Спальня. Широченная кровать. Резко распахивается дверь. В комнату вваливается пьяный Овчинников. За руку волочет молоденькую девушку, практически девочку, одетую в передник и темное платьице горничной. Та не кричит, только шепчет: «Пожалуйста. Не надо. Прошу, барин. Не надо. Пожалуйста». Тот не слушает. Швыряет девочку на кровать. Наваливается сверху. Тьма укрывает дальнейшее.
Кабинет. Та же горничная с едва заметно обозначившимся животом стоит, опустив голову, из глаз текут слезы, она их не утирает, словно не замечая. За столом сидит Овчинников и отсчитывает какие-то мелкие деньги. Потом сует ей в руку и машет на выход. И вновь сгущается тьма, в которой слышен свистящий шепот нескольких голосов: «Повесилась... От позора… Беспутная…» Шепот нарастает.
А поверх других голосов манерный говор Овчинникова: «Я виноват. Поплатился. Виноват. Поплатился. Mea culpa. Mea maxima culpa»
Анна резко села в постели. В окна пробивался хмурый рассвет. Шелестел дождь. Сердце колотилось в груди как сумасшедшее. Что-то такое было сейчас… Кто-то говорил с ней… Она потерла лоб, силясь вспомнить, что такое её разбудило.
Знакомый холодок обнял за плечи, заставив поёжиться. Она выбралась из постели, огляделась. Ночь ещё пряталась по углам комнаты, но рассвет уже постепенно выметал следы тьмы прочь.
Опустилась у зеркала на пуфик, провела кончиками пальцев по лицу, припоминая только что виденный сон, и содрогнулась: за её спиной в глубине мерцающего зеркала колыхался призрак Овчинникова, смотрел на неё печально. Молчал.
- Вы? Как?! - потрясенно прошептала Анна. Призрак чуть переместился, и её едва не стошнило: всё, что ниже шеи, было бесформенным кровавым месивом.
Кое-как справляясь с тошнотой, она на секунду закрыла глаза, потом, пересилив себя, вновь посмотрела на отражение духа:
- Что с вами? Скажите мне, Анатолий Палыч.
Дух уже знакомым жестом обхватил голову, закачался из стороны в сторону. «Месть. Я поплатился. Я виноват. Я поплатился. Я виноват…» Постепенно жаркое бормотание усиливалось и перешло в вопль. Анна зажала уши ладонями и взвизгнула:
- Стоп! Хватит!!!
Тишина упала, словно не голову накинули плотный толстый мешок. Она отняла ладони от ушей. Дух Овчинникова исчез. Сколько она просидела так, судорожно сжавшись на пуфике, Анна не смогла бы сказать. Скорее всего долго. Очень долго. Потому что окна совсем посветлели, и дождь, кажется, кончился.
Она с трудом поднялась и покачнулась: ноги не держали. Сон, что привиделся ей перед пробуждением, ясно припомнился сейчас. Этот человек, что так напугал её своим видом, когда-то изнасиловал девушку, а после она свела счеты с жизнью… Да, дядя же говорил: ходили слухи о грязной истории между Овчинниковым и горничной около года назад. Значит, никакие это не слухи, всё так и случилось.
Теперь он и сам смог рассказать ей о своем грехе, о своей вине. Величайшей вине. Только к чему ей это знание теперь, когда он мертв?
Вдруг в голове отчетливо прозвучал голос:
- Там опасность. Беда. Погибнет. Он погибнет.
Анна резко обернулась: никого не было в комнате. Она сбросила оцепенение и, подхватившись, кинулась к сонетке, чтобы вызвать Домну.
- Аннет, куда это ты собралась? – окликнул её Пётр Иванович, вальяжно спускаясь по лестнице, когда она уже натягивала в передней перчатки. – Ты забыла, что тебе выходить одной крайне опасно? Где твой сопровождающий? Я тебя одну не выпущу!
- Дядя, нет времени, - нетерпеливо махнула рукой Анна. – Если хочешь, идем со мной. Дело срочное!
- Да что случилось? – развел руками дядюшка.
- Овчинников мертв.
От этих слов вся утренняя расслабленность мигом слетела с Петра Иваныча, и он стремительно подошел к Анне.
- Это точно? Но… как? Ты его видела? Что он сказал?
- Да, видела. Сначала приснился. Потом явился сам. Он… у него…, - Анна сглотнула и выговорила. – Вместо живота и грудной клетки у него …сплошная кровавая рана. Я не знаю, что с ним случилось. Только те слухи, ну… о которых ты говорил, они …не слухи. Он показал, что у него была горничная. Совсем юная, почти девочка. Он ...был пьян и ...изнасиловал её. Потом, когда она забеременела, выгнал из дома и денег почти не дал. А она не снесла позора и… повесилась, - последнее слово Анна произнесла с тихой горечью.
- Значит, вот как оно было, - протянул дядюшка, потом нахмурился. - И что он теперь хочет?
- Твердит: моя величайшая вина. Поплатился. Месть. И еще: кто-то может погибнуть.
- Кто-то? Это кто?
- Да не знаю я, дядя, - всплеснула руками Анна. - Только мне нужно ехать туда, в дом Овчинникова.
- Нет! Анна, одну я тебя не отпущу! Подожди я только приведу себя в порядок.
- Ах, дядя, нет времени! Если хочешь, приезжай туда позже, а я...
Она не договорила, в дверь постучали. Анна и Петр Иваныч переглянулись, потом дядюшка отодвинул Анну и потянул на себя дверь. На пороге стоял высокий рыжеватый городовой.
- Анна Викторовна? Меня прислал господин полицмейстер. Чтоб, значит, всюду с вами, - щелкнул он каблуками. – Сопровождать.
- Прекрасно, - кивнула Анна. – Сопроводите меня в дом купца Овчинникова. - и чмокнула в щеку Петра Иваныча. - Всё, дядя, не волнуйся за меня.
********************
На подъезде к дому Анатолия Павловича она увидела у крыльца полицейскую пролетку, стоявших рядом с ней городовых. На крыльце показался Ульяшин. Анна спрыгнула с пролетки, не дожидаясь, когда ей поможет сопровождавший её городовой, и взлетела на крыльцо:
- Сергей Федорович, что здесь случилось?
- Анна Викторовна! - обрадованно воскликнул тот, потом чуть тише. - Небось знаете уже? Хозяин тут... люстра на него свалилась и.. вдребезги, - пояснил уклончиво. - В смысле обе... оба... вдребезги: и люстра, и Овчинников.
- Я знаю. А кто расследует?
- Так Яков Платоныч в доме. Осматривает место происшествия.
- А подозреваемых нет?
- Пока нет. Только недавно сообщили.
- Я пройду к нему, - скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Анна.
Ульяшин прищурился в сомнении:
- Надо ли вам смотреть на это всё? Яков Платоныч недоволен будет.
- Я вообще-то врач, вы забыли? - нахмурилась Анна. - Кстати, как здоровье вашей Варвары?
- Да вроде не жалуется, - при упоминании о жене с Ульяшина мигом слетела вся строгость. - Жилище обустраивает да шьёт для ребеночка всякое: рубашечки там, чепцы, вяжет носки.
- Надо всё же её посмотреть. Вы уж меня, пожалуйста, предупредите, когда она соберется на прием прийти, хорошо? - когда Ульяшин кивнул с благодарностью, быстро сказала. - А теперь я пройду. Это, правда, нужно.
Тот в ответ вздохнул, но препятствовать не стал.
Анна поднялась по темноватой лестнице, свернула налево к приоткрытой двери. Там, на постели, лежал Овчинников, укрытый до подбородка простынёй с расплывшимся по ней кровавым пятном. Рядом с постелью стоял Штольман, склонившись к трупу с неизменной лупой в руках. В груди потеплело, и она просто замерла в дверях, глядя как он что-то рассматривает через лупу. Он, видно, что-то почувствовал, потому что замер на секунду, крутнул шеей, словно ему жал воротничок, и резко обернулся. При виде неё лицо его стремительно просветлело в радостном удивлении, но тут же сменилось угрюмой мрачностью:
- Вы... вы как здесь?! - буркнул он резко.
- Он позвал, - с вызовом заявила Анна, кивнув на тело. - Явился рано утром. Сказал: беда. Кто-то погибнет.
- Кто?
- Я не знаю. Ничего больше не сказал.
- Анна, я же просил: оставайтесь дома, - поморщился с досадой. - Вы меня снова не слушаете.
- Ну, я уже здесь, Яков Платонович, - она приблизилась к нему и склонила голову на бок. - И я не одна, в сопровождении. Городовой, которого вы прислали, проводил меня. Так что я не нарушила ваших указаний, - губы её иронично дрогнули, и Штольман качнул головой, соглашаясь. Анна, получив отпущение грехов, энергично заявила. - Так что если позволите, я... хочу поговорить с ним.
- С Овчинниковым?
Анна подняла брови, губы задрожали в плохо скрываемой усмешке:
- Нет, я конечно, с бОльшим удовольствием поговорила бы с вами, но здесь это будет ...не очень удобно.
Яков в ответ улыбнулся:
- Простите, не могу поцеловать вам руку. Трупы - дело грязное.
- Хорошо, я вас прощаю, - великодушно кивнула Анна.
- И всё же, вы не должны были приходить сюда. Прислали бы записку. Я ведь просил не выходить из дома.
- Яков Платоныч, - уверенно продолжила Анна, - Я почти уверена: вся эта история не имеет отношения к Крутину.
- С чего вы так решили? - расслабленная улыбка мигом слетела с его лица: перед нею был её сыщик - собранный, строгий профессионал. И главное, он уже не собирался дальше отчитывать её, а слушал, что она может сообщить по делу.
- Он сказал: это моя вина. Я поплатился. И ещё: месть.
- Что это значит?
- Если в двух словах..., - Анна быстро пересказала всё, что ей сказал дух Овчинникова. - В общем, по моему мнению кто-то отомстил ему. То есть Крутин здесь не при чём.
- Если это так, то..., - Штольман поднял глаза к потолку, где зияла дыра от сорвавшейся люстры, что валялась рядом с кроватью. - Все ответы наверху. Так что, с вашего позволения, - он опустил на неё взгляд, - я отправлюсь туда, а вы...
Анна тоже подняла голову, и...
Время словно бы замедлилось: из зияющей дыры будто бы нехотя вывалился какой-то кусок балки и полетел вниз с неумолимостью самой смерти. Она дернула на себя Штольмана, но не успела: тяжелый кусок дерева ударил его по голове. Она упала на спину, и Яков навалился на неё сверху, грузно и неподвижно. Она даже крикнуть не могла, и только сдавленно засипела:
- По...помогите. Кто-ни...будь.
Следующая глава Содержание
