Atenae, на поверхности образ Маргариты очень привлекательный, да. Сошла во ад и спасла...
Но в том-то и дело, что реально-то не спасла, а законопатила Мастера в чём-то вроде свидригайловской бани.
Про "железные сапоги" я имел в виду именно очереди с лагерными передачами. Но Маргарита не хочет такой жизни. Сидя на скамейке в Александровском саду, она думает о том, почему прогнала мужика, в котором ей не понравилось только слово "определённо". И ещё думает о том, что хотела бы забыть Мастера, образ которого "натирает" ей душу. Неужели истинно любящая женщина захочет забыть любимого? Не верю!
И ещё масса других слов и словечек, на которые и хотелось бы закрыть глаза, да не получается. Специально их автор так растыкал по тексту, как рогатины на медведя. В особенности в требовании Маргариты вернуть ей "её любовника, Мастера!" Как можно своего навек и за гранью всех веков любимого мужчину назвать не мужем, а любовником? Этим отвратительным словом, побирающимся по чужим квартирам. Оно ну никак не "обитель, соседствующая с добродетелью", оно с практикой врача Булгакова, с сифилисом соседствует
А рукопись? Что в той рукописи, к работе над которой Маргарита подгоняла Мастера? Евангелие от Сатаны, из-под копыта инженера, который больше всего жаждет, чтобы "не было пошлой казни" - которая как раз спасла человечество, потому-то Воланду она поперёк всего.
Про платок тоже с подковыркой. Даже девица из Варьете просит, чтобы вернули голову конферансье со словами "не мучьте его!", а Маргарита говорит, что пообещала замолвить словнчко за Фриду, и Воланд переспрашивает: по милосердию или по своей гордости ты просишь о платке? И когда узнаёт, что по гордости, криво ухмыляется: ладно, тогда пускай.
И так далее.
Мастер хоть и не слишком симпатичный персонаж, но ему не позавидуешь: навечно в доме без света, с похоронным маршем Шуберта и с садом, который цветёт, но никогда не приносит плодов.
Очень грустная и страшная история, которая вся пропитана духом своего страшного времени и мучительной болезнью автора. Но сама книга прекрасная, сатира - блестящая, язык - бритва!

Atenae, "Мастер и Маргарита" - роман гениальный, один из любимейших и смыслообразующих, о котором можно говорить бесконечно. О нём можно отдельно целую папку завести, там где "В плену книжных ситраниц".
Просто он написан 1) человеком, у которого литературная специализация - сатира и 2) в нём нет ни одного положительного героя.
Все грешные, безгрешного человека на Земле нет ни одного. Но одни понимают, что это беда и хотят, как в том анекдоте, "лечь в направлении цели", если идти и даже ползти нет сил, а другие забивают на идеалы и просто приспосабливаются.
Собственно, стихотворение о трёх неверных путях.
Одна в хозяйственных хлопотах не поднимает головы - как же так, ведь голова уже выше всего, это просто обязанность человека - поднять голову. Вторая, "не прикасаясь к примусу", прикасается к самому скверному - ко лжи и двоедушию в любви. Третья просто боится материальной нищеты, но чем больше "подушек безопасности" приобретает в обмен на драгоценности нетленные, тем более опасно живёт по факту, да уже и сомневается, что живёт, а не просто существует.

Мария_Валерьевна, очень личное.
Для меня определённым потрясением была в своё время не московская очередь в "Макдональдс" (нас очередями было не удивить)), а когда в 88-м, кажется (или 89-м?), году в Москве устроили первый советский конкурс красоты - вот та очередь на запись. Огромнейшая, и девушки одна другой красивее, а вокруг этой очереди клубилась разного рода шушваль (цеховики, блатная и цекамольская сволочь, в общем, все стервятники, которые почувствовали - "теперь можно"). Подходили, знакомились с девушками и приглашали их в машины, тогда ещё "Лады" и "Волги", и те шли - тоже с ликованием, что "теперь можно". "Невидима и свободна!"
Было чувство, что у меня на глазах насилуют близких родственниц, а я ничего не могу сделать.
Такое же чувство я пережил второй раз, когда в 14-м году шёл по развороченному киевскому Майдану: брусчастка срыта, сожжено здание Дома профсоюзов с главными часами города, белые стены Консерватории закопчены, всё загажено, вонища, торчит остов городской ёлки... И толпы сумасшедших, которые радуются, что их ведут на вивисекцию. Просто как внутри фильма "Иди и смотри" - абсолютно одинаковое ощущение и в первом, и во втором случае.
Об этом третье стихотворение.

Мария_Валерьевна, тогда Вы понимаете, как больно, когда Герда идёт совсем не своей дорогой.
Эти девочки не на "Плейбое" же выросли. На тех же сказках Андерсена и советских мультфильмах, а оно вот как повернулось.
"Иное упало на каменистое место, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока; когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло".

Мария_Валерьевна, да, это очень запоминающаяся цитата. Просто если в человеке нет стержня, ему что ни читай, что ни смотри, если нет каркаса, на который можно было бы прочитанное и увиденное навесить... Не в коня корм.
Возвращаясь к конкурсам красоты, хочу ещё заметить, что первые такие мероприятия, зафиксированные в истории, у шумеров, имели целью найти заместительницу богине плодородия Инанне, она же Иштар. Чтобы девушка вместо богини отправилась в царство мёртвых, и той не пришлось оставлять мир людей без своего внимания.
Конкурсанток отбирали по красоте и знанию религиозных обрядов и песнопений, выбирали самую-самую, целый год поклонялись ей как воплощению богини, а в конце каденции пышно провожали на вершину зиккурата, подвешивали за ребро на крюк и оставляли умирать.

Мария_Валерьевна, точно: действия вроде одни и те же, но результат-то зависит от цели!
Об этом же ещё одно стихотворение, два других портрета. Это одно из самых ранних, в лет 15 или 16 я его написал, и хотя оно несколько нескладное, мне очень дорого. Прямо-таки открытие, что у всего есть две стороны. Изобретение велосипеда ))   
[indent]
Граница на северо-западе
[indent]
Оба молились Деве Марии,
Оба носили крест,
Оба видели дали иные
За болотами этих мест.
[indent]
Только один перед боем сказал,
Что не в силе Всевышний, а в правде.
А другой, волевой, с высоты наблюдал,
Как горит по его команде.
[indent]
Только один удержался в седле
Голосам архангелов внемля.
А второй обнимал, исчезая во мгле,
Необъятную русскую землю.

Между гранями Кристалла
По крайней мере, Серёжа никогда не забудет,
хотя видел Алексея Борисовича один раз в жизни.
На одной из переправ в наших тёмных широтах
Ему пришлось поменять коня.
Вот так командор по имени Альбин Ксото
Оказался в спутниках у юных землян.
Завис он надолго здесь в трёх измерениях.
В кожаном скафандре с биркой «Владислав»
В звании учителя трех поколений
Он передвигался по суше и вплавь:
Шил паруса. Строил. Пел песни.
Водил ребятню на парад и в походы.
И на первый взгляд, иномирных чудес с ним
Было не больше, чем в большом бутерброде,
Приготовленном из одного целого батона
На ораву окрылённых юнцов и юниц,
Которых мамы не докрикивались с балконов.
Которых было не оторвать от страниц
Книг со шпагами, парусами и якорями.
С дружбой. С маленьким синим крабом.
Что говорить, вы всё знаете сами!
И вот за ним прислали корабль...

Atenae, воистину у Владислава Петровича была своя тропа, которая стала выходом из лабиринта для многих и многих. Такой человек... Слёзы сами выступают.

Глоссолалия
[indent]
На перепутье моих дорог
Счастливый месяц и звонкий рог
[indent]
Над перекрёстком моих миров
Соткали звёзды чудной покров
[indent]
Над бездорожьем моих небес
Простёрта тайна Твоих завес
[indent]
Не подытожит меня земля –
На небе, Боже, моя семья.

Полез в свой старый дневник и увидел стихотворение, которое чем-то созвучно с записками Марии Валерьевны о детстве, но в то же время очень похоже на первые безыскусные песни Цоя. Такой вот примитивизм в поэзии, можно сказать, дадаизм.
[indent]
Подражание Цою № 3
[indent]
Много лет, много зим, много осеней назад
Славный город наш носил другое имя.
У меня в том году был любимый младший брат,
А уж как меня у нас в семье любили!..
[indent]
Я ходил в детский сад, мне дарили шоколад,
Разных рыжих и коричневых медведей.
Я не знал, я не знал, что живёт мой младший брат,
Просто он был на другом каком-то свете.
[indent]
Мне тогда, мне тогда каждый дважды Божий день
Открывались всякоразные миры.
Каждый миг, каждый день я был новый человек,
И дверной косяк в пометках ростовых.
[indent]
Шум машин, вонь-бензин, вот мы едем в магазин,
А потом удар, и мраморные лица.
Говорили, что мы все в рубашке родились,
Только маму увезли тогда в больницу.
[indent]
И никто, и никто не грустил, что нет его,
Даже мама про него не вспоминала.
Только мне одному не хватало одного,
И двоих, пожалуй, тоже б не мешало.
[indent]
А потом, а потом, а потом пришла весна,
Летом мы втроём поехали на море.
А потом, а потом родилась моя сестра,
И она не знала никакого горя.
[indent]

Отредактировано Старый дипломат (26.03.2022 01:47)

***
Хороший еврейский мальчик,
Предвечный Бог,
Приходит, а мама плачет,
И скис творог.
И словно в доме покойник,
Весь быт забыт,
Хоть просит коза подойник,
Ослик - травы.
Глотая слёзы, почти не дышит -
Шабат шолом.
И нет надежды, что Бог услышит,
Вернётся в дом.
Вернётся к людям, когда всё было,
Как на Кресте.
Захочет тратить и Свет, и Силу
С вот этим всем.
Но Он заходит, переступает
Родной порог,
И даже глина опять сияет,
Где был творог,
А вместо массы, осклизлой, бедной,
Стоит кулич.
И над вселенной летит победный
Пасхальный клич.