Белла Исаевна проживала на Екатерининской улице, в одноэтажном доме с резными наличниками. Анна поднялась на крыльцо, увидела рядом с дверью кнопку электрического звонка и нажала. Внутри раздалось хриплое карканье и торопливые шаги. Анна обернулась к Алешке и улыбнулась ему:
- Благодарю вас!

Он вежливо склонил голову, не трогаясь с места. Анна хотела было что-то добавить, но в эту минуту дверь отворилась, и ей стало не до сопровождающего. Алешка выждал еще немного, а потом медленно побрел по улице.

Девочка-подросток провела Анну в гостиную. Из кресла навстречу гостье поднялась невысокая полная дама и горячо обняла ее:
- Здравствуйте, дорогая!

Несколько удивленная столь теплым приемом, Анна тоже поздоровалась и запоздало представилась. Белла Исаевна отмела формальности нетерпеливым взмахом руки, жадно рассматривая госпожу Штольман. Взгляд больших черных глаз завораживал, приковывая внимание. Лицо дядиной знакомой было неординарным: высокие темные брови, крупноватый нос, который, впрочем, не портил ее, властный изгиб губ. Мелко вьющиеся волосы уложены в замысловатую прическу. Полнота была ей к лицу в прямом смысле слова: ни намека на морщины, хотя быть ровесницей Анны Белла Исаевна никак не могла. Более точно определить возраст не удалось. В госпоже Шварц чувствовались сила, уверенность в себе и независимость дамы в летах, и в то же время непосредственность и смешливость, свойственные молодости.

- Присаживайтесь, Анна Викторовна. Чаю или кофе?
- Благодарю, чаю, если можно.
- Соня! Принеси нам чаю! – зычно крикнула Белла Исаевна. В коридоре зашуршало – Соня кинулась исполнять приказание.

Удобно расположившись в кресле немецкой работы, Анна оглядывала полутемную гостиную. Она тоже была необычной, под стать хозяйке: дорогая, но не помпезная мебель, печь-голландка, солидный книжный шкаф и огромное старинное зеркало. Одетое в тяжелую позолоченную раму, оно занимало центральное место на стене. Раз взглянув на него, Анна уже не могла отвести глаз.

Странным образом Анне показалось, что она видит себя не в мутноватом от времени старом стекле, а в холодной озерной воде. Не сознавая, что делает, она встала и медленно подошла к зеркалу. Отражение тоже приблизилось, словно всплыло на поверхность. В окружающей его тьме Анна различила неясное движение. Она затаила дыхание, вглядываясь в то, что закручивалось, извивалось в глубине, подползая все ближе. Что-то плеснуло, на миг проступили странные знаки. Или уродливые черты? «Кто или что угрожает мне? В чем или в ком мое спасение?».

И словно в ответ на последний вопрос грянул свет. Анна именно услышала приливный аккорд солнечной волны, перезвон зайчиков, скользящих по ее лицу и рукам, затихающую трель нежного отсвета в голубых глазах… И озеро исчезло. Осталось обычное зеркало, в котором отражалась сама Анна, комната за спиной и Белла Исаевна в сиянии многосвечевой люстры.

Анна обернулась к хозяйке дома, но та не смотрела на гостью, а отворяла пошире дверь Сонечке, спешащей с подносом. Когда чашки, блюдца, вазочки с конфетами и прочие чайные принадлежности переместились на низкий столик, Белла Исаевна гостеприимно подвинула Анне кресло. Видимо, по чистой случайности оно оказалось повернуто к зеркалу спиной. Сонечка подала чай и тихо, как мышка, исчезла.

- Что ж, рассказывайте, дорогая, - сказала Белла Исаевна.
Анна посмотрела на нее.
- Не смущайтесь. Ко мне всегда приходят рассказывать. И у вас, конечно же, что-то стряслось, иначе бы вы не пришли ко мне. Ни одна счастливая жена не предпочтет встречу со старой кошелкой прогулке с мужем. Вежливый протест можете пропустить.

Анна поневоле улыбнулась. Да, такая оригинальность не могла не приглянуться дяде.
- Петр Иванович говорил, что вы… в некотором роде… медиум?
- Он то же говорил о вас, - невозмутимо ответила Белла Исаевна.
- И что же, это не так?
- Как вам сказать, дорогая, - Белла Исаевна отпила глоток чая. – Он и прав, и неправ. С Петром Иванычем это часто бывает.

Анне растерялась. Она не ожидала, что дядина знакомая будет отрицать свои способности. Белла Исаевна словно услышала ее мысли.
- Я обращаюсь иногда к иному миру, но при этом я все же не медиум. Не посредник между живыми и мертвыми. Да и вы тоже, дорогая.

Анна уставилась на нее во все глаза.
- Откуда вам это может быть известно?

Собеседница пожала плечами.
- Я вижу.

Анна рассердилась.
- Боюсь, я зря пришла к вам за советом. Если вы не медиум, вы не сможете ответить на мои вопросы.
- Для начала неплохо бы их задать, Анна Викторовна.

Анна была сбита с толку. Что, без предыстории, так сразу? А впрочем…
- Можно ли вселить в человека чей-то дух? – выпалила она.
- Нет, - коротко ответила Белла Исаевна.

Анна ждала продолжения, но тщетно. Она попыталась пояснить вопрос.
- Здесь нам встречаются люди, которые повторяют слова и поступки давно умерших. Может ли это быть…
- Нет.
- Вы так уверены?
- Душа – не джинн из восточной сказки, которого можно запечатать в любом кувшине.
- Значит, это совпадение?
- Не знаю подробностей, но рискну предположить, что нет.
- Тогда что же?

Белла Исаевна пристально посмотрела на Анну.
- Думаю, вы сами это поймете. Не бойтесь предположений. Все дело в знании.
- В знании?
- Конечно. Кому-то известны те самые слова и поступки, знакома ваша натура и природа вашего дара.
- Подождите, - Анна ухватилась за последние слова, - но ведь вы говорите, что у меня нет никакого дара?
- Разве? – она покачала головой. - Я лишь сказала, что вы не медиум.
- Но ведь я вижу мертвых!
- Это другое. Запомните эту фразу, дорогая. Пройдет много лет, и ее будут повторять многие, к месту и не к месту.
- Я могу вызвать духа! Только здесь, в этом городе, мне почему-то это не удается. Словно кто-то мешает мне!
- Вы можете обратиться к тому, кого уже нет, и призвать его в этот мир?
- Да!
- К любому? Вы можете вызвать любого, и он обязательно придет – именно тот, кого вы желаете видеть?

Анна смешалась. Действительно, не всегда и не любого. Но ведь так и должно быть?

- Тревожить покой усопших – тяжкий грех. Не забывайте об этом, дорогая.
- Что же, это грех только в вашем городе?
- В нашем городе за него приходится дорого платить.
- Чем же?
- Вам лучше знать. Что происходит, когда вы взываете?

Анна вспомнила вихрь, боль, мучительный ужас и содрогнулась. Белла Исаевна, наблюдавшая за ней, кивнула.
- Постойте, - Анна собралась с мыслями, - но ведь они по-прежнему говорят со мной! Убитый из притона Мадам, бедная Моника…
- Жертвы преступлений?
- Да!
- В том-то все и дело, дорогая. Не тихо ушедшие в иной мир, а погибшие от насильственной смерти.
- И что же?
- Всякое событие оставляет за собой след, но не каждому дано его видеть. Вам дано.
- Что вы имеете в виду? Какой след? Эти несчастные?
- Убийство – величайшая несправедливость. Оно возмущает и тот мир, и этот. А ваша душа чутко улавливает эти колебания и пытается если не исправить содеянное, то узнать истину. Ведь часто истина позволяет предотвратить грядущее зло.
- Но я вижу именно людей, а не события! – тут Анна осеклась, вспомнив свои прежние видения.
- Душе нелегко принимать чистое знание. Защищаясь от непостижимого, она придает увиденному понятные формы.

Анне требовалось время на осмысление сказанного. Она машинально взяла чашку и отпила глоток. Чай оказался необыкновенно вкусным и помог прояснить сознание. Действительно, ей часто нужно попасть именно на место преступления, чтобы что-то увидеть. И умершие своей смертью ей не являлись, кроме бабушки. А вдруг и с ее смертью было связано что-то, ей неизвестное, пусть не преступление, но несправедливость? Впрочем, сейчас не время думать об этом.

Анна решила зайти с другой стороны и задать вопрос, который интересовал Якова.
- Белла Исаевна, происходило ли раньше в вашем городе нечто странное?
- Что вы считаете странным, Анна Викторовна?
- Не знаю, слышали ли вы, но один из арестованных свернул себе шею.

Белла Исаевна нахмурилась.
- Этот город – настоящая преисподняя. Нет такого порока, которого вы здесь не отыщете. Самые отъявленные разбойники чувствуют себя в нашем городе, как дома. Здесь исполняются проклятия, сбываются запретные желания и сходят с рук преступные замыслы. Разве это не странно?
- Моего мужа и прислали сюда для того, чтобы положить конец подобному разгулу.

Госпожа Шварц посмотрела Анне в глаза:
- Пожалуй, только вы и он можете изменить ход событий.

Анна и сама была уверена в этом, но все же возразила:
- Вы ведь нас совсем не знаете.
- Я видела вас раньше, - она кивнула куда-то за спину Анне, - а способность распознать предназначение – часть моего дара.

Анна невольно оглянулась. Зеркало?
- Вы ведь тоже кое-что увидели, дорогая.
- Это… будущее?
- Зеркало помогает мне понять настоящее. Иногда этого достаточно, чтобы предвидеть будущее.
- Так вы провидица?

Белла Исаевна пренебрежительно махнула рукой.
- У меня репутация отличной гадалки и ведьмы. Первое приносит мне неплохую прибыль, второе отпугивает охотников до чужого добра. Однако зеркало тут ни при чем, - она улыбнулась.
- Вы не обращаетесь к нему по пустякам, - задумчиво сказала Анна.

Улыбка Беллы стала еще шире.
- Вы умны, дорогая, и с возрастом перещеголяете Петра Иваныча.

Анна подавила невольный смешок.
- Зря смеетесь, Анна Викторовна. Вы недооцениваете мудрость вашего дяди, которая приходит только с возрастом. Доживете до его лет – оцените.
- Если доживу? Или когда?
- От вас, дорогая, зависит если не все, то многое. Верьте себе. Верьте мужу. Слушайте лишь голос сердца и черпайте силу из любви. И помните – у вас нет ничего более мощного, волшебного и действенного, чем ваша и его душа.