Как-то быстро закончилась золотая, сказочная пора осени. Листья, лежащие под ногами, отдавали ржавчиной, по дальним дворам и переулкам их не успевали сметать дворники. Те же, вовсе почерневшие листья лежали в темной воде каналов вдоль самого берега и медленно тонули. Но небо, прорывавшееся сквозь густые белые облака, казалось удивительно синим.
Где-то на Невском гуляли толпы самого разного народа, собравшегося на новый сезон в столице, где-то неслись роскошные кареты, а кто-то радовался старой пролетке со скрипучими колесами.
Видеться ни с кем не хотелось.
Штольман молчал, и лишь любовался - легким румянцем, чуть искусанными на ветру губами, и отсветом солнечного луча на щеке. Долго гуляли парковыми аллеями, сидели на деревянной лавочке, странно нагретой осенним солнцем. Здесь, в тишине, можно было не думать ни о чем, и держать её за руку, неуловимо лаская сквозь перчатку. Можно было не спрашивать ни о чем и ничего не объяснять.
Отчего-то подумалось – последние тихие дни.
Он слишком много думал о делах и финансах, и слишком мало – об аллеях и скверах.
Всё, куда он позвал её – старая лавочка у воды.
Проснулось что-то давнее. Быть в Петербурге и не побывать нигде? Пожалуй, стоит сегодня вечером пригласить в ресторацию. В одну из  дорогих, достойных самой требовательной публики. Но не из этих, новомодных, с аквариумами и летними садами под крышей, а тех, давних, хранящих память старого Петербурга.
По дороге домой прошли знакомой улицей. Стоит вновь зайти в банк. Снятая вчера значительная сумма после всех проведенных расчетов стала не столь уж значительной.
Неспешная суета в отделении вновь настроила на деловой лад. С пол десятка человек решали различные вопросы, особых очередей к кассирам не наблюдалось.
Уже направлялся к выходу, когда окликнула, взяв за руку, Анна.
- Яков, посмотри, вон тот молодой человек.
Молодой человек, очень прилично одетый, ничем не выделялся изо всех прочих.
- Что там?
- Возле него дух. Пожилой мужчина, похож на купца, так за ним и следует. То ли молит его о чем-то, то ли угрожает.
- Убит?
- Нет, за сердце держится.
Уже минуту пристально наблюдающий Яков тоже насторожился. Манеры молодого человека несколько не дотягивали до дороговизны его костюма. Иногда прорывающиеся суетливые движения не вязались с намеренной неторопливой неспешностью. Тот прошел по залу, что-то рассматривал, перебирал бумаги, но дела решать не спешил.
Открылась входная дверь, вошла очередная посетительница – пожилая женщина в сопровождении мальчика лет четырнадцати.
Странный молодой человек, словно внезапно приняв решение, направился к кассиру. Штольман незаметно держался сбоку.
Молодой человек, до сих пор не заботившийся наличием у него таких сумм, сдавал кассиру облигацию на пять тысяч.
Штольман отступил к дверям.
Пожилая женщина обратилась к клерку с просьбой – она желала перевести средства в облигации, и спрашивала к кому обратиться. Её направили к тому же кассиру.
Уже не сомневающийся Штольман попросил Анну обождать в стороне и вышел из здания. На углу стоял примеченный им ранее полицейский.
Штольман обратился к тому:
- В здании банка злоумышленник с поддельными облигациями. Необходимо принять меры к задержанию.
Следить бесполезно – уйдет подворотнями, почуяв слежку. А взятый с поличным, вынужден будет говорить.
Полицейский не спешил принимать к сведению:
- А вы, господин, кто таков будете?
Много их по Петербургу ходят, без гроша и без угла, а с виду в костюмах.
Штольман пол мига промедлил.
Момент истины.
Упомяни Сибирь, и тот мошенник уйдет, а Штольман долго рассказывать будет, откуда он о поддельных облигациях знает.
- Надворный советник Штольман. Прибыл в связи с назначением на должность губернского полицмейстера.
Тот вытянулся:
- Слушаюсь, ваше высокоблагродь!
- Еще ваши поблизости есть?
- Никак нет.
- Укажу подозреваемого, производите арест. Я перекрою выход.
Полицейский приблизился к кассе твердыми шагами, навис над молодым человеком. Тот внезапно ловко вывернулся, проскользнул между двумя посетителями, и бросился к дверям. И через миг уже лежал лицом в пол.
Рассвирепевший полицейский ловко связал задержанного и отправил посыльного за подкреплением.
Задумчиво рассматривал облигацию:
- Так вот эта, что ли? Так вроде как бы и настоящая.
Штольман покачал головой:
- Вы не так смотрите. Чуть наклонить лист и повернуть к свету. Видите, иной оттенок. Прежние цифры меньшего номинала вытравлены, а новая сумма поверх вбита. Очень хорошая работа.
С шумом и топотом появилась полиция.
Без топота и шума следом прошел еще один человек.
- Пристав Замайский, сыскная полиция.
Лет, пожалуй, около тридцати семи, среднего роста, крепкий, чуть рыжеватый. И в манерах, и в поведении уверенная основательность.
Яков представился в свою очередь:
- Надворный советник Штольман. Моя супруга госпожа Штольман.
Тот поклонился. Далее с тем же спокойным уважительным видом:
- Господин полицмейстер?
Штольман покачал головой:
- Я еще не вступил в должность. На данный момент я штатский.
И продолжил:
- Задержите кассира. Он в доле.
Тот выслушал, прищурился. Отреагировал быстро и толково. Вывели из-за кассы побледневшего кассира.
Всё оформляли четко. Изъяли облигации, увели задержанных. Штольман сообщил о себе адрес и все данные.
Пристав задержался на крыльце:
- А я вас помню. Вы приезжали как-то с господином Путилиным.
Штольман кивнул:
- Доводилось когда-то сотрудничать.
Пристав продолжил:
- Взятие банды на Спасской в восемьдесят пятом.
Штольман присмотрелся внимательнее. Рыжеватый паренек в засаде, главарь, пытающийся уйти по крышам.
- А вы хорошо стреляете.
Тот нарочито вытянулся:
- Благодарю, вашвысокоблагродь.
Штольман чуть улыбнулся.
Пристав обратился спокойно и уважительно:
- Вас не затруднит проехать сейчас в участок? Показания дать…
После едва уловимой паузы:
- Задержанных послушать...

Отредактировано Еленаsh (25.09.2024 23:12)