Яков
Впервые по приезду в Затонск я шел на свою квартиру и точно знал: сегодня усну спокойно. Без кошмаров и сновидений. И не буду просыпаться с болью в сердце. Внутри разливалось тепло от ее глаз и ее слов. Когда-то я задавал себе вопрос: что такого в этой женщине? Почему без нее я не живу? Нежинская в порыве злости как-то сказала, что Анна приворожила меня, очевидно, намекая на ее способности. Возможно. Но даже если это так, то я счастлив, что из всех мужчин для ворожбы она выбрала именно меня. Потому что рядом с ней я дома. Потому что она, ее мир, ее дар — это все, чего мне не хватает.
Утром через посыльного меня вызвали на место убийства. В меблированных комнатах обнаружен труп молодой девушки. Антон Андреевич бы сразу вынес вердикт о самоубийстве. Кстати, где он сам? Не у Полины ли? Нарушаем, коллега!
Но я не люблю торопиться.
Итак, что имеем: стрихнин в пиве, характерную смерть от отравления, хорошее настроение девушки перед смертью, заверения близкой подруги, что Юля не имела намерений свести счеты с жизнью. То есть, отсутствие явного мотива для самоубийства. Пока негусто. Посмотрим, что покажет вскрытие.
Анна
Утром Домна с заговорщицким видом передала записку от отца. Он хотел извиниться. Прошло уже несколько дней после скандала, а я никак не могу привыкнуть, что дома его нет. Мы медленно шли по тропинке. Я слушала его объяснения и не понимала, как любящие люди могут так предать друг друга. Может быть, если бы у меня не было Якова, я, наверное, поверила им, что полюбить можно много раз.
Доктор уже заканчивал вскрытие, когда зашла в прозекторскую. На столе была та девушка, из-за которой я опоздала. Ее подруга попросила поговорить с духом. Умершая была беременна и просила открыть какое-то письмо. Впрочем, доктор уже давно не удивлялся факту, что я иногда болтаю с духами и мне многое известно. Александр Францевич — удивительный человек! Ему было искренне жаль девушку, пытавшуюся стрихнином перервать беременность. Мне тоже было жаль, и я долго стояла у окна в приемном покое, пытаясь понять: как можно убить себя, когда внутри есть жизнь?
И не услышала, как открылась дверь.
Яков
Она стояла у окна, задумавшись, и не заметила, как я вошел. Я не смог отказать себе в желании полюбоваться ее строгими линиями лица, тяжелым узлом волос. От всей ее фигуры веяло тем домашним теплом, которое я унес вчера с собой из дома Мироновых. Но дело есть дело. Услышав шаги, она повернулась, вздрогнула, но, увидев меня, застенчиво улыбнулась. Испугалась? Ей нечего бояться, когда я рядом. Взгляд ее ласкал, спрашивал, говорил любовью. И это была прежняя Анна. Моя Анна! И в это сложно было поверить. Наверное, никогда к этому взгляду не привыкну, потому что каждый раз сердце заходится в каком-то бешеном танце. Задержав нежные пальчики в руках, поцеловал каждый и без разрешения прикоснулся к губам.
Анна
Он так быстро потянулся ко мне, что немного напугал. Отшатнулась и все еще не могла поверить, что он не исчезнет, что он рядом. А он рядом? Облегченно вздохнув, будто прошел долгий путь, он, как вчера, прижался к моему лицу и молча ответил на мои вопросы.
Яков
Право слово, как я мог забыть, что пришел за заключением о вскрытии отравившейся утром девушки! Друг от друга нас оторвал Александр Францевич. С большим трудом вернув себя в реальность, я сосредоточился на просьбе доктора.
Конечно, это нельзя игнорировать. Доктор Свиридов срочно ночью уехал в Ярославль, якобы там обнаружен случай холеры. Александр Францевич обеспокоен странным поведением коллеги. Он точно знает, что холеры в Ярославле нет. Я согласен с ним. Господин Свиридов — один из ведущих вирусологов в России. На фоне эпидемии холеры в Туркестане это все странно и тревожно.
Интуиция и в этот раз не подвела. Опросив домашних, я увидел неприятную картину. Господин Свиридов срывается из дома ночью, без предупреждения. Свидетели не могут сказать точное время его отъезда. Жена ничего не знает. Телеграммы не видела. Корреспонденция из разных стран мира и, самое главное, связь с бывшим народовольцем, господином Хавкиным, который в Париже работает над такой же вакциной. Напрашивается вывод о похищении известного российского ученого. Ситуация действительно скверная. Кроме того, не нравится меня эта парочка — жена и коллега доктора, господин Уминский. Они явно говорят намного меньше, чем знают.
Анна
Мы снова работаем вместе. В полицейском управлении мне никто не удивился, как будто не прошло пяти лет. Это так привычно и правильно! Но все же слегка волнуюсь. Вообще-то я пришла передать записку убитой Юлии, которую нашла в ее доме. Разговор полицмейстера и Коробейникова был о том же докторе Свиридове, что и в больнице. Странно и тревожно. Может, я смогу помочь? Яков подтвердил, что доктор пропал. В этот миг ледяной ветер шевельнул волосы. Нет, не пропал, господа! За окошком, за надтреснутым стеклом на меня печально смотрел полный лысый господин с глазами навыкате, тем самым бесповоротно подтверждая свою смерть.
Яков
Анна в полицейском участке? Воистину жизнь возвращается! Зачем она пришла, не знаю, но я безумно рад. Взгляд ее вдруг стал стеклянным, локоны на висках приподнял невидимый ветер. Она развернулась к окну. Снова дух? И в этот раз дух доктора Свиридова. Значит, он мертв. Антон Андреевич в изумлении смотрел на нее и, наверное, забыл, что духи приходят в полицейское управление без приглашения. Анна вдруг спросила нас, кто такой Пищиков. Я тоже хотел бы с ним познакомиться.
У меня было предположение, что он мог что-то видеть и знать как сосед Свиридовых.
Люди любят играть, выдавая себя за кого-то другого, преследуя разные цели. Если Габрилян играл в медиума, желая скрыться от правосудия, Мишель Потоцкий — в куафера, чтобы красть, то этот полноватый господин играл в английского джентльмена, наверное, по глупости. Получалось нелепо и смешно. Он сообщил, что в семье Свиридовых был адюльтер жены с помощником Уминским. У этих двоих мотив убийства налицо. Но и Пищикова следует проверить.
Алиби новорощенного англичанина я выяснил, столкнувшись с весьма интересной особой. Невеста Пищикова, полная, энергичная дама весьма смелых взглядов, сообщила, что к жениху имеет чисто практический интерес, что его увлечение английским пивом считает несусветной глупостью в российской глубинке, что иллюзий на его счет не питает и знает, что он нищий, бабник и прохвост, и измен ему не простит. Но он все равно ей нравится! Вот такая вот практическая любовь. Хотя честность ее импонировала.
Итак… Пиво! Им отравилась беременная девушка! И ушел сей господин от невесты до полуночи. Значит, то, что Пищиков на момент убийства Юлии Поляковой не имеет алиби, сомнений не вызывает.
Утром Анна Викторовна, улыбаясь глазами, но с серьезным лицом передала записку к Юлии Поляковой от какого-то «английского джентльмена». Знаю, знаю, как она достает улики! В команде сыщиков прибыло. А Антон Андреевич сообщил, что Пищиков год назад пытался сманить Свиридова в Англию. Все. Цепочка замкнулась.
И мы втроем спустя час заходили в гости к господину с английскими замашками. Невеста не простила бы ему факт беременности еще одной возлюбленной. Под нажимом Анны и неоспоримых улик он сознался в убийстве Юлии Поляковой. Причем, мой дорогой сыщик в юбке так изящно обставил его фактами подробностей пивоварения, что вальяжно развалившийся в кресле господин сразу потерял напыщенный вид и пытался сбежать, подтвердив тем самым все обвинения. Браво, Анна! Я искренне наслаждался этим разоблачением. Как всегда, с твоей помощью еще одно дело закрыто.
Но что же со Свиридовым? Утром среди корреспонденции доктора я нашел короткое письмо от господина Хавкина. Судя по нему, к Свиридову перед его смертью приезжал некто Фельдман и что-то ему привез. Деньги? Документы? Или все вместе? Переманить во Францию патриота Свиридова навряд ли бы получилось. Тогда зачем Алекс Фельдман, подвергая себя угрозе быть схваченным полицией, посещал профессора? Как это связано с его смертью? Мне хотелось услышать мнение сыщиков, но Трегубов с Коробейниковым сегодня были заняты какой-то ерундой с ярмарки, и меня почти никто не слушал. Коллег уважаю, но иногда они меня своим ребячеством сводят с ума.
Зато Аннушка пришла как нельзя кстати. По глазам пытался понять, получила ли она мою записку. Но сегодня она взволнована открытием. Они с доктором Милтцом разобрались: доктор Свиридов работал над вакциной против чумы. Факт, совершенно менявший ход следствия. Если такой препарат существует, то ему нет цены. И смерть за такие сведения вполне возможна. Но как бы ни пытались мы с Коробейниковым выяснить еще что-нибудь в доме Свиридовых, результата не было. И вдруг я понял, что меня тревожит в этом доме. Отсутствие жены Уминского! Она пропала вместе с профессором, а муж спокоен. Даже если она уехала к тетке. Антон Андреевич помчался проверять сведения о госпоже Уминской в Михайлов. Путь неблизкий.
А у меня…
А у меня есть время впервые за много лет пойти на свидание.
Анна
Мы встретились в парке. В самой глухой его части. Яков волнуется, что нас увидят, а мне даже нравится такая таинственность. Свидание, как пять лет назад. Но тогда мы больше ссорились, а сейчас… А сейчас его поцелуи — это наслаждение и восторг. Мы возвращаем друг другу долги. Яков между поцелуями пытается мне рассказывать о деле Свиридова, но мысли наши далеко. Каждый раз он слегка задыхается, как будто оторваться от меня ему стоит больших усилий. Наверно, так и есть. Меня немного смущает его страсть, хотя падать, как в омут, в его чувства волшебно. Но нас действительно могут увидеть.
Яков
Анна, моя неискушенная Аннушка флиртует? Это невероятно! И это безумно женственно и красиво! Я тону в ее глазах, от поцелуев жар ударяет в голову и перехватывает вдох. Я, как мальчишка, боюсь не справиться с собой от ее близости, глаз, дыхания. Боюсь, что она заметит, как мне трудно управлять своей страстью. Не ожидал от себя такого! Не готов был. Но, видимо, что-то заметила. Потому что время от времени ускользает, давая прийти в себя. Наверное, надо еще привыкнуть к нам новым. В таком состоянии, как сейчас, мне не удастся спокойно рассказать ей все. Завтра Коробейников в отъезде в Михайлов. У меня есть свободный день. Лучше встретиться за городом. Кстати, там есть конезавод. Анна предложила конную прогулку.
Анна
Наверное, этот день останется в нашей памяти навсегда.
Великолепный лес. Лошадки, послушные и спокойные. Мы едем тихо, чтобы привыкнуть, затем меня срывает в галоп. Яков не отстает, но дает мне вырваться вперед. И я лечу! Хочется петь и кричать одновременно, делать фантастические глупости! Это волшебно! Скачка по лесу вдвоем горячит кровь, пьянит полной свободой. Поляна. Яков останавливает коня.
Яков
Нет, это не женщина, это какая-то древняя амазонка! Недаром Виктор Иванович так мать ее называет. И при этом она удивительно романтична. Когда мы перешли в галоп, казалось, у нее за спиной выросли крылья. Я смотрел, как она смеялась от счастья и летела по лесу, как птица. Я запомню это. Такую женщину, как Анна, действительно, в клетку не посадишь. Ее воздух - свобода. И мне бесконечно нравится это! Пьянит лучше вина. Но пора останавливаться. Не проехать бы нужное место. Осторожно сняв мою драгоценную женщину с коня, завязываю ей глаза и веду к нашему столу.
Анна
Яков умеет удивить. Пьянею от его романтичности. На поляне расстелен ковер. Шампанское, фрукты. В центре, в бокале — моя любимая красная роза. Хочу сказать, как все прекрасно, но могу лишь целовать его. Смотрю в любящие глаза и купаюсь в обожающих взглядах. Растворяюсь в нежности и бережности. Все страшное позади. Мы вместе.
Яков
Все потом, не сейчас. О чем сейчас говорить? Как можно убить для нее это волшебство? Как можно сейчас не наслаждаться друг другом? Сейчас, когда взгляды, прикосновения, поцелуи откровеннее всех слов. Я слышу ее смех и понимаю, любое слово сейчас — кощунство. Любое, но не «люблю», и я сказал его снова, лаская замечательный, упрямый локон на виске. И этого достаточно. Она лежит на моих коленях, счастливо улыбается, и небо бездонно отражается в ее изумительных глазах. Нежная кожа светится изнутри. Она вся светится от любви. У меня перехватывает дыхание от такой красоты. Страсти нет. Она не нужна. Я заворожен покоем и счастьем этой женщины. Я хочу видеть это всегда!
Хочу, чтобы она улыбалась вот так и я улыбался вместе с ней. Я нежно целую, и она трепетно отвечает мне. Это наш день, наше место, наш кусочек счастья, наша награда!
Анна
Пора ехать домой. Но откуда здесь взялся сап? Когда лошадей завели в конюшню, нас остановили люди в белых халатах и масках. Карантин наложен на все конное хозяйство. Конский сап передается людям. Мы оказываемся закрытыми в гостинице при конезаводе на несколько дней.
Яков
Это что еще такое? Откуда эти люди?.. Какой карантин? Что они себе позволяют? Что будет с расследованием, если здесь придется остаться? А больница? Доктору Милтцу придется одному справляться со своим болеющим хозяйством. Как это объяснить родителям Анны?
Анна
…Я знаю и чувствую: он придет. Нас разделяет только коридор. Каждая клеточка тела ждет его. Он не может не прийти. И все равно я волнуюсь.
Тихий стук в дверь я почти не услышала от грохота сердца. Он стоял около двери, смущенно улыбаясь. Его взгляд потемнел, прочитав тоску в моих глазах. Он кинулся ко мне, целуя, как тогда, требовательно, страстно и неистово. И это тоже мой Яков. Тот, которого я любила и кому отдавала всю себя.
Яков
Через пару минут стук в дверь прозвучал для нас набатом. С трудом оторвавшись друг от друга, еще не понимая, что случилось, мы с тревогой посмотрели на дверь, потом друг на друга. Анна вся дрожала. Возможно, я тоже. На пороге стоял один из наших сторожей. Напомнив, что сап заразен, он потребовал, чтобы мы разошлись. Похоже, Аннушка даже всхлипнула при этих словах. Мне привычней себя сдерживать, чем ей.
Анна
Мне хотелось плакать и хотелось смеяться. Плакать от тоски. Смеяться над нелепостью случая. Хотелось его рук, его тепла. Хотелось зарыться в подушку и завыть. Когда в морозную ночь Яков исчез, я еще не знала, что такое тоска по любимому мужчине. Годы без него научили справляться с этим. День, проведенный сегодня с ним, дает о себе знать. Я горю, как будто меня опустили в кипяток. Сердце не дает дышать. Болит живот. Я доктор. И меня не удивить тем, что сейчас чувствую. И все же. А как же Яков? Под маской невозмутимого холодного сыщика скрывается страстный и нежный мужчина. Страсти в нем, наверное, больше, чем сдержанности. Но об этом знаю только я. Ведь он мой муж перед Богом, и мне больно, что сейчас он страдает. Я люблю тебя!
Яков
Она не изменилась. Я почувствовал ее желание. Ее нетерпеливые губы. Секунды хватило понять, что годы не оставили между нами преград. И был счастлив, что ты — все та же Аня, бесценная, обожаемая Аня, так трепетно любившая меня без остатка. Моя жена перед Богом. Все внутри зверски, до боли, бунтовало от чьего-то волевого решения. Слишком сильно я за тобой истосковался! Слишком длинной была разлука! Мы так долго друг друга ждали! Но все еще будет. Я знаю. Родная моя, прости, я виноват в том, что тебе сейчас тяжело. Если бы был рядом, не дал страдать тебе ни минуты. Я люблю тебя!
Яков
Нас выпустили на следующий день к обеду. Господин Вольф, что поместил нас на карантин, сухо извинился и сказал, что тревога была ложной. Кони здоровы, и мы можем ехать. Чья это была насмешка, ошибка или умысел, теперь уже не понять. Но тайну следует соблюдать, и я вызвал экипаж для Аннушки. Сам не заметил, как добрался до города. Ее счастливое лицо всю дорогу стояло перед глазами. Тревожило, что я не сделал того, чего планировал. Надо немедленно найти возможность все рассказать!
Анна
Александр Францевич с тревогой бросился ко мне, как только я вошла в кабинет. Если бы я могла успокоить его! Но его друг мертв, и этого уже не изменишь. Что бы там ни было, надо понять, за что его убили. И это «что» связано с исследованиями чумы.
Пока мы рассуждали об этом на заднем дворе больницы, меня осенило! Доктор Свиридов работал над сывороткой чумы! Над противоядием! И то, с чем приезжал к нему Алекс Фельдман, было не что иное, как чумной возбудитель. Свиридов поставил над собой эксперимент, и он оказался неудачным. Он мог умереть в течение нескольких дней, даже часов!
Все встало на свои места. Надо срочно найти чумное тело доктора, пока его не наши другие! Полиция, например. Страх холодом сжал сердце. Над городом нависла опасность. И над Яковом тоже.
Яков
Пока я отсутствовал, Антон Андреевич нашел пролетку, которая отвозила в ночь убийства господина Свиридова, и установил, что госпожи Уминской у тетки не было. Хорошо работает, молодец! Пролетку в ту ночь украли, но вернули на следующее утро. И извозчик знает, где она была. И теперь мы знаем, где искать тело доктора Свиридова!
Анна
С первого раза доказать степень опасности Уминскому и Свиридовой не удалось. Александр Францевич напрямую спросил про надежность захоронения тела доктора. Они упрямо все отрицали. Только физическое вмешательство духа подействовало. Времени не оставалось. Уминский сорвался ехать в карьер предупредить полицию.
Яков
Впервые за всю мою службу вместе с начальником полицейского управления мы сочиняли заведомо ложное заключение об окончании следствия! Писать о подлинном положении дел не представлялось возможным. Не подлежало огласки то, что рассказал Уминский. Доктор Свиридов и его гражданская жена поставили над собой эксперимент, чтобы проверить созданную ими сыворотку от чумы. По трагической случайности пробирка с материалом во время эксперимента была разбита. Чумной возбудитель, который они выпили, оказался живой. Экспериментаторам оставалось жить несколько суток. Они добровольно приняли смерть от рук коллеги, не желая подвергать опасности город. Они умерли вместе, обнявшись на краю карьера. Разумеется, тела мы сожгли, но горечь от непризнанного подвига двух чистых сердец не отпускала меня еще долго.
Анна
Яков подробно рассказал мне о допросе Уминского. Самоотверженность этой пары потрясает! Подвиг во имя жизни. Но и я рассказала ему про трагедию после подвига. Уминский соврал, защищая жену. Он не справился с револьвером. Пару убила госпожа Свиридова. Хладнокровно, без сожаления, потому что ненавидела их обоих. Если пробирку с сывороткой разбила случайно, то необходимость убить взяла на себя с облегчением. Что же, теперь только Богу ее судить!
