Когда стемнело, усталые, но довольные реставраторы («Ага, мы пахали», — вспомнил Крокодил басню про муху и вола) развели костёр из обрезков пиломатериалов. Суп из концентратов, привезённых раянином, булькал в котелке, издавая чрезвычайно приятный запах.
— На Земле есть люди с крыльями? — спросил Тимор-Алк, нанизывая шляпки красноватых грибов на прутики.
Наверное, такие же грибы жарил Максим Каммерер на планете Саракш. По крайней мере, Крокодил представлял их такими. Только раянские, конечно, были не радиоактивные. Напротив, здесь, на Белом острове, они были гораздо вкуснее, чем те, которые росли на острове Пробы. Настоящие грибы на вкус, а не помесь варёной морковки и непропеченного хлеба.
— Нет. Это изображения идеи… Идеи того, что… — землянин запнулся. Тимор-Алк внимательно смотрел на него, ожидая ответа. — Знаешь, я даже не представляю, какой именно идеи. На Земле я не верил в Творца и совсем не интересовался ничем таким высоким. Поэтому мне и надо вернуться на Землю, чтобы узнать. У меня там остался друг, который посвятил свою жизнь именно этому — постижению Замысла Творца. Я хочу встретиться с ним. А потом вернусь к вам. Честное слово!
Тимор-Алк подвесил прутики с грибами над огнём и сказал так буднично, как будто речь шла о погоде:
— Извини, Андрей, но ты никогда не сможешь вернуться на Землю. Смирись с этим. То, что предлагал Аира — это не возвращение, а погружение в твои воспоминания, не более того. Создание иллюзорной действительности из тебя самого. Если ты не знал Творца на Земле, ты ничего не узнаешь о Нём и в мире своих теней. Просто завязнешь там навсегда, как отравленный галлюциногеном. И в реальность тоже не сможешь вернуться. А когда исчерпаешь энергию своих тканей, ты умрёшь. Как моя мать.
— Как же… А Аира говорил…
— Он просто жалел тебя. Это как укол для смертельно больного.
Крокодил поперхнулся слюной.
— То есть я был настолько жалок, что он, по сути, предлагал меня добить?! Как смертельно больного?!
— Ну… Ты столько раз и с такой болью говорил ему о своём сыне, о своих снах… Но не беспокойся, я бы не допустил, чтобы ты принял такое предложение, не понимая, о чем в действительности идет речь.
Видимо, на лице у Крокодила отразилась такая палитра эмоций, что раянин поспешил договорить:
— Он вовсе не такой твердокаменный, как ты о нём думаешь. Он сам как смертельно больной, потому что моя мать нанесла ему такую рану… Пожалуйста, прости его.
И Тимор-Алк протянул землянину веточку поджаренных грибов. Крокодил взял её, стянул зубами первую шляпку. Было вкусно, хотя немного горчило.
— Да, с вами и вашими идеями не соскучишься, — проговорил Андрей Строганов, стараясь собраться. — Всё время забываю, что это я думаю, будто он мой настоящий друг, а сам он со мной не церемонится. Как с той рыбиной на статуэтке. А ты-то, Тим, уже не чувствуешь себя рыбиной, да? Уже чувствуешь себя охотником?
— Я не ем мясо, — сказал зеленоволосый. — И не собираюсь.
— Да я не об этом. Власть очень портит людей. Подумай десять раз, прежде чем согласиться стать владыкой.
В последнее слово Крокодил вложил максимум презрения.
Проняло же до печёнок, прямо как в детском саду! И Тимор-Алк — ещё вчера тонкошеий сопляк, которого любой мог пнуть и унизить — сегодня предлагает ему своё покровительство. Проклятый Аира со своей проклятой планетой! Лукавый!
Да, вот правильное слово. Лукавый. Видимость одна, иллюзия. Ничего настоящего.
— Власть проверяет людей, только и всего, — возразил раянин, снимая котелок с огня и беря ложку. — Находящийся при власти постоянно на Пробе. Да, это очень трудно, но возможно. Это очень нужный для общества труд.
Крокодил фыркнул:
— Власть — это возможность навязать свою волю. А навязать свою волю можно либо силой, либо манипулированием. Неудивительно, что Аира умеет манипулировать людьми. А я, как дурак, верю каждому его слову.
— Ну, есть еще право, есть авторитет, — сказал Тимор-Алк. — Конечно, Махайрод бывает жестоким манипулятором, это правда. Но таким его сделала вовсе не политическая власть, а предательство моей матери. В свою очередь, моя мать научилась преступлению именно от него. Если бы он не лез к ней со своей похотью, а дождался возможности честного брака, она бы не привыкла к мысли, что если чего-то очень хочется, но нельзя, то можно. Но и мама поддалась искушению не только из-за него, а потому, что бабушка мечтала увести из семьи женатого мужчину — и намечтала. Не знаю, почему дестаби Олтран не смог справиться с этим влечением, но поговорка «у блудников не бывает четвёртого колена» — не просто правда, а вечная правда. Видишь, Андрей, я уже выложил перед тобой все наши краплёные карты («гадательные дощечки с подделанными знаками»), чтобы ты простил Аиру. Он столько раз обещал тебе помочь вернуться на Землю и… не то чтобы обманывал, но… как бы это сказать… Выдавал твоё желаемое за своё действительное. Пожалуйста, не заговаривай с ним больше о том, как ты тоскуешь по Земле. Твои разговоры превращают его в буйнопомешанного.
И снова Крокодил мог только похлопать глазами. На этой Раа вообще есть хоть какая-то логика? Или требовать логики от Саши Самохиной — всё равно, что просить замолчать Тамилу Аркадьевну?
— Не понял, — сказал он, глядя на то, как раянин ест из котелка, набирая в ложку мелкие порции, чтобы не обжечься. — Какая связь между моей памятью о Земле и душевным равновесием Аиры?
— Перед тем как я объясню, дай мне слово, что ты будешь по-прежнему считать нас твоими друзьями. Самыми близкими людьми. Поверь, ты нам очень дорог. Ты и мне очень дорог, и ему, и даже не знаю, кому больше.
Крокодил вздохнул, отложил веточку с недоеденными грибами.
— Тим, у меня всё равно здесь нет никого, кроме вас. Даже если вы используете меня, я ведь не могу распознать, где правда, а где ложь. Моя жизнь не имеет никакого смысла. Она совершенно пуста. И если мной можно заткнуть какую-то дырку в вашем мироздании — значит, так тому и быть. Если я хоть кому-то для чего-то нужен — и на том спасибо. Но знал бы ты, до чего же больно быть просто средством!
— Я знаю. Пойми и ты. Сейчас ты — единственный человек, который может говорить с Консулом Махайродом на равных. Подумай сам: он был вселенски одинок — и вдруг появился ты, его лучший друг, нечаянный подарок Творца! Но ты постоянно капаешь ему на нервы, что тебе плохо! И что ты готов бросить нас, хотя знаешь, что от тебя зависит будущее Раа. Кроме того, Аиру страшно мучает совесть из-за смерти моей матери. И он воспринимает тебя, как… как зеркало. То, что ты такой потерянный — прости, но это правда — и при этом его идеальный донор, постоянно напоминает ему о том, как подло он поступил с моей мамой. А его тоска по ней находится в полном резонансе с твоей тоской по Земле. Единственное, чему ты в своей жизни был верен — это Земля, но тебе туда никогда не вернуться. Так же и ему никогда не вернуть любовь моей матери. Но вот ты произнёс слово, которое он жаждал услышать от моей бабушки, от своих учителей, от меня — и мы его не смели не то что произнести, но даже подумать, а ты сказал: «Воскреси её, ты же можешь!» И Аира вообще слетел с колотушек, понимаешь?
— Не понимаю.
Ветер сильно зашумел в густой листве, и Тимор-Алк даже приподнялся, чтобы посмотреть, хорошо ли держится палатка.
— В вашей культуре это прерогатива Творца-Спасителя. Ты сказал: «Солнце взорвётся» — и наше солнце на грани коллапса... Аира поделился со мной этой тайной, только со мной, что наш мир — порождение вашего, сгустка всяческих мерзостей. Он вообще не знает, что с этим делать. Я не представлял, что он может чего-то бояться, а он сейчас боится за Раа так, что у меня кровь стынет в жилах, когда я соприкасаюсь с его эмоциями. Твоё слово в нашем мире — энергия самого высокого уровня. А ты… Ты мало что понимаешь в высоких уровнях. Аира взял твою память и… и даже болел от этой информации. Он уходил в теневой мир, чтобы переварить её, не навредив Раа.
Тимор-Алк замолчал, раздумывая, что говорить дальше. Крокодил тоже молчал. Не знал, что тут можно сказать. Наконец, нашёлся:
— Да, я ничего не понимаю в высоких материях, но Земля — не сгусток одних только мерзостей. Конечно, признаю, что я сам очень далёк от идеала, если не сказать чего похуже. И да, Бог есть любовь, а я так и не узнал, что такое настоящая любовь и что это вообще такое — настоящая любовь. Но на Земле живут люди гораздо, гораздо лучше меня! Я вот недавно вспоминал моего прадеда, он был герой, он отдал жизнь за други своя. И моя бабушка была очень хороший человек. А какой замечательный был мой друг Валера! А Лиза — помнишь Лизу? не забыл за десять витков? — так она говорит, что девушка с Земли, которая придумала Раа, должна быть очень чистым человеком, если у нее получился такой хороший мир. Нет, Земля не мерзость! Не одна только мерзость!
— Андрей, я не сомневаюсь, что на Земле есть хорошие люди. Из семи-то миллиардов наверняка найдётся хотя бы миллион хороших. И Лизу я помню, уж поверь. И помню, что должен выступать с ней на танцевальном празднике. Проблема в том, что идея жертвенности, которая в вашей цивилизации хоть немного смягчает разные уродства — вот это самое «за други своя», — в восприятии Аиры приобретает специфические формы. Лично я очень хотел бы, чтобы обошлось без жертв. Но он убеждён, что при заданных условиях это невозможно, и думает только о том, как бы принести себя в жертву. Конечно, от человека по имени Махайрод трудно ожидать другого поведения, но ты всё-таки будь начеку и фильтруй, пожалуйста, его идеи. А теперь давай вернёмся к вопросу о людях с крыльями и вообще — о Творце Земли. Как ты думаешь, зачем Он создал Землю?
— Ну и вопрос! Ты знаешь, зачем Творец Раа создал ваш мир?
— Конечно. Общепринятая философская норма — для радости. Чтобы людям хорошо жилось. Аира утверждает, что в жизни самого Творца Раа было слишком мало радости и много страха, и наш мир создан от противного. А Земля?
— Не знаю.
— А что тебе подсказывает интуиция?
— Ни для чего. Просто так. Захотелось — и создал.
— Это очень хорошо. Ваш Творец — волевая личность, с ним можно вести разговор. Вот скажи обыкновенному человеку сотворить мир, он бы измучился — а будет ли так хорошо? а так? а так? А Творец р-раз — и сделал.
— Точно… Что-то такое припоминаю. Когда Бог творил мир, то всё время приговаривал: «И это хорошо, и то хорошо». Нравился ему наш мир вначале. А потом Он сделал людей, и они поломали весь Замысел, да так, что мы до сих пор не понимаем, в чём он состоял. И Он выгнал этих первых провинившихся людей на Землю.
— То есть Земля — это место изгнания?
— Да.
— А отчего люди начали буянить и ломать Замысел?
Крокодил глубоко задумался. «Квартирный вопрос их испортил? Воланд… Да нет, это только москвичей касалось… В раю-то места было сколько хочешь».
— Не знаю, Тим. Это эйдосы, абсолютно не конгруэнтные моим плоским мозгам.
— Подумай, Андрей. Прислушайся к себе. В часовне я видел достаточно, чтобы помочь тебе узнать Творца даже вдали от Земли, но нужна и твоя воля… Спасибо тому твоему земляку, который построил и украсил это здание. Жаль, что мы никогда не узнаем имени этого человека. Аира сказал, что Бюро уничтожило всю документацию по мигрантам.

Э_Н, большое спасибо за поздравления, и Вас взаимно поздравляю со светлым праздником Рождества Христова с пожеланием мира в душе и вокруг.
Благодарю, что читаете, пишу помаленьку, когда удаётся найти кусочек времени для творчества )) Зная, что людям интересно, всегда интереснее и писать, это закон!
Надеюсь хоть за год управиться, я начал писать эту вещь на майских праздниках прошлого года и планировал закончить чуть ли не за две недели. Ага, куда там! Слово за слово... Конец уже три раза переписывал.
Безусловно, всячески рекомендую оригиналы Дяченок — "Виту Ностру" и "Мигранта".

Э_Н, так Вы и "Виту ностру" прочитайте, хороший текст. Или Вы и её уже "заглотнули"?
Итак, продолжаю:

«Подумай, Андрей…» Консул Раа освободил его от всех обязанностей, лишь бы он думал. А он только ест и спит, спит и ест. Потому что и на Земле он только ел и спал и делал всё, чтобы не думать. Даже читал он для того, чтобы забыться в других жизнях, в других мирах. Потому что думать о себе и своей жизни… да попросту страшно!
Вот Тимор-Алк сказал, что род живущего в блуде засыхает на третьем потомке, и для Раа это закон, и зелёные волосы метиса являются наглядным подтверждением генетической выбраковки. А для Земли? Что будет с Андрюшкой в той Англии или Германии, среди извращенцев и педофилов? Да и разве в Германии дело? Можно подумать, в России на этом фронте происходит сплошное благорастворение воздухов! Или в каком-то другом месте на Земле...
«Свинья грязь найдёт. И мой сын обречён быть свиньёй, потому что я свинья. От осинки не родятся апельсинки. Вот что жутко. Я не знаю, как я умер на Земле, но вряд ли спокойно заснул в своей постели в двадцать семь, чтобы проснуться на Раа в двадцать девять с хвостом. Нет, что-то со мной произошло такое, о чём и думать не хочется. И еще меньше хочется думать о том, что ждёт моего сына».
Музыка ветра, играющего в листьях, напомнила Крокодилу некую знакомую мелодию. Он прислушался. Тарам-пам-пам, тарам-пам-пам… «Я на тебе, как на войне…» «Агата Кристи». Клип о ссорящихся мужчине и женщине, и между ними по квартире ходит некто чёрный с раскрытым зонтом. «Я сказал: успокойся и рот закрой. Вот и все, до свидания, черт с тобой».
Он очень любил слушать эту песню сразу после развода.
«Точно, — подумал Андрей Строганов с внезапным ожесточением. — Спасибо за подсказку братьям Самойловым».
— Аира сказал, что я и Творец вашего мира Саша Самохина тождественны во всём, кроме пола. Вот в этом-то вся засада, — начал он не совсем уверенно, но голос его скоро окреп. — Когда Творец Земли создал человека, человек заскучал в одиночестве. И Творец согласился, что «нехорошо человеку быть одному». Это цитата из нашего священного текста. А надо сказать, что ещё до создания человека Творец сделал вселенную, «видимое и невидимое», это тоже цитата. И всяких разных животных, разделённых на два пола. Как я понимаю, для лучшего перемешивания генетической информации при половом размножении. Так вот, этот идиот, первый человек, возмутился, что у каждого есть самка, а у него нет. Понимаешь, у Творца явно другая идея была, как этот недоумок будет размножаться. Явно не как животное! Но этот кусок глины — чтобы не сказать чего похуже — возомнил себя самым умным и начал канючить, что ему не с кем трахаться!
— Что, так прямо и заявил Творцу? — с сомнением спросил раянин.
— Да, плоский хлеб! Ходил этот дундук среди животных и искал себе пару! И вот уже тогда Замысел чуть покачнулся. Может быть, у Творца была какая-то совершенно прекрасная идея, нам даже непредставимая. Но Он послушался человека. И вместо того чтобы сделать еще несколько точно таких же людей, настоящих людей! — Он вынул кусок из первого человека и сделал из этого куска женщину. Разделил людей. Сделал их неполноценными по отдельности. На мой очень примитивный и грубый взгляд, с этого-то и начались все проблемы. И та злость и даже ненависть, которую я сейчас испытываю, — это проявление проблемы. Потому что сначала первый человек, из которого вынули кусок, очень обрадовался женщине. Мяч был ещё на поле Творца, понимаешь? То есть Замысел ещё был в руках Творца, хотя уже чуть поправленный по воле человека. И там ещё всё было по-прежнему хорошо. Я даже так скажу: отзвуки этой хорошести у нас даже сейчас слышны, когда люди, например, влюбляются или занимаются сексом по любви. Есть даже такая фантастика, как люди, счастливые в браке. Это… ну просто та самая жизнь первых людей, которые были рады друг другу и целым человеком являются вместе. Что лично мне представляется с трудом. Я читал, что, по статистике, на Земле счастливых пар всего пять процентов. Среди моих друзей и родных не было ни одного такого случая. Бабушка, правда, говорила, что её родители очень любили друг друга, но её отец погиб на войне. И ещё не факт, что они бы так и прожили в любви, если бы мой прадед вернулся домой живым и здоровым.
Крокодил замолчал, глядя в огонь. Некоторые жучки и бабочки подлетали к пламени так близко, что сгорали. Но они были насекомые, и к тому же кибернетические, и их было совсем не жалко.
— Сейчас припоминаю, мне и Лиза говорила что-то такое, — сказал Тимор-Алк. — Что на Земле между полами идёт чуть ли не война… Честно говоря, мне очень трудно представить большую степень безумия. Притом, что я-то как раз родился благодаря партеногенезу... и могу на полном основании сказать, что это не лучший способ размножения, уж поверь мне, Андрей.
— Не знаю, Тим, не знаю. По крайней мере, твои родители не разрывали тебя на две половины. Не тряслись от ненависти друг к другу. Это, знаешь, оставляет неизгладимое впечатление. На всю жизнь.
— Моя мама тряслась от ненависти ко мне. И я даже это помню. Но ты сам советовал мне простить её, и я простил. Может быть, если тебе так тяжело вспоминать, оставим этот разговор и отойдём ко сну?
— Нет, Тимор, ты прав, я обязан думать. Разобраться во всём этом. Я же приехал сюда говорить с Творцом. Понять, что мне делать, чтобы пройти Его Пробу. Раз уж я жив и в своём уме. Раз уж от меня что-то зависит в этом мире. Итак, первый человек, вернее, кусок человека, его звали Адам, был счастлив со своей женщиной. И вместе они были люди. Они общались с Творцом и жили в прекрасном саду, вот как здесь у вас на Раа. Любили природу, и животные их слушались. Но надо сказать, что ещё до людей и животных Творец создал вместе со вселенной таких существ — тех самых, которые нарисованы с  крыльями — которые… ну, не знаю, как сказать… Поддерживали энергетический баланс, что ли…
— То есть с крыльями — это не люди? — уточнил раянин, когда задумчивый Андрей Строганов совсем ушёл в свои мысли. — И они, как я увидел, разные бывают? Есть очень похожие на людей, а есть только головы и крылья?
— Как они выглядят на самом деле, вряд ли мы можем представить. Насколько я понимаю, они могут принимать любые формы. У нас их называют…
«Ангелами», сказал Андрей Строганов, но на языке Раа проявилось неожиданное словосочетание.
— Цивилизацией поля? — переспросил Тимор-Алк.
Крокодил поднял удивленные глаза на метиса, настолько новая мысль поразила его самого.
— Да, они как бы… вестники из… (и снова раянские слова поразили его) пространств с бесконечным числом степеней свободы. Тим, ты понимаешь, о чём я говорю?
— Конечно. Например, теневое пространство — это частный случай пространства старшей размерности по отношению к трёхмерному. С многомерным временем.
— Это… какая-то физика?
— Да, топология. Раздел физики, изучающей сложные пространственно-временные континуумы.
— Охренеть. Я ничего в этом не понимаю.
— Это просто. У времени, например, есть три измерения: начало, продолжение и конец. Это степени его свободы.
— У времени есть конец?
— Да, безусловно. Такие же степени свободы есть и у всех других протяжённостей. А пространство с бесконечным числом степеней свободы является полевой структурой. Итак, Творец создал поле и его населил существами. Да, крылья — отличный символ для изображения бесконечности степеней свободы. Теперь я понял, что означают те рисунки в доме-башне. Продолжай, пожалуйста.
— Понял? — крякнул Крокодил.
Тимор-Алк кивнул.
— А я нет. Мои гуманитарные мозги этого не вмещают. Так о чём я говорил?
— Что Творец Земли ещё до создания людей создал цивилизацию поля.
— Да. Создал. А когда был создан человек, то Творец отдал вселенную человеку. Как его дом, где он хозяин. Но один особо наглый из крылатых возмутился. Что это-де не по праву, когда старших и более сильных оттирают от управления миром и отдают под власть младших и последних. Что он из… из огня… с характеристиками поля… а человек всего лишь из глины. Как-то так. Слушай, а эти ваши голографические субъекты из Бюро вселенской миграции…
— Да, похоже, что они-то как раз не наши, а ваши, — проговорил зеленоволосый, но тут же сосредоточенно взглянул в лицо друга. — Полагаю, дело кончилось, по земному обычаю, войной?
— Угу. Одна часть крылатых выступила за Творца, а вторая за наглого. Наглого разбили и выкинули на Землю со всеми его приспешниками. Вернее даже не на поверхность, а в подпространство Земли. Но он не успокоился, а пользуясь своими степенями свободы, влез в душу к людям и восстановил их против Творца. Сказал женщине, чтобы она съела какой-то фрукт, который Творец запрещал есть. Мало того, что она сама съела, так ещё и мужчину накормила.
— Почему?
— Да хрен его знает! Потому что была дура, кусок человека. И тот тоже, дундук, кусок человека. Что-то тот полевой ей наплёл, что они приобретут могущество Творца-Создателя. И обманул. Ничего они не приобрели. Но стали совершенно негодны для Замысла, и Творец сослал их на Землю. Видел у входа в часовню такую фигуру с белыми крыльями и с оружием на поясе?
— Это у него оружие? Я думал, портативный сварочный аппарат. Или плазменный резак.
— Да, плазменный, — кивнул Крокодил. Самым грозным холодным оружием на Раа был тесак, а понятие «огненный меч» ближе всего стояло именно к сварочному аппарату. — Так вот, это изображён главнокомандующий («консул», произнеслось у него вслух) войска крылатых существ, которые стояли за Творца. Только в наших домах-башнях для поклонения Творцу он всегда рисуется с включённым прибором. И плазма хлещет по максимуму. Он отгоняет этой штукой людей, которые хотят вернуться на небо. Тоже символически, разумеется. На самом деле вообще непонятно, как это выражается в физическом мире…
— Наверное, выражается в том, что тебе трудно думать о высоких материях и энергиях. Если чего-то не видно на физическом уровне, тебе затруднительно подняться на другой уровень и распознать искомое там. Трудно узнать и понять Творца.
— Да, наверное. Этот разговор меня очень утомляет и ввергает в уныние. Но я хочу разобраться в этих… кодах моей культуры… до конца. Чтобы тот выключил плазменный резак.
Тимор-Алк улыбнулся.
— Когда я работал над восстановлением этой фигуры, то ощутил, что он очень похож на Аиру. Вернее, Аира похож на него, как проекция, как дестаби — человек с более высокой степенью свободы… Когда он приедет, то выключит. Вот увидишь. Хотя… Аира и так его выключил, Андрей, выше голову! Ты уже совсем не тот дикий мигрант, который сдавал со мной Пробу. Ты стал тоньше и светлее, уж поверь!
— Угу, но сначала он этим резаком хорошенько поковырялся в моих мозгах, — буркнул Крокодил и стиснул зубы до боли в скулах. — Спасибо, конечно, на добром слове, но я не чувствую себя ни тоньше, ни светлее. Я по-прежнему весь в дерьме, и никогда не увижу Землю. А пока ехал сюда, то только из-за того, что дура-баба была похожа на одну мою соседку, отказался помиловать её мужа. Просто из злости, что она залезла ко мне в постель, чтобы использовать меня. Как другие, как все. Как я сейчас понимаю, эти первые люди…
Он набрал побольше воздуха в лёгкие и заговорил, обращаясь не столько к Тимор-Алку, сколько к пламени костра.
— …эти первые люди были счастливы, потому что не знали ничего, кроме Замысла. А каков был Замысел, когда Творец неодинаково разделил людей и дал их друг другу? Во взаимопроникновении. В хорошем смысле мужчина хочет, чтобы женщина его слушалась, а женщина —  чтобы мужчина её содержал. Слушалась — это значит, чтобы разделяла его мысли, чувства, интересовалась ими, слышала, о чём он вообще говорит. А она хочет, чтобы мужчина воспринимал её как часть себя, уважал, как важнейшую свою составляющую, принимал её в себе, чувствовал родство, оберегал, стоял между нею и всякими трудностями. Сам занимался трудностями, а ей позволял бы сиять, как солнцу в своей груди. Сердце перегоняет кровь и не обращает внимания на натёртые пятки… Но женщина не хочет слушаться, мужчина не хочет содержать. Да и не могут они, вот в чём беда. Отравились гадостью от наглого крылатого, вот и не могут. «Я любимой объяснял, как лебёдка тянет трал — а она не хочет слушать, хочет, чтоб поцеловал». Да на хрена мне тебя целовать?! Плоский хлеб, когда дура-баба напускает пены и всяких ароматизаторов в ванну и парится там три часа, она не думает, что в ванной отвалится плитка! Хотя, по идее, я должен был не класть эту плитку тяп-ляп, а создать уют и комфорт, чтобы она плавала в пене, наслаждалась жизнью, порождала разные интересные идеи, и я бы воспринимал их как свои родные и прекрасные! Но это невозможно. Не-воз-мож-но. Вот в чём беда на Земле. И люди только грызутся. Злоба выплёскивается из семьи и отравляет весь мир. А по отдельности мужчина и женщина тоже не могут жить, потому что целый человек они только вдвоём. Но проявляется это в том, что мужчина счастлив пару минут во время секса, а в остальное время на дух не выносит эту лахудру, из-за которой весь мир наперекосяк, и даже нельзя поехать с другом на рыбалку. А женщина плодит детей и носится с ними, или властвует над ними, и как бы вычёркивает мужчину из своей жизни, заменяя его детьми. Правит детьми, как Творец. Узурпирует власть. А настоящий Творец сказал «Да любите друг друга». Как?!
— Наверное, сначала просто понять и принять, что другой не виноват в том, что он такой повреждённый, — подал голос Тимор-Алк. — И мне даже не верится, что ваш Творец не сказал, как людям можно вернуться из изгнания. Наверняка ведь сказал.
Крокодил устало вздохнул.
— У нас верят, что Творец захотел Сам спасти людей. Для этого Он родился на Земле в человеческом теле. Вырос. И умер так, что Его смерть отменила изгнание. Считается, что теперь, если люди верят в Творца и стремятся жить по Его законам, смерть — это просто переход в восстановленную жизнь. Лицо этого Богочеловека нарисовано на восточной стене внутри дома-башни, на платке, который держат маленькие существа с крыльями.
— То есть, чтобы восстановиться в небесном гражданстве, человеку на Земле нужно умереть?
— Да. И обязательно не по своей воле. Самоубийство у нас считается самым серьёзным нарушением воли Творца. Человек должен полностью созреть на Земле и быть сорванным, как плод, Самим Творцом, понимаешь. Не тем наглым с крыльями.
Тимор-Алк кивнул.
— И ты умер на Земле…
— Но не восстановился. Я же не верил в Творца. Не прислушивался к Его словам, не соблюдал Его законы. А кто не верит — тому не вернуться на небо. На небе Он обещал создать совершенно новый мир для тех людей, которые будут достойны. Но я недостоин и никогда не смогу стать достойным. Никогда. Потому что я кусок дерьма. Помню, в школе мы учили одно стихотворение («рифмованные слова для запоминания важной информации»). У нас это не для запоминания, а для красоты слов, что ли… Человеку, автору, хочется так поставить слова, чтобы было красиво, и мысль была выражена очень чётко. Так вот, там были слова: «Я молодой, я чувствую, как сильно моё тело. Что ждёт меня по жизни? Тоска в квадрате». Само это стихотворение было очень длинное, нудное, о старых временах и каких-то любовных глупостях… Но вот эти строчки о тоске мне тогда запомнились, как истина. Прямо в сердце врезались. И когда мы с моим другом Валеркой возвращались домой из школы, я сказал: «Слушай, даже как-то страшно жить после таких откровений. Тоска же! Взрослая жизнь — это такая блевотина!» И он меня понял. «У взрослых, — сказал, — есть секс и разные галлюциногены, вот в этом они и плавают. Рождают таких же никому не нужных от секса и умирают от галлюциногенов. Делают всё, чтобы забыться и не жить. Люди живут как люди, только пока они дети. А дальше становятся обыкновенными погаными животными». И вот я думаю... не покончил ли я с собой просто от тоски?

Отредактировано Старый дипломат (20.01.2018 16:13)

А после завершения ремонтно-реставрационных работ в самой часовне они принялись за ландшафтный дизайн. В процессе Тимор-Алк старался обучить Крокодила работе с насекомообразной техникой, но тому удалось освоить только простейшие операции. Взаимодействие с биокибернетикой требовало выдающегося пространственного воображения, и Крокодил почувствовал себя школьницей младших классов, которая села играть в Doom вместе с братом-студентом. Он вдруг вспомнил о семнадцатилетнем Борьке из Ужгорода, сбежавшем от матери на Пробу. Успел ли парень за два года на Раа хоть немного прокачать свой мозг, чтобы не чувствовать себя инвалидом по сравнению с коренными жителями? Или так и останется навечно под каблуком у матери?
Но вот Тимор-Алку удалось же вырваться из зависимости от бабушки!
Правда, в жизни Тимор-Алка был Аира, а у Борьки? Есть ли хоть одна значащая мужская фигура?
«Господи, — подумал Андрей Строганов, — я понимаю, что это, наверное, самая чёрная дыра моего падения, и всё такое, но можно я честно скажу? Тебе же можно всё честно сказать? То, что Ты забрал мою мать, отвалило такой камень с моего пути! Если бы мама не погибла, она бы меня раскатала, как Галина того Борьку. Так вот, если Ты слышишь меня «из глубины», de profundis у Вальтера Скотта, то помоги от этого греха… от этой радости… спасения от матери... и мне как-то очиститься, и Борьке не унывать. И помяни мою маму там, у Себя. Она была такая пробивная, такая неунывающая, не то, что я. Не верю, чтобы такие люди не были нужны. Если Ты пристроил меня... вроде бы по назначению... то и её тоже не забудь, хорошо?»
— Тим, мне очень стыдно, что я такой бестолковый и мало чем могу помочь тебе, — сказал землянин со вздохом, когда раянин полностью переключил управление киберстроителями на себя. — С обыкновенными граблями и лопатой я бы лучше управился.
— Вчера ты замечательно выкорчевал лишние деревья и кустарники. Просто мастерски!
— Ну, лесоповал — это у меня, можно сказать, в крови. Мои предки по матери родом из континентального края с очень суровым климатом. И со значительными лесными массивами. А когда я служил в армии, в наш дивизион подводных лодок должна была приехать одна важная шишка из столицы, и нужно было быстро благоустроить территорию. А это почти на северном полюсе, третий месяц глубокого холода, ветер, голые сопки, выход гранита на поверхность... Видел бы ты, какие каменюки мне приходилось двигать! Сейчас даже самому не верится... Наверное, этот остров у вас считается очень суровым по климату?
— Разумеется! Ты сам разве не чувствуешь, как просто тут схлопотать воспаление лёгких? Этот архипелаг иногда используется для ссылки за преступления небольшой тяжести.
— А мне тут уже даже нравится. Ветер, конечно, очень неприятный. Но я бы, пожалуй, поселился на этом острове. Как ты на это смотришь? Буду присматривать за часовней. Говорить с Творцом Земли. А в моём доме пусть живёт твоя мама, когда Аира её воскресит. Как я понимаю, вряд ли Шана примет её… так сразу… Что скажешь?
— Полагаю, здесь обязательно нужно построить жильё для человека, который будет жить при доме-башне. Крепкий деревянный дом, хорошо проконопаченный. С печкой. А что это будет за человек — жизнь покажет.
— Слушай, дружище, ты, наверное, очень соскучился по бабушке за столько-то лет…
— Если честно, скучать было некогда, — усмехнулся Тимор-Алк. — С Аирой не соскучишься и не забалуешь. Но, разумеется, я хотел бы увидеть бабушку... и Лизу тоже...
— Лиза просто ахнет, когда тебя увидит! Ты очень изменился. Да и бабушка ахнет... наверное...
— Перед бабушкой я постараюсь немного помолодеть, — хмыкнул метис. — А то ведь придётся выслушать очередную ламентацию, как проклятый Махайрод дитятку замучил. 
«Не очень-то он скучал по бабушке, — подумал Крокодил. — Вообще, удивительно, насколько мы умудряемся выедать мозг самым близким, что нас потом и видеть не хотят. А ведь только благодаря Шане он остался в живых, человеком стал... Грустно это всё. И у нас грустно, и на Раа тоже грустно».
— Тим, а вот ещё такой вопрос. Я вот всё думаю... Сможет ли ваша цивилизация противостоять Бюро, если это оно стоит за нестабильностью солнца?
Тимор-Алк оторвался от виртуального экрана, посмотрел на Крокодила, снова вернулся к управлению своими жучками, которые обустраивали дорожку к часовне.
— Отвечу вопросом на вопрос: зачем Бюро уничтожать нас?
— Да хоть бы из мести. Показать, кто в вашей галактике хозяин. Вы не захотели принимать подозрительных мигрантов. Усомнились в доброй воле Бюро. Раскрыли аферу со стабилизаторами. Меня вот спасаете... и Сашу Самохину тоже. У вас есть хоть какое-то оружие против такой угрозы?
— Похоже, Андрей, с твоей помощью мы как раз и возводим первый эшелон обороны, — он кивнул на часовню. — Если Бюро — та самая цивилизация поля, о которой ты говорил как об исконных противниках людей, то бороться с ней можно только в духе. Если наглый с крыльями доводил до такого отчаяния солнце вашей поэзии и тебя, то вряд ли Саша Самохина против него крепче стоит. А это для нас вопрос жизни и смерти, сам видишь. У нас ваше слово стало плотью — в прямом смысле твёрдыми материальными объектами. Если ты, человек первого порядка, будешь обращаться к Творцу, и Он подаст тебе помощь, мы точно будем в безопасности. А тебе для укрепления веры нужны материальные объекты. Например, вот этот дом-башня. Логично?
— Ну... Есть одна загвоздка. Чтобы говорить с Творцом более… обоснованно, что ли… Нужно, чтобы кто-то из верящих в Него погрузил меня в воду и назвал гражданином небесного государства. А то пока ведь считается («...и это я, атеист Андрей Строганов, такое несу...»), что мой Консул — это не Творец, а наглый с крыльями. Кажется, что это ерунда, но без этой ерунды…
— Это не ерунда, — серьёзно кивнул Тимор-Алк, закрывая виртуальный экран. — Как ты думаешь, есть ли такие среди твоих земляков, которые мигрировали к нам?
— Ну, вот Лиза. Она, правда, верит как-то криво... Не знаю, считается ли она сама настоящей гражданкой небесного государства, или, как и я, потеряна. Somewhere in time — где-то во времени, на языке её народа это так звучит. С этим очень мутно. Знаешь, у нас на Земле люди никакие дары Творца не смогли сохранить. Ни мир между мужчиной и женщиной, ни братство всех людей, ни общий язык, ни общую веру, да и природа у нас очень страдает...
— Хорошо, я пошлю запрос всем мигрантам с Земли об их вере в Творца. И ты выберешь тех, к кому можно будет обратиться с просьбой о натурализации в небесном государстве.
— Но они все зависимые, все на работах. Поэтому нужно, чтобы им было разрешение какое-то, что ли, от государства Раа. Совершить надо мной обряд. И чтобы мне подсказали, как к этому делу нужно готовиться. Как-то поститься, что ли... Правда, в последний раз я ел мясо ещё тогда, когда ты меня угощал. Настойку из хвостовки я уже всю выпил, фляжка пустая. В своём недостоинстве я раскаялся, ты свидетель. Не знаю, что ещё сделать.
— Судя по тому, что я увидел в доме-башне, главное для тебя как для человека первого порядка — разборчивость в словах. По крайней мере, желательно совсем перестать употреблять одно слово в отношении женщин... Это просто даже моя личная большая просьба.
— Какое слово? Дура-баба?
— И это тоже можно исключить, но есть ещё одно. Когда ты используешь его, говоря... кх-м... о половых сношениях, ты очень унижаешься. Применительно к себе это просто... ну, чудовищно мерзко. Уж лучше придумать Тень. А применительно к другому человеку... Как ты любишь говорить, «за такое можно и по морде получить». И не только по морде, но и ножом в бок. И это не фигура речи.
— О-ба-на... Да что за слово-то такое?
— В нашем языке его употребляют как очень грубое, когда хотят сказать о тяжёлых случаях душевной болезни. Человек помрачён психически настолько, что выдалбливает отверстие в колоде и совокупляется с этой деревяшкой. И когда ты говоришь это о себе и живой женщине, у меня, например, возникает некоторый когнитивный диссонанс.
— Это, что же... трахаться?
— Да, именно.
— Что же ты мне раньше-то не сказал?
— Ну, ты мигрант, можно извинить... Но даже если у героя вашей главной книги стихов были проблемы с гиперсексуальностью, можно подобрать более достойное слово, описывающее его плачевное положение. Выразительное и точное, но не тошнотворное. К тому же, думаю, вряд ли он — как и ты — долбил колоду. И первый человек тоже вряд ли заявил бы Творцу, что он хочет найти себе пару в растительном мире, потому что животный для него слишком высок. До меня не сразу дошло, что ты просто неправильно понимаешь это слово. Это очень, очень грубое слово, чрезвычайно оскорбительное.
— Плоский хлеб... — пробормотал землянин. — Я как-то сказал Аире, что ему нужно... в общем, найти себе какую-нибудь деваху... вместо твоей матери...
Тимор-Алк на пару секунд онемел, но потом рассмеялся.
— Ну, он прекрасно знает, что ты потерянный ребёнок в мире, созданном Словом. Если дети повторяют плохие слова, значения которых не понимают, нормальный взрослый реагирует адекватно.
— Но ты уж мог бы меня предупредить, чтобы я не выглядел полным фриком!
— Так вот я и предупредил.
— А раньше нельзя было?
— Раньше я не слышал от тебя этого слова. У меня прямо в животе похолодело, когда я подумал, что жизнь такого человека у вас может быть темой для книги и изучаться в школе детьми, а не обсуждаться в психиатрических кругах. А потом понял, что это твои лингвопроблемы, и как-то даже от сердца отлегло. Но ты всё-таки следи за своей речью, потому что — вот честно — не хотелось бы получить эпидемию психопатологии на ровном месте...

Отредактировано Старый дипломат (25.01.2018 01:56)

Jelizawieta, большое спасибо за то, что читаете, и что отзыв написали. Автор без обратной связи с читателями - это как песня без баяна
Что касается моей персонификации и представительства в любом из произведений, вышедшем из-под мои рук, то некоторая часть моей личности (некая "тень каравеллы" или, если хотите, проекция)) - это всё произведение целиком.
Каждый из героев говорит от себя и о своём наболевшем. Наличие героя в функции porte-parole  автора - это же совсем детские годы литературного творчества. Круг тем в текстах - да, это я, но мысли, лексика и действия персонажей - их собственные.
Как Флобер мог разболеться от переживаний за своих героев, а Достоевский расплакаться, я хорошо понимаю, но не действую за них, только думаю о них и записываю )) У меня абсолютно тот же творческий метод, что у Булгакова: представить театр, сцену, героев - и потом смотреть и записывать. То есть мне самому интересно наблюдать за действием. Я сам до конца не знаю, что они мне покажут ))

Jelizawieta, "се, человек", правда? Вот какой произрос на полях нашей Родины в последнем советском поколении, такой и есть. "Тысячи их" (с)
Сейчас вспомнил, по ассоциации, что когда несколько лет назад в одном румынском ночном клубе случился пожар, и погибло более 60 человек, предстоятель Румынской Православной Церкви приехал на место трагедии провести заупокойную службу. И когда журналисты спросили, чего это его так взволновали какие-то блудники, пьяницы и наркоманы, которые, может, и Имя Божье хулили, а в это же время умерли достойные люди, добрые христиане, смерти которых он не заметил, иерарх ответил: "За праведников можно не волноваться, а вот ради спасения этих никто палец о палец не ударил, в том числе и я; так сейчас сделаю то малое, что возможно, для хоть какой-то надежды на помощь им".
У Гумилёва тоже хорошо сказано про такую возможность спасения "как бы из огня":
[indent]
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще,
Чтоб войти не во всем открытый
Протестантский прибранный рай,
А туда, где разбойник, мытарь
И блудница крикнут: "Вставай!"

Дорогая Atenae, что Вы, право слово, как будто мы с Вами вчера знакомы! То, что Вы продолжаете читать, для меня уже добрый знак
В Крыму рекомендую кафе "Медоборы" - относительно дёшево и совсем не сердито, а даже наоборот )) И главное, там можно поесть, а не только сладкий стол.
А если вдруг будете в Ялте, то лучшее заведение города с приемлемыми ценами - суши-бар Yoko, на ул. Морской. К слову, там в аквариуме живёт золотая рыбка, которая вдохновляла на написание этой повести ))
Не рекомендую "Столовую по-домашнему": название предполагает бюджетный вариант, а на самом деле обдерут, как не во всяком ресторане.
А духовная пища в Крыму на каждом шагу)))