Милые бранятся  -  только тешатся

   
Приглядевшись к семейству Уфимцевых повнимательнее, Штольман решил, что, пожалуй, на этот раз Анина вера в хорошее в людях оправдалась. Он даже был готов извинить некоторую излишнюю настойчивость Ариадны Павловны в стремлении продолжить их случайное знакомство. В чём-то Штольман даже понимал госпожу Уфимцеву, прекрасно помня своё собственное ошеломительное впечатление при первой встрече с солнечным чудом по имени Анна Викторовна. Причем сам он долго сопротивлялся, пытаясь совершить невозможное  -  устоять против всепобеждающего обаяния барышни Мироновой.  В отличие от него, Ариадна Павловна сразу и безоговорочно приняла Анну в своё сердце, не испытывая никаких сомнений и колебаний. С неподдельной радостью и немного наивной бесхитростностью стремилась она поближе познакомиться с Анной Викторовной, причём Ариадне Павловне ничего не требовалось от Анны  -  ни сведений, ни поисков сокровищ. Ей просто хотелось подольше продлить присутствие Анны рядом. И такое желание Штольман тоже прекрасно понимал. Для него самого Анна сразу стала островом тепла и покоя в его неприкаянной жизни, хотя бы этот факт он признал без задержки. Он даже испытывал немалую благодарность к хозяйке за неподдельные сердечность и радушие. Не так уж часто люди принимают Аню так, как она того заслуживает.

  Видимо, Анна Викторовна права, и в доме Уфимцевых угроза для них маловероятна. Разве что непомерная общительность хозяйки и её широкое гостеприимство могут стать источником недоразумений, подобных вчерашнему. Но, даже учитывая все издержки их положения беглецов, не стоит пренебрегать возможностью дать Ане отдых в окружении того сердечного тепла, что излучает хозяйка. Тяжек путь, на который он увлёк самую лучшую в мире женщину. Совершенно непорядочно и недостойно с его стороны ломать ей жизнь, обрекая на неизвестность и неопределённость, вовлекая в бесконечные опасности. Найти оправдание своему эгоизму и слабости невозможно. Но обратной дороги нет. И раз судьба даёт им шанс на небольшую передышку  -  надобно им воспользоваться.  После всего, что пережила Аня, она заслужила хотя бы такую малость  -  немного побыть в симпатичном ей обществе и нормальной обстановке.

  Разве что определение «нормальная обстановка» не совсем подходит для описания того, что происходит в доме Ариадны Павловны.

   Едва он вчера услышал о пропавших украшениях, он понял, что Анина сострадательная и деятельная натура, не терпящая несправедливости, не позволит ей пройти мимо.  Его барышня на колёсиках снова нашла тех, кому настоятельно необходима помощь.   А зная Анну Викторовну, невозможно представить, что она отступится от задуманного. В общем, он и не возражал бы заняться поисками, раз потеря клада так заинтересовала супругу. Пропажа драгоценностей не связана с криминалом, история чисто семейная, заинтересованные лица не придают пропаже излишней важности. На первый взгляд особого риска нет.  Его останавливало лишь опасение, что для Ани существует вероятность снова столкнуться с призраками. Мог ли он полтора года назад даже тень мысли допустить, что при планировании расследования будет принимать в расчёт явление духов и возможные последствия их  воздействия на Анну Викторовну? Особенно, если учесть, что сам он никак не способен контролировать подобные материи?

  Уже сегодня, во время разговора с хозяйкой, увидев, как Анна Викторовна призадумалась, он понял, что его тревоги совсем не беспочвенны, и тут же рассердился.  Любимая жена совершенно определённо прикидывает, как использовать свои способности, столь непредсказуемые нынче. Эта упрямица в своём горячем желании осчастливить всех вокруг совершенно не желает думать о собственном благополучии! В тех случаях, когда он становился свидетелем прихода духов, последствия для Анны бывали порой плачевны. Ему совсем не улыбалось вновь держать её, бесчувственную, на руках, напрочь теряя от страха за неё способность соображать, сходя с ума от тревоги и гадая, чем закончится для Анны очередное посещение потусторонней сущности. Именно поэтому он сопротивлялся вчера до последнего, хотя Аня угадала совершенно верно: история с продажным следователем изрядно его задела. Если формально неведомый полицейский чиновник и был прав, то дальнейшие его действия не лезли ни в какие ворота.

  Как Уфимцевым удалось избавиться от него? Ариадна Павловна ненавязчиво и деликатно обходила эту тему, что совсем не характерно для сей откровенной и разговорчивой дамы. Против мерзавца, облечённого властью, все средства хороши, но сколько их может быть в арсенале обыкновенной семьи? Грязная история! Всё внутри на дыбы вставало при мысли о безнаказанности неразборчивого в средствах следователя. Казалось бы, что Штольману честь оставленного по определённым обстоятельствам мундира? А вот поди ж ты, тревожит и не отпускает...  И снова Анна Викторовна права  -  лучший и действенный способ избавить Уфимцевых от возможности повторения ситуации с  охочим до чужого добра негодяем  -  найти пропажу и вернуть её истинным хозяевам.

  Но как уберечь его ненаглядную, решительную и энергичную женщину от неё же самой? Если возможности пресечь безобразие нет, придётся его возглавить. Самое основное условие  -  не выпускать супругу из виду ни на мгновение, чтобы в случае любой опасности меры принять. Надобно признать, Анна Викторовна вполне способна заниматься розысками самостоятельно. Его очередной, который уже раз изумляла и удивляла способность Анны делать правильные выводы и быстро учиться, приобретая необходимые умения буквально слёту. План, намеченный ею вчера, сделал бы честь и Коробейникову. Он и сам действовал бы точно так же.  Ну что ж, он прекрасно осознаёт, что в жёны ему, неизвестно чьим промыслом, досталась самая необыкновенная и невероятная женщина в мире. Раз госпожа Штольман желает разыскать сокровище  -  быть по сему! А он займётся тем, к чему у него больше всего душа лежит  -  будет с ней рядом и позаботится об её безопасности.
     
   Очередные гости госпожи Уфимцевой, свалившиеся, как снег на голову, подтвердили его опасения и в части непредвиденных ситуаций. К счастью, в отличие от вчерашнего, сегодняшние посетители обозначили себя сразу, что позволило им с Анной избежать излишних волнений. Но для него самого вновь началась привычная мука: невозможно было не заметить впечатления, которое Анна Викторовна произвела на вновь прибывших. Помнится, в Затонске он, начиная с весны прошлого года, пребывал в полнейшем недоумении: отчего вся мужская часть коренного населения городка столь индифферентно относится к необыкновенной и прекрасной девушке? Решительно, ничем нельзя было этого объяснить, разве что всеобщей избирательной слепотой. Так что сейчас всего лишь восстанавливается   естественный  порядок вещей.  Потому что только бесчувственное бревно, да и то не каждое, способно остаться безучастным рядом с Анной Викторовной Штольман! Вот именно, Штольман! Изображать из себя очередного пушкинского персонажа, о котором поётся «старый муж, грозный муж» смешно и недостойно, как и портить супруге радость от явно интересного ей занятия. Тем более, новые гости именно что очарованы его Анной и непритворно восхищены ею. Так что нечего пыхтеть, как закипающий самовар! Держите себя в руках, господин бывший следователь, и поумерьте Ваши замашки собственника! Вот и Вам представился подходящий случай потренироваться в терпении и смирении.

  Но до чего же некстати принесло этих Щепкиных-Мочаловых провинциального разлива! Если господина Брусницына, в силу флегматического склада его характера, более-менее можно вытерпеть, то господин Сокольский  выводит из себя неимоверно. Едва Анну увидел  -  тут же хвост распустил. Развернулся во всю ширь своей артистической натуры. Увивается вокруг Анны, как кот  возле горшка сметаны, разве что не мурлычет! Гор-р-р-р-ный инженер-р-р-р! Но, следует признать, в людях он разбирается. Каков шельма! Безошибочно нашел чувствительную струнку и сыграл на ней: разве Аня способна отказать в помощи? Удивительно, что она долго отнекивалась и не сразу согласилась поучаствовать в импровизированном представлении. В конце-концов, нет никакой беды, если её позабавит новое занятие. А Вы, господин Штольман, попридержите Вашу ревность. Терпение и смирение!

  Анна сначала конфузилась и запиналась, очаровательно краснея,  но немного погодя, уловив характер своего персонажа,  втянулась и начала читать живо и выразительно, прекрасно попадая в тон партнёру и получая удовольствие от неожиданной репетиции. Удивительно, совсем не умея притворяться и врать в жизни, на «сцене» она быстро вошла в роль и смотрелась очень естественно и натурально. Впрочем, если вспомнить, как виртуозно Анна Викторовна заморочила голову вражескому филёру в Свияжске, удивляться не приходится!
   
  Штольман, слушая, как перебрасываются репликами самодеятельные артисты, невольно увлёкся. Забавная и остроумная сцена из водевиля их знакомца оживала на глазах.  «Несть числа Вашим талантам, Анна Викторовна!»  -  вспомнил он слова Коробейникова. Несомненно, тот был бы в полном восторге! Как-то он там? А здесь и сейчас,  судя по хищному блеску, вспыхнувшему в глазах Ивана Ивановича, режиссёр вполне оценил не только прелестную женщину, но и новоявленную актрису. Ну уж нет, господин хороший, заполучить этот брильянт в Ваши загребущие руки у Вас не выйдет! Придётся Вам довольствоваться одной-единственной репетицией. И за это благодарны будьте! И то  -  до поры, пока Вы в рамках себя держите, и пока Анне Викторовне нравится новое занятие! Но, признаться, сам он готов смотреть на подобное действо с Аниным участием бесконечно...

  Жаль, что хорошее имеет свойство быстро заканчиваться. Появление новой незваной гостьи  резко изменило сложившуюся обстановку. С самого первого взгляда на  Изольду Казимировну Штольман понял, что представляет из себя госпожа Сандомерская. Предварительные отзывы нисколько не преувеличивали: подобных женщин, донельзя капризных и избалованных всеобщим поклонением, взбалмошных и пустоголовых цариц крошечного собственного мирка, Штольман навидался предостаточно ещё в Петербурге.

  Когда она направилась к нему и он осознал, что ему предстоит испытание  под названием «светская беседа», он едва не скривился в кислой гримасе, лишь усилием воли удержавшись в последний момент. Вместо того, чтобы любоваться женой без помех, ему придется пуститься в пустые разговоры. Вот уж на что он не рассчитывал!

  Хуже того, госпожа Сандомерская даже занятной собеседницей не была. Тон разговора, который взяла Изольда Казимировна, совсем не свидетельствовал об её такте, уме и воспитанности. Донельзя раздосадованная тем, что всеобщее внимание сосредоточено совсем на другой женщине, она не нашла ничего лучшего, чем начать язвить по  адресу всех присутствующих и рассыпаться в жалобах на них же. Причём всей своей повадкой она указывала своему собеседнику, насколько он должен быть счастлив и благодарен, что его избрали для роли конфидента. Она пребывала в полнейшей уверенности, что он, очарованный и сраженный её прелестями, с готовностью проявит сочувствие и понимание и проникнется её горестями. По её словам выходило, что эти недалёкие, неблагодарные и бездарные люди совсем не ценят милостей, им оказанных и не признают её невероятного таланта.  «Ах, какую ошибку совершила я, когда согласилась участвовать в их примитивной постановке!»  -  сокрушалась Изольда Казимировна.  -  «Мне следовало начать выступать на сцене частного театра Казанцевых! Ну посудите сами, разве господин Сокольский может поставить что-то путное?» Насчет господина Сокольского Штольман, может, и не стал бы спорить, но вот по поводу театра Казанцевых сильно сомневался. Ариадна Павловна успела в  числе прочего рассказать и о знаменитом на весь город частном театре видного предпринимателя, вряд ли нуждающемся в дополнительном финансировании.

    Штольман всегда ненавидел подобные разговоры и считал их самой тяжелой и утомительной частью своей былой службы. Пытаясь оставаться в рамках поведения воспитанного человека, он попробовал охладить излишнее рвение собеседницы скрытой насмешкой. Куда там! Иронию, направленную на неё саму, Изольда Казимировна не воспринимала совершенно, продолжая самозабвенно злословить. В своём раздражении дама разошлась не на шутку.  Ко всему прочему, здесь присутствовало нечто посерьезнее уязвлённого самолюбия. Зависть неудачливой  бездарности к талантливой конкурентке — вот что грызло госпожу Сандомерскую пуще женской ревности!

  Выучка графини Раевской снова пришла Штольману на помощь. Острая улыбка, его неизменная союзница в изображении светского господина там, где его в помине нет, сама собой возникла на его лице. Но сейчас она оказала ему плохую услугу. Как многие до неё,  госпожа Сандомерская приняла улыбку за чистую монету и поощрение её излияниям. С удвоенным пылом начала она осыпать своих коллег по сцене плохо завуалированными неуклюжими насмешками. Изольда Казимировна утомила и надоела ему чрезвычайно. Изрядно разозленный Штольман сдерживался из последних сил, чтобы не ответить в том же духе и не скатиться в банальную перебранку с возомнившей себя  центром мироздания законодательницей провинциального beau monde, что было бы совсем нелепо и неумно.  К немалой его досаде, Изольда Казимировна всё же очень мешала и отвлекала от Анны. Штольман упустил момент, когда Анино лицо, прежде весёлое и оживлённое, стало замкнутым и отстранённым, а глаза перестали искать его взгляд. Её чудесная улыбка, только что солнышком озарявшая всё вокруг, исчезла без следа.

  Над ухом с упорством осенней мухи зудела Изольда Казимировна, а он никак не мог взять в толк, что происходит, и злился на свою докучливую собеседницу всё сильнее. И точно как в петербургских гостиных, чем сильнее становилось его раздражение, тем шире он улыбался. Увидев, как Анна, тихонько переговорив с Ариадной Павловной, вышла из комнаты, даже не взглянув на него, он окончательно перестал вслушиваться в речи  госпожи Сандомерской. Беспредельно уязвлённая этим обстоятельством, она вновь попыталась привлечь его внимание:

  -  Ваша супруга очень убедительна в роли деревенской простушки. Должно быть, подобное положение ей знакомо и близко? - выпустив эту парфянскую стрелу, госпожа Сандомерская манерно поднялась и направилась к Ивану Ивановичу, вознамерившись оставить за собой последнее слово. Услышав подобное высказывание от особы, не стоящей и кончика Аниного ноготка,  Штольман не сдержался. В конце-концов, Изольда Казимировна — не Нежинская, чтобы успокаивать и убаюкивать её, как ядовитую кобру,  спуская ей нападки на Анну из соображений безопасности.  Ублажать ее и усыплять ревность собственницы, опасаясь мести рассерженной женщины, которая обрушится на Анну, сейчас нет никакой необходимости.
  -  Ох, и зелен нынче виноград!* - бросил он  вслед госпоже Сандомерской. Та сделала вид, что не услышала.
     
  После их тайного венчания Штольман окончательно разучился сохранять спокойствие, упуская супругу из вида. Тем более сейчас, когда произошло нечто непонятное. Что задумала Анна Викторовна и куда отправилась? По собственному богатому опыту он прекрасно знал, что бывшая барышня Миронова, оставшись без присмотра. способна на многое.     Не задумываясь о том, как воспримут его поведение присутствующие в гостиной, Штольман поспешно поднялся и вышел вон. К своему облегчению, он сразу увидел Анну, внимательно  разглядывающую очередной снимок , висевший на стене. Его барышня на колёсиках не терпит промедления и взялась за дело самостоятельно, не посчитав нужным дожидаться его, как встарь! Что случилось, если она снова не доверяет ему? Стало немного обидно, и его вопрос, как всегда, когда он чего-то не мог понять, прозвучал несколько резче, чем ему бы хотелось:

  -  Анна Викторовна, что Вы здесь делаете?

  -  Пробую найти какие-нибудь подсказки,  -  внешне спокойно ответила она. Ох, как ему не понравились отчуждение и холод в её голосе!  Что произошло, чёрт побери, если любимая женщина до боли напоминает себя прежнюю в разгар их прошлогодней тяжкой затяжной ссоры? Осторожно, словно ступая по тонкому льду, он спросил:
  -  И каковы успехи? Неужели поиски настоятельно необходимо начинать прямо сию минуту?  -  дальнейшее показало, что он снова взял неверный тон  -  раздражение на непонятную ситуацию всё же прорвалось в его голосе. 
Показное спокойствие Анны Викторовны немедленно дало трещину:
  -  Ну разумеется, у Вас, Яков Платонович, есть более интересные занятия! На Вашем присутствии не настаиваю, Вас ведь Ваша собеседница заждалась!
Он даже сперва не понял, о чём речь идет, а осознав, чуть не высказался в своей обычной язвительно-шутливой манере, но вовремя прикусил язык. Анна-то была разобижена и расстроена не на шутку. Ну вот с чего бы? И тут память услужливо подбросила картины минувшего.
   
Они с Анной едут в полицейской пролётке по улице осеннего Затонска от дома Кулагиных.  Он пытается растянуть мгновения, когда она рядом  -  ведь их осталось совсем немного. Анна ещё не приняла предложение князя Разумовского, но когда это произойдёт, он потеряет её безвозвратно. Пытаясь отрешиться от мучительных мыслей, он ведёт разговор о Вере Кулагиной.  «Некоторые женщины обладают способностью втягивать мужчин в войны»,  -  говорит он, прекрасно зная, что его размышления о ходе расследования всегда интересны Анне Викторовне. «Как госпожа Нежинская?»  -  спрашивает Анна неожиданно, и в голосе её звенят гнев и обида. Ему совершенно не хочется ворошить минувшее и тратить на неприятный разговор драгоценные минуты общения с Анной. Ну при чём тут Нежинская? Но Анна считает иначе. Она просит городового остановиться и соскакивает с коляски чуть ли не на ходу. «Вам же в другую сторону... Потому что гостиница, где живёт Нежинская, в той стороне!» - гневно бросает она, быстро отворачивается и удаляется. Она старается гордо и ровно держать спину, но хрупкие плечи вздрагивают и поникают предательски... А он, чурбан стоеросовый, сидит в пролётке, недоумевая и радуясь в глубине души её ревности, дающей ему надежду, что он не безразличен барышне...

Анна стоит на берегу Затони и гневно выкрикивает: «Уезжайте сами, и Нину свою забирайте!» И он послушно поворачивается и уходит, несокрушимо уверенный, что выполняет истинную волю барышни...
 
  Снова подчиниться, оставить всё, как есть, списав на недоразумение, и отправиться в гостиную восвояси? Ну уж нет! Самое страшное, что угрожает ему сейчас  -  это ещё одна оплеуха. А хоть бы и несколько оплеух, лишь бы не глупая размолвка! Чтобы Анна переживала из-за какой-то провинциальной светской львицы с претензиями на неотразимость? Надобно рискнуть и объясниться.

  Зала совершенно не подходила для выяснения отношений. На глаза попалась  приоткрытая дверь. Крепко взяв Анну за руку, чтобы не вырвалась, Яков Платонович заглянул в комнату, убедился, что она пуста и потянул жену за собой. Анна остановилась перед ним, сердито и вопросительно глядя на него. Штольман мысленно отвесил себе пинка, но помогло плохо.
Это какое-то проклятие, не иначе! Как всегда, когда ему требовалось всё его красноречие, нужные слова куда-то подевались, и будто само собой у него вырвалось:
  -  Анна Викторовна, и что сей сон означает?**

  Он  немедленно пожалел о сказанном. Теперь ссоры его же стараниями определённо не избежать... Проклятое косноязычие! Его драгоценная Анна Викторовна никогда не отличалась долготерпением и голубиной кротостью. Разумеется, она вспыхнула, как  порох. Голубые глаза потемнели, негодующе сдвинулись тонкие брови, на щеках запылал сердитый румянец. Ипостась Анны-гневной была невероятно притягательна и прекрасна! 

  Ладошка Анны, которую он так и не выпустил из рук, сжалась в маленький крепкий кулачок. Похоже гроза разойдётся не на шутку! Берегитесь, господин Штольман! Так и до колотушек недалеко! Он чуть не рассмеялся, несмотря на серьёзность ситуации, вспомнив, как прибила его Анна Викторовна на крыльце дома графини Уваровой.  Давешние «побои» воспринялись нежданной, и от того вдвойне упоительной лаской. Он тогда стоял столбом, изнывая от невозможности коснуться, обнять, поцеловать прекрасную воительницу. Собственно говоря, а сейчас-то что его останавливает?

  Никогда-то он не мог смотреть спокойно на разгневанную Анну. Сколько времени прошло после их последнего поцелуя? Вечность! Нет, это совершенно невыносимо, устоять – не в силах человеческих! Пусть все громы и молнии обрушатся на его неизвестно в чём повинную голову, он всё-таки рискнёт!

   Штольман с последним проблеском благоразумия прикрыл дверь ногой, притянул Анну к себе  и приник к жене, как исстрадавшийся от жажды к источнику. Анна, пробовавшая в первый момент сопротивляться  -  «Я сержусь, господин Штольман!»  -  сдалась очень быстро и ответила ему с неменьшим пылом. Текли упоительные мгновения, голова кружилась, была лёгкой и пустой, и не известно, как далеко довелось бы им зайти,  когда бы не скрип открываемой двери и изумлённое «Ах!», прозвучавшее громом небесным. Супруги отпрянули друг от друга, как два гимназиста, застигнутых на месте преступления с поличным.
  -  Э-э-э… Анне Викторовне соринка в глаз попала? -  неуверенно предположил Штольман. Горничная, та самая, Татьяна, невесть зачем заглянувшая в комнату, так же неуверенно  покивала в ответ.  Оказывается, они вломились в хозяйскую спальню!

     Прошмыгнув мимо пребывающей в остолбенении девушки, сконфуженные супруги ретировались в залу почти бегом. У лестницы Анна остановившись перед зеркалом и попыталась уничтожить «следы преступления»: поправить причёску, пришедшую в совершеннейший беспорядок, застегнуть пуговички на высоком вороте платья… Но как прикажете поступить с припухшими губами, с румянцем, полыхавшим во все щёки, с глазами, затуманенными желанием? Она влекла и притягивала к себе неодолимо, его, и только его женщина, единственная на всём белом свете. Захотелось немедленно схватить её в охапку и утащить от всех этих  докучных и ненужных сейчас людей подальше, туда, где никто не помешает ему оправдаться в своих вольных и невольных прегрешениях, применив самые убедительные средства... Гостиничный номер представился в этот момент землёй обетованной.  Вдобавок, испытывая и без того невеликое терпение Якова Платоновича, завиток , его любимец, снова вырвался на волю и дразнит, и пальцы сами к нему тянутся…

  Анна вдруг фыркнула и засмеялась тихо, прикрыв ладошкой рот:
  -  Вы были на диво убедительны, Яков Платонович! Следует сочинять легенды правдоподобнее!
  -  Я это учту, Анна Викторовна!  -  ответил Штольман, самолично поправляя непослушный локон,  сбежавший из причёски. Никак он не мог привыкнуть, что теперь ему не возбраняется касаться его, когда угодно, с полным на то правом, и никто не посмеет ему это запретить! Разве что Анна Викторовна отлучит, если рассердится…  Ну вот, стоило ему об этом подумать, и Анна, похоже, вспомнила, что он провинился в очередной раз. Мечтательная дымка мигом улетучилась из её глаз, а к его рту запрещающим жестом был приложен немедленно поцелованный пальчик.
  -  Яков Платонович, делом займитесь! У нас по плану разговор со свидетелем! -  непреклонно произнесла супруга и легко сбежала по лестнице вниз — только каблучки простучали горохом. 

  Штольман тоскливо покосился на часы  -   те равнодушно тикали, не собираясь ускоряться. Немного ослабил узел галстука, попытался приструнить разыгравшееся воображение, услужливо подсовывающее картины «иных средств убеждения», и шагнул за женой следом.
   

Примечания:
* Зелен виноград  -  намёк на басню И. А. Крылова «Лисица и виноград»
**  «Что сей сон означает?»  -  выражение из старинных толкователей снов и оракулов. Обычно их толкования начинались этим риторическим вопросом, за которым следовало объяснение. Фраза стала крылатой и часто употреблялась и в литературных произведениях, и в жизни в ироническом ключе.
   

   
Содержание

   
Скачать fb2 (Облако Mail.ru)          Скачать fb2 (Облако Google)