Рождество... Вот наконец и приближается Рождество, о котором она мечтала долгих пять лет. Анна задумчиво смотрела в окно. За окном тихо падал снег. Снега было много. Так много, что пришлось приглашать помощника Ерофею, который не справлялся сам. Ерофей был мастер на все руки. Он и печь истопит, и починит любую мебель, и за почтой следит, и, как подозревала Анна, за ней самой приглядывает пока мужа нет дома. Мужа... Господи, неужели это случилось наконец... Месяц назад они тихо обвенчались в маленькой церквушке, стоявшей в парке неподалеку. Никого кроме них и старенького священника в церкви не было. Только дома ждал сюрприз в виде накрытого стола, за которым улыбались дядя и совсем неожиданный Александр Францевич. Само венчание для Анны стало сюрпризом. Яков просто предложил прогуляться и прогулка закончилась у входа в церковь. Она ошеломленно посмотрела на него, а он молча чуть улыбнулся и тихо сказал "Надеюсь не возражаешь". Глаза её мгновенно заблестели близкими слезами и она решительно сжала его руку, помотав головой. Произнести что либо вслух не получалось. И в продолжении церемонии она почти не слышала того, что говорил батюшка. Очнулась только когда нужно было ответить на вопрос согласна ли. "Да!" почти выкрикнула Анна и смутилась от собственной несдержанности. Штольман очень серьезно и тихо произнёс своё "да". Они обменялись кольцами и Яков нежно и легко прикоснулся губами к её губам. "Как ребёнка..." неожиданно подумалось Анне и она вдруг ощутила лёгкое разочарование, а следом снова смущение. И только когда они сошли со ступеней храма, Штольман внезапно обнял её и все абсолютно мысли куда-то исчезли. Поцелуй получился долгим и страстным до того, что у неё ноги стали подгибаться. Когда он закончился, Анна не сразу открыла глаза. В глазах напротив искрилась улыбка. Анна вдруг ахнула "Яша!... А как же родители... Они же не знают ничего..." Яков снова улыбнулся. "Знают. Я написал. Вчера ответ пришёл. Благословили нас ещё раз". Анна с облегчением вздохнула и всё таки легонько стукнула его кулачком в грудь. "И не сказал!" Штольман поймал её руку и поцеловал. "Тогда сюрприза бы не получилось. А дома ещё пара сюрпризов ждёт". И тихо засмеялся. Анна заворожено смотрела на него. Ни разу за все годы их знакомства она не слышала от него такого лёгкого смеха. И невольно рассмеялась в ответ. Затем крепко взяла его под руку и шагнула в сторону дома. За месяц жизни в Петербурге этот небольшой изящный особнячок действительно уже стал домом. Их общим домом.
После всех перипетий в Затонске, Яков привёз её сюда в конце осени. Коротко сказал "Родительский дом". Дом был небольшой, уютный, но видно было, что здесь давно никто не живёт. К их приезду была сделана уборка и растоплены все камины. На кухне хозяйничала маленькая пожилая женщина по имени Матрёна. Анна при знакомстве смущаясь спросила про отчество. Кухарка застеснялась ещё больше неё и краснея пробормотала "Да что Вы, барышня .. Зовите Матреной, я уж привыкши". Но Анна настояла на своём и теперь подчёркнуто звала кухарку Матрёна Ильинична. Штольман через пару дней с удивлением спросил "Ты не знаешь, что это с Матрёной? Каждый день готовит как к праздничному столу?" Анна только загадочно улыбнулась. Кроме кухарки был ещё Ерофей. Невысокий крепкий мужчина лет пятидесяти. Штольман сказал, что служил он в полиции и знакомы они давно. При задержании опасного преступника Ерофей был тяжело ранен и после выздоровления на службу вернуться не мог. Вот и служил у Штольмана. Анна так и не поняла кем именно служил Ерофей в доме. Похоже было, что и управляющим, и охранником, и куда пошлют. А ещё было заметно, что очень он Штольмана уважает. И готов за него в огонь и воду. Матрёна как-то шепнула, что "Если бы не барин, не жить бы Ерофею...Спас он его, собой прикрыл и злодея застрелил, что Ерофея ранил".
А ещё была Симочка горничная. На том, чтобы нанять горничную, настоял Яков. Анна согласилась в конце концов, когда поняла, что Матрёне тяжело будет и готовить, и поддерживать порядок в доме. Но поставила условием, что сама выберет из тех, что пришлют из агентства по найму. Штольман хмыкнул, но согласился. Весь день к ним приходили кандидатки в горничные. И Анна внимательно выслушивала их, пока Яков читал рекомендации. Никто ей не нравился. Хотя она сама смутно представляла чего ждёт от этих женщин. И уже вечером Матрёна привела худенькую девушку. "Племяшка моя. Сирота". Анна посмотрела на Симу, опустившую глаза и робко переминавшуюся у порога. Девушке было лет 19. Одета бедно, но чисто. Поразила толстенная каштановая коса ниже пояса. И внезапно Сима подняла карие глаза и смущённо улыбнулась. На щеках обозначились ямочки и её простое личико сразу стало необыкновенно милым. Анна невольно улыбнулась в ответ и кивнула. "Сима, ты где живёшь?" Девушка моргнула и еле слышно прошептала "У тёти Матрёши ". Анна оглянулась на мужа и подняла брови. Штольман кивнул. "Приходи завтра утром. Комнату тебе выделим, будешь жить здесь" сказала Анна. Сима вспыхнула от радости и посмотрела на тётку. "Иди уж. Подожди меня на кухне" сказала та. А когда племянница выскочила за дверь, низко поклонилась хозяевам. "Спасибо. Она хорошая девка, старательная. Заела её мачеха в деревне, вот и приехала ко мне. Брат помер пол года назад. А Симке вдова его житья не даёт". Матрёна ещё раз поклонилась и степенно выплыла из комнаты. Штольман весело смотрел на жену. "Что?" спросила Анна. "Мария Тимофеевна непременно взяла бы ту, у которой самая блестящая рекомендация. А ты вот так, раз и буквально с улицы". Анна улыбнулась. "А вот и неправда, господин следователь! Самая блестящая рекомендация как раз у Симы. Её Матрёна Ильинична рекомендовала. А ей я верю". Яков вскинул бровь, потом молча подошёл и поцеловал её в ладонь.
Сима действительно оказалась очень старательной. В доме всё блестело и все мелочи были на своих местах. А ещё она обладала способностью вовремя подать чай, или принести замёрзшей хозяйке шаль, или найти завалившуюся за диванную подушку книгу. И всё это с улыбкой.
Анна качнула головой, вынырнув наконец из недавних воспоминаний. Нужно было спуститься на кухню и обговорить с Матрёной меню на Рождественский обед. Родители звали их на праздники в Затонск. Но Анне хотелось встретить это Рождество вдвоём с мужем. Это их первое Рождество вместе. Хотелось тишины, покоя и того необыкновенного чувства, которое у неё возникало только рядом с Яковом. Она не могла это объяснить словами. Любовь, нежность, чувство защищённости и ощущение того, что возможно любое чудо. Всё это возникало и длилось только тогда, когда он был рядом. Сейчас он был на службе. И Анна с самого утра, с того момента, когда тёплые губы прикоснулись к её виску и хрипловатый голос прошептал на ухо "Не скучай. Я люблю тебя", ждала его возвращения. И знала, что с ним всё в порядке. В семь часов он откроет дверь и быстро скажет ей, кинувшейся ему навстречу "Погоди, я с мороза". Но она не послушает его и повиснет на шее, целуя прохладную щеку. А он тихо засмеётся и поцелует сам. Так, что у неё снова подогнутся колени и задрожит всё внутри. А потом они будут ужинать и разговаривать обо всём. О его службе, о поездке в Затонск после Рождества, о том, куда поставить ёлку и о том, что дар Анны вернулся. Дар действительно вернулся, но немного другим. Духи её почти не беспокоили. Но она стала видеть картины будущего. Пока очень короткие и только те, что связаны с близкими людьми. Анна всегда знала грозит ли какая-то опасность мужу или родным. Она перестала беспокоиться понапрасну если Яков задерживался. Просто прислушивалась к своим ощущениям и успокаивалась. Она до минуты могла рассчитать когда он появится на пороге дома. И всегда была возле двери в этот момент. Поначалу он удивлялся и даже хмурился. "Ты что, долго тут ждёшь? Дует же от двери" ворчал он. А когда она объяснила в чём дело, поднял бровь и сначала хмыкнул, а потом улыбнулся. "Да... Знал же кого в жены беру". Анна с деланным возмущением замахнулась кулачком. Штольман, как всегда поймал её руку и поцеловал в ладошку. И как всегда всё закончилось поцелуями. Поцелуи случались регулярно и в любом месте дома, где они оказывались близко друг к другу. Этим они страшно смущали Симочку. Но постепенно и она стала привыкать.
Анна тихонько хихикнула и решительно направилась к лестнице на первый этаж. Взгляд зацепился за неплотно прикрытую дверь в кабинет мужа и она остановилась. Минуту постояла и вошла. Тут было царство Штольмана. Только Анне разрешалось заходить в кабинет без предупреждения и в любое время. Здесь он работал с бумагами, которые приносил со службы. Здесь он думал над делом, которое вёл в данный момент. И здесь же был "островок прошлого". То, что связывало его с детством и юностью. Напротив стола, на стене над маленьким камином, висели два небольших портрета. Когда Анна впервые их увидела, она долго стояла рядом, вглядываясь в лица тех, кто подарил ей Якова. Он был очень похож на отца. Тот же высокий лоб, тот же породистый нос, складка губ. Только глаза у младшего Штольмана были мамины. Большие серо-зеленые, с длинными ресницами. Мама Якова на портрете была совсем молодая, лишь немного старше теперешней Анны. Анна знала уже, что мама умерла когда Якову было девять. Она недолго болела и тихо ушла. И Яков с её смертью так и не смирился. А со временем запретил себе сильно привязываться к кому бы то ни было. Второй раз такой боли он боялся не пережить. Отец, известный в Петербурге врач, сильно тосковал после смерти жены. Но через восемь лет женился снова. И этого сын ему простить не мог. Много лет они почти не общались. Вторая жена отца, которая была намного моложе своего мужа, через десять сбежала с заезжим актером и они оба погибли в железнодорожной катастрофе. Платон Федорович запил. А ещё через несколько лет с ним случился удар. Якова вызвал семейный врач, который перед дверью в спальню отца сказал ему, что надежды нет и попросил быть помягче с умирающим. Стоя над неподвижным отцом, Штольман пожалел о своей непримиримости. Перед ним лежал высохший старый человек с потухшим взглядом. Непослушными пальцами отец погладил руку сына и еле слышно прошептал "Прости, Яша..." Через два месяца после похорон отца Яков стрелялся с Разумовским.
Анна подошла к портретам и замерла, глядя на лица родителей мужа. "Я очень его люблю... Обещаю, я буду беречь его..." тихо прошептала она. И внезапно ощутила как словно лёгкое дуновение ветра погладило её по голове. А в следующее мгновение в ушах раздался нежный голос "Спасибо, девочка... Я буду молиться за вас. Береги себя". Анна моргнула и ей показалось, Анастасия Михайловна улыбнулась ей с портрета.
Из кабинета она вышла задумавшись и поспешила наконец к Матрёне на кухню. Они долго обсуждали праздничное меню. Матрёна настаивала на том, что обязательно надо приготовить гуся. Анна смеялась и говорила, что не осилят они гуся. "Анна Викторовна, но как же Рождество и без гуся?" взволнованно спросила Матрёна, а потом вдруг запнулась и покраснела. "Ох... Да что это я... Вам же такое жирное и правда не стоит... А давайте я телятинки запеку в сливках! Вот лёгкое будет, в самый раз!" Теперь уже покраснела Анна. "Матрёна Ильинична... Дорогая... Вы только Якову Платоновичу не проговоритесь... Он ещё не знает" забормотала Анна и окончательно смешавшись смолкла. Матрёна всплеснула руками "Да что Вы! Да я ни пол словечка! А то я не знаю!" Анна смутилась ещё больше и спросила "А что, что-то заметно уже? Вы как догадались?" Кухарка добродушно заулыбалась "А что тут гадать то? Мутит Вас по утрам уже недели две поди. И с личика спали, вон глазки по утрам опухшие. Я же троих родила, как же не знать?" Анна тоже улыбнулась и согласилась на телятину. Поначалу она испугалась, что её секрет раскрыт. Якову она хотела сказать о беременности в Рождество. По утрам он уходил рано и тот факт, что её действительно мутит, прошёл мимо него. Иначе он бы уже повёз ее к врачу. А она и сама врач. И прекрасно знает что к чему. А ещё ей уже дней десять снится малыш. Очень похожий на Якова. С такими же темными кудряшками и большими зелёными глазками. Когда он приснился ей в первый раз, она не могла поверить. Но сон повторялся и радость от этого сна помогала переносить и тошноту, и головокружение по утрам. По её подсчётам к середине августа в доме появится маленький Штольман. Дмитрий Яковлевич. Имя к ней тоже пришло во сне и она была уверена, что Яков примет его. А уж как будут рады родители... Анна снова улыбнулась, а потом вдруг нахмурилась. Мама... Мама сразу начнёт создавать из мухи слона и укутывать её ватой. И наверняка будет настаивать чтобы Анна осталась в Затонске. Или сама приедет сюда в Петербург. Анна любила мать, но опека её порой была чрезмерна. Да что там, не порой. Всегда. Мария Тимофеевна не могла никак смириться с тем, что дочь уже взрослая и сама имеет семью. Через пять дней после венчания мама прислала письмо на четырёх листах с кучей советов и ещё большей кучей вопросов. Она хотела знать всё. Распорядок дня по минутам, список одежды, посуды, мебели. Характеристики слуг и много чего другого. Отец тоже написал, но его письмо было гораздо короче. Он поздравил их, очень тепло отозвался о Якове и в конце шутливо заметил о том, что не стоит пугаться маминых километровых посланий. Он держит всё под контролем. Да, на папу вся надежда.
Анна вернулась в гостинную и села разбирать счета, которые принёс Ерофей из лавки. С этим было проще всего. Поначалу она очень боялась, что не справится с ведением хозяйства самостоятельно. Что скрывать, эта сторона жизни не слишком её интересовала. Но, как оказалось, она многому исподволь научилась у Прасковьи. Не подвела её и наблюдательность. Много лет она видела как мама распоряжается по хозяйству. И невольно это отложилось в памяти. Мария Тимофеевна не слишком привлекала дочь к домашним делам. Ей всегда казалось, что её умница и красавица Аня станет женой какого нибудь титулованного богатого мужчины. Она не очень задумывалась над тем, откуда бы взяться такому в провинциальном тихом Затонске. И когда на горизонте появился князь Разумовский, Мария Тимофеевна просто с ума сошла от счастья. А уж когда князь посватался к Анне, то голос разума был окончательно задавлен. Её не смущал ни возраст князя, ни тот факт, что дочь не горела желанием стать княгиней. И страшно возмущал Штольман. Он ей виделся главным преткновением на пути к удачному замужеству Анны. Понадобилось пережить множество трагических моментов и четыре года, в течении которых дочь словно пребывала в Зазеркалье, чтобы Мария Тимофеевна смогла понять, что никто кроме этого сложного и сдержанного полицейского Анне не нужен. Она приняла даже учебу Анны в Париже и приобретение профессии. Неслыханно, дама врач! Но к этому моменту Мария Тимофеевна уже была согласна на всё. Возвращение Штольмана вновь всколыхнуло былые сомнения, но они быстро развеялись при виде абсолютно счастливой дочери.
Анна оторвалась от счетов и снова нахмурилась. В Петербурге у неё не было никакой возможности работать. Слишком непривычно ещё было для общества принятие женщины как специалиста в области медицины. В Затонске был Александр Францевич, который всегда был очень доброжелательно настроен к ней. И если поначалу пациенты не слишком охотно шли к доктору женщине, то со временем недоверие исчезло. Здесь же ей в лучшем случае могли предложить место сестры милосердия. И это Анну расстраивало. Конечно, будучи теперь замужней дамой, она вряд ли смогла бы вести полноценную практику. Но хотя бы консультировать два-три дня в неделю... Деятельная натура Анны требовала какого-то выхода из этой ситуации. Но пока она его не видела. Она пробовала поговорить об этом с мужем. Он выслушал внимательно, но ничего определенного не ответил. Коротко сказал "Подумаю". Анна даже решила поначалу обидеться. Опять он отмахивается от неё! Как в первые месяцы знакомства! Но через время, поняла, что никогда он ей не лгал. И если сказал "подумаю", значит обязательно что нибудь придумает. На этом она успокоилась. А потом поняла, что беременна и мысли о работе отступили на задний план.
День пролетел незаметно в домашних заботах. Штольман вернулся вовремя и за ужином подшучивал над своим новым помощником, который по его рассказам, очень напомнил Анне Антона Коробейникова. Того Антона, которого она помнила по первому году знакомства с Яковом. Сейчас то Антон сам занимает место начальника сыскного отделения Затонской полиции. И вполне справляется. А тогда, когда они только познакомились, он был совсем наивным молодым человеком. Правда очень старательным и, как говорил Яков, обучаемым. После ужина Штольман попросил жену сыграть что нибудь на маленьком клавесине, стоявшем в "музыкальной комнате". Эта комната была памятью об Анастасии Михайловне, его маме. Ничего в ней не изменилось с тех пор, как Анастасия Михайловна умерла. Раз в году приходил старенький настройщик, но кроме него к инструменту никто не прикасался. И вот Яков просит её сыграть. И, отведя взгляд, запинаясь говорит, что "ноты вот тут, на этажерке". Анна очень взволновалась, но возразить было нельзя. Она надеялась, что хоть что-то в стопке с нотами окажется знакомым. И, о чудо! Первый же сборник начинался с "Ноктюрна" Шопена. Именно того Ноктюрна, который она часто играла в последние четыре года. Она на минуту задумалась и опустила пальцы на клавиши. Мелодия хрустальными переливами заполнила комнату. И Анна забыла о том, что волновало её ещё пару минут назад. Она снова переживала ту боль и одиночество, которые сопровождали эту мелодию в последние годы. Музыка давала надежду. Она была полна светлой грусти и вместе с тем, обещала пробуждение от спячки, в которую Анна погрузилась четыре года назад. Прозвучали последние аккорды и в комнате наступила тишина. Анна не сразу это поняла и оглянулась на мужа, сидевшего на маленьком диванчике позади неё. Глаза Штольмана были затуманенными и странно блестели. И она сорвалась с места, в секунду подлетев к нему. С некоторых пор она поняла, что теперь может и пожалеть, и спросить о чём угодно. И он не станет сопротивляться и отталкивать её, как когда-то. Руки сами обхватили его голову и прижали к груди. "Всё хорошо... Всё непременно будет хорошо..." прошептала она, задохнувшись от нежности. И он так же, как в далёком декабре 1889-го, обнял её за талию и встал глядя в глаза. Губы прижались к губам и слова и мысли стали неважны. Мир сосредоточился на одном единственном человеке и том волшебстве, которое он сейчас творил.
Утром Анна проснулась поздно. И не сразу это поняла. Ещё не открыв глаз, она почувствовала нежный аромат. "Розы... Розы??" Анна открыла глаза и увидела на подушке рядом с собой три чайные розы. Нежнейшие кремово-розовые головки источали тот самый божественный запах, разбудивший её. Она осторожно дотронулась пальцами до лепестков и села. Якова не было. А стрелки часов показывали три четверти десятого. Анна ахнула и залилась румянцем. Ночная сорочка нахально валялась в метре от кровати. Проспала! Не проводила мужа! И немудрено, если учесть то, когда они заснули. Она снова оглянулась на цветы на подушке и улыбнулась. Быстро одевшись и приведя себя в порядок, Анна нежно взяла розы и спустилась вниз, чтобы обрезать их и поставить в вазу.
Матрёна ахнула, увидев розы и смахнула вдруг набежавшую слезу. "Аннушка Викторовна, давайте я обрежу" Анна помотала головой. "Спасибо, Матрёна Ильинична, я сама. Вы только вазу принесите из гостинной". Матрёна понимающе кивнула и вышла. Анна бережно обрезала стебли роз и поставила их в принесенную Матрёной вазу. А затем, подумав, унесла вазу с цветами в спальню. Слишком интимным был этот подарок, чтобы им любовался кто-то кроме них с Яковом.
В гостинной её ожидал ещё один сюрприз. Ёлка. Пушистая ладная ёлочка стояла в ведре с песком в углу комнаты. Она не была слишком большой, но была очень красивой. Рядом стояли два больших картонных ящика с игрушками. А на одной из веток ёлочки покачивалось письмо, прикрепленное булавкой. Анна нетерпеливо развернула листок бумаги. "Анечка, дождись меня. Украсим ёлку вместе. Люблю". За спиной раздались лёгкие шаги и в комнату вошла Сима. "Анна Викторовна! Что случилось? Почему Вы плачете?" Сима взволнованно смотрела на неё и Анна улыбнулась сквозь слёзы. "Всё в порядке, Симочка. Это я от счастья..." Сима испытывающе посмотрела ей в лицо, но увидев письмо, заулыбалась. "Хорошие вести?" "Да, очень хорошие" Анна смахнула ладонью непрошенные слёзы и спрятала листок бумаги в карман. "А там внизу Вам подарок принесли утром" сообщила Сима. Анна удивлённо приподняла брови "Подарок? От кого?" Сима смешалась и опустила глаза "Не знаю... Я ведь читать .." Анна охнула "Ты не умеешь читать?!" Сима покачала головой. Анна улыбнулась. "Ничего страшного! Мы это исправим! Через месяц ты у меня профессором станешь!" И сама засмеялась от того как расширились от удивления глаза Симы.
Внизу на столике для почты обнаружилась стопка писем и небольшой свёрток. Письма все оказались Якову. А почерк на свёртке заставил Анну взвизгнуть от восторга. Почерк был дядюшкин. Нетерпеливо сорвав оберточную бумагу, Анна извлекла из под неё небольшую коробочку с прикрепленным к ней конвертом. В конверте был совсем небольшой листок бумаги, на котором было написано "Аннет, что-то мне подсказывает, что этот мой подарок будет к месту. Встретимся в Затонске. Твой любимый дядя" Засмеявшись, Анна открыла коробочку и замерла. На голубом бархате лежала изящная серебряная погремушка. От изумления Анна не могла вздохнуть. Как? Как он узнал? Возможно это просто подарок с намёком? "Действительно любимый дядя. Самый любимый" подумала Анна и унесла подарок наверх. Надо его спрятать, чтобы Яков не увидел раньше времени.
Вечером Анна еле дождалась прихода мужа. Ещё накануне он уговорил её не идти на Всенощную службу. И она втихомолку порадовалась этому. Хоть и чувствовала она себя прекрасно, но долго стоять ей было сложно. Поупрямившись для виду, она согласилась с ним. И они решили, что вместе нарядят ёлку, а утром распакуют подарки и сходят в ту церковь, где они венчались. Поставят свечи за родных. Яков пришёл раньше обычного и был не то, чтобы очень весел, но слегка возбуждён. После ужина они украсили ёлочку. К концу этого мероприятия у обоих блестели глаза. Руки постоянно соприкасались, Яков часто перехватывал её ладонь и целовал нежно и долго. В конце концов Анна сама взяла его за руку и потащила наверх в спальню. Под утро она неслышно выскользнула из под одеяла, накинула лёгкое утреннее платье и босиком спустилась в гостинную. Вытащив из нижнего ящика секретера небольшой свёрток, перевязанный красивой лентой, она подошла к ёлке. Под ней уже лежала маленькая коробочка. Анна ахнула. И когда он только успел? Она положила рядом свой подарок и с любопытством прикоснулась к коробочке. "А что это Вы делаете, барышня?" Послышалось от двери и Анна вздрогнула от неожиданности. В дверях стоял Штольман и улыбаясь смотрел на неё. Вот такого утреннего, слегка растрепанного она любила больше всего. Впрочем, она его любила всякого. Всегда. "С Рождеством, Яша..." Яков вдруг оказался рядом и подняв её, легко коснулся губами виска. "С Рождеством, Аня .." Анна замерла глядя ему в глаза и обняла за шею. "А давай прямо сейчас откроем наши подарки. Ведь можно уже?" Вместо ответа он наклонил голову и прижался губами к её губам. И только через несколько минут, с трудом переведя дыхание, сказал "Конечно давай откроем. Только вначале ты наденешь туфли". Анна не сразу поняла о чём он. И только опустив голову вниз, увидела свои домашние туфельки. А она даже не заметила как он их принёс. Она засмеялась и надела эти туфельки. Сегодня она будет Золушкой, а он её Принцем.
Яков с каким-то непередаваемым выражением лица смотрел на неё. "Так ты откроешь подарок?" Анна нетерпеливо схватила коробочку и открыла её. Несколько секунд она молчала, а потом тихо выдохнула "Какая красота ..." В коробочке лежала тонкая цепочка с подвеской из ослепительно голубого сапфира. Яков перевёл дыхание и тихо сказал "Это часики. Там кнопка внизу. Всегда будешь знать точное время". Анна по девчоночьи захлопала в ладоши и бросилась ему на шею. "Ну вот откуда ты знал? Откуда? Я же мечтала о них!" Штольман улыбнулся. "Ты очень громко мечтала. Я помню как ты восторгалась такими когда мы ходили в ресторан". Анна чмокнула его в щеку и потащила обратно к ёлке. "Теперь ты открой свой подарок! Правда он не такой шикарный, как твой .. Но зато я сделала его своими руками!" Яков развернул свой подарок и изумлённо уставился на него. В свёртке лежал шарф. Из мягчайшей серой с чуть заметным зелёным оттенком шерсти. "Ты это сама связала?" " Да! Но, если бы не Сима, я бы не справилась. Она меня научила! И пожалуйста, носи его! Мне холодно на тебя смотреть, как ты в любой мороз с голой шеей..." Анна вопросительно посмотрела на мужа. А он решительно обмотал шею шарфом и поцеловал её в нос. "Клянусь носить!" Штольман взял ее за руку и подвёл к дивану, приглашая присесть. "Аня... У меня есть ещё один подарок. Только он не материальный. Я поговорил с другом отца, профессором Вольфом. Он согласен взять тебя ассистенткой". Анна от неожиданности приоткрыла рот и уставилась на мужа совершенно оторопевшим взглядом. "Что?.." выдохнула она. А в следующую секунду расплакалась и спрятала лицо у него на груди. Её Штольман... Самый любимый, самый близкий, самый понимающий... Яков обнял её и встревоженно спросил "Ты не рада? " Анна вскинул а на него сияющие глаза. "Рада! Я так тебя люблю! Но у меня тоже есть для тебя ещё один подарок..." Штольман вопросительно смотрел ей в лицо. "Яша .. У нас будет ребёнок. Сын. Митя". Минуты две лицо мужа ничего не выражало. Только в глазах напряжённо билась какая-то мысль. Анна уже не знала что сказать и как реагировать, как вдруг что-то дрогнуло в его лице и он порывисто схватил её в объятия. "Аня!... Это правда? Ты как? Как ты себя чувствуешь?" Стольких вопросов сразу Анна не ожидала. И, облегчённо вздохнув, ответила по порядку "Правда. Я отлично. И чувствую себя прекрасно. А буду чувствовать ещё лучше, если ты перестанешь меня трясти". Штольман только теперь понял, что крепко держал её за плечи и встряхивал с каждым вопросом. Он обнял её и тихо пробормотал ей на ухо "Прости... Я идиот .."
После этой фразы с Анной случилась форменная истерика от смеха. Она хохотала до слёз. Обнимала мужа, успокаивалась, но затем снова фыркала и начинала смеяться. Штольман даже воды ей предложил, немного испугавшись. Но она замахала на него руками и упала лицом в диванную подушку. Отсмеявшись, она вытерла слёзы и решительно сказала "А теперь идём завтракать. И если ты ещё раз назовешь моего мужа идиотом, я тебя стукну".
Рождество пришло в дом Штольманов. И это было самое счастливое Рождество для них. Оставалось надеяться, что и последующие рождественские праздники принесут только счастье.
Отредактировано IrisBella (22.07.2022 20:41)
