Все ж таки хорошее дело – полицейский свисток. Не будь его, Еременко плутал бы в кустах до морковкина заговенья. Заросло все, как в лесу. А так – пожалуйста, идешь на звук, и чем сильнее в ушах свербит, тем ближе, значит, подходишь. Треща сучьями и топая от усердия, Ерофей Ильич добрался до колодца как раз в тот момент, когда со стороны особняка подоспел мальчишка-проводник. Выскочил – и замер, выпучив глаза.

Булатов никак не ожидал, что вместо привычного мундира вдруг увидит нежную голубизну платья и кружевной воротник. Неужели свистела действительно дама? Но ошибки быть не могло: именно Анна Викторовна держала у рта свисток. Почему-то вид этого предмета мужского обихода, приобнятого полными женскими губами, страшно смутил Алешку. Он смешался и мучительно покраснел, не в силах шевельнуться.

К счастью для Булатова, Еременко глянул на него лишь мельком, уделив все внимание Анне Викторовне. Он кашлянул, чтобы уведомить ее о своем присутствии. Ему не понравился застывший взгляд госпожи начальницы. Что это с ней? Неужто лягушку увидела? Или чего там боятся благородные дамы.
- Анна Викторовна!

Анна вздрогнула и опустила руку.  Глубоко вздохнула. Обвела глазами полицейских.
- Напугал вас кто? – как можно участливее спросил Еременко.
- В колодце мертвое тело, - без обиняков ответила Анна.

Алешка первым бросился к срубу. Еременко тоже подошел и, не сдержавшись, крякнул. Это ж надо, действительно труп! Не зря, стал-быть, начальница колодец искала. Как знала! Он оглянулся.
- Позовите Якова Платоныча, - сказала Анна Викторовна. Булатов хотел было бежать обратно, но Еременко не позволил.
- Я схожу, госпожа начальница, а Булатов пусть с вами побудет.
И Ерофей Ильич зашагал к особняку. Нужно все обстоятельно объяснить его высокоблагородию, а кто это сделает лучше него?

Яков Платоныч тем временем беседовал с привратником. Рослый смазливый детина на вопросы на вопросы отвечал медленно, после некоторого раздумья, но вполне охотно. Поликарп добросовестно перечислил всех гостей. Подтвердил, что Фрау ушла часов в пять, а Моника после того. Он отпустил Монику, потому что та была с дозволенным мужчиной. Он так и сказал – «дозволенным». Фрау вернулась часов в семь. Сам Поликарп никуда не отлучался, как можно.

Штольман заставил привратника выйти вместе с ним из особняка и показать, где чье окно. После чего отпустил Поликарпа и внимательно осмотрел стену, балконы и землю перед особняком. Пожалуй, картина преступления сложилась. Не хватало только одной детали.

- Яков Платоныч! – Штольман оглянулся. Под дорожке к нему спешил Бойцов. С другой стороны, откуда-то из зарослей, подходил городовой. Штольман жестом велел Еременко подождать. Бойцов коротко и негромко переговорил с Яков Платонычем.
- Ты ждал чего-то в этом духе? – спросил Бойцов, увидев, что Штольман явно доволен полученными сведениями. Тот кивнул:
- Укладывается в мою гипотезу. Остается только выяснить… - он обернулся к городовому.

Еременко выступил вперед и приступил к докладу. Однако, к его досаде, его высокоблагородие не дослушал и половины. Сказал: «Веди» и так заторопил Ерофея Ильича, что тот еле успевал переводить дух. Обратный путь к колодцу занял вдвое меньше времени. Еременко взопрел и про себя досадовал на ненужную спешку. Чего бежать, труп, небось, никуда не денется!

За несколько минут Штольман успел пережить прежние полузабытые и новые незабываемые противоречивые ощущения. Ему одновременно хотелось сделать Анне выговор, поблагодарить за находку, задвинуть ее себе за спину и за руку отвести домой. Он был и раздражен, и обрадован, и обеспокоен. Однако все эти чувства схлынули, как только он вышел к колодцу. Осталась лишь боевая собранность – как отражение ее необычной сосредоточенности.

- Яков Платоныч! – она подошла поближе и протянула ему руку. Не понимая пока, в чем дело, Штольман, тем не менее, крепко сжал ее.
– Пойдемте! – Анна подвела его к колодцу. – Что вы видите?
- То же, что и вы, - недоумевая, ответил Штольман. – Тело.
- А как оно выглядит?

Отгоняя беспокойство, Штольман ответил:
- Тело девушки, лежит лицом вниз, шея вывернута под неестественным углом. Отсюда следов крови не видно. Волосы каштановые с рыжинкой, заплетены в косу. Платье темно-синее, с белым воротником и манжетами. На ногах боты.

Анна перевела дух.
- Да, теперь и я вижу.

Он повернул ее лицом к себе, чтобы взглянуть в глаза, и спросил полушепотом:
- А сначала… было что-то другое?

И, поняв по глазам ответ, быстро добавил:
- Не продолжайте. Все потом.

Не отпуская руки Анны, Штольман обратился к Еременко:
- Добудьте веревку, я спущусь и осмотрю тело. Потом поднимете его из колодца и вызовете Валерию Карловну, пусть опознает. Булатов, вы останьтесь. Для вас будет другое поручение.