Спасибо Афине. Благодаря ей я решила оформить многолетние размышления в подобную статью.
«Зачем вы рассказываете детям о войне? Для чего показываете эти страшные фотографии? Не надо! Дети получают травму, они расстраиваются, плачут. Война была давно, сколько можно! Дети не должны знать войны!»
Вот что можно услышать от некоторых современных родителей. Они правы – дети не должны знать ВОЙНЫ. А вот О ВОЙНЕ – мы им рассказывать обязаны.
А ведь этот вопрос – «Говорить ли детям о Великой Отечественной», уже как-то вставал. В 50-е, и в начале 60-х годов, когда появилось на свет, или подросло первое «мирное поколение». Многие родители, прошедшие огонь фронта, и тяжесть тыла, желали оградить от этого своих детей. Ведь ради них и был невероятной ценой завоеван мир! «Зачем опять вспоминать голод, муки, смерть? Ведь этих мальчиков и девочек уже никогда не коснется то, что было с нами?»
Кроме того, самим ветеранам, вспоминать былое часто не хотелось. Больно, тяжело, страшно…
Моя коллега, родившаяся именно в победном 45-м, вспоминала, что отец, встречаясь с боевыми друзьями, все разговоры упорно сворачивал на что что-то забавное, легкое. О его настоящем боевом пути она ничего не знала. Заинтересовалась, будучи взрослой, и очень удивлялась, – «Папа, но почему ты мне этого раньше не рассказывал?». А ему не хотелось вспоминать больное, да и нужды он не видел.
Но ведь не зря потом, в 70-х, 80-х, многие забили тревогу – подростки и молодежь не знают, не ценят подвиг отцов и дедов! Во многих повестях замелькали отрицательные герои, которые продают награды, неуважительно разговаривают с ветеранами, или просто – совершенно не знакомы с военным прошлым своей семьи.
И это притом, что, во-первых, таких ребят было немного. А во-вторых, - в те годы совсем увильнуть от знаний о войне – это надо было очень постараться. Книги, фильмы, походы по местам боевой славы, отчетные концерты «в честь…», встречи с еще не старыми ветеранами, военные находки в лесах… И все-таки, даже часть молодежи, выросшая в некой отстраненности от трагических страниц истории, выглядела пугающе.
Вторая волна «незнания» пришлась на 90-е годы. Перестройка, разоблачения, выворачивание наизнанку всего, что только можно. Очернение героев, насмешки над подвигами. И произносили подобные речи уже н не подростки в подворотне, а вполне себе серьезные литературные издания. В школах воспитательная работа сходила на нет, и сохранение памяти о войне осталось на совести самих учителей, и родителей. Если хотите – пожалуйста, а не хотите – ну и не надо.
Вот это я уже помню хорошо, ибо, как раз в 1991 году пошла в школу. Я оказалась вне подобной политики благодаря моей семье, и учительнице начальных классов.
Моя мама всегда с большим почтением и интересом относилась к военному, да и вообще советскому прошлому. И годы Великой Отечественной для нее воистину были священны. Именно мама читала мне «Тимура и его команду», где уже есть острое предчувствие войны. Мама рассказывала о Зое Космодемьянской. Без лишних подробностей. Но я видела босую девушку в рубашке на снегу, и не могла не чувствовать боль и гордость. И никакая грязь о партизанке, лившаяся со страниц официальной прессы до меня не дошла. Для меня Зоя была (и есть) героиней, прошедшей ад, но не предавшей товарищей. Да, и было мне самой шесть-семь лет. И я очень благодарна маме, что она не боялась «травмировать нежную детскую психику".
Мне читались рассказы для детей о войне, которых дома было множество. Хорошие, честные истории, где упор делался на подвиги, на дружбу и взаимовыручку. Конечно, в этих рассказах были и горе, и смерть, но я понимала, что это – цена мира и победы. Ради жизни, и моей в том числе. И мое восхищение этими удивительными людьми, гордость за них, в сто раз перевешивали боль. Одна из любимых игр в те годы у меня была «в героическую медсестру». Я взваливала на плечи большого плюшевого бегемота, и ползком передвигалась по комнате, представляя, что спасаю раненного бойца.
Меня никогда не гнали от экрана, если шло военной кино. Впрочем, к счастью, в те годы еще можно было не бояться, что в подобном фильме зазвучит мат, или будет показана откровенная эротика. Трудность могла быть исключительно в сюжете, если он был сильно закручен вокруг политики. Прежде всего, конечно, тут вспоминается кино «Семнадцать мгновений весны». Этот фильм показывали в течении нескольких дней. Я подходила к папе, садилась рядом, смотрела часть эпизодов. Уставала – уходила. Меня силой, опять же, не держали, но на вопросы отвечали, поясняли, как могли, что на экране происходит. И я понимала! Не все, но общий смысл. Любила Штирлица, бешено переживала за Кэт, ненавидела злыдню Барбару, и плакала над погибшим Гельмутом. Да, и мне опять же – 7-8 лет. Но я узнала войну за линией фронта, я поняла трудность работы разведчиков. Я увидела на примере Гельмута, что немцы тоже были очень разными. И поняла, что зло может быть внешне очень хорошеньким, если посмотреть на Барбару.
В те же годы мною просмотрен фильм «А зори здесь тихие…». Детская, но искренняя реакция – «Мне беленькую (Лизу) больше всех жалко, как страшно тонуть!» Но опять же – как я гордилась всеми этими девушками, как готова была орать вместе с Васковым на фрицев – «лягайт!»
Я любила рассказы о пионерах-героях, я с удовольствием пела военные песни, и учила стихи. Лет в 10 уже читала Юлию Друнину, именно ее фронтовую лирику.
Особой темой с детства стала блокада. И опять, я от всей души благодарна, что меня не стали «щадить». Что мне об этом рассказывали. Сообразуясь с возрастом, конечно. Да, и в самом легком варианте эта тема болезненна. И поэма про Таню Савичеву С.Смирнова впечатлила меня до глубины души. До очень горьких мыслей и слез. Да, мне надо было теперь учиться проживать память реально страшную, отзывающуюся болью. Но мама и папа не считали, что дите должно расти на вечном позитиве. Взросление приходит через способность сочувствовать, ощущать несчастье, даже отдаленное во времени и пространстве, как свое.
И мама показала мне фильм «Жила-была девочка». Впрочем, он как раз подходит для малышей – там нет ужаса. Там все очень аккуратно и бережно подано для маленьких зрителей. А вот «Зимнее утро» - уже иной уровень. Кадр, где в центре города снегом заметает человека, сидящего у ограды – врезался в мою память на всю жизнь. Он стал местом соединения с прошлым, словно телефонный провод, или временной портал. Это было нужно, очень нужно, иначе моя душа лишилась вместе с тяжелыми впечатлениями чего-то еще. Человечности. Ненависти к злу. Гордости за мой город. Уважения, - громадного, неописуемого, - к его жителям. И я этого ни за что не отдам. И да, я искренне считаю, что детям надо говорить об этом, читать, и показывать. С детского сада начиная, не то, что со школы.
Конечно, не стоит дошколятам цитировать «Блокадную книгу». Да и младшим школьникам – тоже. Но читать рассказы С.Алексеева – да. Показать, как Настенька из фильма «Жила-была девочка» идет на Неву за водой – да. Как ребята прячутся от воздушного налета (фильма «Садись рядом, Мишка») – да. Говорит о людях, которые дежурили на крышах, вели бои на фронте, надрывались на хлебных полях в тылу, - да! Показывать снимки мальчиков и девочек, которые делают оружие. Или в одежде сидят в классе холодной ленинградской зимой.
Именно об этом я и рассказываю своим ученикам – маленьким посетителям районной библиотеки. А в ответ получаю искренние, и мудрые замечания детей, которые умеют слушать, думать, жалеть и уважать.
- «Таня Савичева – тоже героиня. Она писала о своих родных, чтобы осталась память»
- «На картине солдат обнимает дочку одной рукой. Вторую потерял на войне. Но ведь главное, что папа все-таки вернулся!»
- «Молодец летчик (Севастьянов), что не дал фашисту руку пожать. Я бы тоже не дал!»
Детям это очень нужно – знать, что самые трудные испытания можно выдержать. Что их предки когда-то именно что победили зло, не в сказке, а в жизни. Что люди могут так – голодать, но отдать свой хлеб другому. Под обстрелом ползти за раненным. Не выдать товарищей под пытками. Это куда важней «позитива и мажора». Без этого не будет памяти и уважения, да и веры в себя не будет. Будем цинизм, и шашлыки на Вечном Огне, и выброшенные фотографии прадедов. Непонимание таких слов, как «честь» и «верность».
Жалость должна быть с умом. Нельзя ограждать от всего. Надо учить вот это, больное, тяжелое, принимать, переживать, и делать верные выводы.
Вот как сказал об этом Альберт Лиханов:
«Нет, человек, даже маленький, не елочная игрушка, его нельзя вынуть только на праздник, дать ему порадоваться огням и смеху, а потом упрятать на целую войну в мягкую, оберегающую от ушибов вату. Человек не игрушка, и – хочешь не хочешь – он будет биться об углы, которые придумывает жизнь, и это битье в конце концов приучает его к мысли, что жизнь не заменишь враньем или – скажем мягче – обманом, даже если этот обман совершенно не грубый, а деликатный и у него нет слов, а есть только молчание: люди молчат и, значит, скрывают правду».
Это цитата из произведения «Последние холода». Сборник назывался «Подарок», его мама и папа вручили мне на окончание первого класса. В этой же книге были повести Л.Воронковой «Девочка их города», и Ф.Кнорре «Оля». Все – о войне. И о детях.
Это один из самых лучших подарков в моей жизни.
Отредактировано Мария_Валерьевна (07.05.2019 21:34)
