Яков Платоныч легко отпер замок, висевший на дверях часовни, потянул на себя дверь. Она отворилась без ожидаемого скрипа. Пахнуло ладаном и гнильцой. Внутри было совсем темно, узкие, словно бойницы, окошки не пропускали света. Штольман зажег фонарь и вошел первым. Анна Викторовна последовала за ним.

Часовней это помещение можно было назвать только условно. Простые деревянные стены, под ними скамьи. Нечто вроде алтаря, крошечная, какая-то неуместная исповедальня.  Штольман покосился на Анну. Она заглянула внутрь и кивнула – это было то самое место, которое показала ей Степанида.

Штольман подошел к алтарю. Осмотрел его, приподнял покров. Дернул плечом, обернулся к Анне. Она указала на ящик под одной из скамей. Яков Платоныч выдвинул и открыл его. Черные свечи. Что и требовалось доказать – желанник бывает здесь. Но вряд ли часто – кругом полно пыли, свечи слиплись. Для полноты картины Штольман принялся осматривать окна и потолок, подсвечивая себе фонарем. Невольно вторя его движениям, Анна подняла голову. И задохнулась от внезапно нахлынувшей ледяной жути.

Они все были там. Степанида, мадам Аделаида, огромный мужчина, наверное, убийца Погосянов. Еще какие-то люди. Насаженные на крюки под крышей, они чуть покачивались, глядя на нее неподвижными глазами, изредка смаргивая. Они были реальны, совершенно реальны, и никак не напоминали обычные видения. Вот колыхнулось платье. Дернулась чья-то рука. Исказилось бледное лицо.

Анна издала чуть слышный хрип. Штольман повернул к ней голову, не понимая, в чем дело, и похолодел от ужаса. Такой он ее никогда не видел. Она была мертвенно-белой. Голова запрокинулась. Рот некрасиво приоткрылся, щеки ввалились, глаза словно выпучились и стали еще больше. Анна подняла руку, указывая на что-то у себя над головой. Яков бросился к жене.

Анна видела. Она видела и Якова, и всех этих людей так же ясно, как собственную руку. Взгляды этих несчастных, полные неизреченного страдания, она будет помнить до гробовой доски. А невысказанная мольба будет терзать ее сердце до тех пор, пока она не исполнит то, о чем они просят.

Глаза Степаниды вдруг переполнились слезами. Прозрачные капли побежали по щекам, искрами пересыпали полумрак, закапали на грязный пол. Вслед за ней беззвучно заплакали остальные. Крупные бусины, мелкий частый бисер, сверкающие горошины посыпались дождем на платье Анны. Это было больше, чем она могла вынести. Издав душераздирающий крик, она упала без чувств на руки вовремя подоспевшего к ней Якова.