Глава 8 Затонские будни
Алексей Егорыч Ребушинский ругал себя на чем свет стоит. Это надо же было проворонить возвращение Штольмана в Затонск. Он всегда хвастался своим особым чутьем на сенсации, а в этот раз ничего не подсказала ему его журналистская интуиция, когда он узнал от кучера, что начальник сыскного отделения поехал на вокзал кого-то встречать. Да и пол Затонска видело, как летела сломя голову на вокзал барышня Миронова... А он все проспал!
Новость о приезде Штольмана могла бы стать спасением и для его газеты, и для погруженного в тоску Затонска. Два месяца назад их город накрыла темная вуаль вдовы... Алексей Егорыч даже замер на минуту от восторга, как же замечательно он сказал "накрыла темная вуаль вдовы". Ай да Ребушинский! Ай да сукин сын! Надо обязательно записать на будущее, довольная улыбка растекалась по лоснящемуся полному лицу Алексея Егорыча, как расползается мягкая манная каша по тарелке. Кто что, а он манную кашку с детства любил...
Когда умер адвокат Миронов, он посчитал своим долгом написать и напечатать в своей газете уважительную статью о Викторе Ивановиче, хотя у него были непростые отношения с Мироновым. Хотел даже нанести визит Марии Тимофеевне и выразить свои соболезнования, однако, подумав, решил не рисковать, вдруг прилюдно выгонят из дома? Он всегда испытывал смутное волнение, когда видел или разговаривал с госпожой Мироновой, но там ведь еще есть и Миронов младший... все же репутация газеты важнее, чем личные чувства.
С возвращением Штольмана их тихий и погруженный в дремоту город снова забурлил, ожил и наполнился удивительными событиями. Оказалось, что дом покойного князя Разумовского был куплен, и в Затонск приехал его новый владелец - Андрей Петрович Клюев, богатый помещик с современными взглядами на жизнь, холостяк и просто красавец лет 35. Все женское общество побежало покупать и заказывать новые наряды. Богатые семьи стали наперегонки устраивать музыкальные и литературные вечера. Особой популярностью снова пользовались спиритические сеансы, тем более, что из Москвы вернулся главный спирит Затонска - Петр Иванович Миронов.
Центром этого модного развлечения неожиданно оказался книжный магазин, купленный Полиной Викторовной Аксаковой, племянницей известного поклонника спиритизма Аксакова. В ее магазине можно было почитать выпуски спиритического журнала "Ребус", посидеть за чашкой чая в компании единомышленников и обсудить гастроли итальянского фокусника, гипнотизера и искусного шарлатана Гольдони, каким-то чудом почтившего своим вниманием их город.
Образовался полузакрытый спиритический кружок, в который вошли известные и уважаемые в Затонске люди. Алексею Егорычу очень хотелось попасть на заседания этого кружка, но заправлял там всем Петр Иванович Миронов, да и Штольман вместе с Анной Викторовной часто посещал книжный магазин Аксаковой, поэтому попасть туда Ребушинскому было сложно, а если честно, то практически невозможно. Алексей Егорыч несколько раз пытался уговорить и даже подкупить госпожу Аксакову, но она отвергала все его просьбы и обещала рассказать об этом самому Штольману, а это было для Ребушинского чревато...
В имение князя Мещерского приехала погостить графиня Гагарина и уговорила князя давать приемы и party. Словом, светская жизнь в Затонске переливалась всеми красками, только успевай описывать ее в газете.
Особой популярностью стала пользоваться в Затонске лечебная вода. Алексей Егорыч всегда хвалил целебную силу курортной воды, особенно для мужского здоровья, хотя усиленное потребление им сам этой воды существенного влияния на его организм не оказало, но ведь у него очень нервная работа, тут уж не до мужской силы...
В эту весну из Петербурга и Москвы стали приезжать "на воды" целыми семьями, были замечены даже трое иностранцев - молодые люди с военной выправкой. Затонские барышни заволновались, но молодые люди обществу красавиц Затонска почему-то предпочитали прогулки по лесным окрестностям их города. Видимо, плохо владели русским языком...
Главной интригой все же оставалось возвращение Штольмана в Затонск. Город ждал извещения о его помолвке с Анной Викторовной Мироновой. В доме Мироновых он проводил почти все время, хотя и остановился в дорогом номере лучшей гостиницы Затонска. Сообщение о помолвке надворного советника Якова Платоновича Штольмана с Анной Викторовной Мироновой Алексей Егорыч напечатал в своей газете через неделю после приезда Штольмана в Затонск. Не все одобрили такую скорую помолвку после смерти Виктора Ивановича, но большинство затонского общества порадовалось за Анну Викторовну.
Худощавый, элегантный, молчаливый и очень загадочный Штольман вместе с барышней Мироновой посещал только заседания спиритического кружка в Затонске. Алексей Егорыч не очень поверил Марии Тимофеевне, которая на все вопросы отвечала, что Штольман приехал с частным визитом для решения личной проблемы. Под личной проблемой, конечно, следовало понимать помолвку и свадьбу ее дочери.
А вот в частный характер визита Штольмана Ребушинский не поверил совсем. Не такой человек был Яков Платонович, чтобы заниматься только своими личными делами. А с другой стороны, размышлял Алексей Егорыч, Штольман посетил полицейское управление всего один раз. Провожать его вышел радостный Трегубов и долго тряс ему руку. Ребушинский подозревал, что бурная радость Трегубова объяснялась тем, что Яков Платонович не был назначен на его место.
Так зачем же приехал в Затонск Штольман? Этот вопрос не давал Алексею Егорычу спать спокойно...
С приездом Якова Платоновича многое изменилось не только в Затонске, но и в обычной жизни Анны Викторовны Мироновой. Теперь ей приходилась следовать в своих делах и поступках новым правилам. Одни правила ей нравились, другие - нет, но были и такие, которым она была рада. Штольман сопровождал ее утром в больницу, а после обеда, когда она заканчивала там работу, он провожал ее домой. Эти новые правила давали им возможность не просто проводить время вместе, а много и интересно общаться.
По утрам говорил, в основном, Яков Платонович. Он делился с ней своими проблемами, рассказывал, что ему удалось сделать за прошедший день, с кем встретиться, как продвигается его расследование. Анна слушала, думала и впитывала в себя мысли и размышления Якова.
А вот по дороге из больницы домой больше говорила Анна Викторовна. Она опускала описание симптомов болезней пациентов и не сообщала о лекарствах, которые им назначал доктор Милц. Анна чувствовала, что Якову Платоновичу будет интересно другое - поведение пациентов, поэтому она рассказывала, как проявляется характер человека во время болезни, как меняются отношения между больным и доктором в процессе лечения, насколько важно взаимопонимание между ними, как его порой трудно достичь и, главное, сохранить.
Штольман слушал серьезно и обращал ее внимание на важные детали, которые она иногда упускала. Это общение и значило для них быть по-настоящему вместе, когда проникаешь во внутренний мир дорогого для тебя человека и принимаешь его как свой собственный.
Сегодня Анна Викторовна вышла из больницы не одна. Рядом с ней стоял высокий, худенький мальчик лет десяти - двенадцати, с приятным лицом и умными глазами.
- Знакомьтесь, Яков Платонович, наш лучший пациент Семен Семенович, - мальчика совсем не смутило то, что его назвали по имени и отчеству, напротив, он был очень доволен таким обращением. Яков Платонович подхватил форму общения Анны с мальчиком и уважительно пожал руку "лучшему пациенту".
- Давно из Петербурга? - спросил Штольман.
- Уже почти полгода. У нас в Затонске болеет бабушка, и мы с матушкой приехали за ней ухаживать. Докторица Анна помогает лечить нашу бабушку.
- А отец остался в столице? - продолжал задавать вопросы Яков Платонович.
- Да, батюшка и два старших брата живут там, - мальчик засмущался от того,что такой важный господин был в курсе его семейных дел, и быстро попрощался.
Несколько минут он шел как степенный взрослый, но потом Семен Семенович куда-то исчез, а мальчуган Сема весело поскакал по тропинке, подпрыгивая то на одну, то на другую ногу. Анна и Яков Платонович переглянулись и вместе рассмеялись.
- Яков Платонович, как вы узнали, что он приехал из Петербурга?
- О, это моя профессиональная тайна, - но увидев, что Анна обиделась, улыбнулся и продолжал, - по одежде, по манере говорить и вести себя со взрослыми людьми видно, что он не из Затонска. Я познакомился в Петербурге, когда ездил в больницу на массаж, с одним смышленым мальчуганом, а ваш "лучший пациент" на него очень похож. А вот почему он называет вас "Докторица Анна"? - решил сменить тему разговора Штольман.
- Не нравится? А мне понравилось, звучит как "сестрица Анна", так больные ласково зовут медицинских сестер. Когда имеешь дело с детьми, очень важно расположить их к себе, чтобы они ни только не боялись тебя, а доверяли как близкому и родному человеку. Вот Семен Семенович это почувствовал сердцем и стал меня называть "Докторица Анна", а за ним и все другие маленькие пациенты.
- Вы поэтому называете его "лучшим пациентом"?
- Нет, - Анна покачала головой, - он пришел к нам в больницу с разбитыми коленками и глубокой царапиной на руке. Семен молча терпел боль, но изумил меня тем, что сразу стал задавать много вопросов: как называются эти блестящие щипцы, чем отличается зеленка от йода, сможет ли он научиться так красиво бинтовать, медицинские нитки такие же как и нитки, которыми шьют платья, и еще много других "почему". Он приходил в больницу через день, его все интересовало, - Анна улыбнулась, глаза ее стали веселыми с ласковым прищуром, - потом он приводил ко мне своих друзей с различными ушибами и ранками. Я навещала его бабушку несколько раз, он всегда был рядом с ней и внимательно слушал все назначения.
Папа мне часто говорил, что в жизни важен первый шаг, а расстояние не имеет значения... Я уверена, что сейчас Семен Семенович делает свой первый шаг в медицине.
Анна говорила с таким воодушевлением, что Яков Платонович залюбовался ею, его рука сама потянулась к ней поправить завиток у виска. Анна почувствовала его пальцы на лице, замолчала, опустила голову и спрятала свою счастливую улыбку.
- Наверное, вы правы, я просто редко имел дело с детьми, а пора уже... - смутился Яков Платонович.
Анна загадочно улыбнулась, взяла его под руку, и они пошли по улице обычным маршрутом. Вдруг впереди, в пяти шагах от них, воздух заколебался и стал наполняться туманом. Анна непроизвольно положила руку на грудь и накрыла ладонью колье с лунным камнем.
В тумане появилось небольшое белое пятно, оно стало расти и превратилось в яркую картину операционной, в центре которой стоял высокий мужчина в белом халате, надвинутой на лоб белой шапочке, руки были в прозрачных перчатках. Он проводил какие-то манипуляции над лежащим на операционном столе больным. Вокруг него было еще несколько врачей, внимательно следивших за его действиями...
Потом эту картинку затянуло туманом, и Анна увидела этого же человека, но уже в солидном кабинете, он сидел за массивным столом и что-то писал. Анну поразил его костюм серовато-зеленого цвета и непривычного покроя, судя по погонам на плечах и двум звездам на них, которые были вышиты золотыми нитями, это была военная форма, но очень необычная. А через мгновение и это видение исчезло.
Взрыв радости был таким сильным, что Анна не заметила, как бьет кулачком по груди Штольмана.
- Я видела, я видела его Будущее! Понимаете, Яков Платонович, я могу видеть Будущее, мой Дар возвращается ко мне!
- Чье Будущее?
- Моего замечательного маленького пациента. Запомните его имя - Семен Семенович Гирголав! Яков Платонович, мы еще о нем узнаем, он станет хирургом, и,- Анна на мгновение замялась, - судя по форме, военным хирургом, только форма уж очень необычная.
Отредактировано Nora Brawn (21.12.2024 09:20)
