Выставляю свою работу, которую делала на мастер-классе Мусагета. Раз уж больше пока никто и ничего. Но, господа, хоть анализировать выполнение задания Вы будете? Или так ибудем в пустоту выкладывать?

БАШМАК

- Вы знаете старого Джованни? Да-да, того самого Джованни Поску по прозвищу Башмак? Конечно, знаете! Вы много раз видели Джованни-Башмака, босиком бредущего по Риальто в поисках случайного заработка. А знаете, сеньор, за что его так прозвали?
Думаете, за нос, сломанный в двух местах? Это пьяный Умберто-рыбак за что-то озлился на Поску. Да, нос у Поски и впрямь похож на стоптанный башмак, и нос похож, и всё сухое лицо, заскорузлое и словно покрытое пылью и солью.
Ещё больше Джованни напоминает башмак, когда тащит корзину с рыбой. Монахи часто из милости нанимают его, чтобы отнести в обитель улов. И Джованни бредёт с тяжеленной корзиной, шаркая ногами, которые давно отвыкли от башмаков, а потом бредёт обратно, уже без ноши, и никак не может разогнуться.
А ведь когда-то Джованни-Башмак был молодым, как Вы, сеньор! Да-да, он был молодым, и у него была пара прекрасных башмаков, и он знать не знал, что когда-то будет бедным и старым, и у него будет смешное прозвище. Признайтесь, сеньор, ведь Вы тоже не верите, что с вами может случиться подобное? Святая Мадонна, храни нас от этого!
Вот и Джованни, когда-то он был подмастерьем сапожника и умел тачать добротные башмаки. В Венеции много хороших сапожников, и хозяин Джованни не был лучшим, поэтому у него заказывали обувь те, кто поскромнее. И Джованни делал беднякам башмаки, и был молод, и ни о чём не думал, и был счастлив.
А ещё Джованни любил смотреть на море. Вы ведь тоже любите смотреть на море, сеньор, я вижу? Всё в Венеции любят море: оно такое же весёлое и игривое, как шумные венецианские мальчишки. Иногда оно бывает суровым и требовательным, как их бранчливые матери, но столь же быстро отходит и перестаёт сердиться на своих сыновей.
Итак, Джованни любил ходить к лагуне и смотреть на море. И однажды на причале он увидел францисканца. Францисканец только что  сошёл с корабля, он был усталым и седым. Вернее, седыми были одинокие клочья, теснимые к ушам лысиной, давно поглотившей тонзуру. А лицо францисканца походило на сушёную смокву: такое же бесформенное, причудливо сморщенное, с маленькими чёрными глазками, излучавшими спокойное веселье. А ещё у францисканца не было башмаков. У него были сандалии, стоптанные и безнадёжно развалившиеся. Монах сидел на причале и пытался их починить. И Джованни присел рядом.
Францисканец ехал куда-то на север, в далёкую обитель среди гор, и в горах уже наверняка выпал снег. И Джованни Поска видел, что починить сандалии не удастся. Он подумал, каково придётся старому монаху на холодном снегу. У Джованни были добрые башмаки, сшитые собственными руками. Он разулся и отдал их старику.
Францисканец принял дар с улыбкой. Он обул свои старые, натруженные ноги в новые башмаки Джованни и радостно воскликнул:
- Благословен Создатель! В таких башмаках хоть на север, хоть в сам Иерусалим! Добрая обувь для того, кому предстоит дальний путь. Сам Христос в своих странствиях, верно, не отказался бы от таких башмаков!
Эта мысль запала Джованни в душу. И напрасно все вокруг твердили ему, что старый монах пошутил, что Христос был равнодушен к земным благам, точно как и братья-францисканцы, которые вслед за Спасителем призывают не стяжать и довольствоваться малым. Джованни был непреклонен. Он решил пошить башмаки, достойные Христа.
Вы говорите, гордыня, сеньор? Вот и аббат сказал так же. А хозяин сказал Джованни, что он дурак. Этот хозяин хорошо относился к Поске, и мастерскую собирался оставить ему, так как был бездетен. Но вот беда, с тех пор Джованни не построил ни одной целой пары. Принятый обет захватил его целиком. Вместо того чтобы делать свой шедевр и сдавать экзамен на звание мастера, Джованни разыскивал самые редкие и красивые материалы. Он больше не тачал башмаки для бедняков – ведь свою пару ждал Спаситель! Найдя прекрасную кожу, и сафьян, и добрую дратву, Джованни начинал кроить пару. Он делал левый башмак, и всякий раз ему казалось, что этот башмак никак не устроит заказчика: то неровно ложился шов, то задник был неудобен, то выходил грубым рисунок. И Джованни забрасывал левый башмак, не приступая к правому, и снова готовился к свершению благого дела.
Кончилось тем, что мастер выгнал Поску, и другие мастера тоже не хотели брать его на работу. Джованни стал соглашаться на любое дело за любые гроши. Частенько ему не хватало на хлеб. И так уже много лет.
Что Вы делаете, сеньор? Вы хотите дать ему золотой, чтобы бедняга наелся? Право, не стоит! Знаете, как он поступит с ним? Где-то, никто точно не знает, где, у Джованни спрятана кубышка, куда он складывает заработанные гроши. Если этих грошей скопилось достаточно, завтра же он возьмёт ваш золотой и побежит покупать материал для новой пары башмаков. Да-да, не удивляйтесь, так и будет!
Есть род одержимости - совсем безобидный. Таких одержимых не боятся и не запирают, ведь они никому не причиняют вреда. Эта одержимость зовётся искусством. Вот ведь и Вы, сеньор, когда Вы тычете кистью в холст и ругаете свои руки, которые не могут передать то, что видят глаза – разве не столь же одержимы, как бедный старый Джованни по прозвищу Башмак? Искусство – это страсть! Это неутолимая жажда совершенства. И что же делать, если этим оказался болен бедный подмастерье сапожника? Он никогда не излечится.
Но знаете, что я думаю, сеньор? Однажды, когда придёт пора, и Джованни отправится к Тому, кто создал всех нас, ему навстречу с улыбкой выйдет Христос. И на нём будут прекрасные новые башмаки… сшитые на левую ногу.