Две юные очаровательные девушки шли по берегу полноводного тихого озера. Круглолицая девушка, с роскошной рыже-русой косой, уложенной вокруг головы затейливой короной по новой моде богатых купеческих семей, вдруг засмеялась и задорно воскликнула:
- Оленька, смотри какие кувшинки. И я себе хочу!
Возле самого берега в темной воде виднелись нарядные, словно светящиеся в солнечных лучах, цветы. Девушка быстро сбежала по деревянным мосткам и, не выпуская из левой руки кружевной зонтик, правой потянулась к тугобокому, глянцево-желтому цветку и выхватила его из воды вместе с длинным гибким стеблем. При этом едва не свалилась с мостков.
Темноволосая, чуть повыше ростом девушка глянула с укоризной:
- Осторожнее, Маша! Так и в воду свалиться недолго.
- Не бойся, я ловкая, - любуясь добычей, усмехнулась Маша. - Но ты, пожалуй, права, стоит быть поосторожнее. Особенно сейчас, когда... Впрочем, это тайна…
Синие глаза Маши из кружевной зонтичной тени блестели загадочно. Похоже, ей не терпелось поделиться чем-то с Оленькой, и она лишь дожидалась удобного момента.
- Маша, не томи, говори, - поторопила Оленька. - Неужели ты наконец-то решилась рассказать мне о своем романе? Ну, и кто он?
- Как ты догадалась?! Впрочем, ты у нас всегда обо всем догадываешься! - кивнула Маша. - Он... необыкновенный! Высокий, видный, брюнет. Глаза - с ума сойти! А манеры!.. Он инженер, приехал из самого Ярославля по приглашению владельца местного маслозавода, осмотреть механизмы и предложить улучшения.
- Где же вы познакомились? – удивилась Оленька.
Инженер приехал лишь недавно и никому из них представлен не был.
- Здесь, неподалеку, случайно. Я испугалась большой собаки, а он ее отогнал. И попросил позволения меня проводить... Но только тсс! - Маша приложила пальчик к губам. - Об этом никто не должен знать! Мы встречаемся тайно!
- Отчего же тайно?
- Он предложил. Это так романтично! - закатила глаза Маша. - Мы с ним как Ромео и Джульетта!
- Бог с тобой, Маша, у Ромео с Джульеттой все закончилось не очень хорошо, - с тревогой сказала Оля.
- Глупости! - Маша раскинула руки и покружилась на месте. - Я точно знаю, что буду счастлива. Разве с ним можно сравнить того купца, что мне сватает папенька? Не будь такой букой. Вот, возьми себе кувшинку, скажешь, что кавалер подарил. Пусть завидуют.
- Мне того вовсе не нужно, - строго ответила Оленька. Ей недавно уже исполнилось двадцать лет, она считала себя крайне взрослой и гораздо более опытной. Но в результате противостоять подруге не смогла, и кувшинку взяла.
Девушки на минуту задержались на пригорке. Вид отсюда на окрестности открывался великолепнейший. Сбоку синело длинное, довольно большое озеро, так что местами и дальних берегов не было видно, впереди среди тенистых алей прятались домики дачного поселка, а вдали виднелась зубчатая кромка леса. По бледно-голубому небу плыли светлые облачка, легкие-легкие, словно перышки.
- На обед-то останешься? - спросила Оленька. - Побеседуем еще...
- Нет уж, - отказалась Маша. – Ты вновь за свои учебники засядешь. А мне домой пора. Папенька если рассердится, вовсе никуда пускать не станет.
Маша проживала всего через два дома, и её отец, известный в Вологде торговец, соседа уважал – за довольно высокий чиновничий чин, хотя доходы там и не сравнимы были, и общению девушек не мешал.
Оленька пришла домой как раз к обеду. Из ближайшей деревни перед тем приехал возничий, привез целую корзину овощей. Оленьку усадили в помощь кухарке сортировать морковь, но толку с того не было.
Вскоре позвали и отобедать. Обсуждали многое, прежде всего – соседей. Все домики в дачном поселке были уже заняты, появилось несколько новых семейств.
После обеда маман затеяла варить в летней кухне малиновое варенье. Оленька, выдворенная - ввиду ее абсолютной бесполезности в этом процессе - из кухни, устроилась с книгой в гамаке под старым раскидистым орехом. Книга совершенно нового автора Конан Дойля увлекла ее чрезвычайно. Отец Оли, чиновник в канцелярии, иногда рассказывал дома о коллизиях, в разрешении которых ему довелось принимать участие. Но ни одна из этих историй не могла сравниться с захватывающими приключениями персонажей английского сочинителя. Учебники тут же были забыты.
Загадочный незнакомец, с крайне захватывающими способностями, оказавшийся знаменитым сыщиком, романтические тайны и разгадки их – ничего увлекательнее быть попросту не могло.
Жизнь на даче сразу же перестала казаться Оленьке скучной. К тому же сразу вспомнилось, что соседом по даче у них самый настоящий полицмейстер из Вологды. Оленька заранее восхитилась знакомством, решила приглядеться получше и нарочно для этого пошла прогуляться возле соседних дач. Видела она до этого семейство несколько раз, но особого внимания не обращала. Увы – полицмейстер нисколько на знаменитого сыщика был не похож. Он не курил не только трубку, но даже и сигары, приехал с семьёю, и вместо того, чтобы расследовать какое-то, несомненно, важное дело, целыми днями гулял с крепеньким толстощеким карапузом – то таскал его на руках, то бегал за ним по лугу. У своей жены, весьма красивой молодой дамы, он явно был под каблуком, так как когда они все вместе отправлялись на прогулку к озерам, то непременно тащил сумку с пледом и всякими нужностями – чего Холмс, разумеется, не стал бы делать никогда. На Лестрейда полицмейстер также не был похож по причине довольно высокого роста и черт лица. В конце концов, глядя на вечно благостное выражение его лица и неизменную улыбчивость, Оленька определила того на роль Ватсона.
Олечка прогулке на станцию, где её подружки развлекались созерцанием поезда и приехавших пассажиров, вновь предпочла уединенное свидание с книгой. Успешно избегнув очередного сбора ягод, мысленно перенеслась в бескрайние пустоши английского графства, где как раз расследовала очередное преступление совместно с Черлоком Холмсом и доктором Ватсоном, когда ее отвлекли от чтения громкие мужские голоса. Отложив книгу, она поспешила на веранду, где прислуга накрывала стол к чаю. Рядом с отцом Оля увидела незнакомого высокого мужчину в свободном светлом костюме и соломенной шляпе с узкими полями. Она попыталась, применив методу Черлока Холмса, отгадать род его занятий и цель приезда. Возможно, незнакомец имеет отношение к предпринимательству или торговле, а судя по костюму, он предвкушает отдых на лоне природы...
- Олюшка, Катенька, Костя, встречайте родителя. Вырвался к вам из города в кои-то веки! – пророкотал отец, стараясь заключить в объятия всех домочадцев разом.
- И позвольте представить – инженер Петр Петрович Гарин, милейший человек. Мы познакомились на станции, и я предложил подвезти, так как увы, в наличии была всего одна коляска.
Оля насторожилась. Некий Тристан оказался вовсе не настолько уж и неотразимым, как расписывала Маша. Усики, черные, но слишком тонкие, волосы несколько зализаны. Вид франтоватый и довольно приторный. Петр Петрович приложился к руке хозяйки дома, с Оленькой раскланялся вполне вежливо – да он и не мог вести себя по-иному при её отце. Но всё равно Оле показалось, что глаза его слишком уж пристально её оглядели. Она ответила строгим отстранённым взглядом и, к счастью, инженер уделял ей после того внимания не более, чем следовало по правилам вежливости.
И всё равно Оля отчего-то вздохнула с облегчением после отбытия гостя.
- У меня для вас чудесная новость, - продолжил отец. – В наше Луговое одним поездом со мной приехал весьма известный вологодский фотограф. Все желающие могут заказать снимки на лоне природы. Новое веяние – никаких ширм на заднем плане, всё крайне естественно. Я, разумеется, записался также.
Маменька несколько недовольно глянула:
- Ах, всё же излишние траты.
Отец коснулся губами её руки:
- Милая, дети растут. Костя уже в следующем месяце в училище уедет, да и Оленьке скоро в Петербург на её Высшие курсы. Как же обойтись без семейного снимка на память.
Маменька поджала губы, но обсуждать вновь не стала. Предстоящий отъезд дочери тревожил её чрезвычайно. Увы, но муж был прав – диплом позволит той в дальнейшем устроиться в жизни, да и – тайком надеялась маменька, в Петербурге, под присмотром строгой тетушки всё же возможно подыскать себе приличную партию.
[indent]
После полудня на весьма живописной лужайке собрались все соседские семейства.
Фотограф, очень подвижный и говорливый толстячок, ловко рассаживал перед камерой очередное семейство. Прищурив левый глаз, посмотрел в видоискатель установленной на штативе фотокамеры и слегка подкрутил регулятор фокусировочной "гармошки".
- Замрите! - скомандовал он. Но команду выполнили только родители, а детвора крутилась и подпрыгивала от нетерпения.
- Дети! Смотрите, сейчас отсюда вылетит птичка.
Щелчок затвора камеры стал сигналом к освобождению от повинности позировать. Мальчик в матросском костюмчике заныл:
- Пьичка! Хочу пьичку!..
Фотограф тут же вручил ему петушка на палочке.
Следующим оказалось семейство Штольманов. Пока маменька ловила по лужайке Катеньку, отец уступил им очередь.
Встали они как-то очень ловко. Полицмейстер, в светлом легком костюме вовсе на полицейского не похожий, одной рукою держал сына, второй обнял жену. Женщина подняла на него взгляд, улыбнулась – и именно этот миг запечатлел фотограф.
У Оленьки, любительницей романтических изданий вовсе не бывшей, вдруг что-то запершило в глазах, и она невольно потерла их рукой. И сама вдруг поняла, что ощутила нечто похожее на зависть – словно осколок ледяного зеркала среди летнего дня кольнул в глаза. Оленька упрямо мотнула головой. День был слишком теплым и ясным, чтобы грустить вдруг по неведомым причинам. Она тут же встала сбоку от Кости, обняв его за плечи, а другою рукою, тот обнимал Катеньку. За ними рядышком стояли родители, также положив руки детям на плечи. Оленька вновь моргнула, и осколок растаял окончательно.
Затем все рассыпались по поляне. Штольман в это время устроил долгий разговор с фотографом, ожидающим очередных клиентов. Обсуждали, кажется, развитие современной фотографии.
- Какое все же чудо эта современная техника! Двадцатый век на носу... Подумать только, десяток-другой лет назад, чтобы сделать снимок на лоне природы, фотографу приходилось тащить с собой громоздкий аппарат, тяжелую треногу, черное покрывало, ящик со стеклянными пластинками, складную палатку для лаборатории, бутыль с коллодием, склянки с различными солями... То ли дело современная ручная камера с сухими пластинами, - с искренним вдохновением вещал фотограф.
Штольман полностью того поддержал. Обсудили некоторые современные веяния, значительно облегчившие фотоаппарат и сделавшими ненужным штатив. Фотограф вновь восхищался:
- А вы слышали, что в Ярославле распродали со склада новейшие модели по вдвое сниженным ценам? Я прикупил себе также. Для семейных портретов не годится, но для репортажей – вовсе незаменимая вещь.
Даже Оля невольно вдохновилась и оглянулась вокруг:
- Маша? Где же Маша? Можно, я сфотографируюсь с нею?
Но Маша держалась в стороне, и безучастно смотрела куда-то вдаль, на темнеющий вдали лес. И вовсе её не слышала.
Отредактировано Еленаsh (16.10.2024 07:12)
