На пороге, поджав губы, и окинув всю картину одним взглядом, стояла графиня Белецкая. Тут же резко шагнула вперед. То, что не вышло у Анны, она совершила одним лишь величественным движением – буквально подвинув собой молодого человека, отчего тот отшатнулся и выпустил подол, графиня встала у дивана. Одним жестом велев Анне сесть, графиня опустилась на тот же диван с краю. Теперь молодой человек стоял на коленях у ног графини. Подобранная по пути ею же заколка исчезла в невидимом кармане, откуда на свет тут же появилась колода карт. И уже раскладывая привычным движением пасьянс, графиня соизволила глянуть на юношу:
- В той комнате есть окно. Если вам повезет, может быть, вы еще успеете.
В коридоре уже слышались чьи-то голоса.
Молодой человек растерянно оглянулся, и вдруг приняв решение, вскочил и исчез в соседней комнате.
Белецкая задумчиво окинула взглядом столик:
- А вот теперь мы будем ждать, кто сюда явится и что скажет. Итак: что на сердце - и смотреть бесполезно, тут король всё перекрывает. Что было – дорога дальняя, девятка пиковая, а вот в дальнейшем дороги уже нет. Судя по всему, милочка, на какое-то время ваша дорога остановилась здесь.
Дверь открылась рывком.
Пухленький невысокий господин растерянно замер, женщины за его спиной остановились в недоумении.
Графиня Белецкая раскладывала свой любимый пасьянс, явно отыскав новенькую жертву. Подняла надменный взгляд, едва соизволив заметить вошедших. Господин тут же попятился, кланяясь:
- Нижайше прошу извинить за беспокойство. Ошиблись комнатою-с…
Графиня взглянула на покидающих комнату, как на пыль под ногами. Повернулась к Анне:
- Так, что мы имеем, милочка. Вы с мужем вряд ли успели перейти кому-либо дорогу, так что игра идет против вице-губернатора. Сейчас пойдем, поговорим с обоими сразу. Объясняться буду я. Вы мне несколько обязаны, так что сделайте милость, меня не поправляйте. Мужу рассказать можете, но не раньше, чем через день. Иначе он вызовет мальчишку на дуэль, и увы – ничем хорошим это всё не закончится. А за день Ладожев вашего мужа к делу пристроит, да он и сам поразмыслит. Ведь на мысль навел именно он. Все видят, как супруг на вас смотрит, и как взглядом провожает, едва вы танцевать отходите. Впрочем, сам он светские вечера не любит, но и вам тоже танцевать не даёт. Хотя в вашем возрасте не только позволительно, но и желательно.
Анна подумала. Графиня ей помогла, и должна понимать, как себя далее вести. Да и не тайна, всё равно скоро известно станет.
- Ваше сиятельство, да ведь он не ревнует. Нет, ревнует, конечно, но не настолько. Он переживает, как бы я не устала слишком сильно.
Та глянула внимательнее:
- Вот как? Тогда задумка была тем более неразумной. Идёмте же.
Собрать вместе Ладожева и Штольмана оказалось для неё делом пары минут.
Начала спокойно:
- Мне следует рассказать вам нечто важное.
Далее поведала, как услышала в зале намеки на госпожу Штольман, которые ей очень не понравились, и пошла за той следом. (Что, кстати, было чистой правдой). Как к ним в комнату неожиданно вошел подпоручик Вежев, который был крайне поражен, увидев графиню. Далее рассказ был четок и точен.
Штольман окаменел. Ладожев среагировал сразу же:
- Анна Викторовна, вы очень бледны. Дайте пока воды Анне Викторовне, я через минуту буду.
Белецкая нашла графин со стаканом, подала воды. Анна пила, стараясь не торопиться, и действительно становилось легче. Яков осторожно придерживал за плечи.
Появился Ладожев. Коротко склонился к руке Анны:
- Анна Викторовна, разрешите высказать свою признательность. Вы держали себя безукоризненно. Признаться, я вам очень обязан.
Повернулся к Штольману:
- Ночь уже. Отвезите Анну Викторовну домой. И да, послушайте еще.
Более тихо, в сторону:
- Кажется, всё в полном порядке. Но сами успокоительных не давайте, если что будет тревожить, вызывайте доктора, хоть и среди ночи. И главное, сами от неё не отходите. Поверьте, я это всё проходил, знаю, что говорю. Завтра с утра жду у себя, будем разбираться с ситуацией.
Сам повернулся к Белецкой:
- Ваше сиятельство. Позвольте выразить мою глубочайшую благодарность. Вы сегодня спасли даже и не одного человека.
Та с благосклонной улыбкой выслушала. Задумчиво глянула вслед Штольманам:
- Однако же, вы очень заботливы по отношению к ним.
Тот чуть усмехнулся:
- Была бы возможность, я бы и завтра на весь день его куда-нибудь отослал. А теперь давайте побеседуем серьезно. Будьте любезны рассказать всё в подробностях, и так, как и было на самом деле.
Та глянула внимательно:
- А подпоручик за это время не скроется?
Еще более злая усмешка мелькнула на губах Ладожева:
- Уже не успеет.
[indent]
Штольмана трясло. Только огромными усилиями он держал себя в руках. Он, который должен сейчас утешать и успокаивать Анну, ведет себя как нервная институтка. Но стоило представить наглого подпоручика, тянущего к Ане руки, представить, что могло бы быть, и его вновь начинало трясти. Он не знал, что сотворил бы, случись хоть что-то с Анной. Но сейчас он не мог даже броситься отыскивать обидчика. Оставить сейчас Анну одну совершенно невозможно. Оставить в одиночестве ради желания отомстить за неслучившееся, и рисковать её здоровьем, спокойствием, и тем, что он не мог выговорить даже мысленно – тем, что должно быть надежным и незыблемым. Нет, с Анной всё хорошо – её хранит Господь, судьба и весь мир. Поэтому он тоже перестанет дергаться и тоже будет хранить её. А тот подонок от расплаты не уйдет. Оставалось надеяться на то, что интрига направлена была против Ладожева – и тот никого упустить не должен.
- Как ты себя чувствуешь, Анечка?
Анна повторила в сотый раз, что с ней всё хорошо и ничего не случилось. То, что Яков не спокоен, она угадывала – по слишком неподвижному, застывшему лицу, по сжатым губам, и упрямым морщинкам меж бровей, прорезавшимся гораздо резче. Она и сама не могла успокоиться – случившееся уже отошло, но появился новый страх – что, не думая и не размышляя, куда-то бросится ради её защиты Яков. Пожалуй, графиня была права – сегодня ему ничего нельзя рассказывать.
- Я почти не успела испугаться, - и пошатнулась. – Я так устала, Яша.
Он опомнился. Подхватил на руки и нёс до самого крыльца. Нёс бы и дальше, но необходимо было открывать дверь.
- Яша, я немного сама дойду, хорошо? Мне так удобнее.
Он соглашался со всем. Выгнал из спальни ожидающую их возвращения горничную, сам раздевал, сам укутывал, сам поил принесенным девушкой теплым молоком.
- Яша, ну что ты? Ведь ничего не случилось, да и не могло случиться. Никто на меня не покушался, хотели всего лишь сыграть спектакль. Мне в любом случае ничего не грозило.
Что с ним происходит?
[indent]
А он сидел и думал. Что всё возвращается, так или иначе. Что на земле безопасного места нет. Что прошли те времена, когда он ничего не боялся. Ужас, так и не испытанный в Петербурге, когда надо было держаться изо всех сил и бороться, вдруг догнал его сейчас, накрыл с головой из-за мелкой провинциальной и по большому счету ничего не стоящей интриги.
Прижал к себе теплый кокон укутанной в одеяло Анны, что-то шептал, убаюкивая.
Он справится, пусть только пройдет эта ночь.
[indent]
А поутру в сумрачном зимнем рассвете не видно вчерашних теней. Тихо и нежно улыбается Анна. Вокруг тепло и хорошо. Натоплен, не жарко, но приятно, дом, одеяло греет ласковым мягким коконом, укутавшим и прикрывшим от мира их обоих. С Анной всё хорошо. И не могло быть иначе. Сейчас Яков и сам уже смутно помнит вчерашнее своё состояние, и не может толком понять – что это с ним случилось. Всё хорошо и с ними, и – теперь он даже может произнести это и мысленно, и вслух – и с их ребенком. В их доме Анне безопасно. Все бессмысленные страхи растворились с рассветом.
Ему пора. Пора разбираться. И нет – не мстить. Воздавать по справедливости.
Ожидающий его в кабинете Ладожев совершенно спокоен и невозмутим.
- Поручик задержан. Где сейчас? В уездной полиции. К вам нельзя ни в коем случае – вы заинтересованное лицо. Допрашивал ночью я лично.
И на вопросительный взгляд:
- Жив он, цел и здоров. Мне-то отчего голову терять? Вот можете посмотреть протоколы. Всё там просто. Сам он никаких намерений вовсе не имел. Крупно проигрался в карты, в счет долга согласился разыграть сцену ухаживания. Должен был упасть перед дамой на колени, и тут же вошли бы заранее организованные свидетели. Вы бы натворили неведомо чего, с последствиями всевозможными, но при этом с должности бы вылетели наверняка. Я бы получил кучу проблем и навязанного мне кандидата в полицмейстеры. И мало того, что тот бы на других работал, так там и договариваться бесполезно – тот работать вообще не способен. Так что вы меня своим возвращением очень выручили. Вы хоть дело делаете.
Штольман внимательно рассмотрел, поднял голову:
- Остальное давайте.
Тот пожал плечами:
- Что – остальное? Виновник не знает никого, кроме потребовшего долг поручика. Мы с графиней вчера посидели, вспомнили заходивших в комнату, бывших на приеме, кто с кем связан. Основных вычислили. Сейчас их никак не зацепишь, вам все сведения передам – на будущее пригодится.
Штольман глянул жестко:
- Александр Павлович, всё равно ведь узнаю.
Тот вздохнул:
- Ну что вот с вами делать? Я бы сейчас сказал, что вам супруга и так расскажет, так вы ведь себе неизвестно что придумаете. Берите, читайте. Ничего там такого нет.
Под взглядом Ладожева Штольман удерживал на лице совершенно бесстрастное выражение. И думал – пожалуй, хорошо, что Ладожев от него подпоручика спрятал.
- Что с ними будет?
Тот плечами повел:
- Да ничего особенного. Предъявить им нечего, даже неофициально. Подпоручик напишет прошение о переводе, а уж новое место назначения я ему подберу. А там пусть хоть за службу берется, хоть спивается. А вот второго, который его считай, и нанял, ухватить у меня есть за что. Вылетит со службы со скандалом и окончательно. И вот когда его знатные родичи разбираться в часть явятся, им виноватых и укажут. Так что пока там все несколько заняты будут. И да, желание строить подобные интриги насчет вашей супруги отобьёт у всех, и я думаю, уже навсегда.
[indent]
Штольман спешил домой. О службе сегодня и мыслей не было - пусть считают, что в кои то веки взял выходной.
- Анечка, как ты?
Она опустила взгляд:
- Я должна кое-что рассказать, это может быть важно.
Тот прижал к себе:
- Не надо, я всё уже знаю, читал протоколы. Тот арестован, допрошен и будет выслан из губернии. Тебе уже ничего не угрожает.
И с тревогой:
- Ты испугалась, очень? Если он напугал тебя, я его из-под земли достану и убью.
Единственный, кто умеет так пугать Анну на пустом месте – это Штольман.
- Яша, я прошу тебя, пожалуйста…
Мужчин не удержишь никогда и ничем, тем более мужчин, собирающихся защищать свою женщину. Слава Богу, что в этот раз обошлось.
[indent]
Жизнь постепенно наладилась и вновь вошла в свою колею.
К тому же вскоре Ладожев сообщил с довольно небрежным видом - главный идейный вдохновитель того действа, внешне оставшийся безнаказанным, выехал из Вологды в своё имение в ярославской губернии. Очевидно, не выдержал негласного осуждения, когда положение Анны стало всем заметно - и тонкая улыбка скользнула по губам.
У Ладожева стало еще на одного противника меньше.

Отредактировано Еленаsh (01.10.2024 23:25)