Паркет полыхал отраженным светом многочисленных люстр. Распахнутые во тьму огромные окна дышали ночной прохладой. Чуть колыхались раздернутые занавеси. Зал казался огромным. Слишком большим для двоих, стоящих в противоположных его концах с пистолетами в руках.
Скрипнула половица. Еле слышно звякнула подвеска на люстре. Больше ни звука, ни движения.
- Сходитесь! – шепнул вкрадчивый голос, скользнул по начищенному паркету, раскатился по всему залу. Два силуэта, мужской и женский, не шелохнулись.
- Сходитесь! – прозвучало более настойчиво.
Шаг. Второй. Как медленно и осторожно. Как тихо, почти не слышно. Но все ближе и ближе друг к другу. Двадцать шагов. Тринадцать.
Твои глаза. Мое отражение в них.
Это не отражение. Это все, что я вижу. Тебя.
Вглядись в меня получше, и увидишь себя.
Все, что есть на свете, это ты. Ты и есть моя жизнь.
Я выбираю смерть…
…от старости, но вместе…
а не жизнь в одиночку.
«Пли!» - и платок, неведомо откуда взявшийся, падает между ними. По сигналу, как условлено, взмывают пистолеты. Один описывает красивую дугу и обрушивает ослепительно взблеснувшее зеркало. Другой с силой врезается в подоконник, отскакивает от него и крутится на паркете. Две фигуры, два силуэта, мужской и женский, продолжают сближаться в полном молчании. Но не в тишине.
Откуда-то издалека доносится музыка. Хрустальные колокольчики или капель, а может, арфа. Ее почти не слышно. Что, если эти двое и не смогут услышать ее?
Седеют волосы. Бегут и стекают по шее безжалостные морщины. Пригибаются под весом непрожитых лет некогда прямые спины. С тяжким хрипом ходят легкие. Сердца стучат невпопад. Лишь глаза остаются прежними.
Мы должны быть вместе.
Мы и останемся вместе.
В зрелости и старости, в жизни и смерти.
Навсегда в любви.
Музыка, прокравшаяся в зал, осваивается в нем, звучит громче и увереннее. Она делает один виток, другой, поднимается к потолку, сыплет хрустальными искрами. Солнечные зайчики кружатся в вальсе, от которого вдруг расходятся в улыбке высохшие губы и слезы наворачиваются на глаза. Требовательно предложенная рука почти не дрожит. И невесомые пальцы ложатся в нее заслуженной наградой.
Шаг, поворот, шаг, поворот, шаг, поворот. Деревья прозрачны, птицы пронзают осеннюю синь, с каждым шагом все холоднее. Как хорошо, что скоро зима, ведь без нее весна не вернется.
Шаг, поворот, шаг, поворот. Красный мячик в траве, самовар пышет летней истомой, и так славно у холодного озера, что не хочется снова ехать на службу.
Шаг, поворот. Дом распахивается навстречу, детский смех, визжащая карусель. Как хорошо, что плечи широкие, всем хватит места.
Вся жизнь проходит перед глазами – все, чего еще не было, но обязательно будет. Вальс ведет их туда, намечая круги предстоящих лет. Будущее возвращается. Он не видит ее морщин, а может, их уже и нет. Она держится за его руку, сильную, как прежде. Старость и смерть не прощаются, но уходят все дальше.
Жизнь неизбежна, и никакие наваждения не отнимут ее у нас, когда мы вместе.
