«… и самый темный час в вашей жизни, перед самым прекрасным рассветом…»
Паоло Коэльо
Пустота в голове. Видимо, разум защищает себя, чтобы не сойти с ума. Думать невыносимо. Пустота. И только вдруг опять: «Драгоценная моя Анна… Я люблю Вас». Слёзы катятся сами. Нет уже сил ни на всхлипывания, ни на рыдания. Просто катятся и катятся беззвучные слезы. Пустота в голове… Только, казалось бы, удалось взять себя в руки. И опять: «Драгоценная моя Анна… Я люблю Вас». И снова слезы… Где ты, Яков? Где? Что с тобой? Только бы дождаться. Только бы узнать. Просто знать, что здоров, что в безопасности… пусть далеко, пусть. Только бы знать, что вернешься.
Необходимо взять себя в руки. Больше невыносимо днями и ночами сидеть, уставившись в одну точку. Ничего не хочу, ничего не могу, ничего не нужно. Только бы знать… Только бы знать… Но что знать? Что жив. Знаю, что жив. Хоть это понятно — твой дух не приходит, значит, ты жив, я чувствую. Ещё знать, что любишь. Знаю. Любишь. И опять: «Драгоценная моя Анна… Я люблю Вас». Как же мучительно больно! Невыносимо! Слезы текут по щекам, капают из глаз. «Я люблю Вас…» Отчего так тяжело? Отчего? Ты же любишь. Я знаю это и без письма. Стоит только закрыть глаза и память начинает обжигать поцелуями. Твоими чудесными поцелуями. Я помню каждый. Сердце и разум, и тело — все откликается горячей волной и бьёт в голову. Память снова дарит мне твои руки, твои губы, которые шепчут: «Девочка моя… Анечка. Маленькая моя…» Ты любил, ты брал отдавая, ты наполнял меня счастьем до самых краев. Так, что невозможно уже было сдерживаться и терпеть. И я не сдерживалась. Отдавалась вся целиком, без остатка. А тебе все было мало. И мы, сливаясь в одно целое, были одним существом. И дышали вместе и двигались так, как будто делали это уже в тысячный раз, и знали наперед каждый вздох, каждый стон и каждое движение. И мне казалось, что рушатся стены, что уносится время, рассыпаясь тысячами искр где-то в вышине, что твое горячее тело — это единственное, что существует во вселенной, и так будет всегда. Мы любили… И тем больнее мне все это терять. Невыносимо. Больно. Страшно. Я тогда уснула счастливая, уставшая от любви, чувствуя твое тело, твое дыхание, слыша твой такой родной запах. И проснулась…
Нет! Это очередной мой страшный сон! Надо опять уснуть. Пожалуйста, нет!!! Где ты? Где ты, Яков? Что мне теперь делать? Как найти тебя? Или надо ждать? Ты написал, что сам придешь за бумагами… Но просто ждать невыносимо. Что же делать? Может поехать в Петербург? Но путешествовать одной молодой незамужней даме недопустимо. Родители не отпустят. Дядя уехал. Что же делать? За что эта мука? За что? Мне казалось, что я измучилась раньше, но теперь я понимаю, что это было счастливое время. Все ещё было впереди, и ты был рядом. Можно было смотреть на тебя, говорить с тобой… Стоило протянуть руку — и о чудо! Можно было прикоснуться к тебе. Ты был рядом!!! Какая злая ирония. Мне тогда этого было мало. Я не знала своего счастья просто быть рядом с тобой. Прости меня. Мне непременно нужно было твое признание, чтобы ты открылся, сказал, что любишь. Как я была нетерпелива и как слепа! Счастье ходило за мной по пятам. А теперь… Что теперь? Я знаю, что ты любишь меня, и только это помогает не сойти с ума. Где
ты, никто не знает. Что с тобой? Яков. Мой Яков… И опять пустота в голове. Видимо, разум защищает себя сам. Думать невыносимо. Пустота. И снова всплывает: «Драгоценная моя Анна… Я люблю Вас…».
