Анна прилежно сидела у Степаниды. Яков в двух словах объяснил, что опасность никуда не делась, нельзя оставлять больную без присмотра. И теперь она изнывала от нетерпения. Разумеется, Анна не теряла времени даром и попыталась хотя бы разговорить Степаниду. Но та совершенно замкнулась и за все время не произнесла ни слова.

Нетерпеливо выглядывая в окно, Анна в то же время обдумывала сказанное мужем. Что-то тревожило ее, какая-то недосказанность. Все же Яков Платоныч умел отвечать на вопросы, в то же время не говоря лишнего. Значит, надо попробовать самой сообразить, что же было упущено. Думать, как Штольман? Анна фыркнула. Впрочем, отчего бы не попробовать? Она на секунду прикрыла глаза и мысленно надела котелок мужа.

По словам Якова Платоныча, злоумышленник узнал, что женщины упомянули о нем, и решил от них избавиться. Вероятно, что-то увидел или подслушал. Вызвал Авдотью и велел ей убить Степаниду, а потом и себя. Наверное, пригрозил, заставил выбирать между жизнью сына и своей. Анна поежилась. Даже представить страшно.

Мог ли кто-то другой, не желанник, хотеть смерти Степаниды и Авдотьи? Анна обдумала этот вопрос. Вряд ли. Этот поп – единственное общее звено в их историях. Откровенность женщин поможет разоблачить его, значит, ему нужно избавиться от них.

Но почему Яков считает, что Авдотье не нужна защита после разговора со священником? Может, отец Алексей и есть желанник, и она убедила его в том, что ничего никому не скажет? Нет, не может быть! Тогда бы Авдотья не просила любого священника, лишь бы «настоящего». У нее не было бы такого успокоенного лица при виде вошедшего. И вряд бы после разговора с тем, кто угрожал ее сыну, она бы так спокойно уснула. Тем более с таким просветленным лицом!

До сих пор все было понятно, пожалуй. Поправив воображаемый котелок, Анна продолжила размышления. Как отец Алексей помог Авдотье? Он только и может, что исповедовать и отпускать грехи. В полицию он не пойдет, даже зная имя преступника – тайна исповеди! Может, он будет посредником между желанником и Авдотьей? Передаст, что она будет молчать?

Анна ощутила легкое головокружение. Мысли путались. Как все-таки трудно по нитке разбирать спутанную пряжу случившегося! О чем она забыла, думая, как Яков? Ну конечно! О потустороннем.

На этом месте ей пришлось на время отказаться от умозаключений – в палату вошел хозяин котелка. Но не один, а с Авдотьей! Она твердо держалась на ногах, и о недавнем происшествии напоминали только бледность и перебинтованные запястья.
- Прибыл сменить вас с дежурства, Анна Викторовна. За вашей подопечной теперь есть, кому присмотреть.

Головокружение усилилось. Что тут происходит?! Как он может доверять беспомощную больную Авдотье, уже пытавшейся ее убить? Анна взглянула на Степаниду и почувствовала, как ее охватил гнев. Щеки вспыхнули, глаза загорелись. Слова «да вы с ума сошли» были готовы сорваться с ее языка, а пощечина – с кончиков пальцев, но Яков Платоныч оказался проворнее. В два шага он пересек комнату и левой рукой перехватил запястье Анны. А указательный палец правой приложил к ее губам. И вся злость улетучилась вместе с резкими словами.
- По дороге домой я все вам объясню, - еле слышно сказал он, глядя жене в глаза.