Глава   10                           Свидание

   
     Небольшая, но приятная компания собралась в книжном магазине: Петр Иванович Миронов с племянницей, их сосед Андрей Петрович Клюев, Яков Платонович Штольман, неотлучно сопровождающий Миронову повсюду на правах жениха, хозяйка магазина Полина Викторовна Аксакова и приехавший "на воды" инженер Отто Александрович Граве.

     В этот раз Петр Иванович пытался убедить инженера Граве в важной роли спиритизма для духовной жизни России.

     - У спиритизма в России давняя история. Увлечение им началось у нас с 1856 года, но реально оно накрыло Россию с 1871 года, когда к нам еще раз приехал Дэвид Юм. Он просто покорил русское общество.

     - Не преувеличивайте, Петр Иванович, - усмехнулся Штольман, - далеко не все общество. Если быть объективным, то русское общество в отношении модного спиритизма раскололось на три лагеря: кто-то воспринимал его как забавное баловство, кто-то относился к нему всерьез, а многие осуждали его.

     - Ну вы-то, господин Штольман, - съязвил Клюев, - конечно, осуждали. А как вы объясните тот факт, что некоторые русские ученые не только поддерживали это увлечение, но и участвовали в спиритических сеансах, например, профессора Бутлеров и Вагнер.

     - А против спиритизма выступал наш знаменитый ученый Менделеев. Он создал комиссию при Сант-Петербургском университете для разоблачения медиумов и доказал, что они авантюристы и шарлатаны, - бросилась на поддержку Штольмана Полина.

     - Все? - холодно спросил Клюев.

     - Практически все.

     - Да это была просто кампания против медиумов, а не серьезное исследование этого явления, - все больше раздражаясь, возразил Клюев. Он перевел взгляд на Анну Викторовну. Она едва сдерживалась, ее глаза загорелись азартным огнем. Штольман мягко коснулся ее руки, и она посмотрела на него.

     - Разве можно всех медиумов мазать черной краской? - взволнованно спросила она.

     - Конечно, нельзя, - возмутился Клюев, не сводя глаз с Анны Викторовны, - среди них есть удивительно талантливые люди, которые свою жизнь посвящают служению этому дару.

     - Как пафосно, - поморщился Яков Платонович.

     - А давайте проведем спиритический сеанс, - Полина многозначительно посмотрела на Петра Ивановича, - опыт всегда лучшее доказательство любой теории.

     - Сегодня - увольте, я не в форме, - покачал головой Миронов.

     - А может согласится Анна Викторовна, - улыбнулся Клюев, - вся Москва наслышана о вашем Даре, попробуйте, пожалуйста.

     Анна взглянула на Штольмана, он укоризненно покачал головой.

     - Как-нибудь потом, сегодня уже поздно. Нам пора уходить.

     - Как вам угодно, - спокойно ответил Яков Платонович и подошел к Полине попрощаться.

     Клюев мгновенно воспользовался его отсутствием и подсел к Анне.

     - Мне очень нужно с вами встретиться, дорогая Анна Викторовна! Только вы можете понять меня и помочь мне, - он выставил вперед ладони, не давая ей возможности перебить себя, - я прошу вас о помощи по очень личному и важному для меня делу.

     - У меня случилось большое горе, не откажите человеку, который находится на грани... - Клюев нервно сглотнул и прикрыл рукой глаза, - я не могу здесь говорить об этом! Уделите мне немного времени, прошу вас!

     Анна ошеломленно посмотрела на него и догадалась, что он просит ее о личном свидании.

     - Хорошо, приходите вечером к нам, мы же соседи.

     - Нет - нет, может быть в парке, просто немного погуляем. Мне надо открыть вам душу, а это невозможно в присутствии, - Клюев выразительно перевел взгляд на Штольмана, - в присутствии чуждых нам с вами по духу людей.

     - Ладно, - не стала увиливать Анна, - давайте в парке часов в 8 вечера.

     - В десять, когда ваша охрана уедет в гостиницу и не будет за нами следить. Вы же доверяете мне, дорогая Анна Викторовна? - и он склонился к ее руке.

     В пролетке по дороге домой они молчали. Анна положила голову на плечо Якову Платоновичу и закрыла глаза. Она устала. Ей так хотелось просто побыть в тишине и покои вдвоем с ним, поговорить о том, что они пережили, помечтать о будущем...

     Штольман повернул голову, внимательно посмотрел и ласково погладил ее по руке.

     - Потерпи еще немного, Анечка, - мягко прошептал он.

     У входа в дом он остановился, взял ее за локоть и развернул к себе лицом.

     - Так о чем с вами говорил Клюев?

     - Конечно, о медиумах, - легко улыбнулась Анна. Яков Платонович недоверчиво покачал головой.

     - А вот о чем вы, Яков Платонович, шептались с Полиной, - наигранная веселость давалась ей с трудом.

     - Я просил ее узнать как можно больше об этом инженере Граве.

     - Да причем здесь Граве, - перебила его Анна, - он весь вечер молчал.

     - Во это мне и не нравится. Он не просто молчал, а внимательно слушал и наблюдал за всеми.

     - Так вы уже не подозреваете Андрея Петровича?

     - Почему не подозреваю, - возразил Штольман. Он, конечно, входит в спиритическое сообщество, но, возможно, он рядовой член, уж слишком у него все напоказ, какие-то эмоциональные качели.

     - А если он перенес сильное ... - Анна замолкла на мгновение, подбирая слова, - сильное переживание или даже горе, - и тут же замолчала, поняв, что сказала лишнего.

     - Он играет сам и играет чувствами других людей, пытается вызвать сочувствие и жалость.

     - Опять ревнуете?

     - Я вам доверяю, драгоценная моя Анна Викторовна, - грустно вздохнул Штольман.

     Без четверти десять Анна вышла проводить Яков Платоновича, подождала, пока пролетка повернет на другую улицу, плотнее закуталась в шаль и свернула на аллею, которая вела к бывшей усадьбе князя Разумовского.

     История любви, которую рассказал Клюев, показалась Анне насквозь фальшивой. Почему они расстались? Почему не увез в Россию влюбленную в него барышню? Почему не поехал на ее похороны?  Вопросы, вопросы, на которые Андрей Петрович не дал ни одного вразумительного ответа. На его просьбу вызвать дух Габи и узнать у него причину ее смерти Анна ответила категорическим отказом.

     Клюев проводил ее домой и опять заговорил об очередном свидании, чтобы "пообщаться с родственным ему по духу человеком". Закончил он свою пылкую просьбу фразой:

     - Здесь только вы можете меня понять.

     У Анны от этих слов разболелась голова - слишком они были напыщенными и чужими. Ни на какие больше свидания она идти не собиралась, да и рассказывать Якову Платоновичу об этой встрече тоже не хотелось. Слишком глупо она себя повела, и он мог только расстроиться.

     На следующее утро посыльный принес роскошный букет белых роз. В букете Анна нашла карточку со словами "Той единственной, кто меня понимает! А. Клюев". Розы были свежие, пахли великолепно, и даже высокопарная записка не испортила ей настроение. Букет она водрузила в гостиной. Весь день в больнице Анна обдумывала, как объяснить Штольману появление цветов в их доме, но ничего вразумительного придумать не смогла.

     Вечером Мария Тимофеевна пригласила Якова Платоновича на ужин, и он по дороге в столовую, конечно, увидел букет, но промолчал. Во время ужина Анна не поднимала глаз от тарелки и была очень благодарна дяде за то, что он обсуждал с Яковом Платоновичем англо-германский договор и его влияние на внешнюю политику Российской империи. Провожая Штольмана, она сама потянулась к нему за поцелуем, но поцелуй оказался... довольно скромным.

     Уже час Анна ворочалась в постели, сна не было ни в одном глазу. Ну что за человек такой Яков Платонович, сердилась Анна, ведь видел цветы и ни слова не сказал. Он, видите ли, молчал, но молчал ... так выразительно!

     Через полчаса она соскочила с постели, босиком и в ночной рубашке слетела по лестнице в гостиную, схватила цветы и побежала к хозяйственному выходу, оставляя на паркете дорожку из капель от мокрого букета. Анна рывком открыла дверь и выбросила букет в темноту сада. Потом, наступая босыми ногами на мокрые пятна и вздрагивая от этого, она добежала до своей комнаты, нырнула под одеяло и заснула спокойным сном.