Глава 1. Запах кофе
Да, точно, это был запах кофе. Поздравляю вас, господин Штольман, теперь вам и запахи чудятся, слуховые галлюцинации были, зрительные тоже. Ну что же, еще один шаг к сумасшествию пройден, недолго осталось...
- Яков Платоныч, Яков Платоныч!
Штольман резко открыл глаза. Все сразу поплыло, было очень трудно найти хотя бы один устойчивый предмет и зацепиться за него взглядом. Глуховатый голос продолжал его звать, но самого человека он никак не мог вычленить из этой карусели мелькающих предметов. Однако уже через пару минут он справился с головокружением и огляделся - спальня его петербургской квартиры...
Невысокий, коренастый старик стоял у его кровати, чашка с кофе была в одной руке, большая белая салфетка - в другой. Штольман видел его первый раз в жизни, но что-то знакомое проступало в облике и позе старика. Отставной служивый, точнее отставной полицейский. Их Штольман узнавал сразу.
- Кто Вы?
- Так Иван Прохорович я. Месяца на два буду Вашей нянькой и денщиком.
Штольман молчал и его молчание заставляло старика говорить.
- Как Вас вчера привезли из Петропавловки домой, так Вы и спите, уже часов 10, не меньше. Исхудали, ослабли за два года там... Ну ничего, я и не таких выхаживал, и Вам, дай Бог, помогу.
Старик продолжал еще что-то ворчливо говорить, но Яков Платонович его уже не слушал. В памяти замелькали события вчерашнего дня: кабинет следователя, его ироничная улыбка, кипа бумаг на столе, которые требовалось подписать и которые Штольман пытался внимательно прочитать. Увидел он только два слова: помилование и освобождение. Помилование было как удар под дых. Значит он не оправдан, его продолжают считать виновным в шпионаже, в государственной измене - во всем, чего он не совершал. Последняя надежда добиться справедливости, доказать правду выбита, как бывает выбита скамейка из под ног преступника перед повешением. Два года борьбы за свое честное имя, за право вернуться к любимой работе были уничтожены. Помилован и освобожден - второе решение даже не доходило до сознания, так было унизительно и больно читать это первое - помилован.
Положение у него было хуже некуда, хоть пускай пулю в лоб... Если бы не она, драгоценная его Анна, его счастье, его боль... Он еще что-то подписывал, теперь ему было безразлично что. Его куда-то вели длинными коридорами,переодевали, брили, опять вели к следователю. Последнее, что он смог вспомнить - поездка в экипаже с двумя людьми в штатском, потом - провал.
Только на третий день Штольман смог самостоятельно встать с постели, подойти к окну спальни и посмотреть на улицу. Те, кто пытались вытащить его из тюрьмы, видимо, чувствовали, что он находился на грани физического истощения, поэтому так торопились. Спасибо им за все, но не так он представлял себе свое освобождение, совсем не так... Все произошло быстро, буднично и отвратительно. Да и действительно ли он свободен?
Не могли его так просто оставить в покое: Иван Прохорович, кем-то подобранные кухарка и горничная, не хватало только филеров у парадного. Так и есть - экипаж и два филера. Совершенно не скрываются, все делается открыто, даже больше на показ.
Обложили Вас, господин Штольман. Кто же из вашего окружения их так интересует или они просто играют на ваших нервах, ждут, когда Вы не выдержите, сорветесь и дадите им повод снова посадить Вас? Конечно, не все были согласны с Вашим освобождением, и эти противники будут провоцировать, пытаясь доказать, что Вас зря выпустили... Ладно, посмотрим , кто кого переиграет, ему есть ради кого жить...
Через пять дней Иван Прохорович предложил поехать к врачу. Поездка не удалась. Филеры не отставали ни на шаг, только на обратном пути Штольман заметил небольшое заведение - то ли трактир, то ли дешевый ресторанчик. В следующую поездку можно будет сделать остановку и зайти выпить чаю.
С доктором договорились о десяти визитах к массажисту - здоровому парню, который выкручивал и вывертывал его ослабевшую плоть. Ничего, он потерпит, именно это ему сейчас нужно гораздо больше, чем таблетки и микстуры.
Заодно можно будет попробовать отделаться от слежки. Иван Прохорович сразу согласился с тем, что сопровождать его на массаж через день будет для старика обременительно. Штольман может ездить в больницу один, тем более, что филеры все равно будут следовать за ним и глаз с него не спускать. На том и порешили.
Первая поездка далась Штольману тяжело. Дома он почувствовал, как сильно устал, и был расстроен. Пасмурная погода только добавляла безнадежных мыслей. Мартовская погода в Петербурге довольно капризна, в это время еще по-зимнему холодно и ветрено, небо скрыто плотной пеленой серых облаков, из которых часами моросит то мелкий дождь, то мокрый снег. Неуютная, сырая погода была созвучна безрадостному настроению Штольмана. В марте Петербург превращается в город бесконечных дождей, и только два или три раза за весь месяц появляется весеннее солнце.
Яков Платонович отошел от окна и спросил у Ивана Прохоровича, который накрывал стол для вечернего чая:
- А в этом месяце были иногда солнечные дни?
- Так вы, Яков Платоныч, тоже знаете примету о мартовском солнце? - улыбнулся старик, - хотя кто же ее в столице не знает.
- Если заметишь три солнечных дня в марте, то сбудется желание? - Штольман кивнул и взял со стола чашку с горячим чаем, - мне хотя бы один раз увидеть солнце на этом хмуром небе.
- Первый раз солнце светило в день, когда вас привезли из Петропавловки, но вам тогда не до погоды было, еле дотащили вас служивые до квартиры... А второй раз было тепло и солнечно, когда вы сами с кровати встали, разве не помните?
Штольман отрицательно покачал головой.
- Даст Бог, и в третий раз будет. За считанные минуты может появиться весеннее солнце и так же быстро будет скрыто облаками, - старик вздохнул, - все как в жизни... но вы, Яков Платоныч, надейтесь, совсем без надежды нельзя, будет и теплая весна, будет и солнышко...
Отредактировано Nora Brawn (25.11.2024 13:05)
