Автор постарался изучить тему истории гипноза в России. Но если у специалистов есть уточнения и дополнения, - просьба сообщить.

Свобода воли

«Хватит пугать нас, дети мы, что ли,
И смех разбавлять слезами!
Ты сказочник – значит, смеши до колик,
Плакать мы можем сами…»
(Из сценария спектакля «Тень», театр ПГУ, 1976 год. «Вступительная».
Автор песен - поэт Валерий Ананьин.)

Пока они шли по коридору больницу, на лице Анны проступали самые разные чувства – оживление, неловкость за собственные, пусть и вынужденные «каникулы», явная готовность ринуться на помощь коллегам… На всякий случай Штольман крепче прижал к себе ее руку.

- Анна Викторовна, мы здесь по важному делу, - серьезно напомнил он.

Она только коротко вздохнула в ответ.

И вот как уехать, и не думать, что ее могут позвать в больницу, якобы, спасать кого-то от смерти, а на деле, - заманивая в очередную ловушку? Особенно, учитывая признание Анны – «Я боюсь отказывать в помощи, чтобы снова не стать Тенью». Сможет ли Виктор Иванович уследить за дочерью? Если вспомнить многочисленные тайные отлучки барышни Мироновой из дома еще пятилетней давности?

Что можно сделать – не с упрямством и глупостью, а с обостренным состраданием чуткой души? Как выясняется, быть рядом он может далеко не всегда. Как бы этого ни хотелось.

Доктор Мезенцев сегодня был на приеме, но, к счастью, в данную минуту очереди в коридоре не наблюдалось. Постучавшись, Анна и Штольман вошли в кабинет. Сергей Петрович, как и всегда, не выказал никакого удивления. Спокойно заметил, посмотрев на лица явно встревоженных визитеров:

- Предположу, что после происшедшего, вы слишком рано прервали отдых, дамы и господа. Я, или Александр Францевич вполне могли бы навестить вас дома…

- Нет-нет, - торопливо возразила Анна, -  с нами… все в порядке. Почти… Мы хотели поговорить именно с вами, Сергей Петрович. И совсем о другом.

Мезенцев чуть наклонил голову, ожидая продолжения.

- Скажите, доктор, - спросил Штольман, - что вы знаете о гипнозе?

- Ах вот оно что… - нахмурился Мезенцев.

Он вздохнул. Бесцельно прошел по кабинету, машинально выровнял папки на столе. Сыщик следил за ним очень внимательно, отмечая, что философская невозмутимость врача явно дала весьма заметную трещину.

- В последние годы это явление заинтересовало многих моих коллег, - заговорил, наконец, Мезенцев, - и меня в том числе. Конечно, настоящий гипноз не имеет ничего общего с театральными представлениями шарлатанов. Но все равно, оценить его однозначно положительно лично я не могу.

- Почему же? – прищурился сыщик.

Сам он пока точно ничего положительного в гипнозе не видел. Множество людей, ставших преступниками и жертвами по воле одного негодяя, который возомнил себя вершителем судеб. Сумасшествие, насилие, смерть. И непонятная, страшная угроза для его Анны.

Мезенцев жестом пригласил гостей присесть, и сам занял место за столом. Помолчал, словно припоминая что-то.

- Четыре года назад я был на IV съезде общества русских врачей в Москве, - несколько издалека начал доктор, - тема гипнотического внушения, и его применение обсуждалась очень бурно. Особенно впечатлила всех речь молодого психиатра – Ардальона Ардальоновича Токарского*. Как же он выразился тогда? Резко, но в чем-то справедливо…

Мезенцев перевел взгляд куда-то в пространство и процитировал:

- "Смешно было бы думать, что гипнотизм вырос где-то сбоку, за дверьми храма науки, что это подкидыш, воспитанный невеждами. Можно только сказать, что невежды его достаточно понянчили и захватали руками"**. Токарский утверждал, что гипноз и внушение могут эффективно воздействовать на функции нервной системы. Укреплять ее и успокаивать, не причиняя ни малейшего вреда. Если гипнотизация проведена правильно, разумеется, настоящим врачом, а не любителем дешевых представлений.

- То есть, при различных неврозах гипноз может стать лекарством? – в волнении подалась вперед Анна.

- Не панацеей, конечно, - мягко уточнил Мезенцев, - и только в сочетании с другими, проверенными методами. Но вы правы, именно о таком применении говорил Токарский. Кроме того, он утверждал, что и алкогольную зависимость можно будет лечить гипнозом…

- Подобные опыты уже ставили за границей, и вполне успешно, - вспомнила Анна.

- Насколько я знаю, у нас тоже вот-вот начнут, - кивнул Мезенцев, - но…

- Но вы не разделяете общих восторгов, - заметил Штольман, - почему?

Мезенцев медленно откинулся на спинку стула, глядя на сыщика с печальной самоиронией.

- Никогда не думал, что буду настолько консервативен, господин Штольман. Возможно, что гипноз – это прорыв в медицине, и новые возможности помочь людям. Я не берусь его решительно осуждать. Но там, на съезде, выступал физиолог Данилевский***… Объясняя природу гипноза, он говорил о параличе воли и самостоятельности мышления, о психическом принуждении живого существа. И эта позиция мне ближе. Да, с одной стороны … Вы помните ситуацию с девочкой, Анна Викторовна, родственники которой наотрез отказывались от операции?

- Да, конечно, - лицо Анны стало грустным и сосредоточенным, - но вы убедили их…

- Без всякого внушения, - подчеркнул Мезенцев, - хотя, гипноз в этом случае мог бы помочь, и разрешение нам дали бы гораздо быстрее. Да, я был резок, я напугал мать, сказав о скорой смерти ребенка – и не солгал, кстати. Но выбор сделали они сами! Сами, без моего … копошения в их мозгу. Нельзя лишать человека свободной воли. Даже если ты уверен, что знаешь – как правильно.

- Но ведь вы смогли вывести из транса госпожу Аникееву? – вскинул брови сыщик, не отводя от доктора острого взгляда.

Мезенцев развел руками, признавая, что отступил от собственных принципов.

- Увы, другого способа помочь ей я не видел. Кто-то загипнотизировал ее, и оставлять так… Было опасно. Хоть и говорят, что гипнотический сон переходит потом в обыкновенный, но лучше не рисковать. Я, правда, и сам не ожидал, что у меня столь легко получится. Я присутствовал на опытах введения в гипнотическое состояние животных. Им обычно достаточно взгляда, который пугает, и затормаживает. А вот для человека, как мыслящего существа, сильным раздражителем может стать слово. Оно помогает и погрузить в сон, и разбудить. Я постарался перехватить взгляд госпожи Аникеевой, а потом велел ей проснуться.

- Вы сможете сделать это еще раз? – спросил Штольман, - у нас есть подозрения, что произошла попытка загипнотизировать дочь прокурора Вернера. В полной мере это не удалось, и сам гипнотизер, скорее всего, погиб, но девочка явно несвободна сейчас от… чужой воли. А если учесть, что она тяжело переживает смерть отца…

Анна с мольбой посмотрела на Мезенцева:

- Пожалуйста, Сергей Петрович!

- Мдаа… - пробормотал тот, - вот вам и чудесное лекарство… Разумеется, я постараюсь помочь ребенку. Но ничего не могу обещать.

- Мы будем присутствовать при этом, - сразу объявил сыщик, - и еще. Хорошо бы узнать у девочки, при каких обстоятельствах ей сделали внушение.

Мезенцев понимающе усмехнулся:

- Доверяй, но проверяй, да, господин Штольман? Вы правы. Что же, утренний прием окочен, и я могу пойти с вами прямо сейчас. Только предупрежу Александра Францевича…

***
Выслушав по дороге к дому Вернеров подробности, Мезенцев согласился с тем, что поведение Зои вполне может объяснять не снятым до конца гипнотическим внушением. Философское спокойствие доктора спасовало перед циничной попыткой использовать ребенка в роли убийцы отца. Сергей Петрович хмурился, сердито дергал головой, и бормотал что-то трудноразличимое, но явно недружелюбное. В глазах Анны отражались понимание и сочувствие. Штольман был непроницаем, а думал над тем, насколько искренней является реакция Мезенцева. В любом случае, в присутствии судебного следователя, который не поддается гипнозу, доктор не должен навредить Зое.

Ольга Матвеевна проводила их в комнату дочери, но сама наотрез отказалась уходить.

- Я прекрасно умею держать себя в руках, - сказала она, - не буду охать, и не упаду в обморок. Но я должна видеть и знать, что происходит с моим ребенком!

Мезенцев только плечами пожал, сказав, что ему количество присутствующих безразлично. Штольман тоже не стал возражать. В конце концов, при матери Зоя будет спокойнее, а врач – осторожнее.

Сначала к девочке, по-прежнему бледной и усталой, подсела Анна.

- Зоя, это доктор – Сергей Петрович Мезенцев. Он постарается сделать так, чтобы голос в голове тебя больше не мучил. Поэтому слушай его, и ничего не бойся. Мы будем рядом с тобой.

Девочка серьезно посмотрела на Мезенцева. Затем опять перевела взгляд на Анну. Слабо кивнула.

- Хорошо… - прошептала она.

Анна встала и отошла к Штольману. Они оба замерли плечом к плечу у окна, так чтобы хорошо видеть происходящее. Ольга Матвеевна опустилась на стул около дверей. Доктор Мезенцев сел на край постели, и заглянул пациентке в глаза.

- Зоя, ты в полной безопасности, - заговорил он, очень медленно и спокойно, - тебе удобно и хорошо. Слушай меня, расслабься, ни о чем не думай. Сделай глубокий вдох и медленный выдох… А теперь посмотри внимательно на мой лоб. Сосредоточься…

Анне против воли самой захотелось выполнить указания Мезенцева. По телу разлилось ощущение небывалого покоя, улеглись тревожные мысли в голове…

- Твои веки тяжелеют, - продолжал Мезенцев, - тебе очень хочется спать… Не сопротивляйся. Закрой глаза…

Анна резко, до крови прикусила губу, и одновременно сжала кулак, впившись в ладонь ногтями. Боковым зрением Штольман ухитрился заметить ее состояние, и крепко взял за руку. Анна благодарно кивнула. Странный туман рассеялся, мысли опять обрели четкость. Зоя же послушно опустила веки, задышала ровно и глубоко.

- Ты слышишь чужой голос, - опять заговорил Мезенцев, - что он велит тебе сделать?

- Я должна взять полено, - ответила девочка, - спрятать под одеждой. Отнести его в папин кабинет. Положить в дровницу… И уйти.

- Ты сделала это?

- Нет…

Зоя сдвинула брови, не отрывая глаз, судорожно дернулась.

- Ты спишь, - напомнил ей Мезенцев, - все хорошо. Все спокойно. Почему ты не взяла полено?

- «Будет красиво гореть. Последний раз в его жизни…» - повторила девочка чьи-то слова, - я не хочу. Это папин кабинет…

По ее лицу словно бы пробежала рябь. Мезенцев наклонился чуть ниже, не сводя с девочки напряженного взгляда.

- Кто говорит с тобой, Зоя? Как выглядит этот человек? – спросил доктор.

- Я не знаю, - ее голос казался лишенным всех эмоций, отчего было еще страшнее, - я не вижу его.

- Хорошо, - согласился Мезенцев, - а что ты видишь?

- ПОлки… - ответила девочки, - пОлки… Высоко-высоко…

Она сморщилась. Из-под ресниц по щеке покатилась слеза. Мезенцев предупреждающе взмахнул рукой, опасаясь реакции присутствующих.

- Все, - тихо сказал он, не то сам себе, не то Зое, - сейчас я досчитаю до десяти, ты проснешься, откроешь глаза, и никогда не будешь больше слышать этот голос, и то, что он тебе приказывает. Повтори.

- Сейчас вы досчитаете до десяти, я проснусь, и не буду больше слышать этот голос…
Мезенцев медленно начал отсчет. На слове «десять» Зоя распахнула глаза.

***
- Ну что же, - Анна медленно спустилась с крыльца Вернеров, держась за руку сыщика, - будем надеяться, что Зою удалось избавить от этого … Голоса. Все-таки у Сергея Петровича явно есть способности к гипнозу. Как странно, что он сам при этом считает внушение опасным и ненужным.

- Если он говорил правду, - заметил Штольман.

Мезенцев ушел сразу после проведенного лечения, напомнив, что его еще ждут в больнице. А вот сыщику и барышне Мироновой пришлось задержаться. Анна проследила за тем, чтобы Зоя заснула – теперь уже по-настоящему, выслушала Ольгу Матвеевну, которая, конечно, старалась быть сдержанной, но все последние события явно слишком сильно выбили ее из колеи. Сыщик попытался выяснить, где и как Зоя могла стать жертвой неведомого гипнотизера. Но увы, – в гимназию, а также на прогулки девочка ходила сама, без сопровождения горничной, и в эти отрезки времени ее легко было заманить в ловушку.

«Полки…. Высоко». Магазин. Книжный? Госпожа Аникеева снова так и просится на главную роль, но доказательства опять зыбкие и более чем косвенные.

- Вы все-таки думаете, что Сергей Петрович на самом деле… - Анна крепче берет его за локоть, заглядывает в лицо.

Конечно, она устала от необходимости подозревать всех. Но утешить ее пока что нечем. В их случае осторожность вообще не может быть излишней.

- Как бы то ни было, с Зои он это наваждение снял, - отвечает Штольман, - но что за этим скрывается – желание помочь, или необходимость замести следы, мы пока не знаем. Поэтому полностью доверять не имеем права.

- Сколько же всего свалилось на Вернеров! – вздыхает Анна, - если бы можно было еще хоть что-то для них сделать…

Она вдруг останавливается, вынуждая и его замереть. Какое-то время ее лицо сохраняет крайне серьезное выражение, а потом на губах появляется светлая, и даже немного озорная улыбка. Штольман вопросительно поднимает бровь.

- Яков Платонович, а вот тут опять можете помочь только вы, - говорит Анна, и легко касается ладонью воротника его пальто, - Зое очень нужен теплый, добрый, умный котенок. А это ведь вы умеете таких находить!

В ответ на подобное заявление только и остается, что рассмеяться, и обнять эту невозможную женщину, которая убеждена, что ему, Штольману, подвластно прямо-таки все на свете.

- Вот уж не знал, Анна Викторовна, что я еще и специалист по котятам!

- Зато котята это знают, - щекотно фыркают ему куда-то в щеку.

… И не поспоришь.

____________________________________

*Токарский Ардалион Ардалионович (1859–1901) – российский психиатр, один из основоположников экспериментальной психологии в России.

**Цитата из доклада А. А. Токарского "О терапевтическом применении гипнотизма", сделанного в 1891-м году, на IV съезде общества русских врачей.
Липецкий Л. М. «Внушение и мы». - М.: Знание, - 1983 год.

https://pedlib.ru/Books/4/0488/4_0488-22.shtml

*** Данилевский Яков Васильевич (1852 – 1939) - российский и советский физиолог, директор Харьковского женского медицинского института, основатель и директор Органотерапевтического института. Академик АН УССР, заслуженный деятель науки УССР, заслуженный профессор УССР.

«Данилевский, говоря о природе гипноза у человека, сводит ее к параличу воли и самостоятельного мышления, а причиной, вызывающей гипноз, считает психическое принуждение. Точно так же он объясняет параличом воли и гипноз у животных, а причиной паралича он считает насилие, только уже не психическое, а физическое. Все остальные сиптомы гипноза — снижение чувствительности, отсутствие произвольных движений и т. п.,— по его мнению, лишь следствия паралича воли…»

«История гипноза». Физиолог и врач исследуют гипноз.

https://bibliotekar.ru/4-1-22-gipnoz/15.htm

Продолжение следует.

От Автора:

А ведь как красиво и интересно, на самом деле, можно было вписать гипноз с медицинской точки зрения в историю героев! Но у нас что - у нас "шкатулка РобеЗпьера"...