За суетой сборов Анна немного отвлеклась. Она долго думала брать ли ей с собой заветную папку, но все-таки решила, что оставить ее в надежном месте будет безопасней. «Обещали сами за ней прийти, вот и приходите, Яков Платонович» подумала она, как будто ее такая уверенность гарантировала его неизбежное появление.
Уезжали второпях, обещали Марии Тимофеевне, что ненадолго. Она, как всегда, переживала и обижалась, что едут без неё. Но Виктор Иванович был тверд. Когда уже садились в поезд на вокзале, Мария Тимофеевна, пряча слезы в глазах, перекрестила их и благословила в дорогу. Она все смотрела на Анну каким-то полным отчаяния, надежды и любви взглядом и без конца повторяла:
— Будь умницей, Анна. Будь умницей. Папу береги.
Материнское сердце. Его не обманешь. Как оно прозорливо и как ранимо. Анна знала, что мама с вокзала поедет в церковь. Закажет все возможные молебны, поставит свечи ко всем иконам, чтобы все у «путешествующих» было хорошо. На то она и мама.
А ее, Анну, поезд уносил в Петербург. В полную неизвестность. Но это ее не страшило. Хуже, чем было, быть уже просто не могло. Или могло? Она и сама уже не знала. «Любое действие лучше бездействия» так она для себя решила. Она ко всему будет готова. От судьбы не уйти. Но внутри зрело и крепло ощущение чего-то хорошего. В самой-самой глубине ее души жило
воспоминание об улыбке Богородицы. «Все будет хорошо. Все непременно будет хорошо». С этими мыслями под перестук колес Анна уснула. Ах, молодость! Как она прекрасна! Великий классик говорил: «Молодость счастлива тем, что у нее есть будущее». И был, безусловно, прав.
Приехали под вечер. Петербург встретил промозглым снежным дождем. Пока устроились в гостиницу, ехать с официальными визитами было уже поздно. Но Виктор Иванович догадался отправить полковнику Варфоломееву записку о том, что они прибыли. И Варфоломеев не заставил себя ждать.
Он появился неожиданно, впрочем, так он появлялся всегда. Вошел, поздоровался без церемоний, обменялся рукопожатием с Мироновым. От предложенного чая отказался. По всему было видно, что разговор предстоит серьезный. И произнес без промедления так, чтобы Мироновы не успели опомниться, глядя в упор на Анну:
— Мы его нашли. Он очень плох. Ранение тяжелое. Медицинской помощи ему никто не оказывал. Организм крайне истощен. Не уверен, что его удастся довезти живым. Вся надежда на Вас, Анна Викторовна. Если довезем, то Ваше присутствие вернет ему волю к жизни. В этом я уверен. Если не довезем, то опять вся надежда на Вас. Мне нужно будет с ним поговорить. Без Вас это будет невозможно. Вы готовы оказать мне такую услугу?
Анна посмотрела ему прямо в глаза и молча кивнула. Её захлестывали эмоции, одна противоречивее другой. То ли радость, то ли горе? Она еще не могла до конца понять. Жив все-таки. Но очень плох. Но ведь жив!!! Одно она знала точно — чтобы не случилось, Варфоломееву она не откажет. Выполнит его просьбу. Ведь он нашел ей её Якова и делает все, что бы его спасти.
— Благодарю Вас, Анна Викторовна.
Варфоломеев как будто даже расслабился. И уже более спокойным тоном продолжал:
— Его везут на его Петербургскую квартиру. Лучший доктор будет там с ним постоянно, если потребуется. Возможно, нужна будет операция. Думаю, вам обоим тоже стоит туда поехать. Немедленно. Адрес я записал.
Он протянул Виктору Ивановичу листок с адресом. Тот посмотрел на протянутую руку и хотел уже было возразить, что «девице не подобает…», но Варфоломеев произнес устало:
— Давайте без церемоний, Виктор Иванович. Не до церемоний сейчас. Жизнь человека на кону.
Миронов взял протянутый листок. Полковник повернулся к Анне:
— И ещё одно. Когда он был в сознании, просил только об одном. Обязательно привезти Вас, священника и нотариуса. Честь имею.
И полковник вышел. Мироновы так и остались молча стоять посреди гостиной.
