Приятно вспомнить в час заката…
Посвящается памяти всех мужчин, обвиненных в сексуальных домогательствах.
"Сволочь! Негодяй! Неблагодарная свинья! Ты у меня еще пожалеешь о своей дерзости!" - герцогиня де Шеврез поплотнее запахнула накидку. Зрелище собственной персоны, отраженной в зеркале, и безжалостно обрисованной светом свечей во всем сомнительном великолепии старости, надрывало ей душу. Но еще больнее было видеть нестареющего Арамиса! Бывший любовник выглядел все таким же молодым, гибким и обворожительным, а ей так хотелось видеть его стариком, дряхлым и безобразным. Арамис имел неосторожность задеть самолюбие стареющей кокетки, и она не собиралась щадить его. Воображение вернуло герцогиню почти на сорок лет назад.
Мальчик был обворожителен настолько, насколько может быть прелестен юный, невинный отрок в двадцать лет. Нежная, как кожица персика осенью, кожа, огромные черные глаза под сенью густых и длинных ресниц, юношески пухлые губы, которые так хочется целовать: словом, игрушка - лучше не придумаешь для молодой, но уже искушенной женщины. И для особой пикантности ситуации: не состоявшийся аббат! Герцогиня вначале забавлялась, наблюдая, как отрок краснеет и бледнеет, касаясь ее руки или ощущая, как ее волосы случайно задевают его щеку, когда он, как добровольный паж, помогает ей подняться в карету или (совсем уже немыслимое счастье), подсаживает ее в седло. Мальчика только приняли в ряды Maison du Roi, голубой мушкетерский плащ и военная форма необыкновенно шли ему, и он старательно наверстывал все премудрости светской жизни, которые упустил, находясь в семинарии. Мари де Шеврез вела его по лабиринтам любовной стези, друзья старательно сдували пушок невинности с обыденности. Словом, мальчик проходил школу жизни по всем правилам мушкетерского уклада.
Но чем дальше, тем чаще замечала Мари, как под налетом насмешливых фраз прорезается цинизм, воспитанный ее собственным отношением к милому другу. Горечь и о, боже! разочарование, все чаще проскальзывали в его словах. Словом, настал день, когда герцогиня поняла, что пора рвать цепи, которыми сама же и приковала к себе любовника. И делать это надо так, чтобы у него осталось сожаление о прерванной связи.
Де Шеврез просчиталась: она не учла, что имеет дело уже не с юношей, которому вскружила голову, но с уставшим и опустошенным мужчиной. Она, правда, сумела не отдать его на растерзание кардиналу, но душу его она утратила навсегда. Попав в монастырь в Нанси, куда сумела его спрятать от гнева всесильного Ришелье герцогиня де Шеврез, Арамис узрел свой путь и вскоре был рукоположен. Мари была в Испании, никакой связи любовники не поддерживали, опасаясь мести кардинала, и Шевретта, как это она умела, сделала вид, что Арамис для нее не существует.
Память Арамиса оказалась крепче. И долгими ночами, творя молитву, тщетно стараясь забыть неугомонную Шевретту, он наливался ядом на неверную, забывчивую подругу.
После смерти кардинала он не вернулся в Париж, решив продолжать свое образование в Парме. Потом была Испания. Когда же аббат д'Эрбле, наконец, появился во Франции, это был уже совсем другой человек. Холодный, внутренне опустошенный своей любовью, он сам себе напоминал теперь своего друга Атоса. Он никому и ничему не верил, а на женщин смотрел, как на приятную забаву. Баллады и поэмы он забросил, зато, совсем неожиданно для себя, обнаружил, что ему прекрасно удаются проповеди. И он стал писать их для тех из своих собратьев, кому Бог отказал в таланте красноречия. Это составило весьма значительную часть его доходов. Женщины сами липли к нему, стоило только ему бросить огненный взгляд на какую-нибудь из своих прихожанок. Словом, аббат достиг того состояния, о котором мечтал в минуты острого презрения к себе, когда его настигала весть об очередной измене Мари.
Когда же судьба, наконец, столкнула их вновь, теперь уже герцогиня испытала чувство острого разочарования: она не нужна была больше Арамису, у нее появилась соперница, не только ничем ей не уступающая, но и превосходящая ее молодостью, красотой, богатством и положением. Этот чертов святоша опять не прогадал!
Шли годы, де Шеврез делала все, чтобы ее пути не пересекались с путями д'Эрбле. Но в один, далеко не прекрасный день, нужда заставила ее искать аббата. И где, где мог обитать этот таинственный, так и не понятый ею до конца, человек? Поначалу герцогиня обратилась с письмом к их общему другу, но получила вежливый отказ: другу не ведомо местонахождение Арамиса. И тогда Мари решилась сама на визит к человеку, с которыми ее связывали не только приятные воспоминания. К тому, же умная женщина прекрасно знала: лучше всего правду узнавать, глядя в глаза собеседнику. Так почему не попробовать убить сразу двух зайцев, и совместить приятное с полезным?
Воспоминания одолели ее уже по дороге к замку. Тот, о ком она думала сейчас не без нежности, давным-давно схоронил пиканьную историю на дне своей памяти, счастливый не воспоминаниями, а результатом. Но герцогиня о результате вспоминала редко: она предпочитала то, что было перед глазами в данный момент.
А перед ее глазами вырисовывался прелестный, хотя и несколько посеревший от времени, замок на холме, окруженный огромными кленами. К нему вела аллея, засаженная липами, чья густая тень становилась подобна кружеву там, где сквозь листву пробивались лучи солнца. Воспоминания совсем поглотили немолодую даму, все еще полагающую себя неотразимой, и она вздрогнула, когда кучер придержал лошадей перед изящной решеткой, предваряющей въезд во внутренний двор замка. Прошло всего десять лет! Прошло уже десять лет… Как он ее встретит, и дома ли он вообще? Она так расчувствовалась, что едва не забыла о цели своего приезда.
Карета была без гербов и пришлось представиться вышедшему к ней мажордому. Тот слегка оторопел: дама не спрашивала – утверждала! Она не оставила ему возможности предупредить хозяина о визите: тоном, не допускающим возражений, велела оставаться рядом.
Ворота отворили, и карета подъехала к парадному крыльцу. Герцогиня проследовала за лакеем, хотя отлично помнила расположение комнат в замке. У лестницы она сделала знак лакею остановиться, и довольно тяжело стала взбираться на второй этаж, где находились личные покои владельца поместья.
Это было так невозможно не по правилам, что бедный слуга, который служил в замке всего пять лет и не мог знать герцогиню, взбежал по лестнице, осторожно протиснувшись между стенкой и платьем дамы, и бормоча себе под нос что-то нечленораздельное, замирая от ужаса перед грядущей хозяйской грозой, рискнул опередить величественную даму. Граф был строг в вопросах этикета. Перед самой дверью мажордом с поклоном сделал даме знак повременить, и постучал.
- Войдите! - голос за дверью не выразил особых эмоций.
- К вам Ее светлость…
- Я сама представлюсь господину графу! Можете быть свободны! - герцогиня де Шеврез властно отстранила лакея со своего пути. И вплыла в комнату.- Добрый день, граф.
Граф, не промолвив ни слова, только откинулся на спинку кресла, в котором сидел.
"Попался!" - улыбнулась про себя мадам. - "Только так и надо с ним! Теперь ему не убежать от разговора."
Граф встал, так и не промолвив ни слова, поцеловал протянутую руку. Поцелуй был холоден и официален. Затем Его сиятельство усадил гостью, и только потянулся к колокольчику, как де Шеврез остановила его: - Я охотно пообедаю у вас, но несколько позже. Пока, я просто рада вас видеть, Арман. - Тут она, внезапно, вспомнила о виконте.
- Рауль дома?
- Я думал, вам известно, что Бражелон в армии с принцем Конде, - наконец разомкнул уста Атос.
- Какая досада! Я опять не увижу нашего мальчика, - вздохнула герцогиня с сожалением.
Графа явственно передернуло от ее слов и тона, но он промолчал.
- Я давно не имею никаких вестей от нашего сына, - опять вздохнула мадам и стала обмахиваться веером, не забывая бросать из-под него пристальные взгляды на графа.
- Виконт с трудом находит время для личной корреспонденции, и я сам редко получаю от него письма, - Атосу пришлось ответить, но ответ этот, хоть и призванный указать на разницу отношений к герцогине и графу со стороны Бражелона, прозвучал неубедительно. Граф и сам это почувствовал, и это не прибавило ему добродушия. - Мадам, чем я обязан счастью нашей встречи?
- Злюка! - пропела герцогиня, не без кокетства ударив его веером по обшлагу рукава. - Я и без ваших слов вижу, что вы не рады нашей встрече. Но я собралась в Дампьер и по дороге…
- Сударыня, вы сомневаетесь в моем знании географии? - нетерпеливо поморщился Атос. - Зачем было делать такой крюк? Вы хотели повидать виконта?
- Я хотела повидать вас, Арман!
- О, вот это уже похоже на истинную причину визита!
- "Как он настроен против меня!" – подумала Шеврез. - "Словно здесь постарался наш милый аббат!"
Вслух же она позволила себе совсем другие слова.
- Я действительно очень хотела с вами повидаться. Вы же знаете, что я никогда не забываю старых друзей.
- В этой истине я не уверен, герцогиня, - сухо бросил граф.
- Вы обиделись? - ахнула де Шеврез. - Обиделись, что я давно не подавала о себе вестей? Но, право, это было так сложно!
- Виконт ждал, - все так же сухо ответил ей граф.
- Бедный мой мальчик!
- Лицемерка! - подумал Атос.
- Милый Арман, вы правы: в этот раз я рассчитывала повидать именно вас.
- Чем я могу помочь вам, герцогиня?
- Мой дорогой, я знаю, что у вас прекрасная память.
- Не жалуюсь пока, - чуть улыбнулся граф. - Так что вы предлагаете мне вспомнить?
- Прекрасные дни молодости!
- В моей молодости хватало и страшных дней, герцогиня. Так что же мне придется вспоминать?
- Ваших друзей, мой дорогой.
- Это я всегда делаю с удовольствием. Но кто же из моих друзей удостоился вашего внимания, мадам? - не без лукавства спросил граф, улыбаясь собеседнице.
- Вы не догадываетесь? - вернула ему такую же улыбку герцогиня де Шеврез. - Наш милый аббат!
- Вы считаете, что я могу быть вам полезен? Что вас интересует?
- Может, вы все же припомните его адрес?
- Милая герцогиня, я же вам уже ответил в письме, что не имею ни малейшего представления, где искать д'Эрбле.
- Ответили, но с тех пор прошла добрая неделя. Вы могли получить какие-то сведения о нем, - настаивала Мари.
- Мог, но не получил. И давайте оставим эту тему, прошу вас.
Герцогиня задумалась на мгновение.
- Граф, мне необходимо связаться с Арамисом. Прошу вас. Все очень серьезно: дело идет о его и моей жизни.
Атос посмотрел в глаза герцогине и понял, что в ее лжи есть и зернышко правды. Но, тем не менее, он не имел никакого права выдавать местонахождение друга. Даже, если тому что-то угрожало.
- Мне очень жаль, - он был почти искренен, - но я действительно не знаю.
- Хорошо, - герцогиня откинулась в своем кресле, - оставим эту тему. Я поняла, что вы ни при каких условиях не предадите Рене. Даже, если ему это будет во вред. Поговорим тогда о вас!
- О! - Атос едва не расхохотался, - вы думаете, что я для вас буду более интересным предметом для беседы?
- Не сомневаюсь! - Шевретта покачала ногой в изящном дорожном башмачке. - Некогда, тому уж лет десять, я случайно подслушала вашу мысль.
- Даже так?- Атос уже не скрывал улыбки.
- "Как жаль, что я не знал раньше, какое прелестное создание эта Мари Мишон!" - голос герцогини звенел плохо скрытым торжеством. - Вот что подумали вы, граф, покидая будуар прелестной белошвейки.
- Увы, дорогая герцогиня, с тех пор действительно прошло немало лет, - вздохнул граф. - У Мари Мишон действительно был тонкий слух.
- Уж не хотите ли вы сказать, граф, что с того времени вы изменили свое мнение? - де Шеврез улыбалась, но в голосе ее Атосу почудились интонации уязвленного самолюбия. Придется сказать правду: он не склонен тешить ее иллюзиями.
- Время меняет нас не только внешне, мадам. За эти годы произошло столько всего, что я не раз пересмотрел свое отношение к людям и событиям.
- Вы более не числите меня в числе своих друзей?
- Ваше отношение к близким вам людям не всегда соответствовало моим представлениям о любви и дружбе, - уклончивый ответ графа объяснил герцогине все.
- Вы считаете, что я недостаточно заботилась о виконте? - герцогиня очень бы хотела, чтобы граф ощутил всю глубину ее оскорбленного достоинства матери.
- Герцогиня, я допускаю, что увидеться вам было затруднительно, но у меня вы всегда могли справиться о Бражелоне. Возможно, ваши письма перехватывали?
- Возможно… - де Шеврез опустила голову, но из-под веера не перестала наблюдать за сидевшим напротив мужчиной. Странный он, все же! Мари де Шеврез не слишком задумывалась раньше о том, что связывало ее с графом де Ла Фер. Ночь, проведенная в жалком домишке на скверной постели сельского священника? Сын, которого он у нее так вероломно отнял? О, да-да, именно вероломно! Герцогиня уцепилась за эту мысль, как за спасительную соломинку. Арамис ей нужен был срочно, но он был не известно где… до него она еще доберется: она всегда получала то, что желала. Этого заносчивого аристократа она в свое время тоже заставила платить по только ей одной ведомым счетам, и он платил… правда, не так долго, как она бы хотела. Теперь самое время напомнить ему, что его поведение было, мягко говоря, не самым достойным. Его домогательства, насилие, которое он над ней учинил! Герцогиня не была забывчивой, она прекрасно помнила все обстоятельства той ночи, но ей приятно было думать, что она была жертвой,.. невинной жертвой. Что поделать: женский мозг так отличается от мужского в оценке событий, что способен все вывернуть на изнанку. И на данную минуту герцогиня со всем пылом двадцати лет ощущала себя соблазненной и покинутой!
