ЯКОВ
Дни идут за днями. Лето прочно вошло в свои права. Но ничего не происходит. Все чаще вспоминался разговор в Петербурге после освобождения. Что-то в этом было не так. Затишье тревожило. Преступник никак не проявлял себя. Я отправлял запросы в департамент по интересующим меня личностям. Приходили ответы, но дело не двигалось. Клюев давно превратился в первую персону из списка подозреваемых. Но чтобы найти преступника, работать еще предстояло много.
Анну не вижу. Слухи, как ветер, разносят, что она отвечает на ухаживания Клюева. Да и третьего дня столкнулся с ним лоб в лоб у цветочного магазина с пышным букетом в руках. Любезность его вызывает неприятие. Неужели Анна не видит фальши? Ведь она так проницательна! Или это дело во мне? Как бы ревность ни ломала мою выдержку, в отношении господина Клюева нужна трезвая голова. Ошибка может стоить жизни Анне. Но что я могу! О чем могу просить! Спасибо хотя бы за помощь в расследованиях.
Анна
Присутствие Штольмана в городе уже не так ранит, как раньше. Виной, наверное, Андрей Петрович. В его присутствии Боль чуть утихает. Забавный он. Учтивый. Да и предусмотрительный. Интересный. С утра в амбулаторию цветы принес. Приятно! Маменька как видит его — глаза на мокром месте. Ох уж мне эти родители! Пригласила его на ужин. На душе стало легче. Привыкаю, наверное, к нему. Привыкаю к заботе. Утром прислал в корзине котенка. Маменька растекалась в восторгах, хотя котов терпеть не может. Приемы в амбулатории незаметно перетекают в наши с ним прогулки и беседы за семейным столом. Говорим обо всем. Рассказывает о путешествиях, живо интересуется моей службой в больнице.
Бывают презабавнейшие случаи. Ну, вот как, например, сегодня в амбулатории появился человечек. Лысый господин прилизанной наружности. Его тревожил его собственный дом. Говорит, что дом проклят. Просил поговорить с умершими хозяевами. Боится новый хозяин умереть во сне, так же, как и предшественники. Успокоительное надо бы прописать господину. Неужели духов надо тревожить из-за любой нервозности? Разумеется, ему в просьбе отказала. Но снотворные капли дала.
ЯКОВ
Утром не успел без свидетелей дописать письма в охранку, чем вызвал у Антона Андреевича просто град вопросов. Второй Рябушинский какой-то. В следующий раз не дам возможности любопытствовать. Неудачи сыщика начинаются с небрежности. А сейчас у меня выдержка и дисциплина шалят, когда в мыслях любимый образ. Чем чаще, тем больше. Этому надо положить конец. Простая встреча с господином Клюевым у цветочного магазина - а меня рвет на куски. Плохо! Очень плохо!
А вот хорошее сегодня утром опять-таки Анна Викторовна подкинула. Запиской вызвала на место убийства. Если уж хорошее приходит ко мне в виде убийства, то можно сказать, что работа — единственное моё спасение. Не дает расслабляться. Держит в форме.
Анна
От приятных разговоров с Андреем Петровичем оторвал доктор Милтц. Описание трупа должны были производить в доме умершего. Во дворе Овчинниковых с криком «Ты красивая!» бросилась ко мне странная миловидная девушка. Лишь последний момент поняла — она безумна! Неловко как! Такая красивая, а глаза… страшные. На этом потрясения не закончились. В спальне обнаружен труп вчерашнего посетителя. Опять окатило холодом. Да что же такое! Как я могла ему не поверить! Меня просили помощи, а я…! Как я могла быть такой невнимательной!
Александр Франциевич проверил пузырек с прописанным мною лекарством, осмотрел труп и ничего подозрительного не нашел. Предположил, что вскрытие может что-то прояснить. А я не могу отделаться от мысли, что могла предотвратить преступление! И провидение сжалилось. Пасынок умершего сообщил, что в доме пропали драгоценности. Теперь будут у нас и полиция, и вскрытие.
ЯКОВ
Пока в доме купца Овчинникова опрашивали прислугу, побеседовал с пасынком. Пусто. Интуиция даже не пискнула. А вот управляющий меня заинтересовал. Даже не сведениями обо всех домочадцах, а бегающим взглядом. Хотя он прав: надо разобраться в отношениях всех проживающих. Кухарка удивила дочерью. Редко хозяева разрешают держать в доме больных. А дочь явно была не в себе, да и, похоже, мужчин боялась. Надо бы Анну Викторовну привлечь побеседовать. А мне привыкнуть к боли при ее упоминании.
АННА
День сегодня просто неудачный. Полина окликнула у книжного магазина. Неприятно. У нее бывает Штольман. Убегать не буду. Надо спросить напрямую, есть ли у них отношения…
И лучше бы я ничего не знала! Оказывается, Штольман следит за ссыльными. Охранка?! Больно! Противно! Как в грязи искупалась. А Полину жаль. Тюрьма. Ссылка. Господи, ну почему Яков во всем этом? И почему слезы? Он надзиратель?! Думать о нем не хочу! А Полину нельзя оставлять одну. Как стыдно, что я ее подозревала. Рассказала о своем разочаровании Андрею Петровичу. Без имен. Мне показалось или он обрадовался? Легче не стало. Сердце не верило. Разум в смятении. Почему самый дорогой человек так ранит?
ЯКОВ
Факты, факты потихоньку складывались в более ясную картину. Ненависть всех домочадцев к хозяину дома, его разгульная жизнь, и, как дополнение, камин с широким дымоходом. Похоже, у слуг и пасынка был мотив и возможность задушить ненавистного тирана. Анна Викторовна сегодня была, как всегда, очаровательна. Особенно в состоянии раздражения и гнева. Впрочем, я так и не понял речь про притеснителя всех свободно мыслящих людей и негласный надзор. Ладно, потом разберемся. Сейчас, главное, допросить больную дочь кухарки. Анна, видимо, не прочь помочь мне в этом. Рад и еще тому, что сегодня мои чувства не портят ясность мысли, после ночной, очень обстоятельной беседы с ними.
Анна
Господин Штольман не оставляет меня. Столкнулись прямо на входе в дом Овчинникова. После ночного явления духа поняла, что нужно говорить с женщинами. А особенно с безумной девочкой. Не радует, что в этом наши мысли с господином Штольманом совпадают. Не очень хочется с ним даже рядом находиться. А он сделал вид, что не понял про негласный надзор. Хотя чувствовалось искреннее недоумение. Странно!
Больная девушка с разумом ребенка показывала мне куклу, качала ее, пела простенькую колыбельную. Мать ее быстро вернулась, и я не успела понять, почему хозяин у нее плохой и вызывает страх и даже ненависть.
ЯКОВ
Дымоход действительно оказался широким. В нем свободно мог поместиться средней комплекции мужчина. Зацепка?
Анна Викторовна ничего существенного не добавила кроме того, что хозяин, по словам больной девушки, обижал служанку. Хотя та все отрицала. Самое главное произошло после того, как Анна увидела дух, выходящий из стены и заходящий в шкаф, да так, что дверца шкафа сама открылась и закрылась. Такое уже я видел. Ферзь и дух в зеркалах. Помню… Ну что же, проверим шкаф…
Анна
Задняя стенка шкафа оказалась дверью в тайный коридор. Яков Платоныч зажег свечу, и мы осторожно двинулись по узкому темному проходу. Я редко боюсь, но стало не по себе. Хорошо, что он был рядом. В конце была стенка с маленькой дверью. Свечу я забрала, а он открыл дверь. Шум удара. Яков резко вскрикнул. Мелькнула чья-то тень. Когда я выбралась на свет, Яков лежал вниз лицом на полу кладовки. Боже! Что с ним? Сердце зашлось. Перевернула на спину. Через весь лоб кровила широкая полоса от удара. Пожалуйста, пожалуйста, открой глаза! Яков зашевелился, но глаз открыть не смог. Попыталась его поднять, но и это не получилось. Стоять он тоже не мог. Удар был сильным, похоже, привел к сотрясению.
Отправив Якова Платоныча в больницу, попробовала помочь Корабейникову. Осматривая комнату пасынка, мы нашли рубашку в саже. Он виноват? Улики на лицо. Но почему мужчина, если убийца - женщина?
ЯКОВ
Дверца открылась. Яркий свет ослепил глаза после темноты. Неожиданно сильный удар по голове снова погрузил во мрак. В красном горячем мареве меня обнимали ласковые руки. И я узнал их. Я так долго скучал по ним! Руки исчезли, но на губах появилось чье-то легкое дыхание. Я помнил Его! Оно, как глоток воды, исцеляло меня. Из груди помимо воли вырвался крик: «Анна, прошу Вас, не уходите! Не покидайте меня!» Тихий голос шептал: «Не уйду!». Это она! Надо ей все рассказать, чтобы она опять не убежала, чтобы ей не было больно. Сказать, что я так виноват перед ней! Что никогда нам не быть вместе, если не найду этого преступника! Что люблю ее больше жизни! Но меня слушала красная пелена, которая разрывала голову на куски. А я все кричал, что люблю! За то, что связан по рукам и ногам, и за это прошу прощения! Я безумно хотел, чтобы она услышала меня и простила! Но боль нарастала. И только ласковые руки, ее руки, удерживали на краю красного марева.
Анна
Не оставляет ощущение, что следствие идет по ложному следу. Для того, чтобы допросить духа Овчинникова, пришлось вернуться в комнату покойного. Но там ждал сюрприз. Пришел дух первого хозяина. Раскаивался в чем-то. И настойчиво звучала колыбельная Вари. Не понимаю. Не понимаю!
Карточка болезни Архипова рассказала страшную историю. Пьяница, дебошир, бабник, он заразил жену сифилисом. Как же он был связан с Варей? Зачем покойная жена Архипова принимала активное участие в лечении дочери кухарки? И почему такая несправедливость по отношению к женщинам, обязанным все это терпеть?! И никаких ответов.
Только за полночь решилась зайти к Якову. Не могла не зайти. Бледный. Один. В пустой палате. Неожиданно, вопреки себе и всему, прикоснулась к его губам. Не могла иначе. Я помнила его губы. И только сейчас поняла, как я скучала! Он дернулся, как от ожога, задышал тяжело. Даже в бреду узнал меня. Зачем обиды, если вот он лежит беспомощный, в горячке? Как его оставить, если в бреду просит остаться? Как от него оторваться, если говорит, что любит?
Просил прощения, говорил про какого-то преступника. Вот это, конечно, бред! Но как хочется, чтобы все остальное было правдой! Очень больно вспоминать страшную фразу первой встречи: "Я поступлю против чести и совести…" Но сейчас она оказались ненужной. Пустой. Сейчас мир сосредоточился вот на этом беспомощном, худом мужчине, которому я была нужна, которого люблю больше жизни! Зачем себя обманывать. Неожиданно Яков крепко схватил меня за руку. Будто бы боялся, что уйду. Выше моих сил забрать ее у него. Спустя пару минут он успокоился и спокойно задышал. Как будто мое присутствие исцеляло его. Странно, но и мне стало легче. Не помню, как заснула, не отрывая рук.
ЯКОВ
Утренний свет медленно заползал под веки. Голова еще немного болела. Первое, что обожгло, ее рука, лежащая в моей. Анна! Когда она пришла? Положив голову на тумбочку, она спокойно спала рядом с кроватью, давая мне, не прячась, любоваться ею.
Всю ночь? Она просидела рядом всю ночь? Боже мой! Как? Не верю, что это возможно! Что же я в бреду наговорил? Аккуратно и нежно попытался освободить ее от меня. Анна зашевелилась. Любимые глаза непонимающе остановились на мне. Она так близко, что у меня просто перехватывает дыхание. Наверное, мое потрясение не укрылось он нее. Немного смущенно спросила о самочувствии. Рядом с ней я вообще себя не чувствую. Ночью я все-таки проговорился. И она сообщила мне это. Глаза потемнели от гнева, когда предупредил, что это был бред. Нельзя пока давать ей ложные надежды. И уж совсем разозлилась, когда пытался просить не верить Клюеву. Вот и все. Ушла в бешенстве. Мы опять поссорились. Бессмысленно все наладить, пока она все не узнает и не выслушает меня.
Анна
Нет! Ну что за несносный человек! Зачем же врать так безбожно. Все неправда? Бредил он? Как же, вот и поверю! Да еще его убийственный сарказм и недоверие к Клюеву. Зачем нелепые подозрения к вполне нормальному человеку? Невыносимо. Горько. Лучше сейчас заняться делом. Прежде всего, Варя. Потому что Антон Андреевич в убийстве обвиняет Капитолину. А это явно не она.
ЯКОВ
Надо выбираться отсюда. Даже если Николай Васильевич с доктором так непреклонны, лежать я точно не буду. Дело еще не раскрыто. Интуиция кричит, что служанка ни при чём. Надо говорить с дочкой кухарки.
Анна
Пока Антон Андреевич отвлекал мать, я поговорила с Варей. Любопытно. Девочка знала про тайный ход и провела меня в спальню. Показала, как укладывала спать предыдущих хозяев, накрыв мне голову подушкой. А вот при имени Архипова начала кричать и закрываться руками. Я поняла! Ее насиловали! Архипов ее насиловал! И в этот момент душить меня начали по-настоящему. Кто-то навалился на меня всем телом. Варя звала мать, но в эту минуту спасением стал голос Якова. Его гневное «Что здесь происходит?» откинуло душителя. Почему Яков здесь, а не в больнице?!
ЯКОВ
Опять еле успел! Еле успел вытащить Анну из-под подушек, которыми ее душила кухарка. Да что здесь происходит? Анна, тяжело дыша, успела сказать, что Варю изнасиловал Архипов. Несчастная мать в слезах подтвердила, что в этот момент дочке было тринадцать лет. После этого она тронулась рассудком. Архипова за все его «художества» задушили подушкой собственная жена с кухаркой. Собачья у меня работа - быть свидетелем такой мерзости. Скулы сводит от ярости. Сам бы его удушил! А каково Анне все это слушать? Глаза ее стали совсем больные от горя.
Анна
В участке страшная история дополнилась только одним фактом. Остальных двух хозяев задушила Варя. Не помня себя. Просто укладывала спать «плохих людей». И сейчас мать Вари пойдет на каторгу. А куда же девочку? Она опасна для окружающих. Леденящие подробности проживания в домах для умалишенных рассказал Яков Платоныч. Интересно, откуда знает? Ни минуты не сомневаюсь, что Варе надо в монастырь.
ЯКОВ
Прощание матери с Варей было не менее страшно, чем ее признание. Анна была так же бледна, как и накануне вечером. Тяжело даются полицейские расследования! Но про мое «участие в тайном надзоре» она не забыла. Ее холод пробирал до костей.
Объяснение Полины внесло ясность в историю с «тайным надзором» и холодом Анны, но не избавило от тревоги. Что-то в этом было странное. Тем более, что вездесущая интуиция не сдавалась. Неужели нельзя было придумать что-нибудь повеселее, чем арест? И желание Полины защищать Анну как-то меня тревожили. Но… пока пусть будет так. Неужели еще и Полину подозревать?
