После школы Яков не долго думал куда поступать. Медицина и медики окружали его с детства. И он по большей части склонялся к мединституту. Мечту о сцене пришлось отложить. Перед самым выпускным он влез в драку. Он вообще был азартным и вспыльчивым, хоть и быстро отходил. Но в этом случае не мог остаться в стороне. Они с Петром провожали домой девочек после вечера в школе. Совсем недавно их объединили.   До восьмого класса школа была с раздельным обучением, а теперь в классе появились феи в коричневых форменных платьях и черных передниках. Они были разными. Белокурые, темноволосые и рыжие. Худенькие и не очень. Но все они были существами с другой планеты. И вызывали у Якова чувство восторженного изумления. Концерт в школе был приурочен ко дню 7 ноября. После концерта были танцы. А потом друзья отправились провожать стайку девчонок, которые жили не слишком близко от школы. И нарвались на трёх пьяных хулиганов. Подвыпившие парни стали приставать к девочкам. Яков, Петя и Славка, который тоже жил возле больницы, куда шла вся компания, пытались поначалу просто урезонить буянов. Но те с пьяным хохотом стали ловить девочек за руки. И Яков не выдержал. Девчонки визжали и кричали "Помогите!" Мальчишки дрались отчаянно. Но к тому моменту, когда подоспела милиция, Якову сломали челюсть.
    Мама не ругалась. Сказала только "Горюшко ты моё геройское... Весь в папу..." И прижала к себе. Всё конечно зажило. Хотя долго было сложно есть и Яков сильно похудел. Он и так был поджарый и стройный. А тут совсем худющий стал. Но главное, после того как челюсть срослась, остался лёгкий дефект дикции. Актерская карьера помахала рукой. Яков не слишком унывал. У него оставался кружок самодеятельности, где его совсем почти незаметное пришепетывание никого не смущало.
    Поступил он с первого раза. Что было не мудрено. Яков был подготовлен прекрасно. Прошлым летом он привёз из Москвы пол чемодана очень нужных книг, которыми его снабдили бабушка и тётя Аня. Книги по медицине Яков читал как увлекательнейший детектив. Ему было интересно всё, но склонялся он к педиатрии. Он сам не понимал почему ему так важно было лечить детей. Но именно эту специализацию он собирался выбрать. Мама его поддерживала. Только иногда вздыхала "Трудно это, Яшенька. Маленькие не всегда и сказать могут что болит..." И гладила его по плечу, словно малыша. Да он и был для нее по прежнему её маленьким Яшенькой. Хоть и перерос маму на полторы головы. Золотистые кудряшки и ресницы остались в далёком прошлом. К году Яша начал стремительно темнеть. И сейчас был смуглым, черноволосым и черноглазым парнем. Яков пошел в породу Серебряковых. От Штольманов у него был только хищный горбатый нос и поджарое тренированное тело. Дед Володя рассказывал, что прадед его женился на турчанке. Вот с той поры и повелись в роду Серебряковых черноволосые восточные красавцы. Яков красавцем не был, но взгляды девушек притягивал. А уж когда начинал говорить... Вера, наблюдая за тем, как Яков "охмурял" пришедших к ним в гости друзей с двумя дочками подростками, только головой качала. Внуку потом сказала " В разговорном жанре ты Якова Платоновича точно победил".
    Он много читал. Не только по медицине. Едва научившись читать лет в пять, Яша мог сутками глотать всё напечатанное, до чего дотягивался. И эту привычку сохранил на всю жизнь. Он запоминал стихи с одного прочтения и великолепно их декламировал. Вера даже всплакнула как-то после того, как внук полтора часа читал ей Гумилева и Ахматову.
    Именно на вступительных экзаменах Яков встретил девушку, которая сыграла в его жизни роковую, можно сказать роль. И надолго отравила его прежде лёгкое, восхищенное отношение к представительницам противоположного пола. Сначала она поразила его воображение своей внешностью. Натуральная очень светлая блондинка, с такими же светлыми, почти прозрачными глазами с очень темными ресницами. Это потом он узнал, что ресницы подкрашивались дорогой импортной краской. А тогда, под дверью аудитории, где шел экзамен, он совершенно обалдевшим взглядом следил за тонкой, высокой фигурой в красивом шелковом платье. Красавица стояла у окна с отстранённым, немного надменным видом, и высматривала кого-то в дальнем конце коридора. Она не пыталась, как все остальные напоследок прочитать учебник. Не вступала ни с кем в разговоры. Просто напряжённо смотрела в сторону. Дальше по коридору открылась дверь и из неё вышли двое мужчин. Девушка встрепенулась и поспешила им навстречу. Буквально пару минут она что-то говорила одному из мужчин, слегка похлопывая себя по бедру тетрадью, которую держала в руке. Мужчина коротко ответил ей и ободряюще сжал её руку повыше локтя. Девушка вернулась к окну, у которого стояла раньше и наконец сделала то, что делали почти все абитуриенты вокруг. Она открыла свою тетрадь и углубилась в чтение. Яков какое-то время продолжал смотреть на неё потрясённо. Таких красавиц он видел только в трофейных немецких фильмах. Светлые тугие кольца волос обрамляли лицо в форме сердечка. Крохотная ямочка примостилась в середине точеного подбородка. Яркие губы капризно изгибались. Яков вздохнул и спустился на землю. Эта красотка не про него. К ней и подойти страшновато. В это время к объекту его внимания подошла ещё одна красавица, только темноволосая.
   - Наина! Как я рада, что ты тоже сюда решила поступать!
    Девушки взялись за руки и пошли вдоль коридора, болтая о своём. Яков снова вздохнул. У неё и имя было необыкновенным. Наина...
   С красоткой Наиной Лещинской они оказались в одной группе после поступления. Отец её, Владислав Лещинский, был известным хирургом, профессором и преподавал у них в институте. Среди студентов ходили слухи о том, что дочь поступила исключительно из за фамилии и заслуг отца. Но Яков пропускал это мимо ушей. Он не верил в это. Наина в учебе звёзд с неба не хватала, но и глупой её назвать было сложно. Чаще всего в её зачетке красовались отметки "хорошо". Яков же был одним из лучших студентов. Учился он взахлёб, с удовольствием. И всегда помогал, если к нему обращались с вопросами по теме лекции. После первого семестра к нему подошла и Наина. Яков даже дыхание затаил, настолько она была хороша.
   - Серебряков ( она никогда не называла его фамилию полностью), говорят у тебя хорошие конспекты. Дай посмотреть. Я две лекции пропустила.
    Смотрела Наина при этом на него как королева на пажа, который должен непременно пасть ниц у её ног. Яков бы и пал, но рядом стоял сокурсник Вовка. При нём падать было нельзя. Он вытащил из портфеля тетрадь с конспектами и молча протянул Наине. А потом смотрел как она листает его записи тонкими пальчиками с отшлифованными розовыми ногтями. Она подняла глаза.
   - Я возьму?.. На день.
    Непонятно было спрашивает она или просто ставит его перед фактом. Он кивнул всё так же молча. И Наина ушла. Как королева, удовлетворенная капитуляцией глупого пажа. Вовка хмыкнул рядом.
   - Задавака. Было бы с чего. Отец её великий хирург. А сама то пока просто кукла с глазами.
    Яков покачал головой.
   - Все мы пока куклы. Жизнь впереди. Может быть она ещё станет хорошим врачом... Да просто станет для кого-то самым главным...
    Вовка внимательно посмотрел на приятеля.
   - Да ты влип, Яша. Смотри, девчонка непростая. Отец профессор, дядька в обкоме не последний человек. Да и характер у неё... Если ей ничего от тебя не надо, то и не присядет рядом. Ты вокруг посмотри. У нас девчонок хороших полно. Как другу говорю, не западай ты на эту фифу.
    Яков метнул на него такой взгляд, что Вовка поднял руки.
   - Молчу, молчу!
     А Яков действительно "запал". Ему казалось, что он ничем не выдаёт своего интереса, но стоило Наине появиться вблизи, он старался не выпускать её из виду. Ему нравилось в ней всё. Даже постоянные опоздания на лекции. Даже её едкий, и не всегда добрый юмор. Он прощал ей любые, как ему казалось маленькие недостатки. С ними она как будто становилась более земной, более близкой. Она пользовалась его конспектами, просила принести ей пончик из студенческого буфета, потому что не терпела стоять в очереди. И он бежал, стоял, покупал и приносил ей пончик, кофе, булочку. Да он бы звезду с неба ей достал, если бы она попросила. Иногда она позволяла проводить себя домой. И даже снисходила до разговора. Когда она узнала, что родные Якова живут в Москве, что один его дед генеральный конструктор крупного завода, а второй генерал-майор, она стала по другому с ним разговаривать. Стала смеяться его шуткам и брать под руку. А однажды вечером, когда они возвращались из кино, она разрешила ему поцеловать себя. Яков после этого почти до утра бродил по городу и мечтал о том, что после института он будет много работать и сможет позвать её замуж. На следующий день в перерыве между парами Наина сказала ему "Ничего не воображай себе, Серебряков. Вчера я была добрая".
    Так продолжалось почти четыре года. Он провожал её домой, делился конспектами, иногда водил в кино или кафе. Она изредка разрешала обнять себя и поцеловать. На этом их "фривольности" заканчивались. На четвертом курсе, в разгар зимней сессии, что-то случилось. Наина стала резкой, взвинченной. Постоянно язвила и пару раз он видел её заплаканной. На вопросы она не отвечала и грозилась прогнать если не прекратит спрашивать. И вдруг после сдачи последнего зачёта, она пригласила его к себе домой. Сказала, что родители уехали на неделю в зимний пансионат подлечить мамины нервы какими-то ваннами. Яков страшно нервничал. Несколько раз сменил рубашку, долго выбирал из своих двух галстуков. Потом вовсе отложил их и надел модный джемпер с оленями, который ему подарила бабушка. К дому Наины на бульваре он пришёл за полчаса до назначенного срока. Прошел по заснеженному бульвару и, отряхнув снег с лавки, присел на неё. Напротив был дом Наины и Яков смотрел на светящееся окно на третьем этаже, представляя, что там сейчас может происходить. Возможно она тоже выбирает платье. Или делает прическу. Или заваривает чай.
   - Я нашла тебя! Ты мой принц!
    Детский голосок вывел его из грёз, в которые он провалился. Он обернулся. Девочка лет пяти стояла рядом и серьезно смотрела на него огромными зелёными глазами. Рыжеватые локоны выбивались из под меховой шапочки. Она стянула с руки варежку и шагнула к нему.
   - Ты женишься на мне когда я вырасту.
     Она не спрашивала, она утверждала. Яков улыбнулся.
   - Прости, принцесса. Но у меня уже есть невеста.
    Девочка всё так же серьёзно продолжала смотреть на него. Потом положила теплую ручку на его руку.
   - Нет. Она не твоя невеста. Подожди меня, пожалуйста...
    Голос звучал уже жалобно. И Яков внезапно почувствовал, что нельзя её огорчать.
   - Хорошо, принцесса. Я подожду тебя. Встретимся здесь когда ты подрастешь.
   Он ещё раз улыбнулся, а потом наклонившись, поцеловал пухленькую ладошку. Зеленоглазка улыбнулась в ответ так светло, что он засмеялся и встал.
   Он шёл к дому Наины и спиной чувствовал взгляд девочки.
    Когда ему открыли дверь, он обомлел. Наина была в лёгком, надетом на голое тело халатике. Волосы были не завиты и разметались по плечам. Она посмотрела на него прищурив глаза и сказала низким, хрипловатым голосом "Наконец-то! Входи".
    Яков вошёл, не чувствуя под собою ног. Автоматически снял пальто, обувь и обернулся к Наине. Та подошла ближе, взялась обеими руками за джемпер на его груди и выдохнула ему в лицо "Хватит ерундой заниматься. Пошли" и потянула его в спальню.