- 1 -

Гонец перехватил чету Штольманов в тот момент, когда они выходили из дома. Надо признаться, что Яков Платоныч был рад его появлению: из-за вчерашних догадок идти на службу с Анной совсем не хотелось. Он вскрыл письмо, пробежал глазами. Вручил гонцу монету, сказал: «Сбегай-ка в сыскное отделение и передай, что начальник уехал в больницу, пусть туда пришлют пролетку с городовым», - и свистнул, подзывая ближайшего извозчика.

- Нас приглашает господин Меер, - пояснил он свои действия.
- Нас?
- Да, письмо адресовано и вам, - Штольман помог Анне подняться в пролетку, вручил ей сложенный листок и сказал, обращаясь к извозчику: - В городскую больницу!

Послание было коротким и деловым. В нем говорилось, что больной Потапов полностью пришел в себя после временного умопомешательства, и его можно забирать в тюрьму. Анна в замешательстве посмотрела на мужа.
- Подручный Мадам, который требовал ксендза, - напомнил он. Она кивнула и продолжила чтение.

Далее доктор Меер просил о возможности обсудить одну деликатную проблему с Анной Викторовной в присутствии Якова Платоновича. Анна немедленно загорелась любопытством.
- Как вы думаете, что бы это могло значить?

Штольман пожал плечами.
- Что гадать, сейчас все узнаем.
- Все же интересно, о чем таком он хочет побеседовать?
- Тысяча версий: хочет предложить вам разделить его научные изыскания; надеется на ваше участие в благотворительном базаре; собирается просить вас о посредничестве в сердечных делах.

Анна глянула на него искоса, изо всех сил сдерживая смех.
- Резвитесь, Яков Платоныч?
- Радуюсь вашему и своему возвращению, - ответил он серьезно.

…Исай Яковлевич принял их еще более радушно, чем в прошлый раз: в кабинете появился небольшой столик, накрытый для чаепития, и три удобных стула. Начал он с Потапова.
- У вашего подопечного была некая навязчивая идея на фоне общего перевозбуждения. Думаю, это не симптом заболевания, а острая реакция на чрезмерное напряжение. Во всяком случае, успокаивающие средства дали положительный результат, сейчас Потапов вполне адекватен.

Штольман спросил:
- Возможно ли, что он имитировал свое состояние?

Доктор Меер не стал отрицать.
- Трудно сказать наверняка. Пожалуй, в некоторой степени – пытался представить все хуже, чем было на самом деле. В любом случае, умопомешательства у него нет.
- В чем заключалась его навязчивая идея?

Исай Яковлевич удивился.
- Ну как же – он считал, что находится на пороге смерти, и требовал причащения у католического священника.
- Он как-то это объяснял?
- Помилуйте, Яков Платоныч. В возбуждении он говорил несвязно, а успокоившись, и думать забыл о своих бреднях.
- Безопасно ли расспрашивать его сейчас?

Доктор пожал могучими плечами.
- Рискните, если это важно. Рецидив вероятен, конечно, но если что, везите обратно.

Штольман поблагодарил Меера и выжидательно смолк, давая понять, что можно перейти ко второй цели встречи. Однако доктор не спешил. Он отпил чаю, рассеянно захрустел печеньем, словно собираясь с мыслями. В этот раз Исай Яковлевич производил впечатление не уверенного в себе, а озабоченного нелегкими делами хозяина. Наконец, он заговорил:
- Яков Платонович, я хотел бы обратиться к Анне Викторовне, а не к вам, поскольку моя просьба носит частный характер. Я всеми силами стремлюсь избежать официального расследования – это может повредить пострадавшим.

После такого вступления Штольман насторожился, как охотничий пес, Анна же выразила самый горячий интерес. Меер помедлил еще мгновение и продолжил:
- В наше родильное отделение обращаются нечасто, в основном тогда, когда положение становится опасным для жизни. Малоимущие пациентки предпочитают помощь повивальных бабок. Но это полбеды. Бабок мы все же обучаем, я сам за этим слежу. Хуже дела обстоят с плодоизгнанием.

Анна чуть слышно вздохнула.
- Это, конечно, делается тайно, как я понимаю, достаточно умело, потому что до сих пор к нам редко попадали пострадавшие от последствий знахарства. Но вот за последнюю неделю к нам доставили трех молодых женщин с аналогичными симптомами. У всех сильная кровопотеря, связанная с изгнанием плода посредством какой-то отравы. Я подозреваю, что в городе появилась новая знахарка, которая пользует желающих зельями, не зная о возможных осложнениях. Разумеется, больные ни в чем не признаются.

Штольман кивнул. За плодоизгнание каралась не только знахарка, но несостоявшаяся мать, причем довольно сурово.
- Я хотел бы попросить вас, Анна Викторовна, поговорить с одной из пациенток. Две другие, глухонемая деревенская дурочка и та, что пока в коме, общаться не в состоянии.

Яков Платоныч нахмурился. Ситуация нравилась ему все меньше. Понимая, что ступает на зыбкую почву, Меер продолжил, обращаясь к Якову Платонычу:
- Официальным путем мы остановим знахарку, но ведь и больные окажутся под судом, а мне бы хотелось избежать этого. Они и так серьезно пострадали: одна до сих пор в тяжелом состоянии, другая потеряла способность к деторождению. Если бы Анна Викторовна помогла разыскать виновницу, я бы смог воздействовать на нее сам.

Штольман скептически поднял брови.
- Обладаете даром приводить грешников к раскаянию?
- И делал это не единожды, - веско сказал Меер. – Не извольте беспокоиться – совершенно законным путем.
- Так может, мне злоумышленников прямо к вам приводить – на перевоспитание?

Исай Яковлевич не дрогнул.
- А и приводите. Пусть здесь отхожие места намывают, больных выхаживают, за лежачими убирают – и обществу польза, и для них душеспасительно.
- Вы что же, и знахарку к себе возьмете?
- Отчего бы и нет, Яков Платоныч. Между тюрьмой и больницей выбор очевиден.
- В общем, если я вас правильно понял, Исай Яковлич, вы хотите, чтобы Анна Викторовна неофициально отыскала вам преступницу, а вы уж будете отправлять правосудие? И все это с моего ведома, стало быть, согласия, но без моего участия?

Меер пристально смотрел на Штольмана, вздернув бороду. Анна вмешалась:
- Исай Яковлевич, позвольте нам поговорить наедине.

Доктор без лишних слов встал и тяжелыми шагами пересек кабинет. Вышел и тихо прикрыл за собой дверь.
- То, что он предлагает, незаконно, - без обиняков сказал Яков. – Проводить частное следствие, покрывать преступницу… Я обязан завести дело.
- Но доктор не обращался в полицию официально. У него нет для этого оснований, лишь подозрения. Он поделился ими в личной беседе, только и всего.
- Все же ходим по тонкому льду. Если доктор Меер шепнет об этом господину полицмейстеру, начнется служебное расследование.
- Не шепнет, - уверенно сказала Анна. – Он менее всех заинтересован в огласке.
- Если верить ему на слово.
- А вы не верите? – Анна посмотрела ему в глаза. Штольман отвернулся и ничего не ответил.
- Верите, я же вижу. Яков Платоныч, нельзя не помочь. Давайте сделаем вот что: запретите мне этим заниматься.

Яков Платоныч недоверчиво усмехнулся.
- Скажите доктору, что вы не можете этого допустить, пусть обращается к вам в официальном порядке. Потом езжайте в отделение, а я останусь тут, например, в благотворительных целях. Поддержу больных, поговорю с ними. Ничего противозаконного.

Он взял ее за руку.
- Будьте настороже, прошу вас! Мне не хочется оставлять вас.
- Я все время буду на людях и настороже.
- Скорее всего, сегодня наваждения будут сосредоточены в полиции, - хмуро сказал Штольман. – Поэтому в каком-то смысле вам будет безопаснее здесь. Если только вы не будете… обращаться к духам.
- Нет-нет. Только к людям.
- Прошу вас, если вы узнаете, кто это, не действуйте в одиночку! Немедленно свяжитесь со мной.
- Обещаю.

Яков склонился над ее левой рукой, припал в поцелуе. Анна запустила пальцы правой в его кудри, наслаждаясь взаимной лаской. В дверь деликатно стукнули. Они с сожалением оторвались друг от друга.
- Входите, Исай Яковлич!

Отредактировано Lada Buskie (14.12.2023 22:53)