Планы

«На пояс – меч, на плечи – плащ,
вскочил на скакуна.
Возможно – принц, немножко – скальд.
Его зовёт луна…»
(Стихи к музыкальному спектаклю "Тень" по пьесе Евгения Шварца. Пролог. Песня «Сказочник». Взято из Интернета. Автор неизвестен.)

- Аня, как сильно могла вам повредить эта дрянь? – спросил встревоженный сыщик.

- Я не думаю, что успело произойти нечто серьезное, - как можно убедительнее произнесла она, - кажется, Тень приняла лекарство раза два, и все. К тому же, это случилось еще осенью, задолго до… - она сглотнула, - новых обстоятельств.

Штольман молчал, но смотрел все так же озабоченно. Анна уже привычным жестом погладила отвороты сюртука.

- Яков Платонович… - продолжала она, - Полина пила эту микстуру постоянно, но доктор Милц не нашел при вскрытии никаких нарушений, верно? Получается, лекарство действовало только на Тень. Вот и в моем случае, все доставалось, видимо, только ей…

Однако сыщика это не слишком успокоило.

- Я бы не стал сравнивать. Полины уже не было внутри себя – травить было некого. А вы никуда не делись, просто не могли пока сопротивляться!

- Честное слово, - медленно проговорила Анна, - я не чувствовала ничего подозрительного, когда стала собой. И принимать подобное меня не тянуло. Я боялась за вас, и ни о чем другом просто не могла думать.

- И все-таки… учитывая произошедшее, вам нужно показаться врачу, - сказал сыщик.

- Я не хочу, чтобы даже Александр Францевич … узнал сейчас, - потупилась Анна, - он все поймет, и не выдаст, но все равно… Еще не время!

- Время… - повторил Штольман, - у нас очень мало времени. Теперь. Я обязан…

- Мы со всем справимся, - быстро прервала его Анна, - главное – поймать преступника. Нина ведь тоже связана с его планами!

- Именно, - сыщик катнул на щеках желваки, - но, если бы мне удалось доказать, что Нежинская притворяется сумасшедшей, вопрос с разводом был бы решен очень быстро. Если я потребую экспертизу, это может сработать.

Воодушевления, однако, в его словах не звучало. Явно чувствовалось некое «но» …

- Но нет никакой гарантии, что другие врачи не будут находиться под тем, или иным влиянием Аристократа. И если они, будучи подкуплены, или напуганы, подтвердят невменяемость пациентки, это только усложнит дело. И выдаст наши подозрения.

Анна тихо провела рукой по его щеке, точно пыталась стереть и морщины, и усталость, и тревогу.

- Не надо, - шепнула она, - мы подождем… Зато у нас есть ниточка, которая позволит спасти от Аристократа Володю. Сведения о Скрябине.

- Для этого еще нужно разобраться с Ланге и Лжеланге, - напомнил Штольман, - и найти Люду. Тогда и мальчика можно будет спрятать, не опасаясь мести его семье.

Он перехватил ее руку, поднес пальцы к губам…

- Мне опять придется уехать, Аня. В Ярославль, а затем – в Петербург. Прошу вас, будьте очень осторожны. Особенно теперь…

***

Домой Мироновы отправились пешком: Анне хотелось воспользоваться случаем и прогуляться, а дядя, погруженный в размышления, возражать не стал.

- До чего же мерзкая ситуация сложилась, - произнес он, когда полицейский участок остался далеко позади, - с этими детьми… Мальчик – Володя, правильно? Так вот, Аннетт… Понимаешь, твой отец тоже рано привык отвечать за всех – и за меня, в том числе. Старший, умный, серьезный. Но ведь не восемь же лет ему было!

В голосе дяди слышалось много всего. И гордость, и горечь. Искреннее сочувствие – и тут же прорвавшаяся обида. Анна чуть крепче стиснула его локоть, вспоминая свои собственные размышления о близких, которых она знает и понимает совсем не так хорошо, как хотелось бы.

- Мне кажется, это несправедливо - так думать о вас, - сказала она, - и ты можешь быть серьезным и предусмотрительным. И папа порой … слишком горячится. Или упрямится. Знаешь, - оживилась Анна, - родители рассказали мне недавно, что произошло на их свадьбе. Когда папа похитил маму сразу после венчания, потому что она плакала из-за глупых обрядов, которые заготовила тетя Липа. И именно тебе пришлось все объяснять гостям и родственникам! И отвечать за исчезнувших жениха и невесту! *

Анна искоса посмотрела на дядю. Лицо его немного посветлело, а в глазах мелькнули озорные огоньки.

- Мда, было дело, - улыбнулся он, - воистину, пришлось держать оборону без всякой подготовки. Сплошная импровизация, и море личного обаяния! Олимпиада Тимофеевна до сих пор убеждена, что я – главный виновник побега. А мне даже как-то стыдно, что это не так.

Он немного помолчал, с явным удовольствием вспоминая внезапную, но вполне удавшуюся шалость.

- Но возвращаясь к Володе, - Петр Иванович вновь сделался серьезным, - и к его сестре. Я не сомневаюсь, что твой сыщик распутает это дело, и мальчик вернется в родную семью. Но у них-то денег не прибавится! Даже если девочка пошла на поправку, ей наверняка потребуется еще много всего. Лекарства, обследования… Ну да что я говорю, ты, как врач, думаю, хорошо понимаешь! И учиться им опять-таки нужно!

- Яков Платонович остается опекуном Володи, - твердо заявила Анна, - и я – тоже.

- Дорогая моя, вот уж в чем не сомневаюсь ни капли, так это в вашей порядочности и великодушии, - горячо заверил ее дядя, - но, видишь ли… У меня, после всего… образовалось столько денег, на которые я, в общем-то, и не имею права…

Петр Иванович прищурился вдруг, и опустил взгляд, точно его ослепил искрящийся на солнце, ярко-белый снег.

- Все, что касается производства этих проклятых духОв, - выдохнул дядя, - я продам. Только остаются и другие источники, и дела придется вести все равно … Но деньги ради денег – нет, я так не могу. Как ты знаешь, я в состоянии обходиться очень малым, хотя аскетом никогда не был… Нужен смысл! Я знаю, что Виктору сейчас нелегко, и всегда готов прийти ему на помощь. Правда, вопрос, как это сделать, не обидев… И, безусловно, ты – моя единственная наследница, Аннетт…

- Дядя! – возмущенно прервала его Анна.

- Не сердись. Дослушай. Просто так оно и есть, и в конце концов, тебе никто не помешает потом спустить хоть все на добрые дела. Но и сейчас я имею все возможности помочь этому мальчику и его близким, которых использует Аристократ.

- Это было бы замечательно, - ответила Анна, - быть маленьким – очень трудно. Особенно, если ты остался один. Тут и без Крутиных-Аристократов может случиться беда! Достаточно бедности, или болезни. Как у Голубевых. Или – помнишь дело о сгоревшей школе? Думаю, Вера Кречетова тоже не откажется от поддержки со стороны богатых людей.

- О да, как же забыть статьи Марии Тимофеевны о проектах князя Мещерского, и сотнях юных Ломоносовых, которых высокомерное общество обрекает на безвестность и гибель! – вольно процитировал невестку Петр Иванович.

Впрочем, издевки в его словах не было вовсе – только добрая усмешка и явное одобрение.

- А еще, - Анна встала прямо перед дядей и взяла его за руки, - у меня есть мечта. Когда-нибудь, немного позже, но… Я ведь все равно врач, как ты сказал. И сумею подтвердить свой диплом! И я бы очень хотела, чтобы здесь, в Затонске, появилась именно детская больница. Чтобы любому ребенку, из любой семьи в ней могли помочь. Всегда. Бесплатно. Понимаешь?

- Подозреваю, главного врача это больницы будут звать Анна Викторовна Миронова? – дядя с хитрым видом склонился к ней, - то есть, извини – Штольман?

Анна покраснела, но глаз не отвела.

- Можно не главного, - тихо сказала она, - пусть им будет любой знающий, честный и хороший человек. Как Александр Францевич. Но я бы с огромной радостью там работала…

- Думаю, что перечисленные тобой качества преотлично сочетаются именно в … докторе Штольман, - кивнул дядя, - вот только сыщик Штольман как к этому отнесется?

- Мы пока не говорили об этом, - вынуждена была признаться Анна, - но я не думаю, что… Дядя, за эти месяцы столько всего произошло, и мы, наверное, очень многое поняли друг о друге. Ведь Яков… Платонович даже во время эпидемии не пытался запретить мне работать в больнице, хотя очень, очень боялся за меня.

Дядя нахмурился, вспомнив, видимо, свое собственное поведение в те дни.

- Я знаю, что ты – тоже, - тихо добавила Анна, - в том письме были и твои строки. И мама, и ты, и Яков – вы все видели, что иначе нельзя, что я не буду собой, если не пойду бороться с эпидемией. Да, сейчас я пока «под домашним арестом», но это исключение. Из-за Крутина. А потом… Потом я не смогу не вернуться на работу. Это часть меня. Как дУхи…

- Это хорошо, - кивнул Петр Иванович, - это очень хорошо, что вы со Штольманом так относитесь друг к другу. Ты-то его службу давно приняла, а вот мужчине, поверь, это сделать куда сложнее. Хочется оградить и защитить свою женщину от всего, но…

- Но? – Анна попыталась по-штольмановски выгнуть бровь.

- Но, если выбрал Амазонку – к этому надо как-то приноравливаться! – дядя подмигнул племяннице, - а теперь, Аннетт, давай-ка прибавим шагу. Мы с тобой убежали без завтрака, и в отличии от Цезаря полицейского участка, даже сухарика во рту не держали. А кроме того, я очень спешу!

- Куда это? – с подозрением поинтересовалась Анна.

- Ну, во-первых, нужно выполнить поручение господина Штольмана, и опять покопаться в книгах. А еще, - дядя усмехнулся, выдерживая театральную паузу, -  я давно хочу сделать крайне важную вещь. Крайне важную! Сбрить наконец, эти идиотские усики и бородку! – весьма эмоционально закончил он.

***

Мария Тимофеевна перехватила их в передней.

- Аннушка, ну куда это годится – снова исчезла с утра пораньше! И без завтрака! Петр Иванович, опять вы ей потакаете. Ну взрослый же человек!

- Зато мы нагуляли аппетит, и готовы загладить свою вину! – провозгласил дядя, снимая пальто, - а где Виктор?

- У Виктора Ивановича клиент, - торжественно объявила хозяйка дома.

- Слава Богу, - искренне выдохнула Анна.

С работой последнее время у отца было … неважно. История с Лизой даром не прошла, еще в бытность адвоката Тенью желающих иметь с ним дело стало значительно меньше. После возвращения домой затишье продолжалось. Виктор Иванович ничего не говорил, но спокойствия ему сей факт не добавлял. Жена и дочь тоже молчали, готовые выдержать любые испытания, в том числе, и финансовые. Но вопрос был не в деньгах, а в чувствах самого адвоката Миронова. Зависящее от него семейное благополучие могло в любой момент затрещать по всем швам. Разве Виктор Иванович спокойно с этим примирится?

- У папы сейчас господин Мицкевич, - пояснила мама, - с ним приехала его дочь, и она очень хотела повидать тебя, Аннушка!

… Ольга Мицкевич была в гостиной. Серьезная, в строгом черном платье, девушка тем не менее, уже не выглядела измученной и больной, как в первые дни после своей потери. Она даже улыбнулась Анне, и крепко пожала ей руку.

- Рада видеть вас, Ольга. Как вы?

- Уже лучше, - ответила она, - папа был очень слаб после всего случившегося, мне… мне нужно было думать о нем. Когда есть занятие, пережить боль становится легче, правда? Я очень хотела поблагодарить вас, и господина Штольмана, за то, что вы помогли нам! Если бы отец оказался обвинен в убийстве Евгения… Ужасно!

- Мы просто сделали то, что могли, - ответила Анна, с сочувствием глядя на гостью, - надеюсь, Александр Николаевич оправился?

- Да, - кивнула Ольга, - вот, хочет теперь защитить меня от других охотников за приданым. Планы господина Турчанинова! – черные глаза сердито сверкнули, -  но мне ничего подобного уже не грозит. После Евгения… Я знаю, что ни за кого другого не выйду замуж! Никогда!

Она упрямо посмотрела на собеседницу, точно ожидая возражений.

- Я понимаю вас… - тихо произнесла Анна.

- А отец говорит, что все может измениться, - горько уронила Ольга, - и хочет посоветоваться с господином Мироновым насчет завещания. Хотя я не представляю, что тут можно сделать. Если только и правда отписать все кому-то другому. Я вовсе не против. Как вспомню, что произошло из-за этого проклятого наследства!

Ольга резко отвернулась, закусив губу.

- Я думаю, папа обязательно что-то придумает, - заверила ее Анна, - и без столь радикальных мер.

- Главное, чтобы отец перестал беспокоиться, - вздохнула Ольга, - он очень впечатлительный человек, его так ударила подлость Турчанинова! И смерть Евгения, с которым они поссорились накануне… Знаете, папа до сих пор не может зайти во флигель, где он … жил.

- А вы? – Анна осторожно коснулась руки гостьи.

- Кто-то же должен, - с болью произнесла Ольга, - нужно было заняться вещами, пересмотреть записи. Скоро приедет друг Евгения, из Петербурга, заберет его бумаги и книги… Чтобы научные труды не пропали зря! Я только хочу, что-нибудь не слишком важное оставить себе… На память.

Не выдержав больше, Анна, как тогда, в коридоре больницы, крепко обняла Ольгу. Девушка судорожно вздохнула, принимая поддержку.

- Ольга, - заговорила Анна, пораженная внезапной мыслью, - скажите, а нельзя ли мне тоже взглянуть на книги Евгения Львовича? Это не праздное любопытство, поверьте! Но его библиотека может помочь еще в одном трудном деле.

- Анна Викторовна, - с укором взглянула на нее Ольга, - я готова оказать вам любую услугу. Мой жених… был бы счастлив, что его наука, его дело принесет ощутимую пользу.

Евгений Кузьмин занимался этнографией. Сам он изучал черемисов, но наверняка в его библиотеке найдутся сведения и о верованиях других народов? Те, которые связаны с легендами о Тенях…

- Тогда, если вы не против, мы с дядей навестим вас… в самое ближайшее время.

- Конечно, - согласилась Ольга Мицкевич, - я буду вас ждать.

_____________________________________________

*См. работу Лады Антоновой «Жить впервые». Глава Седьмая «Первая нормальная свадьба».

«– А дальше стою я перед всеми родственниками и гостями на ступенях церкви один как перст и понимаю, что надо бы бежать, да только второй лошади нет, а пешком далеко не уйду, – со смехом продолжил дядюшка. – Ну, принялся импровизировать, дескать, есть такой семейный обычай у Мироновых – невесту воровать, чтобы счастье в семье было. Традиция, никак нельзя нарушить, сами понимаете…»

Продолжение следует.