Глава 3. Дело на копейку

Ямщикова всё раздражало. Жестяное тиканье часов с кукушкой на стене кухни. Противное царапанье химического карандаша, плохо очиненного с одной стороны. Алевтина, которая сверлила его неукротимым комсомольским взглядом. Молодая вдова, комкавшая в руке мокрый платок. Несерьёзные светлые кудряшки, вздёрнутый носик и большой рот говорили о том, что ей куда привычнее улыбаться, чем плакать. Но она всё время плакала. Десять дней прошло, откуда столько слёз берётся?
А ещё посреди разговора бесшумно растворилась дверь, пропуская заспанного, пятнистого от зелёнки пацана примерно сорок четвёртого года выпуска. Едкий Натр в ожесточении сжал зубы и едва не сломал карандаш. Вся страна кровью обливалась, приближая победу, а эти в тылу размножались!
- Папа? – спросил пацан, увидев сапоги капитана.
- Егор, папа уехал, - строго сказала Алевтина. – Далеко.
Вдова вновь прерывисто вздохнула, отворачивая лицо, и потянула мокрый платок к покрасневшему носу. Из комнаты показалась худая пожилая женщина со строгим лицом, подняла малыша на руки и молча вынесла вон.
Сергей скривился и вновь зацарапал бумагу. Надо было попросить нож, чтобы очинить карандаш, но он не решался прервать капитана. Он и так уже проявил инициативу. На сегодня с него хватит!
Когда Алевтина Федотова привела их к дому погибшего геолога, Ямщиков решился спросить у новоявленного начальника:
- Мне протокол допроса писать?
- А допроса не будет,  - невозмутимо ответил ему Смирной. – Какой допрос, если дело не открыто?
Сергей открыл было рот, и вновь его закрыл. А как тогда? Для чего они тут вообще?
- Будет опрос свидетелей, - словно прочитав его мысли по лицу сказал капитан. – Если найдутся улики, тогда и дело заведут. У тебя с грамотой как?
Едкий Натр хотел огрызнуться, что у него с грамотой всяко получше, чем у некоторых после четырёхклассного городского училища. Но вовремя вспомнил, что этот тыловой пижон в кожаном пальто, вообще-то, его начальство теперь.
Пока ехали, капитан решил приоткрыться. Рассказал, как он выбрал профессию сыщика. Книжка под партой и перелётный тюлень Серёгу позабавили. Дальше выходило, что юный Алабай проникся идеей защиты закона у могилы какого-то полицейского. С одной стороны получалось, что капитан пошёл в сыщики из идейных соображений. Это вызывало уважение. Но с другой что-то странное выходило.  Смирной из простой семьи, чего бы ему царских сатрапов жалеть? В общем, понятнее от этого разговора он не стал. А потом задел самолюбие Едкого Натра и вовсе перестал ему нравиться.
Разговор с вдовой капитан предпочёл вести неофициально. Ямщиков всё ждал, когда он начнёт задавать вопросы по делу, но того интересовали всякие семейные подробности.
- Ваш муж – Капустин, а вы Журба. Гражданским браком жили?
Вдова возмущённо округлила мокрые глаза:
- Да что вы! Всё по закону, у нас же ребёнок. Просто я девичью фамилию оставила. Леша был не против. Папу в двадцатом году в Польше убили , я родилась через шесть месяцев. А сыновей у него  не было. Вот я и подумала, пусть хоть на мне фамилия продлится.
Женщина шмыгнула носом, но хотя бы сырость разводить перестала. Смирной многозначительно покосился на Едкого Натра, пытавшегося сообразить, что из этого он должен записать. Сергей выбрал существенное: «Журба Наталья Петровна, 1921 года рождения. Брак с Капустиным Алексеем Григорьевичем зарегистрирован официально».
Смирной окинул взглядом детские одёжки, сохнущие на верёвке над печью.
- А Егорке вашему сколько?
- Два с половиной. Он в сентябре сорок третьего родился.
- Муж на фронте не был? – не выдержал Ямщиков.
Вдова глянула на него как-то испуганно, видать услыхала осуждение в голосе. Отрицательно качнула головой.
- Леша просился, два раза ездил в Предгорное к военкому лично. Не взяли. Сказали, что здесь нужен. У геологов же бронь .
Под тяжёлыми взглядами Смирного и чернобровой Алевтины Сергей опустил глаза, сжал зубы и лаконично записал: «Капустин А.Г., геолог. Оставлен в тылу как особо ценный работник».
- А что за человек был Алексей Григорьевич? – неожиданно мягко спросил Алабай.
- Хороший человек! – грозно выдохнула Алевтина. Она так и стояла за спиной у вдовы, держа её за плечи. – А какое это имеет отношение?
Наталья утёрла глаза и ответила неожиданно твёрдо:
- Аля, не надо. Если товарищи спрашивают, значит им нужно. – Она перевела взгляд на капитана. – Леша и в самом деле был хороший… необыкновенный. Другого такого нет.
- А в чём это выражалось? – осторожно поинтересовался Смирной.
- Он всё время читал. Мы ведь так и познакомились. Он как только в посёлок приехал, назавтра уже ко мне в библиотеку пришёл. Брал целую стопку книг за раз. Приносил очень быстро и брал новые. Иногда в читальном зале сидел и записывал что-то в тетрадку. Потом оказалось, что он цитаты записывает. То, что казалось ему самым важным.
- А можно эту тетрадку посмотреть? – осторожно поинтересовался капитан.
Наталья кивнула, поднялась и вынула из комода толстую тетрадь в твёрдом картонном переплёте. Капитан осторожно перелистал её. Ямщиков тоже полюбопытствовал. В глаза бросилась запись, сделанная красивым круглым почерком:
«Самое дорогое у человека это жизнь! Прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жёг позор за подленькое и мелкое прошлое, чтобы, умирая, ты мог сказать, что вся твоя жизнь, все силы были отданы самому прекрасному в мире - борьбе за освобождение человечества!» 
И дальше в том же духе. Из Гюго, Омара Хайяма, Карла Маркса. Выходило, что геолог был идейный. Надо бы покопаться в этих записях, но на первых взгляд ни одной подозрительной  Едкий Натр не уловил.
- Леша ещё в юности слово себе дал, что прочтёт пятьдесят книг, - продолжала вдова. На губах её появилась тень улыбки. - Даже список составил, какие обязательно надо прочесть. Мы познакомились с ним, когда он читал сорок шестую… Потом начали встречаться, ходили на сопки, разговаривали… о книгах, о жизни. В сорок втором, когда военком отказал Лёше второй раз, мы расписались. До этого он не решался даже меня поцеловать. Война ведь. Не хотел, чтобы я одна, если что…
Женщина прерывисто вздохнула, но, видимо, лимит слёз на сегодня был у неё исчерпан. Или просто воля недюжинная. Хотя глядя на её кудряшки, этого не скажешь.
- Вы спрашивайте, товарищи. Я ничего… справлюсь.
- Наталья Петровна, почему вы думаете, что вашего мужа могли убить? – капитан, наконец, соизволил перейти к делу.
Вдова глянула прямо ему в глаза и твёрдо произнесла:
- Его уже пытались убить… за несколько дней до того, как…
Алабай вроде бы и не двигался, но напружинился в точности, как собака, взявшая след. Взгляд сделался цепким.
- Как это было?
- В шахте. Лёша спустился документировать выработку. Рядом никого не было. И вдруг кто-то толкнул его в спину, прямо в рудоспуск …
- Верная смерть, если упасть, - угрюмо прокомментировала Алевтина.
- А вы откуда знаете? – проскрипел Ямщиков. Не любил он красивых женщин, которые умничают.
- Я работаю маркшейдером на шахте, - сухо ответила чернобровая. В тёмных глазах сверкнула молния. Похоже, их чувства с Едким Натром были полностью взаимны.
- А маркшейдер – это кто? – невозмутимо вмешался капитан.
- Горный инженер, который занимается подземной геометрией. Геолог разведку проводит, рисует карту, а я по этой карте составляю план подземной выработки.
- То есть, образование у вас высшее? – уточнил Смирной.
Алевтина кивнула, а Ямщиков отвернулся, чтобы скрыть недовольную гримасу. Получается, что эта самоуверенная красотка имела основания задирать нос.
В войну многие женщины начали осваивать мужские профессии, чтобы заменить ушедших на фронт мужей. Но в институте учатся не один год. Так что Алевтина Федотова выбрала профессию горного инженера задолго до войны. И образование получить успела. Хоть и выглядела она лет на двадцать, но если посчитать пять лёт учёбы, то выходило, что она старше. Это тоже почему-то было Серёге неприятно. Настолько, что даже заставило на время забыть о том, как геолога Капустина пытались убить в шахте. Капитан вернул всех на грешную землю.
- Так Алексея столкнули вниз?
Вдова помотала головой:
- Аля права, в этом случае выжить было бы невозможно. Лёша сумел зацепиться за край в самый последний момент. И слышал, как кто-то убегает по штреку. Потом сумел подтянуться и выбраться наверх. Он очень сильный… был.
Новый поток слёз, грозивший вот-вот пролиться, остановил вопрос Смирного:
- Алексей не видел, кто это был?
- Нет, конечно, - вздохнула Наталья. – Он пришёл домой сам не свой. Попросил выпить, хотя вообще-то он не пьёт. Сказал, что ничего не случилось, но я же вижу. Когда Егорку уложили, и мама спать ушла, я у него всё выпытала.
- И как давно это было?
- Пятого числа. За неделю до…
- Скажите, Наталья Петровна, а кто мог бы желать зла вашему мужу? – осторожно поинтересовался капитан.
- Даже не знаю, - вдова покачала головой.
- Да говори уж, как есть, - вновь ворвалась в разговор Алевтина. – Не любили Лёшку на шахте.
- А почему? – сдержанно поинтересовался Смирной. И вновь покосился на Серёгу: ты пиши, мол, пиши.
А чего писать? Пусть расскажет сначала, потом формулировать будем.
- Лёшка сильно правильный был, - не дождавшись ответа подруги, Алевтина взялась рассказывать сама. – А это кому понравится? Наташе однажды два гвоздя понадобилось, стул починить. Она к нему на керносклад  пошла. Так он ей знаете, что сказал? «Дорогая, вот так по гвоздю мы всю страну растащим!»
- Так и не дал? – усмехнулся Василий Степанович.
- Не дал, - сквозь слёзы улыбнулась Наталья. – Когда он ушёл, девчонки мне целую жменю насыпали. Стул я сколотила, вы на нём сидите. А он до сих пор не знает… - она внезапно поперхнулась и вновь утонула в своём насквозь мокром носовом платке.
- Тихо, тихо, - пробасил капитан. – Отставить сырость! Только из-за гвоздей Алексея не любили?
Видя, что подруга не в силах отвечать, слово вновь взяла Алевтина:
- Не только. Лёшка приписывать не давал.
- То есть? – нахмурился Смирной.
- Алексею с участком не повезло. Точнее даже не с участком, а с одной сменой. Вечно они в хвосте плетутся, план то не выполняют, то выполнят еле-еле. Их и в «Синей блузе»  уже продёргивали, и в «Комсомольском прожекторе» - всё без толку. Но бывает так, что до плана совсем чуть-чуть проходки не хватило. И тогда бригада иногда пытается договориться с маркшейдером, чтобы он дописал эту малость, а они уже в следующем месяце отработают. Тогда вроде и план выполнен. А Лёшка это делать не давал.
- И вы тоже этим занимаетесь? – ядовито спросил Ямщиков.
Девица гневно сверкнула чёрными очами.
- Я – нет. Другие – бывает. На Лёшкином участке до того, как он туда работать пришёл, случалось такое. А когда Капустин увидел, он приписывать запретил. Сказал, на парткоме вопрос поставит.
- Получается, что геолог может вести контроль за нормой выработки? – нахмурился Смирной.
- Нет, это работа маркшейдера, - спокойно уточнила Алевтина. В отличие от Ямщикова, капитан её не раздражал. – У геолога другая работа. Бригада по руде идёт. А когда она кончается, геолог должен определить, куда жила свернула, где её искать. Но на участке же ничего не скроешь. Он приписки видел и мириться с этим не хотел.
Честно говоря, пока ехали сюда, Ямщиков был уверен, что дело действительно окажется на копейку. Но по рассказам женщин выходило, что для убийства геолога мотив таки имелся. Например у той отстающей бригады. Или…
- А кто такой Хамид? – поинтересовался он, думая, что капитан подзабыл о словах баб у колонки.
Алевтина полыхнула, как вулкан. И у вдовы слёзы разом просохли.
- Вас уже просветили? - неожиданно жёстко произнесла Наталья. – Ну, так брехня это всё! Сплетни.
- А именно? – хладнокровно уточнил Василий Степанович.
- Не было у нас ничего с Хамидом! И быть не могло. Хамид Умаров - бурильщик в геолого-разведочной партии. Он с Лёшей вместе работает… то есть, работал.
- Чечен ? – Ямщиков сразу расслышал подозрительное звучание фамилии. – Из спецпереселенцев?
- Да что вы! – вновь возмутилась вдова. – Он фронтовик, от Сталинграда до Варшавы пешком прошёл. Демобилизовался, поехал домой, а его стариков выслали сюда. Он за ними в Белоусовку приехал, здесь работать устроился.
Наталья тяжело вздохнула, потом собралась с силами и продолжила, понимая, чего от неё ждут милиционеры.
- Над ним кто-то из мужиков подшутил, сказали, что я не замужем. И он повадился меня караулить после работы. Я из библиотеки выхожу, а он у дверей стоит. Я вначале боялась, девчонок из клуба просила меня провожать. А потом он подошёл и в любви объяснился. Я ему говорю: «Хамидушка, да я замужем! У меня сынок двухлетний уже». Он сразу всё понял. Хороший человек. Сахар Егорке носит. Однажды нам с Лёшей на кино билеты свои отдал. Когда «Тарзана» привозили, такая очередь была. Мы подошли, а мест уже нет. А у Хамида оказалось сразу два билета. Будто специально для нас взял.
- А танцы? – коротко бросил Смирной, и Сергей понял, что ничего из рассказанного бабами капитан на самом деле не забыл.
- А что танцы? – Наталья коротко пожала плечами. – Лёша совсем не танцевал. А я танцевать люблю. И Хамид хорошо танцует. Так Лёша сам говорил: «Танцуйте с Хамидом, у вас красиво получается!»
Что-то, воля ваша, подозрительное было во всей этой истории. То ли геолог жену свою совсем не любил, то ли доверял ей всецело. И она мужа своего любила ли? Вон, даже фамилию его брать не захотела.
- Так, Наталья Петровна, а теперь вспоминайте в деталях, что было в тот день, когда Алексей пропал, - потребовал капитан.
Вдова сосредоточенно наморщила лоб.
- Да всё, как обычно. Утром он ушёл в ГРП , я в библиотеку. Вечером Лёша не вернулся. Я подумала, что он остался с буровиками на скважине.
- Скважина – это что?
- Ну, это там, где геолого-разведочные работы идут. Буровики поднимают образцы кернов, отправляют геологам для изучения. Над скважиной тепляк есть с буржуйкой, там можно переночевать при необходимости. Если буран, например, или мороз сильный.
- А 12 февраля мороз был сильный?
- Очень. А утром Буян один на конный двор прибежал, - вдова прерывисто вздохнула. – И повод оборван…
Дальше говорить она не могла. Продолжила Алевтина:
- Нашли его три дня спустя в овраге. Как он туда попал? Заблудился в темноте, что ли? Рукавицы потерял, шапку. Скорчился весь. Видать, до последнего согреться пытался.
- Покажите, в какой позе его нашли, - внезапно потребовал Алабай.
Девушка помедлила, потом легла на бок на застланный домотканой дорожкой пол. Колени и сложенные в кистях руки подтянула к груди. Взгляд капитана сделался пронзительным.
- Интересно. Что видишь, Сергей Иванович?
Честно говоря, Серёга не видел ничего странного в том, что человек, умирая от холода, скорчился, чтобы согреться. Алевтина тоже выглядела озадаченной.
- Если у вас рукавиц нет, вы руки куда засунете? – подсказал Смирной.
Ямщиков попытался представить, и руки сами собой потянулись к подмышкам.
- Вот именно! – одобрил капитан. И добавил с удовлетворением. - Батя учил: «Обращайте внимание на странности. Смотрите, чего не хватает. Чего быть не должно, а оно есть».
Если подумать, поза у замёрзшего и впрямь выходила странная. Может он руки дыханием пытался отогреть? Рукавиц же не было.
Наталья внезапно подняла на Алабая мокрые глаза, прерывисто вздохнула и спросила:
- Товарищ капитан, раз вы приехали… может скажете, чтобы… Лёшу… для погребения отдали?
- Тело ещё не захоронено? – сверкнул глазами капитан.
Вдова мотнула головой:
- Участковый не отдаёт. Говорит, раз заявление в прокуратуру ушло, то ждать надо.
- Где он?
- Так в больнице… В морге.
- Так, Сергей Иванович, собирай свои писульки, идём в больницу, - отрывисто скомандовал капитан. – Наталья Петровна, пишите внизу листа: «С моих слов записано верно. Мной прочитано». Дата и подпись.
Словно заразившись его волнением, вдова сосредоточенно вытерла глаза, очень внимательно прочла и подписалась. На Алабая она глядела с надеждой. Словно расследование, буде оно начнётся, могло вернуть ей мужа.
- Алевтина, проводите нас в больницу, - потребовал Смирной. - Пожалуйста, - добавил он, словно вспомнив о необходимости быть приятным. Быть приятным у него получалось не очень. Видно, что старый пёс к нежностям не очень-то привык.
Сергей не мог взять в толк, куда он так торопится. Геологу  уже точно спешить некуда. Но Смирной снова напоминал собаку, только теперь он словно мчался по следу. А когда мчится здоровенный среднеазиатский овчар, на пути у него лучше не стоять. Собьёт и затопчет.
Хотя, если подумать, и впрямь было что-то странное во всём этом деле. В позе замёрзшего. В оборванном поводе. В том, что геолог позволял своей жене танцевать с чеченом.
И в самом Алабае, если на то пошло. С трудом поспевая за капитаном, Едкий Натр пытался понять, что именно настораживает его в начальнике. Потом вспомнил, как тот обронил в доме Капустиных: «Батя учил». Не сам ли Смирной давеча рассказывал подполковнику Иванову, что происходит из мещан Тверской губернии? И что родитель его столярничал, пока не спился.
Получается, в каком-то случае капитан соврал. Когда излагал свою биографию в Управлении? Или сейчас, когда решил его поучать? Пожалуй, в последнем случае капитан был искренен. Воспоминание вырвалось само. А значит, отец у него никакой ни столяр. Полицейский? Получается, социально чуждый элемент. В свете нечаянных своих откровений новый сотрудник выглядел более чем мутным.
________________________
Примечания:
1. Имеется в виду советско-польская война 1919-1921 года, в которой Красная Армия потерпела поражение.

2. Военнообязанный гражданин легально освобождался от отправки в действующую армию лишь при наличии «брони». «Бронь» предоставлялась ценным специалистам всех важных отраслей народного хозяйства: инженерам, высококвалифицированным рабочим, передовикам механизаторам и комбайнерам, а также деятелям культуры и искусства.

3. Цитата из книги Николая Островского «Как закалялась сталь»

4. Рудоспуск  - горная выработка, предназначенная для транспортировки руды под собственным весом из рабочей зоны горнодобывающего предприятия на расположенный ниже транспортный горизонт.

5. Керн – цилиндрический образец горной породы, извлечённый из скважины при бурении полой трубой. Весь поднятый керн детально описывается, укладывается в ящики в строгой последовательности нахождения в скважине и передаётся на хранение в кернохранилище . В дальнейшем его исследуют и анализируют.

6. В Белоусовском клубе с 1937 года активно действовала самодеятельность. «Синяя блуза» была сатирическим театром, где молодёжь высмеивала общественные недостатки и занималась агитационной работой.

7. ГРП – геолого-разведочная партия.