Авгидор, Орит и их приятели тотчас прервали разговор и разлетелись по местам.
- Давай пойдем домой… там прекрасный рождественский гусь… горит камин… - внушал один, одновременно пытаясь как можно туже завязать тесемку на перевязи – чтобы клинок не сразу выскочил из ножен.
- Сегодня святой вечер… пусть эти невежи идут и нажираются до непотребства, а ты служишь святому человеку, не позорь его имя и сан! – вторил другой.
- Очнись, ты в храме! Выйди хотя бы на паперть! – пытался докричаться до сознания своего подопечного третий.
Авигдор больше всего на свете желал бы опять треснуть своего подопечного – но, увы, на сегодня лимит был исчерпан!
Орит вовсе не пытался уговаривать. Было понятно, что его подопечный взбешен до предела и удержать его от драки нет ни малейшего шанса.
Все, что смогли ангелы – это сопроводить всех семерых участников спора на паперть, затем – за угол собора. Ах, нет: Ниссим все же исхитрился обратить внимание своего подопечного на некую прекрасную даму. Все равно грех, но хотя бы отложенный – и неизвестно, состоится ли что-то серьезное. За то, что кокетничаешь и строишь глазки, наказания не будет. Это шутки.
Таким образом, осталось двое против четверых.
Все попытки к примирению были отвергнуты обеими сторонами. В морозном воздухе сверкнула сталь шпаг, тускло переливавшаяся в свете факелов.
Немногие прихожане, задержавшиеся в храме, закричали и храбро бросились врассыпную: кто – назад в святые стены, кто – звать на помощь городскую стражу.
Авгидор за своего не боялся. Двое на одного – не страшно. Его подопечный храбр, ловок и необычайно силен. Не слишком опасался за своего и Орит: он был намного выше рангом, чем Авгидор, и лучше обычных ангелов-хранителей умел заглядывать в будущее. Впрочем, в данной ситуации этого и не требовалось. В противном случае Камаель, его непосредственный начальник в небесной армии, уже нынче утром отдал бы приказ оставить пост и ни во что не вмешиваться.
Нет, Камаель очень любил подопечного Орита. И не только Камаель. Наблюдая за грешником, который в данный момент дерется на дуэли, нарушая эдикты и презрев святость рождественской ночи, трудно верить в то, что он лет через десять станет почти праведником. Человеку – трудно, а ангелу, который трудится на посту ангела-хранителя рода уже три человеческих столетия  – пара пустяков.
Подопечный Орита пока что легко оборонялся от своих противников. Еще бы! Тем тоже не больно-то позволяли размахивать шпагами. Примчался наблюдать за ситуацией Сашиель – и это показывало, что за дракой приглядывают на самом высоком уровне. Сашиель принес разнарядку от верховного начальства: две не слишком серьезные раны тем, кто был зачинщиками драки, и одна пустяковая царапина подопечному Авгидора. Авгидор хотел было возмутиться: за что? Но ему приказали молчать.
В следующую минуту подопечный Орита ранил одного из своих соперников.
Пролившаяся кровь вдохновила обе стороны, все дуэлянты заработали шпагами с удвоенной энергией.
Сашиель куда-то исчез. Но на его месте возник давний знакомый - Ноам.
Буквально из воздуха соткался.
Авгидор скрипнул зубами. Куда понесло этого неумеху, который годен только на то, чтобы опекать служителей церкви? Они встречались некоторое время назад на собрании всего Небесного Воинства, и Ноама при всех отчитали за нерасторопность. Он не смог сохранить уже три доверенные ему души, стоял вопрос о полной непригодности к службе. Худенький и робкий Ноам плакал навзрыд, умолял простить его и дать еще один шанс.
Шанс ему, конечно же, дали. Но свели риск повторения прежних ошибок к минимуму: отдали начинающего ангела низшего ранга в отдел к Анаелю, духу познания.
Теперь начинающий явно делал карьеру, если так можно выразиться. Авгидор даже присвистнул: Ноам, как и Орит, уже не был простым ангелом-хранителем. Конечно, до Орита Ноам еще не дорос, но…
- Я рад вас видеть! – сказал Ноам, кружа над собором. – А почему вы до сих пор не прекратили драку?
Авгидор страдальчески поморщился.
- Прекращай сам, раз такой умный!
- Я?! – растерялся Ноам.
- Ты! – рявкнули на него все присутствующие. – Нам своих контролировать надо, как бы смертоубийство не учинили!
Ноам прикрыл уши изящными ладошками.
«Второй лик… чин силы… кто его туда допустил?!» - с тоской подумал Авгидор. И…  его подопечный заработал положенную царапину! Авгидор тут же опомнился и закричал:
- Ноам, да иди же сюда!
Ноам спустился, шурша полупрозрачными крыльями.   
- Я не один, я охраняю…
- Кого? Веди его сюда! – приказал Орит. Все же старшинство оставалось за ним при любом раскладе: он был херувим, а Ноам – всего лишь сила. - Он же у тебя, кажется, священник? Пусть поможет разнять!
Ноам улыбнулся – и из собора на улицу выскочил юнец в сутане. Юнец с едва наметившимся пушком на подбородке!!!
Ангельское войско дружно вздохнуло.
Хорош воин! Всякому понятно: еще не священник, явно младше дерущихся, да и шпагу при случае не схватит - просто не умеет! Ни представительности, ни оружия!
- Он у меня – отличный молитвенник, будущий епископ! Дар исцеления, дар мудрости, знания, веры, пророчества, учительства…  - не без гордости затараторил Ноам.
- Ну, пусть молится! – простонал Авгидор, не отличавшийся особенным терпением. – Уйди, Христа ради, и не вертитесь под ногами! ОБА!!!
- Вы не поняли… - Ноам сиял. – Вы меня не поняли… приказано, чтобы…
И в это время юноша – земная копия самого Ноама! – рванулся вперед. Пригнулся… с отчаянной смелостью, граничащей с безумием, поднырнул под клинок одного из гвардейцев – и выбил у того шпагу. Пока гвардеец хлопал глазами, не в меру ретивый подопечный Ноама нанес удар. Хороший боец при таком раскладе уложил бы противника на месте, но будущий епископ если и занимался фехтованием, то никак не больше двух месяцев. Он действовал настолько неумело, что только явное покровительство свыше (Ноам… сила!) позволило ему ранить соперника: прямой выпад… и гвардеец рухнул, взвыв от боли.
- Извини, Гила… я выполнял приказ, - Ноам подлетел к покровителю одного из гвардейцев и с сочувствием приобнял его. – Приказ свыше… ты понимаешь…
Гила только поморщился.
- Куда мне его теперь?
- Домой… вам – в отставку. Я и так упросил… мой только начал заниматься фехтованием…- Ноам опустил долу длинные ресницы. – Нечего раньше времени души губить… Я обещаю, что и впредь…
- Впредь?! – Орит подлетел к Ноаму не с самыми миролюбивыми намерениями.
- Впредь… мой подопечный… я обещаю… за всех убитых… сразу… молить Всевышнего… - Ноам пятился, но сдаваться явно не собирался.
- Молить, значит? Значит, дар пророчества? Значит, будущий епископ? – Орит наступал на хрупкого силу.
- Значит… Да ты посмотри, Орит… - неожиданно миролюбиво сказал Ноам.
И все трое посмотрели…
Внизу, у церкви, хлопотали людские фигурки. Раненных гвардейцев его высокопреосвященства унесли на носилках их товарищи.
А мушкетеры остались.
И юноша тоже остался.
Подопечный Авгидора обнимал его как друга.
- Если вас подучить, - говорил он своим гулким густым баритоном, - то из вас выйдет толк.
- Я не смею просить вас… - юноша разговаривал нежным, мелодичным тенором. – Но если…
- Пустое, - улыбнулся подопечный Орита. – Как нам называть вас? Мы – мушкетеры его величества, полка де Тревиля. Я ношу имя Атос.
- Портос, - с готовностью протянул ладонь подопечный Авгидора.
По гладкому лбу юноши пробежала морщинка. Он явно задумался.
- Арамис, - наконец, сказал он.
- Что он несет! – Ноам так и подпрыгнул на месте. – Ему же было сказано: Акива!
Орит приобнял своего юного коллегу так же, как это делал подопечный Авгидора.
- Ну, не расстраивайтесь так, друг мой, - мягко утешил он. – На небесах что сделано – то сделано.
Все трое рассмеялись.
- Кажется, вы правы, - улыбнулся Ноам.
- Но нам кое-кого не хватает… - Орит тоже улыбался.
- Не все сразу! – дружно сказали оба.
- Что? – изумился Авгидор. – Еще кто-то? Лично мне нравится число «три»!

Отредактировано Джиль из Лисса (29.12.2012 10:35)