Глава седьмая
Молот Тора

Та самая вчерашняя нахальная девица в стразах, размазывая по щекам остатки косметики, всхлипывала беспомощно, уткнувшись лицом в шею Марьи и бессознательно искала поддержки руками, словно близость другого человека могла что-то изменить. Девчонка, которую звали Элма, оказалась совсем юной: когда полицейские брали у всех свидетелей личные данные, она честно назвала свой возраст. Шестнадцать. Снова шестнадцать, причём едва-едва миновавшие, весёлая компания как раз и отмечала её день рождения. Ну, что ты будешь делать… Больше всего она теперь боялась, что её имя попадёт в газеты, и мать с отцом узнают, как именно дочь, не поехавшая с ними в Испанию, самостоятельно развлекалась на каникулах. Её впервые оставили одну почти на месяц, и Элма, купив молчание помощницы по хозяйству, отправилась с приятельницей на поиски приключений. Рок-фестиваль в Йоэнсуу вполне подходил для цели «начать взрослую жизнь», у Ирмы (конечно, у Ирминых родителей) имелся домик на окраине Иломантси, девчонки отлично устроились и принялись воплощать свой план в жизнь. Само собой, Валто Куусинен, отдыхавший у одного из своих знакомых на соседнем участке, не мог пропустить появление двух хорошеньких юных мордашек, и даже доброе предупреждение более благоразумного товарища о том, что Элма несовершеннолетняя, да к тому же дочка очень непростых родителей, уже ничего не могло изменить. Элма, упиваясь вниманием, которое ей оказывала рок-знаменитость, храбро ринулась во все тяжкие.
Всё это Марья выяснила прямо на месте происшествия из невнятных всхлипов несчастной девчонки и из хмурого рассказа её подруги. Ирма держалась куда лучше, хотя и её колотило, она тоже боялась огласки и ещё больше – неприятных последствий. Родители Ирмы также были людьми более чем состоятельными, и скандал мог сильно подорвать деловую репутацию отца девушки, известного в деловых кругах Хельсинки преуспевающего адвоката.
Марья сидела с девчонками на бревне рядом со «скорой», где оказывали помощь тем, кто в ней нуждался. При взрыве погиб только один человек, но пострадали многие: у кого-то ожоги, у кого-то контузия, кому-то «прилетело» обломком. В больницу отправили троих, их жизни вряд ли что-то угрожало. Элму накачали успокоительными, и она постепенно выходила из шока. Марья гладила девушку по голове и не давала ей смотреть в ту сторону, где сейчас всё было оцеплено полицией. Вот уж чего-чего, а разговоров и домыслов для жителей Иломантси хватит до конца лета: сначала трагическая гибель Тулы, теперь вот этот заезжий патлатый возмутитель спокойствия. Марья не отказала себе в удовольствии подумать о закономерности воздаяния за грехи, но тут же устыдилась собственной мстительности: право же, ныне покойный «Локи» если и годился в пособники нечистого, то лишь в ранге самого мелкого и незначительного беса, специализировавшегося на молоденьких поклонницах. Алкоголь, сигареты – всё это входило в набор непременных атрибутов вольной жизни рокера, как и красивые мотоциклы, не самая дешёвая спортивная машина с агрессивным тюнингом и прочее, что так привлекательно для молодого человека с деньгами. К тому же парни действительно были талантливы, свой успех честно заслужили, просто кто-то вёл себя как Валто, а кто-то – как Арво, предпочитавший думать только о музыке и понимавший лучше товарищей, что ради достижения настоящего, не сиюминутного успеха, нужно сохранять здоровье и репутацию «хорошего парня».
Элма, измученная слезами, наконец-то задремала на коленях у Марьи. Ирма стащила с себя куртку и накрыла подругу.
- Что произошло? – наконец-то спросила Марья.
- Я даже не поняла, - Ирма, кажется, была бы рада закурить, но сигареты закончились, и она просто хлопала крышкой зажигалки. – Играла музыка, кто-то танцевал, кто-то сидел у стола, пил и закусывал. Многие уже знали, что Элма новая девчонка Валто, потому поздравляли с днём рождения.
- Что пили?
Ирма пожала плечами:
- Кто что хотел. Спиртного было полно, на любой вкус, даже ром. Компания собралась большая, ведь многие приехали ради концерта «Вальхаллы», человек сто, не меньше. Валто кто-то позвонил, он отлучился минут на пятнадцать…
- Совсем отлучился?
- Да, уехал, и Элму с собой не взял. Многие, думаю, даже не заметили, потому что он вернулся быстро, привёз ещё одного, я его не знаю, впервые видела. Смуглый такой, уже старый… может, лет тридцать. Такой… не наш.
Несмотря на серьёзность разговора, Марья не могла не улыбнуться: как же категорична и прямолинейна юность! Конечно, этой девочке тридцатилетние кажутся пришельцами из иного времени, древними руинами, с которыми скучно почти так же, как и с родителями.
- И что?
- Я не знаю, что там было, потому что пошла танцевать. Кажется, Валто с кем-то переговорил, и кто-то из их компании, трое или четверо, уехали. Но это неточно: тут приезжали, уезжали, в лес уходили, никто ни за кем не следил. Я с Пааво поцапалась немного. Ну, Пааво… я из-за него и приехала, это приятель Валто, я его с детства знаю, Валто как раз у него и жил, Пааво организует техническую поддержку фестиваля, а фирма моей мамы предоставляет аппаратуру. Я вроде как дочка одного из спонсоров, а Пааво…
- Короче, ты для него маленькая, связываться с тобой всерьёз опасно, а он тебе нравится, и ты хочешь быть его девушкой?
- Да, - неохотно призналась Ирма. – Только не девушкой, а женой. Я не такая дура, чтобы падать в койку с первым, кто обратил внимание на тебя, в не на деньги твоих родителей. Знала бы, что Элма через два часа после знакомства уже будет с Валто кувыркаться, ни за что не взяла бы её с собой. Я вроде как старше, на мне ответственность. А тут… даже не знаю, как полиции всё рассказывать.
- Честно, - посоветовала Марья. – Вот как мне сейчас. Тогда полицейские сами решат, как вас от родительского гнева уберечь. Вы же, по сути, просто свидетельницы. А что Элма натворила, тебя не касается. Валто уже за свой поступок расплатился.
- Я же его предупреждала, и Пааво тоже, что она несовершеннолетняя, дурочка совсем, просто выглядит старше своих лет! А он не послушал!
Девчонку волновали лишь личные переживания, она трогательно пыталась найти оправдание для неразумности младшей подружки: ведь та даже не влюбилась, просто вот так вышло… Гибель Валто её, похоже, почти не затронула, он был чужим человеком.
- Так что дальше было? Уехали те трое, и?
- И я танцевала, шампанское пила, потом подошла к Пааво и попросила у него прощения. Мы помирились и стали вместе сидеть, он даже обнял меня немного и отдал свою куртку, потому что ветер холодный поднялся, солнце зашло и стало неуютно. Вот потом я последний раз с Валто переговорила, подошла к нему сигареты попросить, у него не оказалось, он в руках пустую пачку крутил и зажигалкой щёлкал. Этой самой. Мне показалось, что он очень сильно зол на кого-то, нервный такой, прямо порох. Валто сказал, чтобы ребята со мной сигаретой поделились, а сам пошёл к мотоциклам. То есть, конечно, к своему мотоциклу. По пути стал с кем-то разговаривать, он вообще телефон из рук не выпускал после того, как этого смуглого привёз.
- А смуглый что?
- Смуглый сидел за столом, но только пиццу ел, не пил ничего. А потом я его не видела, и сейчас его здесь нет. Может, уже допросили и отпустили.
Марья вздрогнула. Что-то про смуглого незнакомца рассказывал Инту.
- Ты этого смуглого хорошо рассмотрела?
- Ну… кажется.
- Опознать при встрече сможешь?
- Не знаю, - Ирма скривила губы в подобии улыбки, одновременно виноватой и жалкой. – Может быть. Я только отметила, что он смуглый, на индейца из фильмов похож, мой папа вестерны любит, я знаю, как индейцы выглядят. Вот такой… какого-то актёра мне напомнил. И голос у него странный, он по-фински разговаривает с акцентом, некоторые слова произносит совсем чуднО.
«А ведь она сказала, что будет поступать на переводчика, и в семье у неё все разговаривают на нескольких языках, слух у девчонки отличный, интонацию ловит моментально. Со своим Пааво беседовала как местная, а со мной тут же заговорила как жительница Хельсинки!».
- Как?
Ирма наморщила лоб и прикрыла глаза. Ей сейчас явно хотелось разговаривать, разговаривать, разговаривать – лишь бы не думать о произошедшем, она точно возводила барьер между собой и реальностью, когда давала чёткие ответы на такие же чётко поставленные вопросы.
Стоило ей произнести пять-шесть слов, как Марья поняла то, что запомнила, но не могла осознать по причине неосведомлённости сама Ирма. Немецкий и английский акцент девушка сразу бы опознала, но здесь стояла задачка куда более сложная: смуглый «мистер Х» с характерным пришептыванием, кажется, был голландцем! То есть он мог родиться где угодно, а вот первый и главный язык, на котором думаешь, утаить трудно.
Голландец в Финляндии всё равно что павлин среди гусей! Марья три года провела в Амстердаме, потому что именно там проживал человек, который занялся устройством её карьеры. Это был очень влиятельный и очень пожилой импрессарио, его жена разговаривала только на родном языке, и Марья волей-неволей выучила достаточно фраз, чтобы общаться на бытовом уровне. В качестве ответной любезности мадам Ассенберк тоже пожелала освоить азы разговорного финского, потому Марья хорошо запомнила акцент.
- Так. Со смуглым разобрались. Пожалуйста, вспомни, если сможешь, название того фильма, где играл похожий на него актёр.
- Не смогу, сейчас не смогу… - Ирма умоляюще посмотрела на женщину. – Извините, у вас сигареты не будет?
- Есть, - неизвестно почему соврала Марья. – Но Элма уснула, боюсь потревожить. Сделай милость, принеси себе и мне. Вон тот полицейский, его зовут Пекка, скажи, что я попросила, он даст.
Ирма сорвалась с места сразу. Марья надеялась, что умница Пекка догадается обо всём и среагирует как надо. Пекка оглянулся, когда Ирма указала ему, где сидит Марья, баюкавшая на коленях голову Элмы, показал приятельнице кулак вместо приветствия. Конечно, конечно, он же предупреждал и просил не вмешиваться.
Чёрт побери, да что такое творится? Второй труп за месяц, хотя это никак не связано с Тулой…
Впрочем, Инту тоже упоминал про смуглого!
- Он сказал, что очень зол на вас, но сигареты дал. Целых пять. А ещё распорядился, чтобы нам принесли сэндвичи и кофе, - сказала Ирма, когда вернулась. – Там всех наших опрашивают, но никто ничего не видел. Правда. Совсем-совсем никто. Я, когда рвануло, вообще отбегала вон за тот камень… ну, вы понимаете: пиво!
- Валто так и стоял у мотоциклов?
- Нет, - Ирма жадно затянулась и тут же закашлялась. – Он к столу подходил, ещё кулаком ударил так, что все стаканчики разлетелись, а на Элму вино пролилось. Элма ругаться стала, он на неё прикрикнул грубо, мол, заткнись, глупая баба, не до тебя! Элма расплакалась, я к ней подбежала и начала утешать. Точно, у Валто какие-то проблемы возникли, он был не в себе просто, я-то его лучше знаю, чем она. Наверно, что-то с организацией или с оплатой гонорара, потому что он к себе не Пааво подозвал, а другого, Симо, его сейчас здесь нет, потому что в больницу увезли, вы не видели, мелкий такой, нескладный, словно его из двух разных людей собрали: ноги-руки длинные, а сам точно обрубок, и шея короткая, как будто её нет вовсе. Мы его Големом прозвали… то есть не мы, а я и Элма. После того, как Элма с Валто… ну… тогда они переспали первый раз, Симо хотел тоже, а Валто ему по морде дал, и сказал, что Элма ему для другого нужна. Они переругались, а потом Симо говорил, что Валто вовсе совесть потерял, и в следующий раз девчонка достанется Симо. Валто согласился вроде, и Симо отстал…
- А к тебе приставал?
- Нет. Ко мне никто не приставал. Симо только чуток попытался полапать и тут же сам сказал, что это он пошутил так неудачно, даже извинился. Я же дочка спонсора.
Она произнесла это с неожиданной горечью в голосе.
- Я переводчицей буду в папиной или маминой фирме. Если получится, за Пааво замуж выйду, мне другие не нужны. Не думайте, Марья, я не оторва, я свою меру знаю, и в церковь к алтарю честной пойду. Вот курить бросать надо… Вы не скажете моим, хорошо? Они не знают. Я обещала им до двадцати лет не начинать курить, а сама с тринадцати балуюсь. И ещё… я теперь поняла, что мы на днях вас разбудили, и вы были очень злая. Извините.
- Ребёнок, - Марья потрепала девушку по волосам и чуть прижала к себе, - ничего я никому не скажу и давно забыла, что вы нашумели. Ты только всё время сбиваешься и никак рассказать не можешь, что же дальше Валто делал.
- Он прошёл мимо меня, когда я за минеральной водой бегала, вон там упаковка до сих пор стоит, видите? Снова по телефону разговаривал, громко и очень раздражённо. Кому-то говорил, чтобы искали лучше. Затем перезвонил и сказал, что нет ничего, и чтобы от него отстали. Потом дружки его вернулись, которые куда-то ездили. Они чуть не подрались, мне даже страшно стало, я сразу к деревьям отошла, и к столу возвращалась по краю площадки, чтобы меня не заметили.
- А дальше?
Ирма судорожно вздохнула: она как могла оттягивала рассказ «про то самое».
- Дала Элме воду и сказала, чтобы она не мешала шампанское с водкой. Элма была сама не своя, хихикала как-то глупо и лезла к другим парням целоваться. Это уж вовсе лишнее, она вела себя как шлюха, правда, мне за неё стыдно было. Я с ней рядом сидела, прошло примерно полчаса, она вроде в себя приходить стала и попросила, чтобы я с ней в лес сходила. Ну… потому что надо. Я даже обрадовалась, потому что другие девчонки отходили недалеко, вон туда… А мы пошли где темно. Я её к Валто не подпустила, он так и стоял у мотоциклов с телефоном в руке, и трое других рядом. Потом приятели его пошли к столу, он там остался… и тут…
Ирма прикрыла лицо руками.
- Я не могу… понимаете… он как факел вспыхнул. И он, и мотоцикл. И соседние тоже, пламя на них перекинулось. У всех как столбняк случился… Стоим, смотрим, и никто ничего не делает.
Она со страданием и глубоким волнением повторила:
- Никто! Ничего! Не делает! А он горит! И закричал. Страшно.
Речь девушки сделалась отрывистой, быстрой.
- Я побежала, Элма тоже… Ребята нас повалили на камни, на траву… Мы все лежали, а там всё взрывалось… И когда я его, Валто, снова увидела, то не сразу поняла, что это Валто. С Калле ребята пламя сбили, он плакал как ребёнок, вызвали полицию, всех вызвали, всех, как положено…
Марья даже не заметила, как зажигалка перекочевала к ней в ладонь и машинально переложила в карман брюк точно собственную вещь.
- Тихо, тихо… Успокойся, девочка. Майя, Майя, сделайте ей укол.
Подоспела врач, которая помогала Элме, Марья уже знала её по имени и в лицо.
Ирму и Элму увезли в госпиталь при полицейском управлении. Подошли Тойво и Кайса: всё это время они оказывали помощь как психологи.
- Ужас какой, - сказала Кайса. – Хорошо, что погиб только этот… Локи. Жертв могло бы быть куда больше. Все их мотоциклы превратились в груду бесполезного железа.
Тойво только вздохнул. Да, парковка для отдыха превратилась нынче в маленькое подобие преисподней.
- Похоже, что завтрашний концерт отменят, как и весь фестиваль, а ты, Марья, будешь петь не только в память о нашей Туле. Этого парня, каким бы он ни был, тоже стоит помянуть…
Марья не успела ни возразить, ни подтвердить: в кармане спортивной кофты отчаянно вибрировал телефон. Звонил Мика - садовник.
Мика? В два часа ночи? Уже начинало светать…
- Марья, - хрипло сказали в трубку, - где ты шляешься? Возвращайся домой, полиция уже здесь, мы до тебя дозвониться не можем с полуночи.
- Полиции полно и рядом со мной, - иронично отозвалась Марья. – Могу сразу пригласить Пекку Ярвинена, хотя он сейчас очень занят.
- Приглашай, - мрачно отозвался Мика. – Хоть и Пекку. Ты знаешь, что сработала сигнализация, весь дом кверху дном перевёрнут, а я до тебя дозвониться не могу?
Марья пообещала вернуться в течение пятнадцати минут. Она переволновалась, предутренняя прохлада, обычно такая приятная, воспринималась сейчас как температурный озноб.
Рука нащупала в кармане что-то холодное, металлическое. Марья вытащила заинтересовавший её предмет, точнее сказать, два предмета.
На ладони женщины лежали флэшка и зажигалка с тиснением в виде молота Тора и гравировкой монограммы букв ВК.
Привет с того света, не иначе, как из самой Вальхаллы. Христианского ада Марья никому бы не стала желать, а раз ныне покойный Валто оставил о себе посмертную память, то уж точно заслуживал чертогов Одина.
- Тойво, ты подвезёшь меня? Похоже, меня попытались ограбить…
   

   
Следующая глава          Содержание