Анна
Антон Андреевич заснул здоровым, крепким сном. Полина осталась в палате. Ей принесли чай, плед и булочки. Александр Францевич, измученный и уставший, ещё раз осмотрел нашего пациента и ушёл домой. А Яков все сидел в палате, глядя на Коробейникова, но мысли его были далеко. Измученный вид, круги под глазами, серый цвет лица, бледные губы. После всего, что с ним произошло, это неудивительно. Какое сердце выдержит? Как доктору он очень мне не нравится. Хватит. Надо выводить его из этого состояния, иначе придётся положить его на соседней койке.
Яков
Всё закончилось. Антон Андреевич вне опасности, надо бы успокоиться, а я все пытался понять открывшиеся факты о Крутине. Главным образом, его слова. Проанализировать их по горячим следам, понять их логику. Крутин слишком много сказал, чтобы тревожиться, и слишком мало, чтобы его понять. Вывод пока имелся один, и он чудовищный. Для меня одного разыгран изуверский спектакль. По его мнению, я ничем не отличаюсь от Митрофанова и такой же негодяй. Он намекает на Анну и играет с моей честью и совестью? Мерзавец! Он может и позволяет себе копаться в самых сокровенных чувствах и мыслях? Он назначил себя моим судьей и палачом? Неужели надеялся, что пущу себе пулю в лоб, как Митрофанов? Что за чушь? И что за извращенный способ убийства? Ему скучно? С кем еще ему захочется поиграть в такие же «игры», как со мной? Какие у него возможности, кроме гипноза? Убрать меня, чтобы добраться до Анны? Зачем ему нужна Анна? Какую цель он преследует?
На плечо тихо легла рука. Аннушка! Я — осел! Забыл на минутку, что она двадцать часов на ногах. Она же безумно устала! Мы вышли в коридор.
Анна
Я хотела попрощаться. Но в какой-то момент ноги перестали держать, и пришлось опереться на широкое плечо.
Яков
Ей надо отдохнуть. Немедленно. Прямо сейчас, иначе просто упадет. Завернув в сюртук, я отнес Аннушку к скамейке на заднем дворе.
Анна
Расставаться не хотелось. Все спали. Ночь скрывала нас. Хотелось покоя вдвоём. Боль, страх, напряжение постепенно растворялись в нашей любви. Яков невесомо и мягко целовал мои волосы, обнимая за плечи. Хотелось сидеть так вечность, слушая его дыхание, его сердце. Закрыв глаза, я плыла, как в волшебной колыбели, ощущая его тепло, чувствуя волны нежности и заботы. Это были наши минуты.
Яков
После тяжёлой, смертельной работы я пришёл домой. Запах волос, тёплая щека на плече, мягкая ладошка в моей руке, доверчивость во всем её теле и любовь, безграничная, верная, не остывающая, смывали с меня грязь, оставленную Крутиным. Лечили боль от глумления над самым сокровенным, самым чистым, что у меня было: уверенности, что Анна — моя жена перед Богом. Со временем я со всем разберусь. Со временем буду всегда возвращаться к ней, в наш дом, где семья, дети. Она подарила мне это удивительное желание. Рядом с ней мерзости жизни и людей исчезают. И собачья работа становится просто службой. Это моя Аннушка! Это моя Любовь, моя совесть и моя награда. Нежность к ней не дала вздохнуть. Пришлось поднять глаза. Впервые за много месяцев, а может и лет, я смотрел вверх. По небу летели звезды. Падали вниз и исчезали сквозь деревья, не видно куда. Кажется, это явление уже описывали, не помню где. Но только сейчас я понял, что это необыкновенно красиво. Рядом с ней всегда была красота. Анна. Она тоже смотрела вверх, и в глазах стояли слезы. Август пришёл. Мягкий, теплый, тихий.
После трех самоубийств подряд город успокоился. Преступления поутихли. Николай Васильевич вдруг взял за моду пристально заглядывать мне в глаза, еще пуще распекать городовых и проверять раза два на дню бумаги. Антон Андреевич возился с соседскими драками и кражами. А мне пришлось срочно съездить в Петербург. Начальство изволило заслушать доклад по Крутину лично и задать вопросы. Аннушка терпеливо меня ждала. Мы пытались встречаться, но выходило скверно. И такие краткие, драгоценные минуты мы дарили только друг другу. Никаких расследований и никаких дел.
А город готовился к годовому балу в дворянском собрании. Своеобразный показ невест и женихов высшего общества, а также повод блеснуть нарядами замужних дам. По негласным правилам незамужние девушки составляли список всех, кто танцевал с ними на балу, и смели надеяться на дальнейшие знаки внимания, а может и брак.
К моему удивлению, Анна решила пойти на бал. Обыкновенно она не жаловала такие собрания. Решения не объяснила, только в глазах свернули смешинки. Смею надеяться, Анна Викторовна…
Анна
Бал! Насколько прекрасен, настолько страшны приготовления к нему. Позади невыносимо долгие часы у куафера, портнихи и бег по магазинам.
Бал! Гимназисткой, как все, я бегала смотреть на танцующих. Он казался необыкновенным праздником. И сейчас я здесь. Волшебство музыки, танца, взглядов, намёков, обещаний и просто лёгкого флирта. Насладиться всем этим мне хватило полчаса. Разумеется, Андрей Петрович сопровождал меня, неутомимо ухаживал, танцевал. Но мои глаза упрямо останавливались на одном мужчине, одиноко стоявшему у колонны. Статный, элегантный, во фраке, белых перчатках. Высокий лоб, слегка вьющиеся волосы, стальные проницательные глаза, жёсткие губы, красивое, умное лицо. Мой Штольман невозмутимо и внимательно контролировал прием. Я знаю: на «дамского угодника» многие заглядывались. Но представитель власти вне светских дел. И, хотя он неотступно следил за залом, каким-то образом я чувствовала на себе его взгляд. Несложно было догадаться: он тосковал.
Яков
Никогда не видел её в бальном платье. Это не женщина, это — Королева! Танец с ней — блаженство. Но сейчас есть только протокол. Я следил за порядком, а глаза возвращались к ней. Господин Клюев как кавалер на балу не покидал ее ни на минуту. Но я ловил мимолетные взгляды. Она грустила, и я ободряюще улыбнулся. Перед последним танцем я понял: или сейчас, или шанс потерян. И бог с ним, с протоколом! Ее взгляды просто искололи мне душу, и я решился… Наверное, мой вызывающий променад через весь зал привлёк всеобщее внимание. Потому, что с облегчением вкладывая свою руку в мою, Анна укоризненно шепнула: «Вы поступаете неосмотрительно». Сейчас было решительно все равно, что будет думать толпа. Главное, что думает она, моя Королева.
Анна
Вот немножечко посержусь на него. Чуть-чуть. И все. Мой сон сбывается! Первые па вызвали восторг. О Боже! С ним можно танцевать бесконечно! Он вел меня в вальсе уверенно и бережно. Можно было не касаться пола. Я чувствовала себя бабочкой в сильных ладонях. Яков почти не улыбался, но глаза украдкой ласкали меня, наслаждались и восхищались. Как у него это получается?
Яков
И вновь можно забыть обо всем: о вурдалаках, крови, смерти, тайных обществах, о пьяном помещике. Она рядом. И важна только эта минута. Гибкая талия, лёгкая рука на плече, пальцы в перчатке на моей руке и глаза… Глаза удивительные, лучистые, солнечные. Таинственная полуулыбка. Нежные, сияющие плечи. Естественно и непринуждённо она ловила каждое моё движение как продолжение своего. Вальс нежным, лёгким дуновением закружил нас и остановил время. Но был последним. Бал закончился. Осталось послевкусие чуда и надежды. Кавалеры сопровождали дам. Её пару составил Клюев. Я остался.
Анна
Жаловаться я не умею и не люблю. Это противно. Как и противен мне сейчас новый доктор. Господин Скрябин, бесцеремонный и циничный сатрап, пусть даже он прав, но это не даёт ему повода в таком тоне делать мне замечания! Как будто издевается или уничтожить хочет. Александр Францевич никогда не позволяет себе неуважение к подчинённым. Даже к простой няне он относится с почтением. А этот… Как он смеет отстранить меня от пациентов? И причём тут бал? Просто наглый тип! Ничего, мы ещё посмотрим, кто слабый! Я докажу, что я — врач! И если бы только со мной так. Давеча издевался над смотрителем, что покойника упустил. Вурдалаком ему померещился. Да, это смешно. В Затонске все уже было. Вурдалаков ещё не видели. Пьяный нищий напился до беспамятства, вот и мёртвым казался. А потом протрезвел и ушёл. Что же над старым смотрителем глумиться?
Яков
В поместье графини Елеонской без видимых причин умерла молодая служанка. Хозяйку дома, как вижу, это не впечатлило. Как не убедили меня ее фальшивые слезы и театральное заламывание рук. Зато стареющую даму впечатлил я. Пока вёлся допрос, она пыталась удержать меня за руку. А затем откровенно спросила, нравится ли она мне. Это уже не флирт. Мадам переходит границы приличий. На балу я действительно наблюдал за ней, заинтересовала необычная для её возраста живость. И друзья ее впечатлили тем же. Вопросы развеял седой, слегка выпивший господин, возникший рядом. Их всех он объявил вурдалаками. Неужели? Помещик Гудков, а так он представился, явно выпил больше, чем показалось. История стала интересней, когда он объяснил, что компания бодрых старичков пьёт молодую кровь в буквальном смысле и что для этого существует тайное общество. Сам он, мне показалось, тоже не прочь был побаловаться кровавым напитком. Может, ошибаюсь? Меня с его слов записали в мертвецы уже лет пять, что весьма лестно для стоящего на своих ногах сыщика. Но последняя фраза доказала: здесь все про всех все знают. Нет, я думаю, Крутин не читает мысли, он слушает сплетни и слухи, собирает факты и… ждёт. Он чертовски умен, наблюдателен и умеет делать выводы, как и я. И терпения ему не занимать. И он знает точно: чтобы забрать Анну, надо убить меня. Значит, война уже идёт и будет смертельной.
Анна
Девушка смотрит на меня с интересом, удивленно. У неё странная прическа. И платье старинного кроя. Я чувствую: мы с ней связаны. Затем я вижу высокий костёр. Вокруг него много мужчин и женщин в средневековых одеждах. Они смеются и с презрением смотрят в мою сторону. Я босая, в рубашке. Тело болит от ожогов и синяков. К костру меня подводит хромой мужчина. У него гнилые зубы, он смеётся, с вожделением смотрит на меня и ведёт к столбу. Мне страшно. Я знаю, что сейчас произойдёт, но уверена — это недолго и я буду с Ним. Мерзкий мужичок привязывает руки к столбу. И подбрасывает дров в костёр. В небо рвутся искры. Пламя ревёт и лижет ноги. «Consulamento», - шепчут губы. Боль не страшна. Я иду к тебе!
Просыпаюсь. Опять давний сон. Каждый раз он все ярче, больше деталей и громче звуки. Что такое Consulamento?
В магазине у Полины видение стало совсем ясным. Я на несколько минут забыла, где нахожусь. Кричала «Consulamento», и огонь сжигал мне ноги. И тогда Полина испугалась. Может, Якову рассказать? Хотя зачем его отвлекать пустяками. Сейчас новый труп в прозекторской лежит. Надо разобраться, что случилось с Соланж. Почему у неё пятна от кровавых банок. Анемия, катар желудка так не убивают.
Яков
С горничной Соланж не все так просто, как хочет заверить любвеобильная графиня. После рассказов на балу тщательнее надо бы проверить алиби.
Я надеялся, что господин Гудков протрезвеет и добавит к рассказу ещё что-то дельное. Но он сидел в своём кабинете с осиновым колом в груди. И, как водится, никто ничего не видел, не слышал и не знает. Второй труп за день. Самоубийство? Сам себе кол в грудь? Чем-то напоминает ключ в желудке Хромого Луки.
Анна
Только поздно вечером удалось встретиться с Яковом в парке. Он взял меня за руки и хотел, как всегда, поцеловать. Вы, Яков Платонович, несносны! Я не смогу потом рассказать про Соланж. Так что сейчас, Яков Платонович, без поцелуев.
Яков
Вечер тёплый и тихий. Мы идём по парку, и Анна рассказывает о странных пятнах от кровососных банок на теле горничной. Значит, они пили её кровь? И, скорей всего, убрали как свидетельницу. Может, так? Тогда все сходится. Надо бы завтра еще раз с графиней побеседовать.
Анна
Общество вурдалаков? В городе секта? Как правило, чем больше извращений, тем больше вероятности, что рядом Крутин. Сомнений быть не может. Мне страшно за Якова.
Он взял мою руку, перевернул и поцеловал ладошку. Я вспомнила уезжающую пролетку и первый восторг от внимания мужчины. Я знаю, что он хочет сказать. Глухим голосом попросил беречь себя. Но взгляд его горел. Если сейчас не уйти, то не смогу от него оторваться, не отпущу его.
Яков
Анна сводит меня с ума. Чувства перестают повиноваться. Уже не знаю, плохо это или хорошо.
Анна
Этой ночью духи Соланж и Гудкова привели меня в тайное подземелье за городом.
Люди парами в чёрных плащах нараспев повторяли: «Consulamento». В центре зала, на каменном столе, стояли чаша с кровью и книга в черном переплете. Человек в маске перед чашей задавал тон поющим. Затем передал книгу первой паре. Они поцеловали её, и книга обошла таким образом всех. Тоже они проделали с чашей крови. Отпивали и передавали её следующей паре. Это было зловеще. Это была кровавая чёрная месса. Это были вурдалаки.
Возвращаться в город мне пришлось пешком. Забыла привязать коня, и он убежал. И только под утро была на пороге гостиницы.
Яков
Сквозь сон пробивался настойчивый звук. Кто-то требовательно стучал в дверь. Господи, когда же мне дадут выспаться! С трудом разлепив глаза, открыл дверь. АННА?! Боже! Что произошло? Что она тут делает в такой час? Тревога вытряхнула меня от сна мгновенно. Слегка обидевшись и не дожидаясь приглашения, Анна прошла в комнату, ноги подкосились, и она чуть не упала. Она настолько устала, что ее не смутил мой вид. В волнении я подхватил ее и усадил на стул. Тревога пульсировала в висках. Пыльная юбка, растрепанные волосы, блузка небрежно застегнута. Похоже, что она долго шла пешком. Выпив воды и отдышавшись, Анна рассказала, где была. Называя фамилии и ужасая подробностями. Ночью! Одна! В подземелье! А потом обратно пешком?! Ей Богу, чистый ребёнок. Ну, неужели этим духам все равно, что её могли убить?! Я злился на себя, на нее, на духов, на вурдалаков, что б им!.. Внутри меня уже трясло. Да не нужны мне эти сведения такой ценой! Но, когда я понял, что там был Крутин в маске, задохнулся от страха за нее, и ярость просто откинула меня к окну! Это уже не шутки. Вот когда поженимся, я клянусь, просто привяжу ее к кухне и брачному ложу. А что прикажете мне делать с такой безрассудной женой?! Я сказал все это вслух. На этой фразе Анна ТАК на меня посмотрела, что моментально пересохло в горле. Неуправляемая женщина!
Анна
Прибежал Антон Андреевич. Онемел, когда увидел нас вдвоём. И вот совсем неважно, что он подумал. В панике рассказывал, что меня ищут по всему городу. Да, вот об этом уже я не подумала. Может, сказать, что я работала в больнице? Яков не согласен. Для плана захвата тайной секты ночью это неудачный вариант. Никто не должен знать… Придётся говорить, что осталась у Якова. Это был серьёзный шаг для моей репутации. Я не представляла, что так будет, но по правилам Яков должен сегодня объявить меня своей невестой.
Яков
Что случилось, то случилось. Слегка успокоившись, я понял, что благодарен ей за смелость и даже безрассудство. Она ускорила следствие. И, если честно, сделала за нас, сыщиков, огромную работу. Найдена секта современных вампиров. Ими руководит человек в маске. С большей долей вероятности это Крутин. Известно их место сбора. Значит, ночью производим облаву в подземелье и, возможно, сегодня мы закончим с этим мерзавцем. Удивительная, необыкновенная женщина!
А теперь надо спасать её репутацию. Давно хотел сделать то, что сейчас сделаю. Правда, время не совсем удачное, не все ещё закончено. Но так надо для Анны.
Анна
Мама металась по гостиной почти в истерике. Увидев меня, в слезах бросилась навстречу. Стало стыдно. Мамина взволнованность сменилась гневом, когда появился Яков. Он с большим достоинством и честью, не отводя глаз, объявил о своих чувствах ко мне и о моей взаимности. И дал твердое обещание, что в ближайшем будущем разрешит все вопросы о нашем положении. В этом городе наши отношения не были секретом еще пять лет назад и, тем более, для родителей. Когда я это поняла, стало легче переносить косые взгляды и пересуды. Я знала о себе и Якове правду, а ложь меня не интересовала.
Яков
После объявления о намерениях Мария Тимофеевна долго и пристально в меня вглядывалась. Уставшее лицо, красные от слез глаза. Простите меня, госпожа Миронова, Ваша дочь — моё счастье и моё мученье. Простите, что не уследил за ней.
Анна
Он попросил моей руки. Всё, что он сказал, можно истолковать только так. И вдруг неожиданно я почувствовала себя невестой. В груди стало тепло. Улыбка просилась на губы. Стало легко. Я боялась себе признаться, что так долго этого ждала. Я — невеста! Яков — мой жених! Невозможно поверить! И пусть, что получилось вынужденно.
Яков
Посмотрев на дочь, Мария Тимофеевна, будто найдя ответ на терзавший её вопрос, вдруг по-светски улыбнулась и пригласила отобедать. Мы с Анной выдохнули. Одно препятствие пройдено. Осталось поймать Крутина, и мы будем полностью безоговорочно счастливы. Мы навсегда будем вместе.
Яков
Секту мы накрыли ночью. Но опоздали на пару минут. По приказу Крутина десять человек одновременно совершили ритуальное убийство, и мы обнаружили подвал трупов. Человека в маске среди них не было. Только графиня Елеонская, еле дыша, истекала кровью в нише у выхода. Осматривая помещение, я нашёл лаз в задней стенке. На выходе лежал труп городового. Черт, ушёл! И ушёл этой дорогой! На другой стороне улицы, пошатываясь, двигалась мужская фигура. Он?! Но догнав широкоплечего мужчину, получил сюрприз. Пьяный и помятый Клюев пытался вырваться от городового. Недалеко орала пьяная компания собутыльников. Он — Крутин? Это или гениальная инсценировка, или он пьян. Но запах перегара ни с чем не спутаешь. Разочарование, злость, гнев — упустил! Я опять упустил Крутина! Зачем он устроил резню на мессе? Что-то подозревал или был предупреждён? Что я пропустил? В чем просчитался? Самый большой провал за последнее время очень напоминал катастрофу.
Анна
В приёмный покой, по указу Якова, городовые заносили графиню Елеонскую. В крови и без сознания. Ранение в живот. Ей оставалось жить не более получаса. Яков, уставший и расстроенный, сказал, что Крутин ушёл. Допрос умирающей должен хоть что-нибудь объяснить. Укол помог ей открыть глаза.
Яков
В глазах графини стоял ужас. Она увидела себя в зеркале без гипноза такой, какой есть — стареющий женщиной за пятьдесят. Кровь девушек, их жертвы были напрасны. Вечная молодость, бессмертие оказались пустышкой.
Но быть жестоко обманутой для нее не так страшно, как ослушаться Совершенного. Никто не знает, кто он. Его никто не видел. Он никогда не снимает маску.
По её мнению, он может все, и видит все, и от его наказания не уйти. Совершенный просто приказывает. Так убил себя Гудков за болтливость. Совершенный вне жизни. Он не в этом мире. И смерть только благо. И так далее. Я с ужасом слушал её монолог.
Если в этом бреде есть хоть капля рационального, над нами нависла чудовищная опасность. Никто не сможет ручаться за себя, если возможности гипноза так велики. Крутин ищет слабых, неуверенных, отчаявшихся и находит, а потом забирает разум, убеждает в своей непогрешимости. Люди становятся управляемыми и сознательно, с радостью идут на преступления.
Похоже, у него везде есть уши. Ведь любой человек, попавший на прием такого доктора, с лёгкостью ответит на любые вопросы и не вспомнит об этом.
Крутин — игрок сильнее, чем мы предполагали.
И я, очевидно, поспешил с облавой! Я поспешил…
Он опять на шаг впереди. Да что же ты за чудовище?
Анна
Неожиданно зашёл господин Скрябин, выяснить, что за шум. Увидев его, графиня широко открыла глаза и медленно с придыханием произнесла: «Consulamento». Я знаю это слово! Девушка из сна, песни чёрной мессы, умирающая графиня. Что общего?
Яков
Пока мы облавами пытались что-то узнать, в больничной прозекторской появился ещё один труп, облезший, в струпьях, с пучками рыжих волос на голом черепе. Похоже, это был тот самый оживший «вурдалак» в ночь дворянского собрания. Антон Андреевич уверял, что он умер от солнечных лучей. Да, схожесть с вурдалаком несомненная. Но кто мне докажет после кровавой мессы, что они существуют? Мертвец забрался в дом графини, пытался укусить Софью, ее воспитанницу. Да! С появлением Крутина мироздание решило, что я— хороший образец для мистических экспериментов.
Анна
Графиня умерла. Но остались ее дочь и воспитанница. Утром в приемном покое обнаружился дух высокого, безобразного человека. Лысая голова с остатками рыжих волос. Лицо в струпьях. Весь синюшный, страшный. Тот самый, который умер от солнечных лучей? Он просил спасти Софью. Не о нем ли говорил сторож? Антон Андреевич предполагал, что он хотел убить воспитанницу графини Елеонской. Все это казалось странным. Он повёл меня к дому графини и указал на окно. Очень вовремя! Похоже, Софью готовилась убить дочка графини. Острая шпилька с ядом была уже рядом с горлом. Елену арестовали.
Яков
Софья Казимировна Елеонская.
Так звучит полное имя воспитанницы покойной графини, в настоящем, ее племянницы. И по завещанию она получает огромное состояние. Графиня Елеонская, удачно добывавшая кровь из служанок, заодно решила выкачать из племянницы денежные средства. Для этого напугала девушку несуществующим проклятьем и запретила выходить замуж. По завещанию в случае брака Софьи графиня лишалась всего. То же самое касалось дочери. И та решила закончить дело, но не успела.
Всегда знал, что в самом запутанном деле в конце пути шелестят деньги.
А вот болезнь… Тут сложнее. Отец Софьи оказался тем несчастным «вурдалаком», якобы пытавшимся ее убить. Смертельно больной человек сбежал из клиники, очевидно, чтобы предупредить дочь. Но успел только спасти от кузины. Его убило солнце. Редкая наследственная болезнь, в результате которой человек становится похожим на вурдалака. В деле поставлена точка. Елену в кандалах вывели на улицу. Следом за ней на свежий воздух потянулось все наше отделение. Тяжелый день, сложное дело. На улице послышались крики. Попав под солнечные лучи, Елена упала с сильным приступом боли. К ней спешил доктор Милтц в паре с каким-то господином. Девушке действительно было плохо. Наследственность проявилась первым приступом.
Приезжий доктор повернулся ко мне. Я похолодел… Доктор Ланге! Мы раскланялись. Анна стояла рядом. Я отчаянно сожалел, что так и не решился рассказать все. Я смотрел на Аннушку, и тревога била в набат. Уже поздно! Доктор Ланге был представлен всем присутствующим. Повернулся и, как бы невзначай, передал привет от моей супруги.
Я смотрел на доктора, пытаясь понять, что происходит. Зачем?
Стало тихо. Так тихо, что я слышал сумасшедший стук своего сердца. Так тихо, что я слышал ее вопрос. Она задала его внутри меня.
Я поблагодарил доктора Ланге. Да, он был сама вежливость. Он сейчас, вежливо улыбаясь, разрушил мою жизнь.
Я медленно поворачивался к ней, а внутри кричал, что это чудовищная ошибка, что все не так, что я люблю ее больше жизни, что виноват и прощу прощения, что все объясню. Но поздно! Слова бесполезны и не нужны. Все уже совершенно неважно потому, что я увидел её глаза! Родные, любимые, удивленные, такие беспомощные и смертельно раненные глаза... И в них один вопрос: ЗА ЧТО? Между нами медленно вырастало нечто огромное и бесчувственное, и я уже не мог прикоснуться к ней, взять за руки. Ее глаза так и остались предо мной, когда я уходил. Из-за них я ослеп. Они резали меня, первый раз в жизни вызывая слезы. Внутри медленно растекалась рана. Тело деревенело. Каждый шаг отдавался болью в груди. Боль не давала дышать. Она не давала думать. Она не давала жить. И когда Клюев бросил мне перчатку сатисфакции, на секунду я почувствовал облегчение. Он обещал расплату. И в этот момент я был с ним согласен. Я только что смертельно ранил мою бесконечно любимую, самую драгоценную женщину!
Анна
Жена?! Какая жена? Да нет же! Нет! Это неправда! Сейчас Яков скажет, что доктор ошибся. Ведь он ошибся, Яков? ОН ОШИБСЯ?!
Но Штольман медленно сказал: «Благодарю вас» и также с трудом повернулся ко мне. В его глазах была безнадежность, тоска, сожаление, просьба и еще что-то, что он хотел сказать. Но не мог. И говорить было больше не о чем. Был только один вопрос: ЗА ЧТО?
Я не понимаю. Женат? Это слово встало между нами и мгновенно вырастило холодную стену. Не пройти не прикоснуться.
Я не понимаю. Как… женат! Это слово жгло меня осколками, только что разбитой жизни. Осколки убивали будущее, резали мое тело, а слово беспощадно рвало мне душу.
Я не понимаю. Как можно… вот так. За что? Я бежала по городу, не замечая, что люди, что день, что извозчики, что вокруг. В голове стало пусто. Женат! Женат! Бил набат, и больше слов не было. Больше ничего не было, только слово, и оно растекалось болью в груди, цеплялось за руки, за глаза, за сердце, которое только что вынули. У меня только что украли любовь.
