- Аннет, душа моя! – дядюшка бросился к ней с распростёртыми объятиями, когда она вошла в двери их роскошного особняка на Морской. – Как я рад, ну как же я рад: наконец-то ты посетила нас! Вроде недавно покинул ваш дом, но вот, соскучился. Мне у тебя непременно надо выспросить обо всём! Сорока принесла на хвосте, что у вас там, в Затонске, столько новостей, что...
- Пётр, позволь же, позволь! - Зинаида Петровна, появившаяся из боковой двери, ведущей в кабинет, стремительно приблизилась к ним и отстранила мужа, тот безропотно подчинился, отступив в сторону.
– Вот и ты, дорогая моя, - она крепко обняла Анну. - Мы не виделись, пожалуй… - прищурилась, вспоминая, - да вот с зимы и не виделись, когда ты из Парижа домой возвращалась и заехала навестить нас. Только уж больно недолго пробыла тогда. Ну теперь уж мы тебя скоро от нас не отпустим.
После Зинаида Петровна отступила на шаг и придирчиво осмотрела Анну с ног до головы, довольно цокнув языком:
- Ах, хороша, до чего хороша! Только что-то похудела. После Парижа-то посправней была!
- Зизи, я ведь рассказывал тебе, - встрял дядюшка. – Аннет всю себя отдает службе на благородном поприще медицины.
- Да помню я, Петя! – и Анне, заговорщически. – Уж столько о тебе рассказывает, прям с языка не сходишь, скучает очень. – и громче. - Ну, ничего! Уж я тебя здесь откормлю, дитя моё, не сомневайся! У меня новый повар нынче. Француза-то я выгнала, взяла немца, Беккера. У него без финтифлюшек еда, но простая и сытная. Так что будь покойна: вернёшься домой в теле, румяная! Маменька с папенькой и не узнают!
- Дядя, Зинаида Петровна! Вы меня просто ошеломили, - смеясь, отвечала Анна: от дурного настроения, которым она маялась всю дорогу, и следа не осталось. – И вовсе я не похудела, судя по моим платьям. Да и с чего бы? Разве с нашей Домной возможно похудеть?
- Ох, твоя правда, Анна. Петр в последний раз приехал от вас совершенно раздобревший. Пришлось на… как это? - диэту посадить. Так, ну что же мы застряли-то в дверях? - заполошилась она. – Идем, провожу тебя в твою комнату. Да скоро обедать будем. В дороге, небось, и не поела. Вижу: корзинка с пирогами нетронутая. Ох, беспечность молодости… Дарья! - кликнула она горничную, уже стоявшую наготове. – Вещи поднимешь да поможешь Анне Викторовне расположиться.
Миловидная опрятная Даша в белоснежном переднике сделала быстрый книксен и бросилась к вещам.
Зинаида Петровна приобняла девушку и повела наверх:
– Ну, как же я тебе рада, Анна! Твой-то дядя, – подмигнула она, – прям цветёт! Как вчера принесли телеграмму от вас, так едва не пляшет и всё мурлычет что-то под нос.
Вскоре Анна, умывшись и переодевшись к обеду, спустилась вниз. Обедали втроём в огромной столовой, нарядной и светлой. Обед сделал бы честь самым лучшим званым обедам в столичных домах. После того, как подали десерт, Зинаида Петровна с сожалением сказала, что придется ей их теперь покинуть: должен явиться сейчас к ней с отчетом поверенный. Дядюшка же, подмигнув Анне, заявил:
- Не желаешь ли прогуляться? У нас чудный парк. Или ты, может быть, устала?
- Нет, дядя. С удовольствием прогуляюсь. Обед был действительно …плотным, - рассмеялась Анна.
Петр Иваныч только вздохнул:
- Это она для тебя расстаралась, душа моя. Я обычно питаюсь весьма скромно. Всё ей кажется, что я поправился. Любит повторять: ножом и вилкой роем мы себе могилу. Ну что же, идём?
Солнце уже клонилось к закату, и парк был напоён запахами весеннего леса и свежести.
- Ах, дядя, до чего же замечательно здесь, - вдохнула полной грудью Анна. - Как хорошо, что я решилась приехать!
Петр Иваныч с улыбкой наблюдал за ней, потом заметил:
- Мне сие, честно говоря, удивительно, дитя моё. Ты так рада была сбежать из Затонска, хотя туда ведь вернулся ...Яков Платоныч? Вы что же... в ссоре?
- Знаешь, я и сама ничего не понимаю. Он ведь приходил к рapa делать мне предложение.
- Да что ты? - дядя даже остановился, ошеломлённый такими новостями. - Штольман? Решился? Нет, я не верю своим ушам. Хотя... он так был влюблен в тебя тогда, лет... пять? назад. Но я был уверен, что он не посмеет... С его-то службой! Но погоди! Ведь ты здесь... Значит, отказала? Аннет!
- Знаешь, дядя, всё так странно и непонятно, - задумчиво теребила Анна витой шнурок саше, висящего на руке. - Я совершенно не помню, чтобы я ему отказывала. Дело в том, что я... лишилась чувств в тот момент. А когда пришла в себя, его уже не было. Отец не очень хочет об этом распространяться. Просто сказал, что я отказала Якову Платонычу, и он сразу ушёл. Они с мамой, кажется, уверились, что я не хочу быть его женой. Но я ведь...!
- Что? Что - ты?
- Н-ничего. Просто хотела сказать, что я хочу за него замуж!
- Зачем же отказала?
- Я не знаю! Я на следующий день пошла к Штольману выяснить, что произошло. Он... он был чуть более красноречив, чем papa. По его словам я будто бы заявила, что не хочу быть ему женой, что не хочу его видеть, и чтобы он держался от меня подальше. Но, дядя, самое странное в этом, что я ни-че-го не помню!
Анна даже ускорила шаг и теперь едва не бежала.
- Постой, постой, - придержал её дядюшка, - но как же ... А ты не думаешь, что тебе помешал какой-то дух?
- Зачем какому-то духу вмешиваться в мои дела? - возмутилась Анна.
- Ну, к примеру, эм-м, выйдя замуж, ты можешь утратить свой дар. Это происходит, когда... не важно. Но поверь, такое случалось!
- Дядя!
- Прости меня, я просто высказываю предположения.
- Твои предположения ложны! Но давай оставим это.
Дядюшка пристально посмотрел на неё, изогнув бровь, но расспрашивать не стал. Анна же продолжала:
- Так вот, я пыталась поговорить с Яковом... Платонычем. Он был сильно раздражён. И мне показалось, что не совсем из-за моего отказа. По-моему, - вздохнула она, - он страдал от сильного похмелья. Причем папа так мне и сказал накануне, что Яков Платоныч позволит себе... - Она вновь помрачнела. - В общем, он в сердцах едва не выставил меня из своего кабинета. Ну, а я под влиянием минуты уехала в Петербург. Тем более, что доктор Милц отстранил меня от работы. Я... я упала в обморок в больнице несколько дней назад, и он заявил, что мне нужно отдохнуть. И вот я здесь, дорогой мой дядюшка.
- Аннет, ну ты же врач! Обмороки, недомогания... Не стоит так себя изводить. Ну, ничего. Уж ты у меня здесь так отдохнёшь! - Он потер руки. - У меня скопилось просто невероятное количество приглашений на званые обеды, музыкальные вечера, выставки, балы. Мы сходим с тобой в театр. Посетим самые модные дамские магазины. Я одену тебя как принцессу...
- Дядя!
- Хорошо. Буду исполнять все твои желания. Видишь ли, Зизи... она всё время занята делами управления своим капиталом. У неё всегда какие-то встречи. Этот управляющий... он, по-моему, практически живёт у нас. А поверенный, Крукман! Такой важный, ты знаешь. Я даже побаиваюсь его. В общем, дитя моё, неизвестно кому больше требуется разрядка и отдых. Да, вот ещё что! В самое ближайшее время состоится заседание самого именитого в городе клуба медиумов, в котором я имею честь состоять. Дело в том, что в городе ожидается один весьма важный господин, я тебя с ним непременно познакомлю.
- А как Зинаида Петровна относится к твоему увлечению? - скептически сощурилась Анна.
- Ну... без пиетета, прямо скажем, - вздохнул дядюшка, потом повеселел. - Но ей совершенно необязательно знать, чем мы с тобой занимаемся на досуге.
- Ох, дядя, дядя, ты неисправим! - рассмеялась она, потом взяла его под руку, и они прошли по аллее к живописному пруду.
Следующая глава Содержание
