Штольман начинал день с проверки ежедневной сводки. Нахмурился – в борделе ограбили приезжего торговца, тот написал заявление и жалобу. Работы на пару часов – сделать внушение всем, начиная с торговца.
Явился в веселый дом вместе с Петрищевым. Тот умел принимать грозный вид и нагонять на всех почтение к власти.
Ярко накрашенная мадам при виде полицмейстера призывно изогнулась:
- Обслуживание изволите?
Штольман ожег взглядом. Та выпрямилась недовольно:
- Так за мздой, что ли? Я всё уже отдала.
Штольман уточнил тут же:
- Кто приходил?
Оказалось, чиновник из уездного полицейского управления, подотчетный по службе лично Ладожеву.
- Купцу кошель сами вернете, или обыск делать?
Та лишь недовольно нахмурилась.
- Не первая жалоба на вас. Пойдете на каторгу совместно с воровкой – за укрывательство.
Та попыталась о чем-то возмутиться. Волю почуяла?
- За прямое нарушение закона будете отвечать, и покрывать вас не станет никто – можете мне поверить.
Петрищеву кивнул:
- Обыскать.
Реквизировали всё, что нашли подозрительного. По описи.
[indent]
Следующий шаг был ожидаем – в трактире того же чиновника сегодня тоже видели.
На другой день явился к Ладожеву. Вопрос следовало выяснять.
- Что ваши люди на моей территории делают?
Тот поморщился:
- Яков Платонович, хоть вы туда не лезьте. Я семь лет это всё в порядок приводил. У меня берут только те, кому положено, сколько положено и ни медяком больше, и у тех, у кого положено. Мастеровых и торговцев не трогают. А вот тех, кто всеми силами от выплат налогов скрывается – тех сам Бог велел. И ведь самое смешное – вздумай я налоги установить, или учет и выплаты налаживать, первым врагом стану, врать и скрывать всеми силами будут. А так по сумме еще и более выходит, чем ежели платили бы честно, так сами несут, и еще и благодарят. Душа русская непредсказуема.
Штольман скривился:
- То есть, вы добро всем причиняете?
Тот спокойно подтвердил:
- Разумеется. Фактически, альтернативное налогообложение. И все средства полностью в полиции остаются, в основном на информаторов и прочее. Я не всё могу провести через бюджет. Я тому в Петербурге научился. Вёл в молодости дело одного пристава, из купцов. Тот подобные средства по участку собрал, пистолеты на всё отделение купил, в следующий раз собрал – внеурочные всем выплатил. Финансирование петербуржское всегда в половину от нужного было.
Штольман рассматривал с холодным интересом:
- И что же?
- Да ничего. У того лучшая раскрываемость по городу. Нервы помотали, взыскание вынесли, в должности понизили. Заявившего в иное место с повышением перевели. А пристава через пару месяцев назад приняли, важное дело расследовать.
Усмехнулся:
- Еще и польза тому вышла. Он жениться собирался, да всё не ладилось, то с невестою, то с её родными. А тут мы, карами грозимся, с должности снимаем.
Штольман отлично понимал, что тот разговор в сторону уводит:
- И чем закончилось?
Тот усмехнулся:
- В два дня обвенчались.
Штольман произнес холодно:
- Мои в таком участвовать не будут.
Ладожев смотрел пристально и жестко:
- Вашим никто и не предлагает. На их участь такая случайная мелочевка остается, которая никому не интересна.
И разговор оборвал.
Через несколько дней вызвал Штольмана. Очевидно, совесть проснулась, или что он там под ней понимал.
- На окраине города началось возведение пивоваренного цеха. Вот документы: строительному уставу соответствует, городскому плану тоже, разрешение выписано. Наблюдение за соблюдением возложено на городскую полицию, так что отправляйтесь, документы отвезите, сами всё с ними решайте.
Штольман смотрел молча и вопросительно.
- Что вы так смотрите? Не знаю, кто вам что сказал, но никакой доли наверх передавать не надо. Я вовсе не гребу всё под себя. Ваша обязанность, сами и разбирайтесь.
Штольман отправился. Лично. Проверил всё до последней запятой. Всё действительно соответствовало. Деньги здесь предлагали не за покрытие, а потому что так полагалось.
Отказался так, что торговец замолк надолго.
На следующий день вновь был в правлении.
Ладожев смотрел с холодной яростью:
- Что вы себе творите, ваше дело. Но капиталы мне от города не отпугивайте!
Штольман глядел ровно:
- Сами просили особое отношение. Закон соблюдают – значит, и бояться им нечего.
Ладожев смотрел тем же взглядом:
- За соблюдением город следить будет.
Значит, занесли напрямую Ладожеву.
Встал по стойке смирно:
- Наблюдение за соблюдением правил строительства входит в обязанности полицейской службы. Разрешите выполнять?
Ладожев смотрел жестко. Штольман совершенно спокойно:
- Кстати, ваше высокоблагородие, жалоб на злоупотребление службою ни от кого не поступало? Вот как поступят, передавайте мне. Как раз в обязанности полиции входит.
Вместо ярости во взгляде появилась задумчивость:
- Свободны.
Через пару дней вице-губернатор общался спокойно, словно ничего и не случилось. То ли отошел быстро, то ли не желал конфликты множить. Но рад Штольман уже ничему не был. Ладожев еще пару раз пытался ему поручения подкинуть, с прежним упорством добиваясь своего. Считал, что Штольман ему обязан, и явно надеялся, что грядущее пополнение в семействе подвигнет того на финансовые подвиги.
Штольман хорошо помнил принятое еще во время «сводки» решение и упрямо игнорировал всё, вплоть до прямых просьб. Приказывать ему в подобном деликатном деле Ладожев не мог.
То, что ничем хорошим это всё не закончится, ясно было изначально.
Отредактировано Еленаsh (03.10.2024 18:19)
