Шутка для любителей литературоведческих лекций Д. Л. Быкова.

ШАЙБУ! ШАЙБУ!

Трель судейского свистка прошила воспаленный мозг Формальдегодова насквозь. Почище пули двенадцатого калибра, некогда погасившей солнце русской поэзии.
Матч начался.
Вселенная схлопнулась до габаритов стадиона (прямо-таки Воландова черная  магия), галактика ужалась до размера футбольного поля (точно шагреневая кожа из повести Бальзака), Земной шар скукожился до величины белого с черными пятнами (или все-таки черного с белыми пятнами?) мяча.
Схлопнулась,
                      ужалась,
                                  скукожился.
Для всех присутствующих на стадионе. Для всех, но не для Формальдегидова.
– Какой черт занес меня на эту галеру?! –  спросил себя Формальдегидов. 
Сам же себе и ответил:
– Проспорил.
Да, проспорил. Самым бессовестным образом.
До сегодняшнего дня Формальдегидов был убежден, что футбольные болельщики не читают ничего кроме спортивных бюллетеней, программ  телепередач да этикеток на пивных бутылках. И надо же – какое разочарование! Ему встретился литературно подкованный болельщик. Салошматин не только различал двух Дюма, отца и сына, но также знал, что Лев Николаевич и Алексей Николаевич Толстые (кстати, оба «из графьёв») не являются родными братьями. А вот Формальдегидов, ну хоть убей, никак не мог предположить, что человек по имени Марио Фигейра Фернандес играет не за какой-нибудь там Тринидад с его Тобаго, а надо же – за Россию! Кто бы мог подумать?
И вот уже проспоривший кандидат филологических наук Евпатий Путятьевич Формальдегидов вместе со слесарем пятого разряда Иваном Степановичем Салошматиным сидит в красно–синей толпе орущих фанатов на футбольном матче «Спартак – Зенит», а не выше помянутый слесарь соседствует с выше поименованным кандидатом филологических наук на лекции Дмитрия Быкова «Однажды Лебедь, Рак да Щука…» (коллективный роман: от «Больших пожаров» до «Летающих кочевников»).
Боже, как низко я пал! – внутренне стенал Формальдегидов.
На самом деле падший кандидат филологических наук сидел на самом верхнем ряду.  Поле – что раскрытая книга. Каждую буковку… ой, то есть каждого игрока видать. Как на ладошке.
Поджарые, голенастые мóлодцы в пузырящихся спортивных трусах бороздили с крейсерской скоростью полосатое, словно арбуз, поле. И всякий со всей дури норовил пнуть по бело-черному (или все-таки по черно-белому?) мячу. Каждый удар болельщики сопровождали улюлюканьем и гиканьем.
Формальдегидов чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. По примеру героя знаменитой сказки Лазаря Лагина, он мечтал выдать каждому игроку по личному ножному пузырю, чтобы они наконец-то успокоились и прекратили отнимать друг у друга этот – один единственный.
И вот ведь что досадно, думал Формальдегидов. Ни один из этих аполлонов в бутсах ни в жизнь не отличит амфибрахия от анапеста. А зарабатывают, поди, весьма недурно. Уж точно больше, нежели он со своим высшим филологическим вкупе с аспирантурой.
Формальдегидова распирало от этой несправедливости.
Целый стадион зрителей! Стадион праздных зевак, пришедших посмотреть, какая из команд загонит большее количество мячей в ворота соперника.
А ведь когда-то люди приходили на стадион совсем за иным. Они приходили послушать поэтов. Вознесенского! Рождественского!! Евтушенко!!!
Стадионами люди слушали стихи! Внимали прекрасному!
А в Древней Греции Пифийские игры собирали не меньше зрителей, нежели игры Олимпийские.
А ныне?.. O tempora! O mores!
Пока Формальдегидов цицеронствовал, нападающий «Зенита» прорвался к воротам «Спартака».
Острая ситуация.
                               Выход один на один.
                                                                   Удар.
                                                                            И…
Перефразируем классика спортивного комментирования: Штанга?.. Хрен там – гол!
Гол!!
Г-о-о-о-л!!!
Стадион взревел. Синяя часть восторженно, красная – разочаровано. Вспененное шарфами, вымпелами и фагами живое цунами трижды обогнуло трибуны. Гам стоял адский.
И вдруг на какое-то мгновение Формальдегидов утратил индивидуальность. Словно ложка «Nescafe» в чашке кипятка, он растворился в коллективном бессознательном. Он почувствовал себя частичкой голосящей лавины, каплей в человеческом океане, Петей Ростовым, сцепившимся с безвестной старухой в борьбе за обладание императорским бисквитом. Нет никакого Формальдегидова, нет кандидата филологических наук, нет знатока и ценителя изящной словесности. Все пустое, все обман. Ничего, ничего нет, кроме шума и пустопорожней суеты.
И тут Формальдегидова осенило. На него, как некогда на возлежащего под деревом Бодхи принца Гаутаму, снизошло озарение.
Внутри черепной коробки Евпатия Путятьевича некто неизвестный (отчего-то голосом Никандра Ханаева) пропел:
– Что наша жи-и-и-и-и-знь? Игра!
И игра эта – футбол, – заключил для себя Формальдегидов.
Ведь в самом деле. Всю жизнь мы бегаем по полосатому, как арбуз, полю, в погоне за черно-белым (или все-таки бело-черным?) кожаным… считай, мыльным пузырем. А цена всех этих потуг – одобрительно улюлюканье абсолютно незнакомых нам людей.
Просветленный Формальдегидов – даже не Формальдегидов уже, а Будда! –  вскочил. Его распирало от желания незамедлительно, здесь и сейчас, поделиться своим важным открытием со всем миром. Новоявленный просветленный набрал полную грудь воздуха, по-рачьи выпучил глазищи, и, стараясь перекричать скандирующих неприличную кричалку болельщиков «Зенита», неожиданно для самого себя выпалил:
– Шай-бу!
              Шай-бу!
                         Шай-бу!

Отредактировано Ронин (04.06.2019 13:17)