Уже было довольно прохладно, но все же теплее, чем в это время года в Затонске. Любимая скамейка-качели оказалась усыпана разноцветными листьями с ближайшего клена. Анна вступила с ними в бой и теперь праздновала победу, наслаждаясь погожим днем и новой историей господина Красновского. Однако клен нет-нет, да напоминал о себе, роняя листья то на перчатку, то на страницу. Анна терпеливо смахивала их, не замечая, что один коварный листик увенчал-таки собою ее шляпку и теперь призывно трепетал навстречу подъезжающей пролетке.

Яков Платонович спрыгнул, как водится, на ходу и направился к Анне энергичным шагом. Судя по блеснувшей из-под котелка улыбке и сиянию голубых глаз, он был в прекрасном настроении и готов был им поделиться. С чувством приложившись к руке Анны, он пристроился рядом. Цепи скамейки жалобно скрипнули, но возразить не посмели.

- Рассказывайте же! – потребовала Анна, которой не терпелось узнать, что за вести, пусть и добрые, принес муж. – Только не «когда-нибудь», а прямо сейчас!
- А вдруг все окажется не так, как вы думаете?
- Откуда вам знать, как я думаю!
- Вынужден согласиться. Пути ваших мыслей неисповедимы!
- Яков Платоныч! Не смейте заговаривать мне зубы! Что сказал вам начальник области?

Штольман чуть переместился и положил правую руку на спинку скамейки, повернулся к Анне.
- Успехи нашего сыскного отделения были замечены самым высоким начальством и отмечены, для разнообразия, всяческими наградами. Городовые получат медали, Булатов – повышение по службе, Николай Ефремович – премию и прибавку к жалованью.

Он сделал паузу на самом интересном месте, преувеличенно внимательно разглядывая шляпку Анны.
- Яков Платоныч! – она хотела шлепнуть мужа по руке, но Штольман успел ее отдернуть, и шлепок достался колену.
- Всего лишь залюбовался вашим новым украшением.
- О чем вы?!

Он осторожно снял со шляпки листик и продемонстрировал Анне.
- Надо признать, вам идет. Хотя красный на голубом – ярковато.

Анна отобрала у него «украшение».
- Перестаньте же меня дразнить, Алекс, и тот ведет себя серьезнее вас!
- Ему по возрасту положено. Доживет до моих лет, поймет, что солидность тем нужнее, чем меньше для нее оснований, - и торопливо добавил, предупреждая очередной шлепок, - так вот, что касается меня, я получил премию и орден святого Владимира четвертой степени. Но это еще не все. Я получил предложение, на которое пока не дал ответа.

Анна в волнении взяла его за руку.
- Мне предлагают выбор. Я могу остаться здесь на должности полицмейстера - господин Захаров подал в отставку по состоянию здоровья. А могу отправиться на новое место службы с той же целью, что приехал сюда – создать сыскное отделение в одном приморском городе. Я не хотел давать ответа, не обсудив его с вами, и поэтому испросил сутки на обдумывание.

Город, где уже все знакомо, где есть надежные друзья и верные помощники. Высокая должность и хороший оклад. Свой дом и хоть какое-то постоянство.

Новые места, не известные пока сложности. Возможные опасности и незнакомые люди. Вероятно, новые испытания и свершения.

Как трудно выбирать между оседлостью и кочевой жизнью, между тем, чего хочется ей, и тем, что нужно ему. Или наоборот. И как угадать, что у него на уме? Как не дать ему из благородства поступить вопреки его интересам? Как избежать своего неверного решения якобы в его пользу? Как не ошибиться в выборе будущего?

Штольман смотрел на Анну и видел на ее лице отражение собственных сомнений. Впрочем, ее колебания были куда менее долгими. Судя по тому, как сверкнули ее глаза, сутки на решение не понадобятся. Преимущество молодости, усмехнулся он про себя.

Анна встала со скамейки. Огляделась, подобрала пресловутый красный листик и желтый в пару к нему. Протянула их Штольману:
- Вот, Яков Платоныч.

С некоторым удивлением он поднялся и принял неожиданный букет.
- Наверное, вы знаете, чего хотите, но сомневаетесь, хочу ли я того же. Так вот, давайте проверим это. Повернитесь ко мне спиной. Спросите себя, чего вы желаете. Отбросьте иные соображения, пусть говорит только ваше сердце. А потом оставьте в руках лишь один лист и покажите его мне. Желтый – остаемся, красный – уезжаем. Я сделаю то же самое одновременно с вами.

Она подобрала еще два листа и теперь прижимала их к груди.
- Если наши желания не совпадут, мы выслушаем доводы друг друга. А если совпадут, что ж, и обсуждать ничего не придется.

Яков Платоныч хмыкнул. Анна подошла к нему вплотную, взяла за плечо и повернула спиной к себе. Шепнула ему на ухо:
- Благородные уступки – это прекрасно, но как же глупо мы будем выглядеть, если уступим там, где этого не требуется! Итак – раз, два… три!

Штольман посмотрел на листья в своих руках и без раздумий скомкал один из них в кулаке. Жалобно захрустели, сминаясь, сухие прожилки. Яков крутнулся на каблуках. И засмеялся, глядя на Анну.

Два одинаковых листа трепетали в их руках от налетевшего ветра, который уносил в прошлое разногласия, компромиссы, сомнения и печали, расчищая дорогу для будущего, которое снова оказалось одним на двоих.