Вы, конечно, поняли, Яков Платоныч, что я один из многих нежелателей добра роду человеческому. Однако в то время, как мои коллеги выбирают столичные города с благоприятной почвой для темных свершений, я предпочитаю провинцию. Гораздо завлекательнее втягивать в свои игры обитателей сонного пруда, поросшего ряской: выращивать из местных лягушек нечто вызывающее оторопь и омерзение; закручивать тихие омуты гиблыми воронками и выворачивать их наизнанку, наводняя окрестности смерчами; изводить до вымирания все полезное, доброе, вечное. Что может быть лучше, чем, вдоволь наигравшись, оставить на месте скромного цветущего водоема гниющую язву, от которой расползается душевное разложение и прочие напасти!
Словом, этот городок пришелся мне по душе, незамысловат и относительно чист. Для начала я забросил желанника. Услужливый господин, исполняющий заветные мечты, мой давний и верный слуга. Люди так сильно стремятся к невозможному, что согласны на все. Что особенно приятно, никто не пытается просчитать последствия. Как было не воспользоваться? А в обмен на свои желания они исполняли мои, отдавая полученное в виде искаженного отражения.
Хочешь здоровья? Бери, расплатишься чужими жизнями. И бывший циркач становится убийцей.
Хочешь свободы, которую дают деньги? Вернешь чужой зависимостью. И недавняя суфражистка открывает опиумный притон.
Любишь мужчину? Ты его получишь. А потом погубишь своей любовью. Заставишь воровать и убивать твоих подруг во имя вашего общего счастья.
Мечтаешь о ребенке? Будет у тебя сын, в обмен на чужих, которым ты помешаешь родиться.
Я блаженствовал, наблюдая, как люди перекраивают заповеди, позволяя себе чуть-чуть украсть, немножко предать, иногда солгать. Каждому хочется оправдаться в собственных глазах, чтобы по-прежнему считать себя хорошим. А посему все содеянное называется случайной ошибкой, заблуждением, но никак не преступлением. Люди кивают друг на друга – кто не без греха, у всех рыльце в пушку, невозможно устоять. И продолжают нарушать заповеди. Они твердо становятся на путь порока и не замечают, что давно перестали распознавать истинные цвета греха и добродетели. Мне же только того и надо.
Итак, довольно быстро я обрел рабов и верные источники дохода. Однако пешки, как вы изволили выразиться, были легкой добычей. Их нетрудно было подтолкнуть к греху. Я сделал следующий ход и обратился к добрым, жалостливым, неподкупным и принципиальным. Здесь пришлось потрудиться. Но, поскольку мне открыты все темные дела, желания и чувства, я использовал их в своих целях.
Зная тайный грех отца, я навеял ему решение, убивающее одним выстрелом двух зайцев. И жалостливый сын спас чужую любовницу, погубив свою, а с нею и душу. Доброта ничего не стоит, если к ней не прилагается ум. Молодой магометанин им явно обделен. На посылках у моего желанника он наводнил город каменными проклятиями и значительно увеличил клиентуру Кренева, веря, что наказывает себя за содеянное.
Что касается полицмейстера… Как я понимаю, именно господин Захаров назвал мое имя и подтвердил ваши подозрения? Ну разумеется, он, больше некому. Так вот, мне довольно было уловить нечистые вожделения душегуба и подтолкнуть его к первому убийству. Дальше все пошло, как по маслу. Жертв становилось все больше, полиция была бессильна. Любые средства казались тогда приемлемыми для достижения главной цели. И когда проворный знакомый нам городовой привел подозреваемого с нужными уликами в кармане, господин полицейский начальник оказался на крючке.
Этой добычей я решил насладиться лично. Захаров не был глупцом, его не так легко было провести. И я поработал над ним на славу. Я не пустил его в отставку. Прикрыл от суда. Долго доводил до нужной степени отчаяния и морочил голову. Когда же он потерял всяческое соображение, я убедил его в том, что только наказание способно очистить его душу. Только насилуя себя, он сможет получить собственное прощение. По моей указке Василий Мефодьевич писал доносы и крутил интриги, лишал правосудие многих достойных слуг, почитая все это своими колодками или дыбой. Я любил беседовать с ним об этом и убеждать, что так все и должно быть. Чем хуже, тем лучше.
И вот, наконец, вы, Яков Платонович. Вы и Анна Викторовна. Услышав о вас от господина Захарова, я сразу понял, что мне нужны вы оба. Я пригласил вас в этот город, чтобы сыграть с вами в мою любимую игру и заполучить вас в свою коллекцию душ. Вам отведено самое почетное место.
Как я уже говорил, я с легкостью читаю темные страницы любой души. Мне известны ваши кошмары, тяжкие воспоминания, опасения, страхи и слабости. К ним я и обратился.
Во сне я напомнил Анне Викторовне о том, чего она боится больше всего. Я заставил ее беспокоиться о вас и следовать за вами на место преступления, где она, конечно же, тотчас обратилась к своему дару. И попала в мою ловушку. Каждый раз, когда она тревожила покой мертвых, это оборачивалось для нее неприятным сюрпризом. А чему вы удивляетесь – это моя епархия, Яков Платоныч. Грех, как ни крути, хоть и с самыми добрыми намерениями. В Колодце Душ Анна Викторовна увязла бы надолго, если бы не… м-да. Этот ваш солнечный круг спутал мне карты. Без него она вряд ли смогла бы так сосредоточиться на отрицании зла и вырваться из колодца.
У меня был двойной расчет. Либо Анна Викторовна потеряла бы важную часть себя и сразу изменилась бы так, как это угодно мне. Либо она пришла бы к желаннику. Не зря его должница стала вашей служанкой. Она бы сумела рассказать хозяйке о том, кто помогает в момент отчаяния. Увы, здесь мне помешали. Во-первых, сами души, приходившие к ней без призыва. Предотвратить это невозможно. Во-вторых, нашлись советчики, которые объяснили ей, что взывать нельзя. Кстати, пора бы взяться за них, до сих пор руки не доходили.
Однако даже в поражениях есть определенная прелесть. Приятно, когда не все идет, как по писаному, и возникают различные неожиданности. Собственно, на это я и рассчитывал, затевая игру именно с вами.
Наваждения – мое любимое, как вы изволили выразиться, оружие. У всех есть небольшие грешки или недостатки. Достаточно выбрать момент, раздуть уголек зависти или гнева, запальчивости или самолюбия так, чтобы он начал дымить, и готово! Люди вспыхивают и сжигают в пламени наваждения самое им дорогое.
Разумеется, я мог бы посылать их издалека, но мне хотелось наблюдать за вами воочию. Камень с проклятьем был моими глазами и ушами. Он же помогал усилить наваждение.
Я получал искреннее удовольствие, наблюдая, как Анна Викторовна впадает в упрямство, глупые капризы, уныние, как желает непременно все сделать по-своему, даже ставя под угрозу себя и вас. Ее было так легко подтолкнуть к спонтанным действиям якобы во благо, а на самом деле во вред вам обоим. Однако она оказалась сильнее, чем я думал. Просто удивительно, как быстро она выходила из положений, в которые загоняла себя и вас.
С вами все было не так просто. Вы слишком логичны и не столь трепетны. Намеки на прошлое вас не пугали, а озадачивали. Но я нашел и ваши уязвимости. Конечно же, ревность, жесткость, которую можно подтолкнуть к жестокости, самолюбие, сиречь гордость. Парадоксально, но эти слабости свойственны мужской силе и прямо пропорциональны ей.
Играть на ваших чувствах было особым наслаждением. Я даже не был разочарован, когда вы смогли обуздать свою вспышку ревности. Ведь если бы этого не произошло, игра закончилась бы слишком скоро. Ваша ссора из-за мальчишки была отрадой для глаз, ведь я фактически присутствовал при ней. Жаль, что примирение наступало быстрее, чем мне этого хотелось бы. А вот вмешательство господина Захарова окончилось фиаско. Зря я рассчитывал на внушительность полицмейстера и внушаемость остальных.
Я был уверен, что сломаю вас. Тройной удар должен был лишить вас друга, доверия к жене и изрядной доли самоуверенности. Анна Викторовна в моих планах должна была исполниться вины и повиснуть камнем на ваших ногах. Однако все пошло не так. Вы слишком упрямы, она слишком деятельна. И эта ваша любовь тоже не была мне на руку.
Признаюсь, с этого времени вы начали меня раздражать, Яков Платоныч. Вы сумели испортить самые изящные задумки и с упорством слона снимали с доски одну пешку за другой. Добрались уже и до ладей. Я не мог дожидаться, пока падет ферзь, и опередил вас. Вам вилка, дорогой мой. Теперь все будет так, как я хочу, и от вас зависит лишь одно – кто успеет первым.
Отредактировано Lada Buskie (12.04.2024 23:09)
