- Эт-то еще что такое? - Атос брезгливо тронул носком модного ботинка жужжащий цилиндр с треть фута высотой.
- Это? Гримо!
Мушкетер юмора не оценил. Смерил меня с ног до головы таким взглядом, что захотелось сразу уменьшиться в росте, и спрятаться за роботом-пылесосом. Это было опрометчиво: назвать механического уборщика именем слуги Атоса. А мне так хотелось, чтобы эта незаметная и исполнительная машинка напоминала ему о верном и исполнительном Гримо.
Атос, обладавший завидным чувством юмора, свое пребывание в новом мире переносил с трудом. Мне даже кажется, что его вера в Б-га изрядно поколебалась от знакомства с чудесами техники. А еще больше она поколебалась от созерцания нового для него человечества.
О времена, о нравы! Достаточно было одного похода в супермаркет, и господин граф вернулся в полной прострации. Его потрясло не изобилие товаров, не огромные масштабы магазина, не то, что в одном месте можно купить все: начиная от спичек ( которые ему уже не были в диковинку) и заканчивая мебелью.
Нет, его потрясли дети! Дети, восседающие на сиденьях решетчатых колясок, доверху заполненных всякой снедью, и хватающие с полок кульки с конфетами и прочими сладостями.
И никто при этом не отнимал у них лакомство, не ругал и не призывал вести себя достойно. То тут, то там раздавался детский вопль: «Хочу это!» и никто из взрослых не отпускал ни шлепка, ни оплеухи юному скандалисту.
- Вы можете мне объяснить, что происходит? - вопрошал Атос, сидя на диване, и переводя взгляд с меня на мою подругу.- Это же дикость несусветная: ваши дети ведут себя как обезьяны в зверинце, и никто не объясняет им, что это недостойное поведение в обществе.
- У нас свобода волеизъявления! - давясь от сдерживаемого смеха заявила Лара. - Желание дитяти — закон для родителей. Наши дети уверены, что им можно все!
- Это вы называете воспитанием?
- А попробуйте им объяснить, что они не правы, посмотрите, что они вам ответят, господин граф.
- Что?
- Что они — свободные люди, и их тело — это их собственность, и никто не имеет права им диктовать условия, не говоря о том, чтобы пороть за непослушание.
- Вот вас пороли?
- Знаете, как-то не пришлось! - поджал губы Атос. - Я свое место в семье знал, и не выдвигал условий.
- А когда выдвинули, было уже поздно, - назидательно заявила Лара. - И тогда ваш отец подумал, что что-то упустили в вашем воспитании.
- Сударыня, с вашей стороны бестактно проводить параллели между моим и вашим воспитанием.
- Почему же?
- Да потому, что задачи и у вас и у нас — разные.
- Объяснитесь, господин граф.
- У вас, дамы - равноправие. У нас задачи были другие: дворянин должен отличаться не только своей внешностью. Прежде всего — это поведение. И оно должно быть примером для всех дворян.
- Вот, вся загвоздка в этом «дворян», - съязвила Лара. - Остальные для вас — мусор, не люди. А у нас не так.
- Не так? Что-то я не заметил, дамы, чтобы у вас все были равны.
Черт возьми, а наш граф что-то слишком быстро разобрался в тонкостях нашей демократии! Как это мы не подумали, что чтение газет на разных языках(а ведь он владеет основными европейскими языками в совершенстве, и разность времени и орфографии надолго его не задержали), открыло Атосу много чего в современной политике. Хорошее образование и острый ум: вот вам и готовые выводы. Интересно, а какие еще мысли у него по поводу мира, куда его откомандировали на год в порядке эксперимента? Хорошо, что он знает, что это не навсегда, иначе мы бы имели настоящую головную боль.
А начиналось все очень прозаически.
***
Мушкетера, можно сказать, выкрали из погреба в Амьене, где он беседовал с бутылками уже вторую неделю. Зрелище он из себя представлял удручающее: заросший, как арестант в обезьяннике, нечесаный и немытый, без камзола, с пятнами вина и масла на тончайшего батиста рубашке, он болезненно щурился на дневной свет и, кажется, пытался свести воедино два не стыкуемых события: свое пиршество в погребе придорожного трактира, и сверкающий стеклом и сталью зал, в котором сновали десятки мужчин и женщин, одетых в голубые и белые комбинезоны.
Контраст между винными бочками, обществом Гримо и крыс, и наполненным светом и жужжанием приборов залом, был для него ошеломляющим. Граф, пошатываясь не то от количества выпитого в Амьене вина, то ли от потрясения, вызванного сменой обстановки, оторвался от стенки камеры транспортировки, на которую опирался спиной, и сделал шаг вперед. И едва удержался на ногах. Подскочивший лаборант поддержал его под локоть, и услышал короткое и выразительное ругательство: " mortbleu"! Ошеломленный, он отпустил мушкетера, и тот сделал несколько быстрых шагов вперед. Потом он оглянулся и, не веря тому, что предстало его взору, провел рукой по глазам и по щеке, тряхнул головой, прогоняя последние следы наваждения, и только тут до него дошло, в каком он виде предстал перед этим царством чистоты.
- Гримо! - позвал он севшим голосом.
Никто не отозвался на его призыв. Атос, закипая гневом от непонимания случившегося, сделал еще несколько шагов вперед, и тут он увидел дверь. Вращающуюся дверь, какие ставят перед входом в общественные здания, огромную стеклянную дверь, которая непрерывно крутилась, затягивая в свою воронку входящих и выпуская сотрудников в бесконечный коридор, сверкавший бело-голубыми панелями, и неоновыми светильниками.
Тело мушкетера напряглась, словно он готов был рвануться через эту дверь в попытке бегства, правая рука потянулась привычным жестом к бедру, где полагалось быть шпаге и Атос, наконец, осознал перемену обстановки. Никогда не видела, чтобы человек так стремительно трезвел и бледнел.
- Где я и что происходит? - на французском это прозвучало особенно властно. Надежда, что он заговорит на языке, понятном всем присутствующим, растворилась, как дым.
Не дождавшись ответа на свой вопрос, граф де Ла Фер повторил его по-английски, по-немецки, по-испански. Ошеломленные сотрудники института ждали, какими еще языками владеет простой мушкетер Его величества короля Франции. Но Атос замолчал, зато стал разглядывать место, куда он попал, самым внимательным образом. Его пронизывающий взгляд, пробирающий до костей, не упустил, наверное, ни одной мелочи окружающей обстановки, ни одной детали одежды окруживших его людей.
- Итак, господа, - повторил он по-английски,(видимо, услышав, как переговариваются между собой присутствующие), где я нахожусь? На Рай это не похоже! - он саркастически ухмыльнулся, не без основания подозревая, что его туда бы не пустили. - Ад, скорее всего, тоже не подходит. Так куда же я попал?
- В будущее, - вперед выступил наш руководитель проекта. - В будущее, господин мушкетер.
- И зачем я вам здесь понадобился, господа? - Атос продолжал улыбаться, изо всех сил не показывая своего потрясения, и все еще не веря в случившееся. - С какой целью?
- У нас к вам накопилось немало вопросов, господин граф. И, кроме того, нам бы очень было интересно ваше мнение о нашем мире.
- Откуда у вас могут быть вопросы ко мне? - поразился Атос. - Я вас первый раз вижу! И надолго вы намерены меня здесь задержать?
Черт, какой же он деловой! Сразу взялся все выяснять.
- Не спешите, господин граф! Не все сразу!
- Прежде всего, я точен, господа. Если это не Рай и не Ад, то как долго вы меня намерены удерживать в этом мире? У меня, знаете ли, тоже дела имеются, и я на службе.
- Ага, на службе! - негромко съехидничала Лара, стоявшая рядом со мной. - Пьянствовать в погребе — это теперь называется службой!?
Я изо всех сил наступила ей на ногу, но было уже поздно: Атос услышал. Краска залила его бледное лицо, он хотел что-то сказать, но сдержался. Вместо этого сделал глубокий вдох и, наконец-то, вспомнил, как он выглядит.
- Господа, где бы я мог себя привести в приличный вид? - вопрос был для дам долгожданный, но все равно прозвучал он неожиданно.
- Пройдемте со мной, я все устрою, - для гостя были готовы апартаменты не хуже, чем на улице Феру, и его проводили туда торжественно, как американского президента.
***
Через два часа гость, подтянутый, выбритый и вычищенный, в новом, заранее заготовленном к его появлению камзоле синего бархата, и с неизменной для него шпагой на боку, устроился с бокалом вина в кресле своего нового обиталища, слегка ошарашенный всем увиденным по дороге и впечатленный чудесами современной техники.
Щадя нервную систему гостя, к нему допустили только нашего Босса, господина Головански, автора идеи и теории перемещения во времени и, как представительницу женской половины человечества, - меня. Подозреваю, что просто чтобы скрасить гостю пребывание в новой мире.(в отношении Атоса: так лучше бы это были полсотни бутылок хереса, право слово)
- Итак, с чего начнем? - Головански, не скрывая своего нетерпения, потер руки.
- С моего последнего вопроса и начнем, - не растерялся наш гость.
- Позвольте переспросить, а какой был вопрос? - Босс лукавил: вопрос он помнил, только не хотел, отвечая на него, брать на себя определенные обязательства. Но Атоса сбить с позиций не удалось.
- Меня, прежде всего заботит, как долго вы намерены держать меня в этом месте.
- Ну, год-другой, я думаю, и вас и нас удовлетворит, - попытался выкрутиться Головански.
- Что-о? - Атос со стуком поставил бокал на столик и вскочил с кресла. - И речи не может быть. Меня действительно ждут. Более того, меня будут разыскивать друзья и господин де Тревиль. Я не желаю прослыть дезертиром!
- Тихо, тихо, Ваше сиятельство, - успокаивающе замахал руками профессор. - Для вас в вашем мире пройдет всего несколько дней. За то время, что вы у нас пробудете, вы сможете рассказать нам массу интересных вещей о вашем времени, и ознакомиться с нашими достижениями. А вам это тоже будет чрезвычайно интересно: вы человек образованный. Умный и наблюдательный. Вам у нас понравится, я уверен.
Тут Атос, видимо впервые, заметил, что к нему обращаются как к графу. Он нахмурился.
- А позвольте у вас узнать, откуда у вас, вообще, сведения обо мне? И такие, которые вас вообще не касаются? - мушкетер теперь разозлился не на шутку, и последствия его гнева могли быть весьма предсказуемы: господин Атос не отличался благодушием, когда речь шла о его личной жизни.
Пришлось вкратце изложить ему историю с романом Дюма и пообещать дать ему его прочитать. Разумеется, не дальше « Трех мушкетеров».
В списке пожеланий Атоса, которые он скорее выдвинул, чем попросил, одним из первых было: вернуть ему Гримо!
Я ощутила что-то, похожее на злорадство: нянька вам нужна, господин мушкетер? А вот попробуйте пожить без слуги! Может, тогда начнете его ценить по-настоящему.
Ответ, что у нас нет ресурсов на еще одно перемещение во времени, его озадачил.
- А как же вы намерены меня вернуть? - растерялся на мгновение Атос.
- За год мы сумеем накопить недостающую энергию и деньги, - спокойно ответил Головански. - Уж не обессудьте, но слуг у нас нет. Ну, скажем так: они есть не у всех. Так что придется вам, господин Атос, этот год обойтись без вашего лакея. Но мы вам поможем, чем и как сможем. Мы предоставим вам механического слугу.
Тогда-то и появилась у меня идея назвать робота-уборщика — Гримо. Знала бы, во что вляпалась - сто раз бы подумала.
***
Прежде всего, Атос затребовал современную одежду. Он явно не хотел выделяться в толпе. И, очень подозреваю, что не из скромности. Граф всерьез озаботился изучением современной цивилизации. Причем, вопросы сыпались такого плана, что для ответа на них приходилось связывать его со специалистами. Мое присутствие в роли секретарши и гида его раздражало, я это хорошо видела. На просьбу меня заменить( представляете, каково мне приходилось, если, имея возможность общаться с Атосом по 8-10 часов в сутки, я готова была уступить это счастье кому угодно), мне заявили, что никаких перемен не будет, а в помощь мне дадут Лару.
Бедный Атос! Это было слишком для него! Мы работали посменно, и наше присутствие довело бедного графа до нервного срыва: он ушел в запой, и не открывал двери никому. Может, он в душе надеялся, что его вернут домой до срока? Надежды его не оправдались: вино закончилось раньше, чем его желание пить. В конце-концов, закончилась и еда в холодильнике, и мрачному и трезвому мушкетеру пришлось явиться на свет божий. Тогда-то мы и отправились закупать продукты в супер, а в наше отсутствие робот-уборщик навел в квартире порядок.
Мы думали, что шок от перемещения из одного века в другой у Атоса уже прошел, но оказалось, что француз просто держит себя в руках. Его раздражало, кажется, все: толпы народа на улицах, одежда молодежи, непосредственность общения, которую он, однозначно, воспринимал как хамство и вседозволенность. У меня сложилось впечатление, что чувствовал он себя нормально только дома, с книгой на коленях, и бокалом хереса в руке. Запоев он больше не устраивал: на них не оставалось времени. О книге Дюма (к нашей всеобщей радости), не вспоминал. Как оказалось, радовались мы преждевременно.
Если он не общался с теми, кто мог четко отвечать на поставленные вопросы, он читал. Казалось, он спешит наверстать все, что накопило человечество за эти 400 лет: философские трактаты, исторические исследования по 17 веку, научные достижения в сфере наук. Если он выходил на свет божий, то, в основном, это были верховые прогулки или занятия в спортзале: форму граф не терял. На мой вопросительный взгляд он ответил просто: «Мне не век сидеть у вас, а по возвращении никто не станет у меня интересоваться, почему я не способен управиться с противником. Мое время требует от меня быть постоянно готовым к бою.»
После этого мне стало неловко: Атос не дал мне сомневаться, что задерживаться у нас не намерен.
Прошло несколько месяцев. Граф освоился настолько, что часто мы просто не знали, где он проводит время. От сопровождения он отказывался категорически, и мы все были как-то немало поражены, когда он появился в сопровождении молодого человека лет 15-16, с забавным гребнем волос на обритой голове.
- Знакомьтесь, господа! Этого молодого человека зовут Рауль, - представил его Атос.
Описать выражение наших лиц не смог бы, наверное, и сам Дюма.
- Где вы его нашли, господин Атос? - еле выдавила я из себя.
- Этот молодой человек кажется мне достойным представителем молодого поколения. Вот я и осмелился пригласить его в гости. Он может вам рассказать много интересного о своих сверстниках, не так ли, Рауль? А нашел я его на одной вечеринке, в баре.
- Вы посещаете такие места, граф? - оторопели мы.
- А почему нет? - удивился нашему вопросу Атос. - Я не гнушался этим и в юности, почему мне не посмотреть, как проводит время ваша молодежь.
- Но это может быть опасно! - воскликнула Лара.
- Не опаснее, чем в мое время, - отпарировал Атос.
Пока мы с ним препирались, паренек, не скрывая своего любопытства, разглядывал комнату, краем уха прислушиваясь к разговору. Об Атосе он явно ничего не знал, поэтому, заслышав, что тот человек бывалый, бесцеремонно влез в разговор.
- Ну, пить вино, ты, Оливье, мастер! И подраться — не дурак, это я сам видел. Но вот если тебя подрежут в подворотне, тут я за тебя не в ответе.
- Это надо понимать, что вы не скучаете в обществе молодежи? - Головански, стоя в дверях, складывал огромный зонт. - На улице проливной дождь. Я промок и продрог. Найдется у вас что выпить, граф?
- Так у тебя две клички? - обрадовался паренек. - Атос и граф? Сила!
Атос только улыбнулся в ответ, и сделал мне знак глазами не вмешиваться. Он явно забавлялся ситуацией.
- Бренди со льдом? - непринужденно опросил он Босса.
- Брр! Бог с вами, Атос! Чистого! Я едва не околел.
- Вы не с машиной? - спросила Лара.
- Нет, я гулял.
- И посетили тот же бар, что и мы? - усмехнулся граф.
- Да, я за вами следил, Атос. А что поделать: вы слишком дорого нам обходитесь, чтобы я мог позволить вам бездумно рисковать собой.
- Вот что, Оливье, - вмешался Рауль, - тебя попросту пасут, дружище. Я тебе говорил, что сматываться надо было раньше, а ты все откладывал. Я, пожалуй, пойду!
И, прежде, чем кто-то из нас успел среагировать, парнишка исчез из дому.
Атосу не удалось скрыть свою досаду.
- Головански, вы напугали юношу! - сухо сказал он.
- Зато я понял, что вы задумали.
- Ничего вы не поняли, сударь!
- Вы хотите бежать !
- Не говорите глупости! Куда я могу бежать от вас, если я мечтаю о том дне, когда вы вернете меня, - закончил Атос совсем тихо. И такая тоска прозвучала в его словах, что нам троим стало не по себе.
- А этот мальчик вам для чего?
- А это мой Вергилий по путешествиям в вашем городе. Заодно, он знакомит меня с миром, который вы бы не стали мне показывать.
- С миром бандитов, наркодиллеров, проституток и прочим сбродом,- наш босс пылал негодованием.
- У любого общества есть изнанка, - заметил ему Атос.
- Графу де Ла Фер там не место!
- Мне самому решать, где мое место! Запомните это, господин Головански. - Атос недобро сузил глаза. - Я хочу понять, откуда в вашем, с виду благополучном и сытом обществе, берутся такие потерянные дети, как этот Рауль. Вы мне это не объясните.
- А откуда они берутся в вашей Франции? - вскипела Лара.
- Их порождают нищета и войны.
- И социальное неравенство. У них нет идеалов, - не унималась Лара. - А какие идеалы у вашего дворянства? У вас самого, господин мушкетер?
Вопрос был лишний. Мы сразу это поняли: Атос как-то сник. Мы поняли, что нам лучше уйти и засобирались домой. Атос проводил нас до порога и у самой двери неожиданно остановил меня.
- Не уходите! Я кое-что хочу спросить у вас.
- У меня? - я поразилась: мне всегда казалось, что француз старается держаться от меня подальше. - Хорошо, я только скажу, чтобы меня не ждали.
Когда я вернулась в комнату, граф сидел со стаканом виски в руках, но не пил.
- Атос, вы что, пьете ЭТО? - Я была поражена. - И наркотики тоже пробуете?
- Нет, мне моих жизненных впечатлений вполне хватает, чтобы не трогать эти ваши «колеса», - он как-то вяло улыбнулся. - Скажите, Марго, а где я могу прочитать книгу, о которой вы говорили?
- Какую? - спросила я, чтобы выиграть время. - Мы говорили о многих книгах.
- Нет, я имел в виду только одну, и вы отлично знаете - какую! - он был пугающе серьезен.
- А если я вас попрошу ее не читать, граф?
- Почему?
- Вы хотите знать свое будущее?
Атос задумался на минутку.
- Видите ли, я не слишком стремлюсь к этому: свое будущее я вижу не в самом лучшем свете. Но у меня появилась одна мысль; впрочем, узнать, верная она или нет я все равно смогу не раньше, чем пройдет какое-то время. Так вы говорите, что меня ждет бесславный конец?
- Я не говорила такого! - воскликнула я, попадаясь на хитрость. - Вы еще будете счастливы. Вы и ваши друзья.
- В отношении своих друзей я не сомневаюсь, а вот, что до меня... - он махнул рукой.
- Глупости, - меня уже понесло. - Вы еще будете любить, граф!
- Я!!- его всего передернуло от отвращения.
- Я не говорю о женщине!
Знаете, мне на минутку сделалось жутко: у Атоса стало такое лицо, что мне показалось, что он меня сейчас прихлопнет, как муху. Но он справился с собой.
- Никогда не питал склонности к мужчинам.
- Я не это имела в виду! Я говорила о любви к детям! - я сказала лишнее, но назад пути уже не было : Атос схватил меня за руку.
- Вы сейчас же дадите мне эту книгу или я сам не знаю, что ...- он замолчал, увидев, как я напугана. - Хорошо, я дам вам время ее принести. Сейчас не та погода, чтобы выгонять даму под дождь, но завтра вы положите ее мне на стол, - он ткнул пальцем в столешницу.
- Вы пожалеете о своем решении, Атос. - проблеяла я.
- Возможно. Но еще больше я пожалею, если не попытаюсь понять, что же все-таки здесь соответствует реальности.
- Атос, друг мой, вы все равно не поймете, что к чему. - Я не знала, можно ли его еще остановить.
- Вы читали эту книгу, Марго?
- И не один раз.
- Так вот: если я буду знать, что со мной произойдет, и это потом действительно произойдет, а с реальной жизнью моего времени это мало будет соотноситься, то это будет означать... - он замер, не решаясь высказать вслух свою мысль.
- Говорите же!
- Это будет означать, что в реальности нас не существовало. - Он замолчал.
- Как это, «не существовало»? - опешила я.
- Ваш эксперимент мог быть не путешествием из прошлого в будущее, а... овеществлением книжной реальности.
Мне стало нехорошо.
- Скажите, это вы сами придумали, или... или где-то прочитали?
- А не все ли вам равно, Марго? Но если последнее правда!.. Скажите, - перебил он сам себя, - а этот Дюма... он же уже умер, не так ли?
- И давно!
- Значит, он ничего изменить в книге уже не сможет. Тем лучше.
- Атос, что вы задумали? - ахнула я.
- Ничего опасного, уверяю вас. Гримо! - позвал он домашнего робота, и на порог выкатился плоский цилиндр.