Авдотья выглядела ужасно, как если бы с момента их последней встречи прошло несколько дней и все эти дни она тяжело болела. Черные круги вокруг глаз, руки в бинтах, тяжелое дыхание. Увидев Анну, она замотала головой, облизнула пересохшие губы и хрипло забормотала:
- Батюшку мне, скорее… Христом-богом… помоги…
- Какого батюшку? - не поняла Анна. - Твоего… желанника?!
- Нет, настоящего, хоть кого, но из церкви, скорее…

Штольман приоткрыл дверь и крикнул, припомнив имя больничного священника:
- Отца Алексея зовите, живо!
- Он больного причащает!
- Закончит, сюда пусть придет!

Авдотья слушала с напряженным вниманием. Штольман вернулся к ней и сказал:
- Долго ждать не придется. Мы с тобой побудем.

Авдотья благодарно прикрыла глаза.  Анна хотела было задать вопрос, но Штольман сжал ее руку – не торопитесь.
- Я буду говорить, а вы поправьте, если ошибусь.

Авдотья посмотрела на сыщика. Яков Платоныч убедился, что она слушает, и начал:
- Три года назад вы обратились к человеку, который обещал исполнить ваше желание. Вы согласились на его условия. Он провел обряд с черными свечами, взяв с вас клятву молчать об этом деле. Он сказал, что плату потребует позже, когда ему это понадобится.
- Откуда…

Штольман сделал нетерпеливый жест.
- Недавно он позвал вас и потребовал дать зелье трем женщинам. Когда вы узнали, для чего это нужно, отказались. Он пригрозил. Вы испугались и исполнили то, что было велено, однако нарушили условие о молчании. Вы рассказали Анне Викторовне не все, но многое.

Авдотья прикусила губу и еле заметно кивнула.
- Этот человек пришел к вам после ухода Анны Викторовны?

Служанка покачала головой.
- Почему вы пытались убить себя и Степаниду?

Авдотья молчала, глядя на сыщика. Штольман наклонился к ней, положив руку на спинку кровати.
- Я не сумею остановить его и защитить вас, если вы не укажете на него прямо.
- Не убережешь, - не сразу ответила Авдотья. – Коли занадобится, не он, так другой под руку толкнет, от себя-то не уйдешь. Стал-быть, самой надо расхлебывать. Кто виноват, тому и ответ держать. Пока силы есть…

Стук в дверь перебил ее. На пороге появился немолодой священник в черной рясе и клобуке. Простое лицо, редкие брови, бесцветные глаза – взгляду не за что зацепиться.
- Звали? – спросил он.
- Вы кто? – резко спросил Штольман.
- Отец Алексей, служу в церкви Успения Богородицы, здесь по соседству, - не удивившись вопросу, ответил поп. Голос, в отличие от внешности, был запоминающимся: негромкий, но внятный, бархатистого тембра.

Анна заметила, что больная силится разглядеть отца Алексея, взяла мужа за локоть и отвела от кровати. Увидев попа, Авдотья вздохнула с облегчением:
- Идите, барин, с ним теперь буду говорить.

Штольман досадливо поднял брови, но без возражений подхватил Анну и вышел из палаты. Дверь за ними захлопнулась.
- Подождем. Я хочу дождаться этого отца Алексея и поговорить с ним, а потом и с Авдотьей.
- Как вы догадались, что Степанида в опасности?
- Если предположить, что поп, которому она доверилась, и желанник, поручивший Авдотье раздать зелье, одно и то же лицо, то в больнице встретились две свидетельницы преступления. Они могли каким-то образом разговориться и установить преступника. Поэтому он поспешил бы избавиться от обеих, но прежде от той, которой труднее убежать.
- Как он мог узнать о том, что знахарка и ее подопечная столкнулись в больнице? И что они упоминали о нем?
- Тут может быть несколько версий. Первая – у него есть тут свой человек. Вторая – он видел, как пришла Авдотья. Ну и третий…
- Подождите, но тогда это очень осведомленный соглядатай! Он все знает и про пострадавших, и про зелье..
- Да, маловероятно, - согласился Штольман. – А вот увидеть - вполне  возможная версия. К Потапову в здешнее отделение для душевнобольных приходил ксендз. Многовато духовных лиц для совпадения, рискну предположить, что это тот же человек.
- Про черные свечи вы узнали от Потапова, поэтому и при Авдотье помянули?

Штольман усмехнулся половинкой рта.
- Потапов впал в благостное забытье: не помнит ни о том, что ему предстоит суд, ни о том, что просил ксендза. Он был не против беседы, но темы для разговоров не нашлось. Однако я обнаружил в его палате капли черного воска. Поэтому третья версия происходящего снова «чертовщина какая-то».
- Колдовство?!
- Ну или что-то вроде этого, обряды какие-то. Кстати, если пресловутый ксендз и есть желанник, это объясняет спокойствие Потапова: он знает, что получит то, о чем просил.
- И вряд ли это духовное лицо! – осенило Анну. – Ведь Авдотья просила «настоящего батюшку». Значит, тот был фальшивый? Но Степанида исповедовалась.
- Видимо, ей он казался настоящим. Я и с ней поговорю, когда закончу здесь. Пока уходить нельзя.
- Вы не доверяете отцу Алексею?

Штольман отвернулся, переступил с ноги на ногу.
- Осторожность не помешает. Когда священник выйдет, я задержу его, а вы проверьте, все ли благополучно с Авдотьей.

Анна кивнула. Потянулось тоскливое ожидание. Палата выходила в коридор, присесть было негде, поэтому Анна стояла у окна, а Штольман прохаживался взад-вперед, чтобы скоротать время. По ощущениям, прошел час, когда, наконец, дверь скрипнула и явила священника, еще более усталого, чем прежде. Он явно не ожидал вновь увидеть чету Штольманов и замешкался. Анна устремилась в палату, отец Алексей едва успел посторониться. Якову Платонычу не было видно, что происходит внутри, но тихое восклицание он вполне расслышал.
- Авдотья!

Отредактировано Lada Buskie (11.01.2024 01:40)