День не принес ничего нового. Исправник заверил: опрошены все полицейские в городе, своих людей они знают. Девушки не пропадали ни сейчас, ни раньше.
- Возможно, она откуда-то из окрестных деревень. Тогда нужно ждать информации. Староста обязан сообщать обо всех происшествиях уряднику, а затем пристав по своему округу доклады собирает и нам привозит.
Штольман велел подробнее опрашивать не только о погибших, но и о пропавших по любой причине. Оставалось только ждать. Весь огромный уезд не объедешь.
Дело затруднялось тем, что выдать свой источник Яков не мог. Пришлось сказать что-то о более раннем задании.
- И кстати, дайте материалы о той девушке, которую медведь задрал. Когда там дело было? Три месяца назад?
Глянул на строчку в отчете. Деревня Веретея почти на границе уезда, дальше только дремучие леса, а затем и новгородская губерния. Да и на той стороне тоже в основном леса, до жилья не близко.
- Само дело где? Осмотр трупа, допрос свидетелей?
Краткое невнятное пояснение. Тело не найдено, свидетелей нет.
- Что?..
Исправник побелел. До него стало доходить, что происходит нечто нехорошее.
- С чего вы решили, что её медведь задрал? Ах, староста написал? Ах, людей нет, один урядник на несколько деревней… А вы тут на что?
Дал задание – проверить материалы за год по всему уезду. Выбрать все случаи гибели или пропажи девушек по любым причинам – с кавалером сбежала, на службу поступила, но домой не появляется и вестей нет. Всё к нему на стол.
Анна дома сидеть отказалась, вновь пошла в больницу. Оставив канцелярию работать, отправился к ней.
Никто ему навстречу бросаться не спешил.
Подслеповатая бабка в приемной объяснила:
- Лесорубов привезли, ёлкой задело. Так доктор с фельдшером зашивают там. Ты садись, подожди, милок, за мною будешь.
Штольман чуть усмехнулся, прошел, отыскивая Анну.
Анна нашлась в соседней палате – сидела, сматывала холсты. В самой процедуре её помощь не понадобилась – пока доктор был занят, медсестра с помощью девушки-уборщицы перевязывали более легкого пострадавшего.
Штольман глянул – девушка-санитарка помогала быстро и ловко, явно не первый раз. Они тут и сами справятся.
- Аня, выйдем на минутку.

[indent]
В крошечной каморке присели на топчан.
Рассказал о погибшей девушке: зовут, согласно отчету – Марфа, дочь кривого Федора.
Анна серьезно глянула:
- Сколько прошло? Три месяца? Уже много. Может не прийти, но я попробую.
Звала вновь и вновь.
- Аня, хватит. Не выходит, значит, ничего не поделаешь.
Он помнил, как плохо ей когда-то бывало.
- Подожди, Яша. Часто бывает, что духи не отзываются. Но понимаешь, тогда немного по-другому всё. Дымка стоит другая, более темная. Словно они уже за край ушли и не слышат. Но помнишь, я инженера Гарина звала? Я его долго звала, а он не шел. Он по-другому слышался, я запомнила. Эта девушка точно так же слышится. Она жива, Яша, совершенно точно.
Тот нахмурился:
- Вот как? Интересно. Я в участок.
К вечеру едва выкопались из бумаг. За прошлый год ничего подозрительного. Пару случаев городовые уже проверили – чисто, с девушками всё в порядке.
Еще один случай – девушка из деревни уехала в Москву работать, домой не появляется. Тоже дело обычное – закончиться такая работа могла чем угодно, вплоть до дома терпимости. Урядник клянется, что действительно на работу уехала – родители подтверждают.
Штольману не понравилось совпадение – три месяца назад.
- Завтра съезжу, проверю всё сам.
Ни одной Алевтины так и не отыскалось.
Надеялся, что Анна уже дома.
Но она тоже была в больнице. Домой сходила, ребенка уложила, и назад вернулась. Лежащих больных добавилось, помощь её не помешает. Вместе с девушкой санитаркой – звали её, как оказалось, Ефимия, поили больных.
Анна глянула на лекарства. Город у самого леса, а у них пара микстур.
- Отчего вы травы вовсе не используете? Самые простые не помешают.
Знала, что маленькие городки, наоборот, предпочитали работать по старинке, где надо и не надо.
Ефимия пояснила:
- Доктор не велит. Но раньше использовали немного, для обтираний. И в чай добавляли. У местной девицы закупали, она вроде знахарки была.
- Вот смотрите, - показала большой старый шкаф на полстены, а в середине на полках разложены травы – и в связках, и в холщовых мешочках. Как свежие до сих пор, без запаха затхлости, без излишней желтизны. Любовно собранные – листик к листику, стебелек к стебельку. Анна тронула слегка – и узорчатые тонкие листочки отозвались запахом давнего солнца.
У Ефимии в голосе проскользнула печальная нотка:
- Вот, говорила нам, по лету еще наберет. Да её нет уже, по весне в болоте утопла.
Анна охнула:
- Как так? И давно?
- Давно, три месяца назад.
Анна что-то понимать стала:
- А где жила, как звали?
- Одна жила, Алевтиной звали.
Вот и нашлась Алевтина.
Анна бросилась к Штольману, и на пороге на него же и налетела, чуть с ног не сбила. Тот подхватил, удержал на весу. Глянул в побледневшее лицо.
- Что случилось?
[indent]
Данные все проверили.
Штольман смотрел с холодной яростью:
- Отчего в сводке нет?
Исправник растерялся:
- Так тут несчастный случай, пристав, очевидно, не включил.
Штольман припечатал:
- Бардак тут у вас.
[indent]
Назвал Анне имя вроде бы уехавшей на заработки девушки.
- С ней должно быть всё в порядке, но проверим на всякий случай.
Ни одного духа ей сегодня вызвать не удалось, и Аня расстроилась – она совсем ничем не смогла помочь. Пусть хоть эту девушку глянет.
И зарекся Анну вмешивать.
Даже сам почувствовал, как холодом повеяло. За руки взял – ледяные.
- Аня, очнись. Аня!
Та открыла глаза. Прижимал к себе, согревая. Анна вздохнула:
- Не дозвалась. Девушка уже давно умерла. Лишь тень её где-то вдали. Она уже ушла и возвращаться не хочет.
- Очень интересно, - сузил глаза Штольман. – Одна на заработках по всем отчетам – а сама мертва давно, другая три месяца как числится в болоте утопшей – а лишь пару дней как погибла. Хоть третья пока жива. Что у них тут творится?
  Поехать проверить решил лично. Тем более, ехать в одну сторону – Алевтина жила за городом, далее по той же дороге деревня, откуда уезжала на заработки вторая погибшая девушка.
Взял в сопровождение городового, выехали верхом. Исправник всё нашел – и коней, и полицейского местного. Сам наново всё проверял, всех опрашивал. Штольман видел - тот впервые с подобным столкнулся. Привык к местной размеренности, когда трактирные драки – и то редкость. И пора уже. А то решил – на печи лежать его на службу взяли.
[indent]
Ехали около получаса. Деревенька оказалась невелика, но вовсе не настолько уж и бедная – бревенчатые избы крепкие, возле каждой хлев со скотиной. Вышел староста – плотный, кряжистый, еще прямой дед. Лишь полностью седая борода более всего выдавала его возраст. Встретил их настороженно, на удостоверение толком смотреть не стал. Долго расспрашивал. Штольман, совершенно к другому привыкший, тем не менее решил на местные заморочки внимание обратить, и твердо и подробно рассказал, кто он и отчего явился.
- Из губернии, значит? Порядок наводить? Надо оно, да, - дед городового обедать отослал, чему тот вовсе не возражал, а к Штольману отчего-то сразу доверием проникся.
Повел лично, показал крошечную избушку за окраиной, где Алевтина с бабушкой жила, а после и одна.
- Жаль её, да. Хороша знахарка была, всё лечила. Мы б её замуж выдали, у нас вон кузнец не женат. Он с огнем знается, ему боятся нечего, да он и не против был. Говорил – хороша девка, любой возьмёт, лишь бы пошла. А оно вон оно как.
- Что случилось? Отчего решили, что в болоте утопла?
Тот головой качал:
- Так в ту сторону шла. День нет, второй, третий – кто ж его знает. Сама она вовсе ничего не боялась, ни болота, ни озера, все тропы знала. Кто ж его знает – может, болотяник прогневался. Хотя на неё и не за что было. Она и на Змеином озере травы собирала – и ничего. А туда вовсе никто не ходит.
Штольман тропу к болоту осмотрел, понял, что дальше идти не за чем. Да и не было её в болоте.
- А дорога куда ведет?
- Дальше по уезду, по деревням. А вон та, узкая, та к Змеиному озеру, но туда вовсе никто не ездит. И не близко, да и нельзя туда ездить – добра не будет. Там и скот никто не пасет. Озеро чужаков не любит.
Штольман поинтересовался:
- А дорога тогда откуда взялась?
Дед хитро сощурился:
- А идемте, я на стол накрою, да и расскажу. Нечего оно тут бродить.
[indent]
Стол накрыли богатейший: и каша крупинка к крупинке, маслом щедро политая, даже блестит, утка, в печи приготовленная, хоть по лету и худая, а вовсе не жесткая, сом запеченный, еще разная рыба – к чему им к озеру ходить, у них река с другой стороны рядом. Штольман ел да нахваливал. Староста хитро улыбался:
- Да мы уж знаем, чем угодить.
- Так что там за озеро?
Оказалась всего лишь очередная местная легенда.
Когда-то в незапамятные времена стоял на этом месте Предковечный лес, а людей еще вовсе не было, а на том месте находилось лежбище – «гнездо» великого змея. Затем змея кто-то потревожил, он взлетел – а на том месте осталась большая круглая яма, в которой затем образовалось озеро. Так как глубина там часто начинается от самого берега, вода не прогревается, мест для нереста удобных мало, то и рыбы там почти нет, и водопой неудобен. Вот с давних пор озеро и считается то ли проклятым, то ли священным.
- А когда-то неподалеку стоял княжий город, и было там сокровищ несметных немеряно. И наоборот – озеро защищало, ни один враг подойти не мог. А после по-разному сказывают – но люди все вымерли, а город под землю ушел. Новый потом так и не строили – не стало и княжества. И никому тот город не дается, кто бы ни искал – всё дальше под землю уходит. Там или отговор надо знать, или чтобы по крови родной был бы. И еще там случай был. Нашелся однажды разбойник, который заговоры знал – его ни озеро, ни лес не трогали, там и скрывался. Грабил немеряно, деревни жег. Вот и кончилось у людей терпенье, собрались три волости, окружили разбойников. Атаман видит – дело худо. Велел все сокровища в землю зарыть, и сам наговор наложил. А потом о землю ударился, вороном обратился и улетел. А разбойничков его всех захватили и покоренили. Но клад с тех пор как ни искали – тоже до сих пор не нашли.
Штольман нахмурился:
- Кладов здесь только не хватало. Приходилось сталкиваться – ничем хорошим оно не заканчивается.
Дед покивал:
- Так-то оно так, вам лучше знать. Одно время клады те и вовсе позабылись. Но вот еще в семьдесят седьмом году найдена была поблизу деревни корчага с серебряными монетами, весом около пуда. Тогда наново дорогу проложили, стали ездить искать. Вот как-то пришел чужак со стороны, и место верное даже указал. Собралось тогда человек пятьдесят, стали этот клад добывать. Да клад тот весь с приговором, а отговора никто не знает. Копали, копали, запустят щуп – слышно, как будто в дерево ударяется. Копают еще – нету. Потому как клад в землю на глубину уходит. Вот помучились, да и отступились. А главарь этот и говорит – всё равно возьму. Тут ветер налетел – не понравилось Хозяину его упорство. Тому говорят: «Уходи». А тот не ушел, и еще двое с ним остались. Вот все в деревню вернулись, а тех нету. День ждали, и второй. Нашелся смельчак, помолился, тулуп зимний мехом наружу надел да и пошел. Пришел – а те в яме лежат, а земля их сверху засыпала. И ни людских следов нету, ни звериных, только борозда – как полз кто-то. Видно, сам Хозяин осерчал. Вот с тех пор вовсе никто к озеру не ходит.
Штольман саркастически улыбнулся:
- А дорога с восьмидесятого года так и осталась?
Дед бороду пошкреб:
- А дорогу наново расчистили, как с губернии приезжать стали. Это как конуг вернулся. Он там ездил, всё осмотрел. Велел дорогу не засыпать, а в карьере по пути глину брать. Глина там уж на посуду больно хорошая, мы ту посуду глазурью покрываем, ни у кого такой больше нет. Да как слухи пошли, карьер и забросили, в другом месте брали, похуже. Так тот дозволение дал: берите мол, и посуду дальше делайте, ничего вам не будет. Только вологодским больше продавайте, а новгородским меньше, а то вновь Хозяин за чужаков осерчает.
Штольман усмехнулся криво:
- А вы и послушали?
Дед часто закивал:
- Послушали, как не послушать. Вот по весне чужой купец приезжал, мы ему вовсе ничего не продали. Он осерчал, да и уехал восвояси.
Штольман подумал. Если к озеру никто не ездит – лучшего места, чтобы укрыться, нет.
- Дорогу опишите. Сам проеду, гляну.
Дед лишь покивал:
- Езжайте. Вам-то ничего не будет.
Задерживаться не стал. Городовой оказался неплохим следопытом – исправник постарался, правильно выбрал. Еще не доезжая озера тот заметил чуть в стороне стоянку, там следы от костра.
- Долго стояли, несколько суток, до сих пор не заросло. А давно уже были, месяца три прошло.
Штольман осмотрел, согласился.
- А куда поехали? К озеру?
Тот глянул:
- Непохоже. Скорее всего, назад к дороге.
Им тоже туда. По пути как раз оказалась деревня, из которой пропала вторая девушка, та, что мертва уже давно.
Штольман опросил старосту. Тот плечами пожал:
- А что такого? Дура девка, позарилась на обещания, да и уехала. И мать подтвердит.
Мать действительно подтвердила:
- Я ж её просила, я ж её молила. Да у нас тут одна уехала в город, да замуж там вышла. Приезжала вся наряженная, муж в сюртуке. Так моя Марфа и говорит – не хочу коровам хвосты крутить, хочу в городе жить. Купец обещал устроить её прислугой в хороший дом, а там и замуж найдется мол. Только вот наобещал ей купец малины, да как бы не накормил рябиной.  Я и отговаривала, и не пускала. Так она с вечера спать пошла, а утром нету – думали, к скотине спозаранку ушла. После уж глянули – ни одежды, ни колечек её, ни котомки. Да куда уж искать было – и следа уже нет.
Штольман сразу:
- Что за купец?
Описали ему купца, и двоих попутчиков, и телеги, и лошадей. Уже было с чем работать.
- Откуда приезжал?
- Да с лесов чудских, там за ними и жилья уже нет. Только тут его отовсюду прогнали, вовсе невыгодно оказалось. Купец озлился и назад поехал. Больше уже не явится. Сказал – буду и дальше в лесах торговать.
Штольман по карте глянул: леса на границе с новгородской губернией. А вот и деревня Веретея, где первую девушку вроде бы медведь задрал.
След уже четкий. Вот только купцы чужаки. Где их искать?

Отредактировано Еленаsh (29.11.2024 00:27)