Моросил мелкий грустный дождик. Крохотный рыжий котёнок вылез из душного подвала. Он уже бывал во дворе и знал, что там и страшно, и интересно. Мелкие капли ударили между ушей, и котёнку стало ещё грустнее. Два солнышка назад всё было хорошо: было тепло и сухо, а главное – была мама. Она была большая и тёплая, от неё вкусно пахло молоком, она ласково мурчала и вылизывала его. Она была самая–самая красивая. Но два солнышка назад во дворе вдруг что–то страшно заскрежетало, потом кто–то большой двуногий громко закричал, что "ездят тут, под колёса не смотрят", а мама не пришла. С тех пор котёнок звал и плакал. Но сегодня стало совсем голодно, и он решил вылезти. Во дворе было тихо. Котёнок огляделся – никого. Мамы нет, молока нет, того жёлтого и вкусного, что мама приносила несколько солнышек назад, тоже нет. И он снова заплакал.
– Гав! – раздалось рядом.
Котёнок поднял глаза и задрожал от ужаса. Четвероногое, большое, мохнатое, говорит "гав"! Он такое уже видел. Оно приставало к ним, когда у него ещё был серый братик. Братик потом тоже куда–то исчез. Мама тогда прогнала этот ужас.
– Это собака, – сказала она им с братом. – Ужасно бестолковые существа эти собаки. Им ясно говоришь: не хочу общаться. А они лезут. Чем яснее говоришь, тем больше лезут. Обходите их стороной, мальчики.
И вот сейчас он был один, и этот ужас стоял перед ним. Прогнать собаку было некому. И он старательно выгнул спинку (как мама делала!) и что было сил зашипел. Собака не уходила. Силёнки быстро кончились, и малыш снова заплакал.
– Гав, – уже спокойнее сказала собака, подошла, обнюхала его и осторожно взяла зубами за шкирку.
– Нееет! – запищал было котёнок, но в этот момент почуял, что от собаки тоже пахнет молоком. Почти как от мамы. И он снова тонко и жалобно замяукал.
Через некоторое время собака опустила его на землю. Котёнок оглянулся: он стоял на полу в какой–то большой деревянной коробке. Вокруг бегали, тявкали и крутили хвостами несколько маленьких собак. "Ой, как вас много!" – испуганно зашипел котёнок, но стоявшая рядом маленькая собака, не обращая внимания на шипение, ткнула его носом в бок.
– Ваф, – строго сказала большая собака и улеглась в углу будки. Щенки затявкали в ответ и, толкаясь, устремились к матери. Котёнок опять остался один и испуганно оглядывался вокруг.
– Ваф, – ласково сказала большая собака, и от неё так явно запахло молоком, что уходить и бояться расхотелось. Котёнок рванулся поближе к большому тёплому животу, где толкались маленькие собаки. Он распихал их всех! Или они его пустили? А, всё равно! Он добрался!
– Ваф, – снова ласково сказала большая собака, и её тёплый шершавый язык коснулся головы и спины котёнка. Ему стало хорошо.
– Ммммяуммма, – запел он и, добравшись до щедрого и тёплого живота, присосался и сладко зачмокал.