Глава 7 Трудный разговор
Анне снился удивительный сон. Она стоит на берегу широкой и полноводной реки, солнечные блики словно мячики прыгают по ласковым волнам. Ей очень хочется опустить руки в воду, она поворачивается к Якову, он тоже любуется рекой, берет его за руку, и они бегут к реке все быстрее и быстрее, потом отрываются от земли и летят над рекой. Она радостно смеется, и от этого смеха просыпается.
Чудесный сон.
Два часа, которые они провели вместе, пролетели как миг. Они не могли наглядеться друг на друга. Яков был сдержан как и всегда, только глаза стали грустными. Два года разлуки, как им преодолеть их, как заново найти дорогу друг к другу и пойти по ней, держась за руки.
Он сильно переживает о чем-то и прячет эту тревогу в себе. Ладно, об этом потом, сейчас в душе пусть будет радость от встречи... Только бы он был рядом... С этой мыслью она спокойно заснула.
А в центре Затонска, в лучшей гостинице города долго не мог уснуть Яков Платонович Штольман. Он лежал, заложив руки за голову, и то улыбался, вспоминая его встречу с Анной, то мрачнел от мыслей о порученном ему деле. Очень трудными оказались для него эти два часа, но надо было держать себя в узде. Он должен был дать Анне время, чтобы она осознала их новые отношения.
Чем больше он думал о своем задании, тем более мутным и запутанным оно ему казалось. Как уберечь Анну, и самое главное - от кого? Штольман смог заснуть только под утро, и сон его был беспокойным.
Анна Викторовна проснулась рано и сразу же соскочила с кровати. Ну как можно дремать, когда впереди ее ждет встреча с Яковом Платоновичем, дорогим Яковом Платоновичем, ее Яковом Платоновичем...
Она мысленно перебирала все подробности вчерашнего дня и, к ее удивлению, стала по-немногу успокаиваться. В душе разливалось тепло и наступало умиротворение. Ее наполняло спокойствие, но это было не спокойствие равнодушия, а спокойствие счастья. Теперь они будут вместе навсегда, Анна улыбнулась и прошептала про себя, в горе и в радости, в болезни и в здравии.
Яков Платонович обещал приехать к десяти часам, а она уже с девяти бродила по дому от окна к окну. Время от времени она бросала взгляды в зеркало, проходя мимо него, и, честно говоря, сама себе нравилась - щеки порозовели, глаза сияли. Платье было то же, что и вчера, темно-серое без всяких украшений, только волосы уложила по-особенному, как научилась в Париже.
Штольман - все тот же пунктуальный Штольман что и два года назад - пришел ровно в десять. Они немного смущенно поздоровались, он поцеловал ей обе руки и с улыбкой посмотрел на ее прическу. Анна повела его в столовую, но он вдруг вернулся в прихожую, принес плоский квадратный футляр и протянул его Анне.
На темно-синем бархате лежало серебряное колье. Обруч сплетен из трех серебряных нитий, а в центре обруча прикреплена подвеска с бесподобно красивым камнем, сияющим голубыми переливами. Анна очень аккуратно вынула колье из футляра и на вытянутых руках поднесла его к окну. Камень завораживал своим голубовато-серебристым свечением.
- Что это за чудо, Яков Платонович?
- Ювелиры называют его адуляр или лунный камень. При ярком освещении камень переливается жемчужным оттенком, похожим на лунный свет. Вам нравится?
Анна кивнула, передала колье Штольману и повернулась к нему спиной, чтобы он смог его застегнуть. Пока Яков Платонович подрагивающими пальцами возился с замком, Анна блаженно улыбалась.
- Ну да, конечно, лунный камень. Я читала о нем, он посылает своему владельцу вещие сны, помогает увидить будущее.
- Да, вы правы, ювелир, у которого я его приобрел, сказал, что лунный камень хороший оберег для ярких и незаурядных личностей, - Штольман наконец-то справился с замком и вздохнул с облегчением.
- Какой замечательный подарок вы мне сделали, Яков Платонович, - Анна повернулась к Штольману лицом, - Только вы могли выбрать такую красоту!
- Выбирал я не один, есть у меня надежный ювелир в Петербурге, мы знакомы уже несколько лет и я доверяю его вкусу. Он ни разу не посоветовал мне что-то неизящное или безвкусное. А еще он много знает о магических свойствах разных камней, какие из них могут быть оберегами или талисманами.
- Вы говорите об оберегах, талисманах... вы ли это? - Анна попыталась справиться с непроизвольной улыбкой, - неужели вы стали интересоваться магией?
- У меня было много времени для размышлений, - Штольман сделал паузу, а потом резко добавил, - в тюрьме.
- В тюрьме, - с ужасом перебила его Анна.
- Да, в тюрьме, - увидев ее слезы, он прошептал, - тихо, тихо.
- Давай поговорим серьезно. Мне надо многое тебе рассказать... - Штольман не заметил, как перешел на "ты".
Яков Платонович усадил Анну на диван, но сам не мог сидеть рядом. Он подошел к окну, ему не хватало воздуха, было трудно дышать, и он резко распахнул окно. Свежий ветер ударил в лицо, охладил голову, он сделал глубокий вздох и стал рассказывать...
Анна не спускала глаз со Штольмана, она с напряжением вслушивалась в его глуховатый голос. Он говорил сухо, опуская детали, и слова вырывались из его груди с трудом и с паузами так же, как падают первые крупные капли дождя на еще сухую землю. Слезы у Анны высохли, лицо горело... В голове выстраивалась страшная цепочка событий - ранение, арест, тюремная больница, камера, обвинение в убийстве князя и помилование... Она вдруг поняла, почему он повернулся к ней спиной - он боялся увидеть на ее лице выражение жалости и разочарованности в нем. Дорогой мой, гордый мой Яков Платонович! Она подошла к нему и встала за спиной. Руки взметнулись, чтобы лечь ему на плечи, но на мгновение остановились и сами опустились... не сейчас, не сейчас, и она потихоньку перевела разговор на себя:
- Первые два месяца мы с папой ездили в Петербург каждые десять дней. Папа подавал официальные запросы и прошения, обращался к своим знакомым адвокатам. Все было напрасно: нам либо ничего не отвечали, либо отказывались даже принимать запросы. Мы попали на прием к Варфоломееву, и он сказал, что не имеет о вас никаких сведений. Я не знаю, чем бы это все закончилось, но однажды у входа в Министерство внутренних дел ко мне подошла приятная пожилая дама. Она представилась баронессой фон Берг и очень участливо расспросила меня о нашем деле. Эта случайная встреча многое изменила в наших делах.
- Случайная? - Штольман повернулся к Анне и усмехнулся, - баронесса фон Берг является кузиной жены полковника Варфоломеева. Так вот почему он был в курсе вашей жизни, Анна Викторовна.
- Она нам очень помогла, мы думали, что она, как и вы, из остзейских немцев и поэтому приняла ваше дело так близко к сердцу. Баронесса сказала, что хорошо знакома с Директором Департамента полиции Петром Николаевичем Дурново и попытается навести справки через него. А вскоре сообщила нам, что вы живы, но у вас оказалось много влиятельных врагов, хотя и друзья тоже есть. Она посоветовала нам набраться терпения и настоятельно рекомендовала мне на время уехать заграницу. Вскоре мы с дядюшкой уехали в Париж и я стала учиться медицине.
- Медицину тоже она вам порекомендовала? - Штольман смотрел на Анну уже спокойно, чуть улыбаясь уголками губ, - или вы сами выбрали такую сложную профессию?
- Доктор Милц посоветовал, он часто навещал нас в то время и был в курсе всех проблем. Я ему очень благодарна, теперь я знаю, что медицина - мой путь в жизни. Я и сейчас помогаю ему в больнице, хотя мне не удалось доучиться, потому что папа ... - на глазах Анны появились слезы.
- Виктор Иванович замечательный отец, это счастье иметь такого отца. Мы будем помнить его всю жизнь.
- Мы? - Анна подняла голову и с надеждой посмотрела на Штольмана.
- Да, - Яков Платонович стал совершенно серьезным, - мы вместе. Нам, драгоценная моя Анна Викторовна, предстоят серьезные испытания. В спиритических кругах Петербурга и Москвы известно о ваших способностях, они хотят привлечь вас к... - Штольман замолчал, подбирая слова, - к своей деятельности.
- Я должна вам сказать, - Анна мягко освободилась из объятий Якова Платоновича, подошла к столу и стала пальцем выводить какие-то узоры на белой скатерти, потом подняла голову, вздохнула и прошептала, - я утратила свой Дар. Когда вы пропали, исчез и мой Дар. Ко мне больше никто не приходит, и мой зов остается без ответа...
Штольман шагнул к ней, обнял и стал ласково поглаживать по спине.
- Он вернется, он обязательно вернется... такое бывает, правда, бывает.
- В Париже один старый и очень известный медиум тоже говорил мне, что такое может быть. Моя душа была наполнена мыслями и печалями только о вас, и это закрыло дверь в потусторонний мир. А когда вы вернетесь, то снова проявится и мой Дар.
- Вы посещали спиритические сеансы в Париже?
- Нет, что вы. У меня все время уходило на учебу, да я и не хотела никуда ходить. Дядюшка познакомился с этим знаменитым медиумом и рассказал ему обо мне. Он пригласил нас к себе в гости и очень тепло с нами поговорил, но это было только один раз.
- Значит все сведения о вас, которые печатались в столичных газетах, были чьим-то заказом. Зачем? Анна Викторовна, это может быть опасно и серьезно. В Затонск будут приезжать разные спириты, они постараются пообщаться с вами и уговорить уехать в Петербург или Москву. Я вас очень прошу, для вашей безопасности, не говорите ни с кем без меня, не соглашайтесь ни на какие тайные встречи, я всегда должен быть рядом с вами. Моя задача - охранять вас и помогать вам во всем. Обещаете?
- Какое у вас интересное задание, - Анна подняла на Штольмана улыбающиеся глаза, - а не боитесь за свою репутацию, Яков Платонович?
- Не боюсь ни за вашу, ни за свою. Я хочу просить вас выйти за меня замуж и объявить о нашей помолвке. Вы согласны? - Штольман натянуто улыбнулся, а в глазах мелькнул страх получить отказ.
Анна положила руки ему на плечи и, едва касаясь, погладила по волосам.
- Конечно, ДА, ДА...- повторить еще раз свое "ДА" она не смогла - горячие губы Якова унесли ее на небеса...
Они гуляли в саду, когда от Елагиных принесли записку. Мария Тимофеевна сообщала, что вернется домой сегодня не раньше шести вечера.
Анна прочитала записку вслух и засмеялась.
- Боже мой! Моя мама сообщает о времени своего возвращения.
- Что же в этом такого, - удивился Штольман.
- Да вы, Яков Платонович, даже не представляете, какое чудо случилось с моей мамой. Она всегда заходила ко мне в комнату без стука. Каждый раз, когда я уходила из дома, она строгим голосом спрашивала, куда я иду, с кем и когда вернусь. А теперь предупреждает о своем возвращении и сообщает время.
- Удивительно - улыбаясь, продолжала Анна, - это чуткое влияние Елагиной. Вчера вечером они, конечно, узнали о вашем приезде, и если бы Софья Николаевна не удержала ее, то мама уже вечером примчалась бы домой и со шпагой в руке бросилась проверять все комнаты в нашем доме. А Елагина не только удержала ее, но и заставила написать эту записку.
- Похоже, что отношение Марии Тимофеевны ко мне не изменилось.
- Не переживайте, изменилось. Я однажды слышала, как она сказала папе, что только вы заботились о моей безопасности.
Мария Тимофеевна вернулась домой в 6 часов вечера, спокойно выслушала Штольмана, дала согласие на его брак с Анной и благословила их, но поставила условие - свадьба может состояться только через четыре месяца, когда пройдет полгода со дня смерти Виктора Ивановича. Яков Платонович вежливо принял ее условие, чем приятно удивил Марию Тимофеевну.
Отредактировано Nora Brawn (16.12.2024 12:09)
