Над молчаливыми стенами цитадели тихо поднимался холодный рассвет. Неуверенно посвистывали первые пичужки. На холодной мартовской траве у старых стен, лежали двое: монах в порванной сутане и молодая женщина в такой же рваной длинной холщовой рубашке со спутанной копной волос. Видимо от холода мужчина резко открыл глаза и сел в немом изумлении, растирая лицо руками. Растерянно оглядываясь, он вскочил в ужасе.

— Аня!

От хриплого крика стая утренних птиц испуганно сорвалась в рдеющее небо. Начинался новый день.

Коробейников

К утру арестованными были подписаны все протоколы допросов. Дядюшка и Татьяна Сергеевна, как понятые заверили признания и, таким образом, следствие длиною почти в год было закрыто. Двух оглушенных преступников посадили в тюремный куб. Отряд жандармерии, как ряженый, так и без маскарада, был брошен на сопровождение. Но мы не двигались. Ждали Анну Викторовну и Якова Платоновича. Куда они вчера ушли в ночь, одному Богу известно. И мы так и не узнали, случилась ли возможность освободить Анну Викторовну. Петр Иванович порывался идти на поиски. Но я останавливал его прислушиваясь к интуиции. Мне казалось что такое долгое отсутствие связано с духом Реймонды. И им нельзя мешать. Но, чем выше поднималось солнце, тем больше тревога обнимала всех. Даже Анри. За маленький срок он немало привязался к сыщику.

Оказывается, господин Штольман умеет к себе располагать не только дам. У подростков он моментально вызывает восхищение с безусловным уважением. Как ему так удается? И сейчас малец постоянно выбегает на дорогу, выглядывая нашу пару. Татьяна Сергеевна уже объяснила ему цель поездки, не касаясь мистики, разумеется. И мальчишка загордился от участия в поимке важных преступников. А я горел нетерпением рассказать и показать их невероятные признания.

И ведь я был прав! Это двое, под действием магии, сознались, что не имели намерений возвращать каких либо духов. Заклинание не имело обратной силы. Скорей всего, Анна Викторовна к этому времени была бы мертва, если бы не Яков Платонович и Реймонда. Ух и хитрая лиса, эта катарка, право слово. Где она только табакерку взяла? Видимо действительно знала много тайн.

Ближе к полудню на дороге с горы появились две фигурки. Из окон таверны их хорошо было видно. Мужчина в белой рубашке, нес на руках молодую женщину в черном одеянии. Уже понимая, кто идет, я вылетел с крыльца. Боже, они живы! Эта ночь была настолько немыслимой, что можно было поверить всему. Даже вести, что Христос сошел на землю.

За мной во двор высыпали все. Пара приближалась. Анна Викторовна была босой, в сутане поверх рваной рубахи, но было видно, как обнимая его за шею она счастливо смеется. Полуденный ветер доносил ее серебристый голосок.Когда оставался десяток шагов Татьяна Сергеевна, не выдержав, придерживая шляпку, побежала навстречу. Не опуская драгоценную ношу, к нам, ошарашено счастливый, подошел Яков Платонович. Лицо в грязи и царапинах, ветер шевелил неожиданную широкую белую прядь на виске, но глаза сияют, и улыбка до ушей делает его похожим на мальчишку. Петр Иванович даже крякнул от изумления. Таким он его точно никогда не видел. Ожил наш Штольман. И счастлив, наконец. А Анна Викторовна, видимо смутившись, освободилась от рук своего рыцаря и побежала с кузиной в дом.

Яков

Как мы остались живы, не знаю ни я, ни Анна. Да, собственно, сейчас меня это не интересует. Как не интересует, куда делась эта чаша, Грааля она или Иисуса. Свое сокровище я уже нашел.

Очнувшись, мы были далеко от того места. Да и вряд ли теперь его найдем. Главное я знаю точно — моя Аннушка полностью и бесповоротно жива, как и я. И в ней больше нет никаких духов. В этом могу заверить любого. А остальное — пусть ищут те, кому интересно. А мне сейчас интересно, как бы Анне скорей добраться до постоялого двора, переодеться и отдохнуть. А еще интересно, что и на сколько лет тюрьмы наговорили Ланге и Скрябин! Антон Андреевич, пожалуй, уже допросил мерзавцев. Около таверны меня обнимал, тормошил весь мой маленький отряд. Анри, не снявший колпак, с восторгом заглядывал в глаза. А я, улыбаясь и отвечая друзьям, видел совсем другие глаза всего два часа назад.

***

Не поднимаясь, молча, Аня неотрывно смотрела в небо. В огромных глазах отражался бледный рассвет. Упав перед ней на колени, замирая от неизвестности, приподнял ее голову.

— Аня, любимая! Ты меня слышишь? — я не представлял, что с ней может быть после такой ночи. Она развернулась ко мне, и ее пальцы нежно прикоснулись к щеке, к виску. Вздохнула, как после долгого сна. В лучистом взгляде вдруг ожили давно потерянные бесенята.

— Яков Платонович, и все-таки вы несносны! Мы с Вами вечность не виделись, а вы, как всегда, не решаетесь меня поцеловать.

Петр Иванович

Дорога обратно была столь же не комфортна, сколько радостна. Наши голубки не отходили друг от друга. И мы закрывали глаза на мелкие неприличия. Дайте же влюбленным насладиться друг другом после нечеловеческих испытаний! Тем более, что венчание уже вот-вот, на пороге.

Местные газеты раздули такие бредни про гору Монсегюр, что дивишься человеческой фантазии за неимением достоверных фактов. Якобы в ночь на маскарад явилась Святая Реймонда и наказала своего палача, проявившегося в приезжем докторе. И все, кто там был, окаменели при этом. В-общем, полная ахинея.

***

Март щедро дарил теплый ласковый день. Париж просыпался. Весенний воздух заставлял быстрее бежать кровь, и мокрые тротуары лоснились на солнце. В десять часов по узкой улочке Pier leGrand, к золотым куполам Александра Невского не спеша продвигался эскорт фиакров. Светлый храм для венчания ждал на его перекрестке. Прохожие останавливались, с любопытством провожая процессию. На обвитых железным кружевом балконах толпились обыватели. Жених с шафером ехали впереди, за ним упряжка светлых лошадок везла невесту под белой вуалью и ее подружку.

— Le mariage russe, — шептались обыватели, — русская свадьба.

Непривычно тихо и как-то благостно процессия остановилась у храма. Видимо свадьба была домашней, la famille, поскольку особо любопытные насчитали всего девять человек сопровождения. Не дожидаясь остановки, жених в смокинге и пальто нараспашку легко соскочил с подножки, и они с дружкой исчезли в открытых дверях храма. Высокий седовласый мужчина в светло-сером цилиндре и таком же пальто заботливо подал руку невесте, помогая сойти. Она припала к нему, что-то шепнув, и он бережно взял ее под руку и повел в храм. За ним потянулись две дамы в вуали и четверо мужчин с двумя подростками.

Анна

— Аня! Анечка, дорогая, проснись!

Зыбкую ткань полусна разрывает мамин голос. Шум и голоса внизу, в доме, не приснились, а стали громче и за окном истошно орут воробьи.

— Мама? Когда вы приехали?

— Только что с поезда, вставай, дорогая. Через три часа вы должны быть в церкви, — мама требовательно раздвигает шторы.

— А где Яков?

— Давно уже встал и успел с экипажами разобраться. И Танечка, и Антон Андреевич. Весь дом на ногах.

— Что же меня никто не будил?

— Твой жених попросил тебя не тревожить до последнего часа. Дать отдохнуть.

— Ох, этот Яков Платонович! — делала вид, что сердилась, но внутри поднималась горячая волна нежности от его заботы. Мы вчера поздно вернулись. Префектура, выбор квартиры и ее обстановка забрали целый день.

Позавчера исповедались. Венчание для него — не просто цель. Якову сложно в церкви. И даже если реалист-прагматик в нем слегка потерялся за последние годы, к Всевышнему — осторожная воздержанность. И для него чудом в истории с чашей есть только факт, что мы остались живы. Все остальное оставило горький осадок и седую прядь. И все-таки его картина мира дополнилась еще одной задачкой. И, я не сомневаюсь, его незаурядный аналитический ум справится и с этим. А я буду рядом. Тем более, что он никогда не отрицал реальные факты.

Холодная вода слегка взбодрила, и, принимая полотенце из маминых рук, вдруг ощутила тугой комок волнения в груди. Свадьба! У меня сегодня свадьба!

— А что же вчера не приехали?

— Портниха платье заканчивала. Не успели.

Из кофра бережно выплывало нечто белое, облачно воздушное.

— Смотри, какая красота!

Только сейчас я обратила внимание на чемодан, кофр, пакеты разной величины, занявшие полкомнаты.

— Мам, что же так много-то?

— Не возражай, — повелительно прикоснулась к руке, — все это надо, и, кроме того, здесь подарки от всех, кто не смог приехать.

— А кто приехал? — корсет жестко вонзился в спину. — Не затягивайте туго, пожалуйста.

Внимательный, испытывающий взгляд, прошелся по фигуре и заставил мысленно рассмеяться. Ох, мама!

— Господин Трегубов с Володей, доктор Милц, конечно, и родители Татьяны.

В дверь постучали. Мама инстинктивно прикрыла меня.

— Можно? — Танечка несмело заглянула к нам.

— Танюшка!

Сестричкина непосредственность закружила меня, полуодетую, по комнате. Мама всплеснула руками.

— Девочки, не комильфо! Танюша, помоги Аннушке одеться, а я пойду, распоряжусь завтраком.

Смеясь и щебеча всяческие пустячки, Танюша, с помощью горничной застегивала, завязывала, прикалывала, сотворяя из меня классическую невесту. Я смотрела на себя в зеркало и не могла поверить, что все ужасы позади. И от жизни с этой минуты разрешается ждать только счастья.

Как сказал вчера Яков:

— Сделаю все, чтобы мы жили с тобой так, что сами бы себе завидовали.

Яков

В соседней комнате одевают невесту. Шум, гам, девичье щебетание. Знакомый смех за стенкой наполняет блаженством. Ловлю себя на том, что опять улыбаюсь. В последние дни мышцы лица, похоже, не знают другого состояния. Николай Васильевич уже не ведет наблюдение, как в прошлый раз. Нас просто поселили в смежных комнатах, разрушив всякие правила, установки и приличия. У нас особый случай. И в церковь мы поедем вместе. Друг за другом. Чтобы не потеряться, как сказал Антон Андреевич. И охранять нас есть кому. Префектура выделила несколько человек, которые будут сопровождать кортеж. Это приятно, но, надеюсь, что охранять уже нет от кого.

Внутренний зверь из-за отсутствия угроз наверное ударился в спячку. А я чувствовал себя как пес, стряхнувший, наконец, со шкуры муравейник кусачих тварей.

Из Петербурга Николай Васильевич привез письмо от генерала. Господин Ланге оказался не Крутиным, а главой преступной группы. А Крутина никогда и не было. Это выдумки Полины, которая, кстати, тоже входила в эту группу наравне с доктором. Оба обладали гипнозом. Только у Ланге врожденный дар, а Полина училась. Все остальные — пациенты, которые, так или иначе, зависели от доктора, тоже проходили курс гипноза, но мало у кого получалось. Идея вытащить сокровища пришла к Ланге давно, когда посещал Францию и нашел предания о сокровище катаров. Чашу Грааля ищут уже шесть веков. Никто и никогда ее не видел. И он решил стать тем единственным, кто смог найти, да еще и магический клад прибрать к рукам. Мало ему денег показалось. Славы и власти захотел. А катарка скрыла клад, забрав из него только табакерку. После обработки магией он до конца так и не пришел в себя. И скорей всего после суда попадет в тюремную лечебницу и сполна познает прелесть своих опытов. А вот Скрябин умер в той же лечебнице. «Монахи» в крепости постарались. Анне пока не говорил. Потом, когда найду время и место.

Да что же за запонки такие тугие! Придется помощи просить.

Внизу гостиная была полна народу. Даже родители Татьяны Сергеевны приехали. Неожиданно! Как бы нам через время еще одну свадьбу не устраивать!

Из-за широкой спины Николая Васильевича ко мне метнулась знакомая фигурка.

— Дядя Яков!

— Володя! Как ты?

— Я скучал, очень! Я рад, что опять с вами. А где Анна Викторовна?

— Знаешь, — я отвел его в сторонку, — я тоже ее жду и очень волнуюсь.

— Чтобы ее снова не украли? — все-таки он очень непосредственен, несмотря на острый ум.

— Что ты, уже больше никто не посмеет. Я волнуюсь, потому что она скоро станет моей женой.

— И в первый раз волновался?

— Да.

— Неужели это так страшно?

— Володя! — вдруг захотелось рассмеяться и обнять его,

— Если я стану ее мужем, то никто, никогда не посмеет ее обидеть. Я смогу защитить ее. Понимаешь?

Мария Миронова

Конечно, плохо, что жених увидит невесту перед венчанием. Но они через столько бед прошли, что ничего впереди плохого уже не должно быть. Петр Иванович рассказал, что случилось в замке. Просто ужас какой-то! И все моя девочка перенесла, все выдюжила. Моя золотая! Как Яков Платонович сияет. Не видела никогда у него такой улыбки.

Виктор Миронов

Пока в гостиной накрывался фуршет, помог зятю застегнуть рукава. Голоса вдруг стихли, мы развернулись к лестнице. Еще не выпустив руку Штольмана, я почувствовал, что она дрогнула. На верхней ступеньке стояла Анна. Такой красавицы я не видел нигде и никогда.

Яков

Я не верил своим глазам. Вдох застрял в груди. Этот ангел через час будет рядом со мной перед алтарем?!

Анна Викторовна! Это платье, взгляд! Меня прошили тысячи иголок. Я забыл, где нахожусь. Королева на балу превратилась в царственную особу и волшебную фею лесов в одном лице. Потрясенное молчание прервал голос служанки, несущей бокалы.

-Господа! На дорожку!

Да! Мы едем! Глоток вина и вперед!

Анна

Глубокий баритон обнимал нас венчальной молитвой. Серебристые голоса певчих неслись под купол. Священник торжественно поднес кольца и золотой ободок уверенно скользнул на палец. Я смотрела в любимые глаза и не могла оторваться. Какая вечность может сравниться с этой минутой, когда только в этих глазах я живу.Тяжелый венчальный венец даже не почувствовала.

С тобой никогда не будет больно.

С тобой никогда не будет тяжело.

Быть с тобой — единственная мечта.

Ты — мое желанное наваждение.

Я буду всегда рядом и в горе, и в счастье.

Потому, что люблю тебя.

Яков

«Венчается раб Божий…» — помню эти слова, но сейчас это божественно прекрасно.

Я несу венец моей любви перед тобой!

И твоей любовью окольцован!

Я связан с тобой своей душой!

И, как сейчас, всегда буду идти с тобой вместе по жизни!

Я люблю тебя!

***

Храм выпускал из своих объятий невероятную пару. Молодые были настолько красивы в своей любви, что у ограды образовалась толпа. Воздух дрожал от мощи колоколов, благословляя венчанных. Вдруг кто-то крикнул:

— Смотрите! На небе!

Над храмом, в лучах полуденного солнца, кружились сотни белых голубей. Кружились так ровно, и слаженно, что образовали форму чаши. Колокола замолчали, и тихий звон растекался по улицам. И, вместе с ним, вздох удивления и восхищения. Такого чуда здесь еще не видели.Улица быстро заполнялась людьми, бегущими к храму. Кареты, фиакры, останавливались, не доезжая до собора.

Из небольшого дилижанса выглянула дама в густой вуали. Приподняв ее, она с досадой смотрела на столпотворение и стаю голубей в небе. Черные глаза нервно сузились. Вдруг взгляд споткнулся на венчанной паре, в потрясении застывшей вместе со всеми у ворот храма. Отшатнувшись, женщина в ужасе сжалась, резко побледнела и быстро захлопнула дверь.

— Леди Браун, что случилось? — полный мужчина рядом с ней вытащил белоснежный необъятный платок.

— Ничего особенного, мистер Торнхилл. Толпа. Придется подождать.