Глава Первая
Холмс с досадой отбросил газету. Она описала в воздухе дугу и приземлилась к другим бумагам на полу – Шерлок Холмс никогда не утруждал себя уборкой.
- Скучно, – коротко сказал он и плотнее завернулся в халат. – Кража овощей на рынке, снова труп безымянной проститутки, случай мелкого мошенничества. Скучно, – повторил он, отворачиваясь к спинке дивана и позволяя Уотсону лицезреть худую спину.
- Вы как будто не рады, – заметил Уотсон. – Это значит, что все хорошо.
Холмс резко развернулся, приподнялся на локте и пристально взглянул на друга.
- Это значит, что нужна ампула с кокаином.
- Вы дали слово, Холмс. И я не для того оставил Мэри, чтобы вновь проводить с вами беседу о вреде наркотиков.
Холмс раздраженно откинул со лба волосы: ни одного преступления, ни одного исчезновения, ничего – и уже второй месяц. Так жить нельзя. Он лихорадочно проверил карманы. Черт, даже сигареты куда-то пропали. Хотя, вот же они, высовываются из-под горы бумаг на столе.
Чиркнул спичкой, закурил. Стало немного легче.
- Простите, Уотсон, – сказал он, от души затягиваясь и выпуская густые клубы дыма. – Два месяца безделья убивают меня. Надеюсь, хотя бы у вас в это время все было хорошо.
Холмс неожиданно вскинул голову, и прислушался.
Быстрые, но одновременно осторожные шаги. Даже быстрее, чем обычно. Миссис Хадсон, конечно, с новостями.
Холмс усмехнулся.
- Похоже, Всевышний услышал мои молитвы.
Одновременно с его словами дверь приоткрылась, и в небольшом зазоре показалась рука в белой кружевной манжете, сжимавшая плотный конверт.
- Мистер Холмс, вам письмо.
Уотсон поднялся, поблагодарил и забрал конверт.
- Что там, Уотсон? - нетерпеливо спросил Холмс, вскакивая на ноги и заглядывая другу через плечо.
- Вы слышали о приюте Сент-Джон?
- Приют старый, находится за городом, буквально на территории деревни Барнсли, – начал вспоминать Холмс. – В деревне примерно тысяча жителей, поблизости река, а еще, если я ничего не путаю, там находится особняк Барнсли-хаус, ныне заброшен. Приют недавно взял под свое крыло американец Уильям Доусон. Его отец сделал состояние во время австралийской золотой лихорадки. Доусон активно внедряет новые методы обучения, смягчил наказания. Разрешите?
Хорошая бумага, на сургуче угадывается эмблема - аист в гнезде с птенцами. Холмс торопливо разорвал конверт, взгляд забегал по строчкам, изредка спотыкаясь об особенно непонятные слова: почерк у отправителя был отвратительный.
"Уважаемый мистер Холмс.
Я никогда не посмел бы вас беспокоить, но мне больше не к кому обратиться. На полицию я почти не надеюсь.
Я директор приюта "Сент-Джон", может быть, вы слышали о нем. Вчера рано утром пастор обнаружил в церкви тело одного из наших воспитанников. Он лежал на алтаре с перерезанным горлом, на стенах убийца нарисовал кровавые знаки. Дети напуганы, а мы очень обеспокоены. Полиция не может сказать ничего определенного. На вас моя последняя надежда. О вознаграждении не волнуйтесь.
Питер Э. Найт"
- Где нашли тело? – озадаченно переспросил Уотсон, забирая письмо и еще раз его перечитывая.
Холмс не сразу услышал друга. Такого в его практике еще не было. Исчезновения, неверные супруги, убийства, дела об ограблениях или дележе наследства – он раскрыл множество преступлений, но с ритуальным убийством сироты, да еще и в церкви, сталкивался впервые. О сомнениях не могло быть и речи.
- На алтаре, – наконец отозвался он. – Что думаете обо всем этом?
- А что тут думать? Религиозные фанатики. Я бы даже сказал, сатанисты.
Холмс замер у книжной полки. Возможно, доктор прав. В любом случае, они обязательно займутся этим делом. И куда все-таки пропала трубка?
- Похоже. Я расследовал дело о сатанистах, еще до нашего знакомства. Была убита семья, а после – принесена в жертву девушка. Кровавые знаки тоже присутствовали.
Вот и трубка, на этот раз даже не в турецкой туфле, а за книгами.
- Или же… Уотсон, что вы стоите? Я берусь за это дело, вы присоединитесь ко мне? Тогда собирайте вещи! Встречаемся внизу через полчаса.
* * *
Больше трех часов тряски в кэбе – и вот они стояли перед высокой чугунной оградой приюта. Над массивными воротами расположились буквы «SJ» - «Saint John».
Полиция уже была здесь – два кэба и констебль рядом красноречиво на это указывали. За оградой мелькали дети в серой форме; большинство из них убирали территорию, носили воду, вскапывали клумбы. Несколько мальчишек вместо того, чтобы поливать грядку, с громкими криками поливали друг друга.
- Все-таки дети – удивительные существа, – сказал Уотсон, поворачиваясь к Холмсу. – Два дня, как убит их товарищ, а ни тени страха, заметили? Хотя у церкви, – посмотрите, – полицейский наряд, и я успел разглядеть как минимум двух констеблей на территории.
- Чем младше ребенок, тем меньше он страшится смерти. Это больше интересно, чем страшно, – тихо ответил Холмс, разглядывая происходящее на территории.
К церкви двинулся констебль в сопровождении молодого человека. Форма полицейского, шлема нет, он оживленно жестикулировал на ходу, а затем отправил помощника к левому корпусу приюта. Скорее всего, инспектор. Холмс лишь нахмурился, представив, сколько проблем будет с молодым и очень энергичным следователем. Хотя, может, и наоборот.
Но пора было оставить изучение обстановки и заняться, наконец, делом. Холмс подозвал к себе мальчика лет восьми, чью щеку украшала длинная царапина, и попросил привести директора. Мальчик не заставил ждать и поспешил скрыться в главном корпусе, а через несколько минут появился оттуда, ведя за собой невысокого прихрамывавшего мужчину.
Тот остановился, взглянул на Холмса и доктора, серое лицо его посветлело.
- Мистер Холмс! Наконец-то вы приехали, я очень рад. А вы, надо полагать, мистер Уотсон? Наслышан. Ваши рассказы прекрасны, не только я так считаю, – быстро говорил директор, гремя ключами и открывая ворота. – Проходите. Рад встрече, джентльмены. Позвольте представиться, – директор выпрямился, но все равно едва доставал Холмсу до плеча. – Питер Найт, директор этого приюта.
После традиционного обмена рукопожатиями Найт продолжил:
- Полагаю, нам стоит пройти в мой кабинет.
Холмс и Уотсон последовали за ним, но их отвлек отчаянный выкрик:
- Эллиот, не позорься!
В ту же секунду к Холмсу подбежал взъерошенный, по колено забрызганный водой мальчишка. Лет тринадцать, не больше, подумал Холмс, с любопытством рассматривая сиявшее восторгом лицо и живописно торчавшие темные пряди.
- Здравствуйте, мистер Холмс! – выкрикнул он так громко, что у Холмса зазвенело в ушах.
- Добрый день, мистер…
- Ноубл, сэр! А я о вас много читал. Мистер Холмс, я знал Эрика, я могу помочь, если что! Кстати, в церковь я никого не пустил, иначе все улики пропали бы!
Краем глаза Холмс заметил стоявших вдалеке рыжего мальчика, закрывавшего ладонью лицо, и девочку с двумя черными косичками. Друзья, значит. И юный мистер Ноубл единственный, кто не постеснялся подойти.
- А вы – мистер Уотсон? Вы здорово пишете! Скажите, это правда, что мистер Холмс загнал ту змею обратно тростью?
- Все правда.
Холмс еще некоторое время поговорил с мальчишкой и присоединившимися к нему друзьями и зашагал к главному корпусу. Кажется, к проблемному инспектору прибавились и юные сыщики, целых трое. Но это не так плохо, в конце концов, может понадобиться замена ребят с Бейкер-стрит.
- Ваши рассказы популярны, Уотсон, – быстро улыбнулся он, поднимаясь по растрескавшимся ступеням и открывая тяжелую дверь.
- Признаться, я не ожидал подобного эффекта.
Холмс оказался в просторном темном холле. Черно-белая плитка на полу, выцветшие фотографии сирот по обеим стенам.
- Директор нас заждался, Уотсон. Идем.
Три лестничных пролета, на площадке второго этажа – большой портрет основателя приюта. Вот и кабинет директора.
Питер Найт ждал их, сидя за широким дубовым столом. Холмс поставил чемодан и осмотрелся. Кабинет небольшой, такой же темный, как и здешние коридоры, высокие окна прикрыты тяжелыми зелеными шторами. Под ногами – линялый ковер, тоже когда-то бывший зеленым. На столе – счета, накладные, фотография в извитой рамке и пресс-папье в виде дельфина. А еще хозяин кабинета явно больше любит портреты, чем живопись – как минимум с десяток лиц смотрели на Холмса со стен из позолоченных рам. В углу стоят небольшой продавленный диван, а напротив директорского стола – стул с высокой резной спинкой.
- Присаживайтесь, не стойте, – подал голос Найт.
Холмс опустился на жесткий неудобный стул, Уотсон занял диван.
- О вещах не беспокойтесь, я распоряжусь, чтобы их перенесли в вашу комнату. Ее вам тоже покажут.
- Спасибо, мистер Найт. И все-таки, давайте к делу.
- Я даже не знаю, с чего начать, – вздохнул Найт.
Холмс бросил быстрый взгляд на директора. Под глазами залегли тени, лицо серое – последние ночи он не спал. Мозоль на среднем пальце – очевидно, все время посвящает бумажной работе. Не женат, ногти на левой руке короче и не отличались ровностью – нервничает и никак не может расстаться с детской привычкой. Седые виски и местами макушка.
- Хорошо. Как вы узнали об убийстве?
- Вчера около семи утра ко мне прибежал наш пастор. Не мог ничего объяснить, был сам не свой.
- Это он нашел тело?
Найт кивнул.
- Вы последовали за ним, так? Что вы там увидели? Постарайтесь вспомнить все подробности.
- Эрик лежал на алтаре, горло перерезано. Руки раскинуты, сжаты в кулаки, алтарный покров тоже в крови. Могу ошибаться, я не подходил близко, но на голове тоже была кровь. А за алтарем, с двух сторон от распятия – знаки. – Найт побледнел еще больше и передернулся.
Может, Уотсон и прав. Неужели снова сатанисты?
- На что они были похожи? Звезда?
- Нет.
- Может быть, голова козла?
- Нет, мистер Холмс, я бы запомнил.
- А цифры были?
- Ничего такого.
Значит, не сатанисты, подумал Холмс. А кто тогда?
- Знаки еще на стене? Хорошо. Тогда я сам их увижу. Что еще было в церкви? Больше ничего? Хорошо. Что произошло дальше?
- Я вызвал полицию, мы ждали ее несколько часов. Я старался не пускать никого в церковь.
- Приехала полиция, а потом?
- У них не нашлось врача, я и инспектор пошли за мистером Ноублом, нашим доктором.
- Что сказал инспектор? - сухо спросил Холмс.
Найт отмахнулся.
- Знаете, кажется, это его первое дело. Ему самому нужна помощь.
- Инспектор или доктор говорили что-то о характере раны?
- Может, и говорили. Простите, мистер Холмс, но с этим вопросом вам лучше обратиться к ним самим. Я не мог одновременно слушать и отгонять любопытных, которые пролезли за оцепление.
Холмс кивнул. Хорошо, медицинские аспекты он уточнит либо у полиции, либо у доктора, сейчас имеется ряд других вопросов.
- В таком случае, мистер Найт, не могли бы вы ответить еще на несколько вопросов? Это не займет много времени.
- Конечно, мистер Холмс. – Найт потер воспаленные глаза и выпрямился в кресле. – Я слушаю.
- Как звали мальчика?
- Эрик Стивенс, ему было одиннадцать.
- Сколько лет вы здесь работаете?
- Я пришел сюда в качестве учителя литературы в 1887. Годом позже занял этот пост. В сумме три года.
- За это время или до вас были какие-то странные происшествия?
Найт покачал головой и зачем-то передвинул пресс-папье влево.
- Все как у всех. Может, наберется пара несчастных случаев вроде сломанных рук или ног, но это же дети, глупо ожидать чего-то другого. Никаких маньяков, все спокойно. Был, правда, один случай – девочка упала с моста и утонула.
- Вряд ли это относится к делу. – Ответил Холмс. Он подался вперед, периодически легко постукивал ладонью по столу в такт словам. – А Эрик? Что вы можете о нем рассказать?
- Мистер Холмс, – устало вздохнул Найт. – У меня здесь около трехсот детей, я физически не могу запомнить каждого. Могу сказать, что класс Эрика доставил немало неприятностей учителям – а чего еще ждать, если там учатся дети нашего доктора? – но сам мальчик ни разу не был замечен в шалостях. Очень тихий, спокойный.
- А враги у него были?
- Мистер Холмс, помилуйте! Уж не думаете ли вы, что беднягу прикончили наши старшие воспитанники?
- Ясно. Что ж, спасибо, мистер Найт. Мы обязательно постараемся вам помочь. – И Холмс, еще раз пожав директору руку, направился к выходу. – Я зайду через час. Вы не проводите меня в церковь?
- Непременно. Напоминаю, что можете временно оставить свои вещи здесь.
Холмс кивнул, открыл дверь. Уотсон, шедший следом, неожиданно обернулся.
- Скажите, мистер Найт, а что это за дети доктора?
Найт слабо улыбнулся.
- У нас много подкидышей, как вы понимаете. Доктор Ноубл некоторым из них дал свою фамилию, эти дети заменили ему семью. Наверное, Алан – самый многодетный отец во всей Британии.
* * *
- План такой, – начал Холмс, едва они оказались во дворе. – Я думаю, надо побеседовать с доктором Ноублом. Если хотите, можете присоединиться. Если нет – ваше право.
- Я, пожалуй, не стану вам мешать. А еще я хочу осмотреться.
Холмс пожал плечами и зашагал к небольшому строению, стоявшему на некотором отдалении от приюта. Вряд ли лазарет находился в одном из боковых корпусов, скорее всего, под него выделили отдельное здание. И доктор Ноубл, вероятно, там.
За время разговора с Найтом тучи над Сент-Джоном рассеялись, выглянуло яркое солнце, немного скрашивая мрачность приюта. На деревьях пробивались первые зеленые листочки; детские голоса, казалось, звучали громче, и представлялось невероятным, что в такой день могло произойти убийство. Это просто невозможно: тут и там дети, совсем не выглядевшие печальными или испуганными, на небе ни облачка, от свежевскопанных клумб поднимался теплый приятный запах, а солнце так хорошо пригревало. И серая громада приюта, и церковь вдалеке совсем не казались зловещими.
Вот и дверь лазарета. Холмс осторожно вошел внутрь, прошел по узкому коридору с портретами знаменитых врачей на стенах, вдыхая запах лекарств и карболки, и замер у входа в палату. В просторном светлом помещении – десять кроватей, между ними – ширмы. Сейчас все постели пустовали. У дальней стены угадывались небольшие шкафчики с лекарствами. Солнечные лучи, проникавшие из окон под потолком, расчерчивали пол на светлые квадраты, над ними лениво плыли пылинки.
- Кто вы такой? – строго раздалось позади.
Холмс обернулся. Перед ними стояла женщина лет тридцати или старше. Безукоризненно чистая форма медсестры, из-под чепчика на лоб падала светлая прядь. Между бровей залегла вертикальная морщинка, а глаза недоверчиво сузились.
- Простите, я не хотел вас пугать. Позвольте представиться: Шерлок Холмс, меня пригласил мистер Найт…
От подозрения в лице сестры не осталось и следа.
- Тот самый? Вы приехали из-за убийства, не так ли? Простите, я не знала, что это вы. Сестра Рэдфорд к вашим услугам, – женщина сдержанно кивнула. – Мы, я имею в виду взрослых, до сих пор не можем поверить в случившееся. Даже доктор Ноубл, а он и не такое видел за свою практику, едва смог закончить осмотр тела.
- Он мне и нужен. Где можно его найти?
- Он… – сестра Рэдфорд не договорила.
Небольшая дверь, на которую Холмс не обратил внимания, открылась, и на пороге показался незнакомый мужчина. Коренастый, широкоплечий, с закатанными рукавами рубашки и следами чернил на запястье. Перо в его широкой ладони казалось игрушечным.
Этот тоже не спал, подумал Холмс, отметив круги под глазами.
- Чем могу быть полезен? – осведомился доктор, выпрямляясь и приглаживая тронутые сединой волосы.
- Меня зовут Шерлок Холмс, я…
Ноубл понимающе покачал головой и жестом пригласил Холмса войти.
Они оказались в очень маленькой комнате, если не сказать каморке, в которой чудом поместились письменный стол у окна, этажерка с книгами слева от него, а справа едва втиснулась узкая кушетка. Стол, так же как и у директора, завален бумагами, только уже не накладными, а историями болезни сирот. Так же, как и Найт, Ноубл держал под рукой пресс-папье, только на этот раз в виде чаши, обвитой змеей. И так же, как и у Найта, на столе стояла фотография.
- Прошу извинить, у меня всего лишь один стул, – виновато развел руками Ноубл. – Присаживайтесь. С меня довольно и кушетки. Я вам так и не представился: Алан Ноубл.
- Хорошо. – Холмс устроился на колченогом стуле, пристально глядя на доктора. – Вы уже догадались, зачем я здесь?
- Убийство Эрика, – вздохнул Ноубл. – Его смерть – страшная трагедия, для меня почти личная. Поэтому я почту за честь помочь вам и сделаю все, что в моих силах. Начинайте, мистер Холмс.
- Насколько я знаю, вы осматривали тело. Меня интересует рана.
Ноубл пожал плечами.
- Ничего особенного. Рана резаная, края ровные, очевидно, орудие убийства – обычный кухонный нож. Убийца не слишком хорошо с ним управлялся, вы это сами увидите, когда заглянете в морг. Разная глубина, разрез шел едва ли не зигзагом.
- Мистер Найт говорил о крови на голове. Что это было?
- Мальчика ударили. Повреждение кожных покровов правой теменной области без повреждения сухожильного шлема.
- Хорошо. Может быть, вы заметили что-то еще? Следы борьбы?
Ноубл покачал головой.
- Скорее всего, его ударили сразу, он ничего не успел понять.
- Причина смерти?
- Массивная кровопотеря.
- Время смерти?
- Приблизительно четыре-пять часов утра. Хорошо выраженное окоченение.
- Что думаете о знаках на стене?
- Я бы сказал, что это некая секта. Ничего более ясного сообщить не смогу, я в этом не разбираюсь.
Холмс откинулся на спинку стула. Что в итоге получалось?
Мальчик непонятно как, непонятно зачем пришел в церковь среди ночи, где его ударили по голове, разложили на алтаре и перерезали горло. Далее нарисовали те знаки, – увидеть бы их, – и оставили Эрика умирать. Вариант секты или нового культа исключать не стоит.
- Хорошо, мистер Ноубл. Теперь давайте поговорим о вас и о мальчике. – Холмс подался вперед.
Его лицо от лица Ноубла отделяли несколько дюймов, он отчетливо видел лиловые тени и морщинки в уголках глаз: скорее всего, до этих событий доктор часто улыбался. Глаза очень усталые.
- Как долго вы здесь работаете?
- Ровно пятнадцать лет, – четко отрапортовал Ноубл.
- Вы не припомните ничего странного за это время?
Доктор нахмурился, задумчиво провел рукой по волосам, растрепав их еще сильнее и став похожим не то на безумного ученого, не то на человека, который только что проснулся.
- Нет, мистер Холмс. Все как у всех. Болезни, эпидемии. Некоторых детей приносили уже больными, к несчастью. Бывают переломы рук или ног, но это везде встречается. Нет, ничего такого. Подобное у нас впервые.
- Эрик Стивенс был подкидышем?
- Да, как и большинство здешних детей. Вы же знаете, как это бывает – корзинка с младенцем на пороге, ни записки, ни единой приметы. Так было и с Эриком. Однако у него явно были некие анонимные благодетели – иначе кто вносил бы плату за его обучение? Но здесь много таких. Мистеры и миссис Смиты пересылают в год некоторые суммы на обучение сирот.
- Эрик не один из ваших многочисленных детей?
Ноубл грустно улыбнулся.
- Вы уже знаете? Нет, у него же не моя фамилия. Но он все равно, что сын. Очень болезненный ребенок в раннем детстве, я его выхаживал.
- Он рос у вас на глазах. Что вы помните о нем?
- Ничего особенного, мистер Холмс. Разве что очень тихий для мальчика. Часто приходил сюда, брал у Джейн, нашей практикантки, книги. Или же ссадины обработать – старшие мальчики его не жаловали. Культ силы, мистер Холмс, вы наверняка знаете, что это такое. Мечтательный мальчик, боявшийся темноты, вызовет скорее смех, чем уважение сверстников.
- Боявшийся темноты? Но почему он тогда вышел ночью из спальни?
Доктор вновь пожал плечами.
- Мне это неизвестно. Может быть, старшие ребята решили его разыграть.
- Вы точно знаете об этом?
- Нет, мистер Холмс, всего лишь предположение. Сам был ребенком, учился в закрытом пансионе, такие шутки были сплошь и рядом.
Холмс прикрыл глаза. Слабый мальчик, с которого нечего взять, который, к тому же, боялся темноты, оказался поздно ночью вне спальни. Странно.
- Я могу еще чем-то помочь?
Холмс очнулся.
- Нет, доктор, вы сказали все, что я хотел услышать. Благодарю вас.
* * *
Внутри церкви царили приятная прохлада и полумрак. Здесь было бы хорошо скрываться от необычайно жаркого майского солнца, если бы не кровавые пятна на белом алтарном покрове. Ближайшая стена осквернена бурыми знаками. Над алтарем склонился человек, Холмс сразу вспомнил его – это был тот самый очень энергичный инспектор, которого он видел утром.
Услышав шаги, тот сразу же поднял голову и моментально оказался перед сыщиком. Холмс с усмешкой отметил, что инспектору вряд ли есть даже тридцать. Буйные темные кудри, россыпь веснушек и торчавшие уши никак не способствовали поддержанию облика серьезного полицейского. Однако энергии ему явно не занимать: даже сейчас, стоя перед ним, инспектор беспокойно покачивался на пятках.
- Мистер Холмс, я полагаю? – осведомился он, подавая руку. – Мистер Найт все-таки пригласил вас. Хотя, я бы на вашем месте вернулся к поискам документов и пропавших жен, а серьезные дела оставил профессионалам.
Холмс удивленно приподнял брови. Странно слышать о профессионализме от почти мальчишки, который, судя по всему, торчал на месте преступления несколько часов и так и не пришел ни к какому выводу.
- И вам добрый день, инспектор, – как можно спокойнее ответил Холмс и пожал маленькую горячую ладонь. – Вы тут уже целый день, полагаю, вам удалось что-то найти и построить предварительную версию?
- Разумеется, – самодовольно ответил тот. – Кстати, я забыл представиться: Кристофер Гленн. Да, Холмс, одна версия у меня уже есть.
- Может быть, поделитесь со старым дилетантом? – Холмс язвительно улыбнулся.
Гленн медленно, пожалуй, даже несколько театрально прошел между тесными рядами скамеек, зашел за алтарь, продолжая говорить. Его высокий звонкий голос разносился по пустой церкви и устремлялся к потолку, где и терялся.
- Мальчику кто-то назначил здесь встречу. Наверное, тот, кто хорошо его знал. После этот некто появился, ударил Эрика по голове и перенес тело на алтарь. Затем перерезал горло, - кстати, мясник из него очень посредственный, видели бы вы рану, – и кровью нарисовал вот это, – Гленн небрежно махнул в сторону знаков. – Орудие убийства – обычный нож, стащил с любой кухни, полагаю. Края ровные, только глубина разная, но это уже относится к талантам убийцы.
- Вы допрашивали директора, доктора, который осматривал тело?
- Не было времени, – отмахнулся Гленн. – С директором, правда, поговорил еще вчера, но ничего полезного не узнал. А доктора я вообще решил не трогать до поры до времени. Вчера он вышел сразу же после осмотра, очень бледный и… словом, вряд ли он хорошо соображал. Нежный очень, – презрительно хмыкнул инспектор. – Он в медицине минимум двадцать лет, а к трупам до сих пор не привык.
Холмс мысленно зааплодировал. Браво, инспектор! Допросов, как таковых, не было, осмотр поверхностный, может, еще и в морг не ходил?
- Ясно. Ну, а что же с уликами?
Гленн развернулся к стене.
- Первая – перед вами. Я считаю, что это секта или, быть может, новый языческий культ. Или последователи Сатаны, например.
- Там число зверя, пентаграмма и голова козла, а не копье и… зеркало? – Холмс подошел ближе к знакам, присмотрелся. – Самообразование – вещь очень полезная, инспектор, не стоит ею пренебрегать. Это зеркало Венеры и копье Марса, вам эти названия ни о чем не говорят?
- Мужское и женское начало, – не совсем уверенно протянул Гленн, отступая к алтарю.
- Именно. Ладно, что дальше по уликам?
- Две пары следов, я не увидел здесь признаков борьбы; естественно, кровь, а замок взломан. Холмс, может быть, тут дело даже не в культе. Что думаете о специальном постановочном ритуале? Чтобы запутать следствие.
А вот в этом уже что-то есть. Все-таки Гленн способен на умные мысли.
- Это ваше первое дело, инспектор? – неожиданно спросил Холмс, резко оборачиваясь к собеседнику.
Тот порозовел и с вызовом ответил:
- Второе, Холмс. – Подумав, он добавил. – Я, может, и выгляжу не совсем опытным, но я был одним из лучших среди молодых офицеров.
- Оценки за экзамены не помогут вам найти убийцу, Гленн. – Строго прервал его Холмс, возвращаясь к бурым потекам на белой церковной стене. – Но вы молоды, у вас еще все впереди. Давайте вернемся к делу. Что вы можете сказать об убийце, не считая его обращения с ножом?
- Он физически крепок, еще не стар, скорее всего, неплохо ориентируется на территории, – быстро ответил Гленн.
- И все?
В ответ – тишина. Холмс прикинул расстояние от символов до пола. Примерно шесть футов, может, меньше. Убийца был среднего роста или выше, уже хорошо. Никаких царапин на стене, вообще никаких следов, кроме кровавых знаков. Ногти короткие, хотя это не имело отношения к делу.
- Хорошо. Сообщить вам после приметы убийцы?
Гленн не сдержал усмешки.
- Благодарю вас, Холмс, но мы сами разберемся. Это дело не зря поручено мне.
- Ваше право. Тогда я попрошу вас не мешать.
Что еще здесь оставил убийца? Первым делом нужно заняться алтарем: Гленн если и осматривал его, то весьма поверхностно. У подножия, со стороны "расписанной" стены, – едва заметные белые разводы. Краска или побелка? Холмс быстро провел пальцами по белому следу. Все-таки побелка. Убийца пытался замести следы, но неудачно. Четкого отпечатка подошвы нет.
И Гленн не прав, здесь всего одна пара следов, достаточно лишь вглядеться. И эти следы никак не могли принадлежать ребенку, инспектор вновь ошибся.
Так со следами и алтарем разобрались, а что с покровом? Пятна как пятна, но присмотреться следовало бы.
Холмс достал лупу, склонился над белой окровавленной тканью, почти касаясь ее носом. Тщательно осматривал каждый миллиметр, пытался распознать что-то в бесконечных бурых каплях.
А это что? Кровь не могла стекать и складываться в буквы. А буквы ли это? Похоже на тройное "М". Если это оно – имена преступников? Слишком просто. Церковь, знаки, инициалы. Первые буквы цитаты из Библии? Надо ее проверить. Хотя, Гленн высказал вполне логичную мысль, что это может быть попыткой пустить поиски по ложному следу.
Холмс прошел вдоль всех скамеек, и в последнем ряду – вот оно – размазанное белое пятно на сиденье и, кажется, кровь. Точно кровь. Но мальчик убит на алтаре. Значит, кровь убийцы. Как получил рану? Пока неизвестно. Что-то они упустили.
Как убийца попал в церковь? Холмс опустился на колени перед дверью, пальцы коснулись холодного уже бесполезного замка – взломан, причем очень грубо. Очевидно, убийца использовал лом. Далее – косяки. Ну конечно же, вот! Едва заметные пятна крови, пара прилипших волосков.
Осталась лишь дорожка к церкви и прилегавшая территория. Холмс бросил плащ на траву, сам лег сверху и принялся за осмотр дорожки. Позади он отчетливо услышал смешок, но не обратил внимания. Он тщетно пытался отыскать хоть что-то в бесконечных следах ботинок. Бесполезно. По территории за два дня словно пробежал табун диких мустангов – затоптано все, что можно было затоптать.
Вдруг что-то ярко блеснуло в лучах солнца. Холмс осторожно взял неизвестный предмет. Самый обыкновенный осколок, такой мог принадлежать чему угодно – флакону, бутылке или черт знает, чему еще. Ничего особенного, просто маленькая треугольная прозрачная стекляшка, меньше дюйма в длину. Но он все равно сунул ее в карман: потом разберется.
Холмс распрямился, подобрал и отряхнул плащ, спрятал лупу и вернулся к стоявшему в дверях Гленну.
- Как успехи, Холмс? – насмешливо спросил он.
- Хорошо. Я все-таки настаиваю на помощи с приметами, инспектор.
- Не стоит.
- Ладно. Тогда моя последняя просьба на сегодня: не могли бы вы через полчаса или, самое позднее – через час, проводить меня в морг? Мне нужно взглянуть на тело. Да, еще кое-что: со мной будет доктор Уотсон.
Гленн ничего не ответил, лишь сдержанно кивнул.
- Тогда до встречи, инспектор.
* * *
Через полчаса Холмс уже стоял над прозекторским столом, внимательно разглядывая лежавшее перед ним тело и иногда потирая руки – в морге было довольно холодно. Уотсон только что закончил беседовать с коронером и после собственного осмотра высказал соображения относительно раны. По его словам, доктор Ноубл оказался неправ, характер раны немного отличался от его показаний. Холмс решил не оставаться в стороне и вот уже с минуту стоял над телом мальчика.
Маленький, худой, синюшно-бледный, с заострившимися чертами лица и кривой бордовой полосой на шее – таким Эрик Стивенс впервые предстал перед Холмсом. Но ему было уже все равно. Одна радость – на груди отсутствовал Y-образный разрез после вскрытия.
Холмс осторожно приподнял голову Эрика. Вот и та самая рана, о которой говорил Ноубл; светлые волосы слиплись от крови. Никаких мозговых оболочек снаружи, значит, повреждена только кожа и поверхностные сосуды.
Теперь шея. Холмс рассматривал ее в лупу, едва касался краев раны, щурился, вспоминал. Разрез ему совершенно не нравился. Нет, Гленн не прав, и Ноубл тоже. Это не мог быть кухонный нож – у него нет таких зазубрин на лезвии. И на охотничий не похоже. Скорее всего, ритуальное оружие. А вот в другом Гленн и доктор не ошиблись – убийца действительно плохо обращался с ножом. Рана неровная, то стремилась вниз, то поднималась к подбородку и, очевидно, имела разную глубину. Гортань почти не задета, но этого хватило, чтобы перерезать наружную сонную артерию. Мальчик истек кровью.
Трупное окоченение уже исчезло, и Холмс получил возможность осмотреть руки Эрика. Под ногтями - грязь, которая не смогла указать на что-то конкретное, а вот на правой ладони – небольшой неглубокий порез.
И откуда он взялся? Похоже на след от лезвия перочинного ножа, но со стопроцентной уверенностью утверждать нельзя. Зачем Эрик себя порезал? Или это случайно? Если эта версия вообще имела право на жизнь. Но – допустим. Нож маленький, мальчик сжимал его в руке до последнего, и вот, что получилось. Скорее всего, этим же ножом он поранил убийцу, тогда объясняется кровь на скамье. Вероятно, убийца и Эрик столкнулись в одном из корпусов – в церкви только одна пара следов, значит, мальчика туда принесли. Неизвестный зажал жертве рот, чтобы та не кричала. Не учел одного – нож. Судя по побелке, Эрику удалось ранить нападавшего и вырваться, выиграв еще немного времени. В ходе погони они оба наступили во что-то белое, по крайней мере, убийца точно.
Конечно, это пока только предположение, но нельзя сбрасывать его со счетов. Чтобы проверить эту версию, нужно еще кое-что.
- Инспектор, – обратился Холмс к молчавшему до того Гленну, стоявшему у него за спиной. – Мне необходимо осмотреть одежду Эрика.
- Я ее уже осматривал, ничего особенного, – холодно ответил Гленн, сжав кулаки.
- И все же я настаиваю.
И вот Холмс уже изучал рубашку Эрика. Ничего примечательного, если бы не небольшое пятно крови на боку. Шея тут явно не при чем. Снова убийца?
Теперь ботинки. Нет, Эрик не приходил в церковь и никто не назначал ему встречи – это же совершенно глупое предположение, теперь оно окончательно опровергнуто. Его поймали раньше, как и думал Холмс. На подошвах едва заметные следы той же побелки. Теперь все сходилось: побелка на ботинках, одна пара следов, кровь и волоски на дверном косяке – очевидно, мальчик зацепился головой, когда его несли. Эрика принесли в церковь.
Все это действительно напоминало дешевый спектакль. Непонятно одно: кому это нужно?
С этими мыслями Холмс распрощался с инспектором и коронером и покинул морг в сопровождении Уотсона.
- Я прошу вас, доктор, – начал Холмс, едва они оказались на воздухе, – не задавайте мне никаких вопросов, по крайней мере, сегодня. Мне надо подумать.
* * *
Холмс оказался в комнате только к вечеру. Все это время он бродил по территории, присматривался к детям, к периодически мелькавшим преподавателям, еще раз переговорил с Найтом, попытался найти пастора, но потерпел неудачу.
Весь день Холмс ощущал на себе восхищенные взгляды, иногда он видел неподалеку от себя небольшие стайки детей, возбужденно о чем-то перешептывавшиеся. Когда одна из молодых учительниц показывала ему дорогу до комнаты, из ниоткуда опять появился юный Ноубл с единственным вопросом: какие Холмс нашел улики и не может ли он, Эллиот, чем-то помочь?
С трудом отделавшись от мальчишки, Холмс с облегчением закрыл дверь. Комната весьма скромных размеров, в правом углу от двери – небольшой шкаф и вешалка, в левом – зеркало. Две кровати, застеленные клетчатыми пледами, небольшая полка над одной из них, между постелями – стол у окна с увядавшим цветком в горшке, – вот и вся обстановка.
Холмс задвинул чемодан под кровать и, не раздеваясь, растянулся на постели, прикрыв глаза. Вскоре хлопнула дверь.
- Жить можно, – заключил появившийся на пороге Уотсон. – Как ваши дела?
- Подробности расскажу позже, может, даже завтра, – откликнулся Холмс, не открывая глаз. – Из сегодняшних событий: я познакомился с нашим коллегой.
- Инспектор Гленн? – судя по голосу, Уотсон улыбался.
Послышался тихий скрип – значит, доктор тоже решил прилечь. – Занятный молодой человек. Сеттер на первой охоте, вам так не показалось?
- Мне показалось, что у нас появилась лишняя головная боль.
- Он как Лестрейд?
- Лестрейд безнадежен, а мистер Гленн еще слишком юн. В будущем он станет хорошим инспектором, но в данный момент – лучше бы я работал один. Ладно. А вы чем занимались после морга?
- Заглянул в лазарет, познакомился с доктором Ноублом. Оказывается, он тоже работал в больнице святого Варфоломея, еще до приюта. К сожалению, я его там уже не застал.
- Как он вообще здесь оказался? Уотсон, если вас не затруднит, откройте, пожалуйста, окно. Спасибо.
Холмс перевернулся на спину, сложил руки на груди.
- Уволился по собственному желанию лет пятнадцать назад. А вскоре его знакомый, предыдущий приютский доктор мистер Ричардсон, посоветовал ему работу здесь. Сам Ричардсон собирался оставить врачебную деятельность, что вполне логично в семьдесят один год. Со стороны кажется, что мы друг друга не знаем, – вдруг сказал Уотсон. – Я о том, что врачебный круг Лондона необычайно тесен, большинство докторов знакомо друг с другом и готово помочь в трудный момент.
Холмс пробормотал что-то невнятное.
- А еще я опять встретил тех детей, которые подходили с утра, – поделился Уотсон.
- Представьте себе, я тоже. Один из Ноублов горит желанием помочь с расследованием. Кажется, теперь я понимаю, откуда берутся такие, как наш инспектор.
- Я представлял себе сирот немного по-другому…
- Уотсон, я бы на вашем месте перестал читать Диккенса. Дети как дети.
- Может быть, по поводу Диккенса вы и правы. Кстати, скоро ужин, вы идете?
- Нет, доктор, сегодня вы обойдетесь без меня. Мне нужно отдохнуть.
Вновь послышался хлопок – Уотсон ушел. Холмс закинул руки за голову, напряженно рассматривал белый с трещиной потолок, словно там могло бы появиться решение загадки. Итак, еще раз: некто непонятно зачем и куда выманивает Эрика ночью. Мальчик боится темноты, но идет. Почему – не ясно. Но на всякий случай он берет с собой перочинный нож. Встретившись с убийцей лицом к лицу, он рассекает ему руку и пробует убежать. Безрезультатно. Далее – удар по голове и мальчика несут в церковь. Скорее всего, убийце было тяжело: неизвестного маньяка шатало, он зацепил головой Эрика дверной косяк. И вряд ли он был физически вынослив – оказавшись в церкви, преступник присел отдохнуть. Порез на руке, очевидно, достаточно глубокий, кровь не останавливалась, ее капли остались на скамье. Затем убийца положил ребенка на алтарь и перерезал ему горло, нарисовав затем те знаки. И, возможно, буквы на покрове. Вопросы: где нож Эрика? Что значат буквы и знаки? Стекло на дорожке – мусор или улика? Каков мотив? Где орудие убийства? Откуда побелка? Почему мальчик оказался среди ночи вне спальни? За всем стоит секта или это попытка повести расследование по ложному пути? Кроме того, следует допросить пастора, возможно, детей из класса Эрика, а также осмотреть его вещи. Нужно начинать с личности жертвы.
* * *
Утром Холмс, как и обещал, поделился своими соображениями с Уотсоном. Он предпочел бы обсудить это потом, но доктору не терпелось узнать подробности расследования, поэтому разговор происходил во время завтрака. Параллельно Холмс посматривал на преподавателей и детей. Последние были рады, что знаменитые гости присоединились именно к ним.
Перешептывания и вопросы сирот создавали еще одну проблему с озвучиванием своей версии убийства. В конце концов, пришлось оставить эту затею.
- Надо признать, что дети не имеют проблем с едой, – удовлетворенно сказал Холмс, отставляя пустую тарелку. – Уотсон, я понимаю, как вы хотите все узнать и по возможности помочь, но давайте подождем, хорошо? Скажу одно: убийце на память о той ночи остался порез на руке. Если это кто-то из местных – мы его сразу найдем.
- Холмс, – неуверенно протянул Уотсон, – у нас есть одна проблема. Взгляните, – и он указал на преподавательский стол.
Холмс последовал его совету. Рядом с директором – бледный измученный учитель в очках. Рука на перевязи. Нет, этот сразу отпадает: не мог Эрик его так сильно ранить. Гораздо любопытнее другой преподаватель, сидевший через два человека от первого. Очень худой, хмурый, правая рука небрежно перевязана. Надо за ним понаблюдать.
Как, неужели еще и дама? Холмс во все глаза смотрел на очень высокую и широкоплечую женщину на правом конце стола. И у нее порез на руке.
- Надо побеседовать с ними. – Сказал Холмс, поднимаясь из-за стола.
Не доходя до дверей, он остановил маленького с расцарапанными руками и лицом сироту. Кажется, это был тот самый мальчик, что вчера привел к воротам директора.
- Доброе утро, молодой человек. У нас с доктором есть к вам вопрос.
Мальчик несколько секунд смотрел на Холмса, словно не веря, что с ним вновь заговорил такой известный человек.
- Я слушаю, мистер Холмс! Меня зовут Вилли Макбрайд, – добавил он, подумав.
- Рад знакомству. Скажите, Уильям: кто сидит рядом с директором? Тот учитель, который в очках.
- Одуванчик? То есть, я хотел сказать, это – профессор Карпентер. Он историю ведет.
- Хорошо. А кто второй, который с перевязанной рукой, и та внушительная дама?
- А, это Вампир, математик...
- Кто-кто?
- Мистер Уотерс, – поправился Вилли, – и мисс Баркер, география. Мистер Холмс, а вы уже нашли убийцу?
- Спасибо, Уильям. Убийцу мы найдем, я вам обещаю. А теперь идите на занятия.
Вилли вприпрыжку убежал за угол.
- Значит, Карпентер, Уотерс и Баркер. Что ж, с Карпентера и начнем.
Следующая глава Содержание
