- Так, так. Мы вновь его недооценили. Пожалуй, так оставлять нельзя.
- Убрать, ваше превосходительство?
Тот задумался:
- Подождем. Пожалуй, это не всем понравится, а конфликты нам не ко времени. И вот еще, сведения об Анне Мироновой – насколько правдивы?
- Новой информации нет, всё семилетней давности. Прежде утверждали, что способности значительны. Варфоломеев, по слухам, сведения подтверждал.
Тот решился:
- Понаблюдаем, возможно, и еще нам выгода будет. Значит, так тому и быть. Приступайте.
[indent]
Штольман, выйдя из участка, некоторое время шел пешком, не торопясь искать извозчика. Он понимал – очередной петербуржский период в его жизни заканчивается и, очевидно, уже навсегда. Невольно думал – был бы он один, он остался бы здесь. Недавние дела слишком резко и ярко напомнили прошлое. То прошлое, которое принято идеализировать через значительный промежуток лет. Вот только он не станет вновь одиноким и юным. Он не станет вновь идеалистом, безоговорочно верящим в службу и в людей. Сможет ли он стать иным – тем, кем ему суждено? Страшно сказать – главой семьи. Той семьи, которой у него не было. Какой она должна быть?
Так было просто – ты и она, и весь мир в вас двоих. И весь мир ты готов отдать за неё – ничего уже не существует отдельно, и даже весь прежний мир уже не нужен.
Как будет дальше – обязанности, новая служба, новый город и новая жизнь. Дом, и ты – глава дома. Каким он будет – новый мир, и новый Штольман – в нём?
Захотелось вдруг в Сибирь, и чтобы буран за окном, и никого вокруг.
«Да вы, оказывается, трусите, батенька…» - ехидным голоском прокомментировал кто-то изнутри.
Штольман усмехнулся и оглянулся вокруг. Коляска приближалась слишком уж роскошная, при том не ехала по делам, а явно высматривала седоков. Очевидно – из не простых, а «щеголей», что работали на собственной лошади, новейшей коляске и возили более всего по заказу, иногда по цене вдесятеро против обычной.
Впрочем, никого другого всё равно на пути не виднелось, а он и так уже задержался. Оглянулся, собираясь подозвать кучера. В остановившейся коляске кто-то сидел. Штольман разочарованно отвернулся.
- Садитесь, Яков Платонович.
Штольман замер.
- Садитесь, в ногах правды нет. Вас уже ожидают.
[indent]
Коляска остановилась на Невском возле небольшого особнячка. Выходит, что визит неофициальный. Штольман ожидал уже чего угодно, вплоть до главного полицейского управления.
Провели в кабинет. Доложили о нем, и представили ему:
- Его превосходительство Щедрин.
Штольман насторожился. Щедрин являлся когда-то одним из руководителей Увакова. Непрямым, но всё же. Но насколько ему известно, перешел тот в иное ведомство уже давно, кажется, с существенным повышением.
Зачем ему понадобился Штольман?
Короткое знакомство. Благообразный и благожелательный вид. Опасность настолько острая, что ею можно резать воздух как ножом.
- Должен выразить вам своё восхищение, господин Штольман. За короткое время вы произвели фурор в Петербурге. Признаться, подобное удается далеко не каждому. Нет, никак нельзя, чтобы такой талант и пропадал втуне.
Штольман поблагодарил кивком головы, не собираясь пока никак реагировать. Впрочем, тот ничего и не ждал.
- Я предлагаю вам работу, по вашему профилю и вашим способностям. Официально – в службе охраны Петергофа. Вы не смотрите, что должность незначительная. Полномочия там весьма серьезные.
Штольман так и понял. Те, что вслух не говорятся. Ответил резко и четко:
- Никак не могу. Я уже принял обязательство и вступаю в иную должность.
Тот презрительно скривился:
- В вашем захолустье? Как вы думаете, отчего после вашего приезда вы так и не повидались с Варфоломеевым? Он же давно в отставке, живет за городом. Вас не навестил, увы, причины отставки в связи с состоянием здоровья вовсе не выдуманные. Но ведь и приглашения не прислал. Он хорошо понимает, когда не стоит лезть в чужую игру. Так что ваши провинциалы сами откажутся иметь с вами какие-либо дела.
[indent]
Предложение было из тех, от которых нельзя отказаться. Работать придется на прежних противников. Проживать также придется в Петергофе, на служебных квартирах. Семья будет под полным контролем – и никуда он уже не денется. И долго ли удастся Анне скрывать возвращение дара?
Пытаться бежать? За ним наверняка наблюдают. Одного-двух филеров он может попытаться на какое-то время нейтрализовать, но сколько их там останется незамеченными? Впрочем, был бы он один, он бы попытался. С Анной это нереально. Подвергать её такой опасности он не может. Да и куда бежать? До границы им не успеть.
- Господин Штольман, детали обговорим в более подходящей обстановке. Вы завтра приглашены на прием вместе с супругой.
Штольман отреагировал совершенно невозмутимо. Отчего-то сразу вспомнился Ладожев, и его предупреждение о совместных визитах:
- Благодарю, весьма польщен. Увы, супруга прибыть не сможет.
Взгляд внезапно стал острым и потерял даже видимость доброжелательности:
- Вынужден напомнить, что приглашение на двоих.
Штольман сжал зубы и произнес еще более невозмутимо. Отмалчиваться, увы, не вышло бы:
- Сожалею, но от меня это не зависит. Супруга несколько увлеклась пребыванием в столице, и ныне ей категорически предписан доктором полный покой и на ближайшее время желателен постельный режим. Ей никак не возможно покинуть дом.
К счастью, рекомендованный хозяйкой дома престижный доктор действительно приезжал. Кроме осмотра и уверения, что всё в порядке, долго беседовал, и с Анной, не имеющей поблизости старших женщин и мало что знающей, и отдельно со Штольманом, сразу угадав в нем тип ответственного мужа. В результате тот, услышав многое и о поведении, и об образе жизни, о возможных сложностях и наоборот – нежелательности лишних тревог и паники, о различных деталях супружеской жизни, в том числе самых интимных, преисполнился ужаса и ответственности.
Теперь вдруг пригодилось.
Щедрин нахмурился. Штольмана временно отпустил.
Разумеется, данные проверили. Визит дорогого доктора, занимающегося пользованием женщин в тягости, подтвердился.
Увы, какой-либо пользы от беременных женщин с детьми, и хоть какой-то их деятельности Щедрин представить себе не мог. Ценность Штольмана уменьшилась вдвое.
[indent]
Высадили его, где и взяли – неподалеку от полицейского управления. Словно очередная насмешка.
Вновь обернулся, отыскивая пролетку.
- Яков Платонович, вы до сих пор не уехали?
Замайский выскочил из полицейской коляски. Штольман попытался казаться спокойным:
- Так вышло.
- Яков Платонович, что-то вы вдруг такой хмурый?
Штольман собирался было отговориться, что всё нормально – напрасно обеспокоивать своими проблемами никого не собирался. Но Замайский серьёзно смотрел и вдумчиво. Отговорку его поймет, да не так. Обижать ни за что тоже не хотелось.
- Работу предлагают, - буркнул Штольман.
- Какую?
- В охране Петергофа.
- У кого?
- У Щедрина.
Замайский надолго замолчал. Затем спросил:
- Старые счеты?
Штольман кивнул.
Пристав вдруг произнес:
- Яков Платонович, а идите ко мне помощником. Жалование, правда, невелико, зато работы валом. Мой заместитель в соседний округ перевелся, у него там квартира от тестя осталась. Я вас в один день приму, а сам в Одессу дело решать.
Штольман покачал головой.
Замайский произнес уже увереннее:
- А выйдет ведь. У Щедрина, конечно, придворная должность и влияние при дворе, но официально – полтора десятка мелких служащих. А у нас над сыскной генерала от инфантерии поставили, по высокой протекции. В сыске тот не Путилин, но по армии порядок помнит твердо. Его людей без его ведома трогать не будут. А тронут – тот не забудет.
Штольман прикинул про себя и, решившись, написал прошение. Замайский тут же пошел по инстанциям. Руководство, крайне довольное раскрытием двух дел сразу, подписало не задумываясь.

Отредактировано Еленаsh (28.09.2024 12:50)