Глава восьмая
Тонкости перевода и купальник для русалки

Сонный и злой как тысяча чертей Пекка прибыл на место происшествия в шесть утра, понятное дело, что он не спал ни минуты, но не мог не заехать к Марье.
- И? – осведомился он, оглядывая картину тотального разгрома в доме, где, в сущности, нечего было громить, потому что Марья придерживалась теории минимализма в интерьерах. Придерживалась, сущая правда, но теперь, когда всё было разбросано, сорвано с привычных мест и небрежно свалено как попало, выяснялось, что даже в обители одинокой женщины, оформленной профессиональным дизайнером с учётом вкусов хозяйки, полно различных предметов.
Под ногами хрустели осколки стекла, все вышивки и эстампы безжалостно сбросили со стен, растоптали и растерзали, на полу у панорамного окна с прозрачным подоконником валялись горшки, и было очевидно, что Марье придётся обновлять свою коллекцию орхидей. Явно срывая бессильную злобу, кто-то помочился в углу, обои теперь тоже подлежали замене.
Ноутбук украли, роутер раскурочили. Коты, все четверо, истошно орали на чердаке, не решаясь спуститься вниз.
Пекка, как любой заядлый кошатник, душа трепетная и нежная, не мог трезво думать о чём-то, когда животные страдали, и потому буркнул:
- Котов вызволи.
Это был верх милосердия для человека, который зол как сто чертей.
- Не могу, - кротко сказала Марья, опустив очи долу, наклонив голову на три четверти вправо и сложив руки чуть ниже пояса ладонь в ладонь («Риголетто» Верди, начало арии Джильды «В храм я вошла смиренно», поза «Согрешившая и кающаяся юная дева»), - здесь полно стекла. Разреши достать пылесос и начать уборку?
Пекка, кажется, сомневался, что именно ответить, но тут на кончик его ботинка упал словно сам собой кусочек алого шёлка. Он поднял, чтобы рассмотреть получше, что же такое, и заалел ничуть не хуже ткани: его рука сжимала женские кружевные трусики, а вторая нога грубо топтала вторую часть комплекта, столь же нежную, воздушную и провоцирующую – взрослый мужчина точно различит, какой именно номер имеют чашечки бюстгальтера.
- Доставай, - махнул рукой Пекка, избавляясь от соблазна. – И говори, что украли. Господи Иисусе, Спаситель наш Всеблагой и Милосердный, я просил эту женщину держаться подальше от всего происходящего. За что, за что Ты мне её послал? Она, конечно, ввязалась, и теперь мне придётся докладывать…
- Не тебе, - Марья радостно принялась скидывать бельё в корзинку для стирки, возвращать платья, блузки и юбки на вешалки. – Не ты же акт составлял.
- Я веду это дело, - простонал Пекка, отпинывая в сторону куда более скромный фиолетовый кусочек трикотажа, - я, понимаешь? Что ты у себя спрятала такого, чтобы эти молодцы к тебе полезли так грубо и бесцеремонно? С кем из них ты успела пообщаться? Что они тебе сказали? Какого чёрта я вижу тебя там, где тебя не должно быть?
- Я была у Коскиненов, - скромно призналась Марья, вставая в другую позу, не менее эффектную («Дева озера» Россини, начало арии Элен «Tanti affetti»). – Мы услышали взрыв и приехали все вместе. Анна дружит с кем-то из друзей потерпевшего.
Как это там у русского классика? «Говорить правду легко и приятно» - как он прав, воистину наслаждение!
- Угу…
Пекка продолжал изучать разгром, учинённый неизвестными, а Марья, мило улыбаясь и продолжая уборку в той зоне, которая была уже доступна ей, мысленно составляла план личной мести. Конечно, она вычислит, кто те самые таинственные дружки покойного, которые так безуспешно пытались найти злополучную флэшку, ноутбук во временное пользование ей дадут добросовестные Ярвинены (сам же Пекка и принесёт), и будет действовать наверняка, потому что искали именно флэшку, стало быть, компромат находится там, причём информация стоит человеческой жизни. «Хитроумный Локи» потерял её и не сумел найти, за что поплатился жизнью, теперь это было очевидно.
Что же там такого, на этой потерянной флэшке? Честное слово, стоило спуститься в подвал, завести самой генератор и посмотреть всё сразу! На счастье, флэшка случайно оказалась в кармане спортивной ветровки, которую Марья одела по случаю прохладного вечера, когда отправлялась к Коскиненам, а затем… не будут же её искать сначала у пастора, а затем в месте, где полно полиции?
- Пекка, давай устроим обмен. Я честно тебе рассказываю то, что знаю сама, показываю фото со своего телефона, то самое, с купальником и Тулой, а заодно мы выясняем, по какой причине так резво и топорно убрали нашего рокера-гастролёра. Только для этого ты должен принести свой ноутбук, мой приказал долго жить.
Мика, хоть и понятия не имел о театральных позах, застыл в достаточно эффектной («Руслан и Людмила» Глинки, сцена Наины и Фарлафа) и выронил из руки очередной предмет женского туалета, для разнообразия нейтрально-серый, но тоже с кружевом.
- То есть?
- Вот то и есть. Мой ноут приказал долго жить, а то, что они искали, у меня в кармане. Уже сутки там лежит.
Она выудила флэшку и показала Пекке.
- Оставляй своих ребят внизу, я пока приберусь немного.
- Нет уж, - решительно запротестовал Пекка, - здесь останется твой Мика, коты ещё потерпят, только пусть Мика им принесёт какой-то еды и успокоит. А мы пойдём ко мне, и будем смотреть твою флэшку, и мне плевать, что скажет отец на предмет того, что я ночью привёл в наш дом женщину!
- Пекка, - ахнула Марья, - это что, предложение?
- Да!!! – рявкнул Пекка. – Я вижу единственный выход умерить твоё любопытство: жениться на тебе, тогда ты, как жена, будешь обязана подчиняться мужу и перестанешь уже лезть туда, куда не следует!
Он схватил её за руку и потащил вниз, причитая страдальчески что-то вроде «Эта женщина безумна» или «Эта женщина сведёт меня с ума окончательно». Марья следовала за ним как нитка за иголкой, движимая отчасти благоразумием (очень не хотелось остаться без руки, а захват был профессиональным), отчасти любопытством.
У Ярвиненов никто не спал, потому явление Пекки и Марьи можно было признать достойным эпического сюжета.
- Опять она? – сказал старик Ярвинен. Тётя Нюсси мило улыбнулась, ласково потрепала Марью по щеке и пообещала сварить кофе и сообразить какой-никакой завтрак, потому что «дети же голодные».
Мика пришёл через час, когда вся семья, включая тётю Нюсси, сидела в гостиной и наслаждалась звуками уже второго студийного альбома группы «Вальхалла». Гитарные риффы качественного хард-рока в исполнении самых настоящих финнов было слышно ещё на подходе к дому: Пекка уже год как сменил стереосистему на самую качественную, какую только сумел найти.
- Папа, это очень крутая музыка, честное слово! – внушал отцу Пекка. – Какая мощь, какой саунд, какая плотность звучания!
Вилхо Ярвинен, не признававший ничего, кроме классики и джаза, обречённо кивал, он понимал, что весь этот бессмысленный грохот крайне важен сыну. Марья строила выразительные рожи за спиной у Пекки, показывая, что нужно дотерпеть до конца. Пока ей даже нравилось, особенно гитарные соло.
- Ну, круче Шенкера, а? – как мальчишка радовался Пекка. – И Майне не так хорош, да, Марья? Как свободно вверх пошёл! Ох, как в терцию взяли!
- Неплохо, - соглашалась Марья, потому что тенор был так себе, с задатками, но без профессиональной школы, верха выкрикивал, низ зажимал безбожно… А вот Арво со своей восьмиструнной подругой управлялся без труда и очень качественно. Соло-гитара парила легко и свободно, пассажи лились неудержимым потоком, словно вода по уступу скалы, журчали и клокотали.
- О, «Вальхалла»! – одобрил Мика. – Жаль Локи, дурак был, но талантливый. Поминаете?
- Поминаем, - отозвался Пекка. – Вот покойничек память по себе оставил, да такую, что у Марьи, которая наследницей случайно оказалась, весь дом в поисках перевернули. Думаю, что и Марье не поздоровилось бы, да она по своему обыкновению оказалась не там, где надо, точно под нашей охраной… Марья, это финальная композиция?
- Нет ещё.
Финальной оказалась следующая, затем автоматически врубилось видео, три подряд – длинные, с центральных телеканалов.
Старшие Ярвинены раскланялись и ушли спать. Пекка даже не пытался сдерживать зевоту, Мика похрапывал в кресле. Марья упрямо жевала сыр и щипала себя за предплечье, чтобы не погрузиться в дремоту. Стоило бы, поскольку стрелки неумолимо приближались к десяти утра. Хорошенькое начало нового дня, ничего не скажешь! Сегодня непременно нужно было появится в кафе, проверить все счета и отчёты, а ещё она обещала Кайсе репетицию… Кайса тоже проспит, хотя у Кайсы три козы, это куда хуже, чем четыре ленивых толстых кота… Là ci darem la mano, Là mi dirai di si, Vedi, non è lontano; Partiam, ben mio, da qui… Церлина… Дон Жуан… Маленькая обманутая Элма, которая, едва попробовав плотскую любовь, лезла к незнакомым парням с поцелуями, и ЕЁ парень, Валто, отмахивавшийся от юной любовницы как от назойливой мухи, ничуть не препятствуя тому, как девочку лапали другие…
Слух резал звук чужой речи.
- Ты не выдал товар за месяц и ничего не получишь.
- Я не виноват, девка оказалась дурой, не я же её со скалы сбросил.
- Это ты дурак, раз позволил ей сбежать, да ещё вместе с подругой. Ты понимаешь, что натворил?
- Я всё исправлю, честное слово, мне нужно время.
- Нет у тебя времени. К середине следующего месяца мне нужны пятеро. От пятнадцати до семнадцати лет, не старше. Восемнадцать много, понял? Таких я и сам наберу. Мне нужны с гарантией, свежие и без документов. И компенсация.
- Я сделаю. Тут есть одна… Её родители за всё заплатят.
- Не моё дело. Ты мне платишь, а откуда у тебя деньги, меня не касается. Пятеро.
Марья очнулась и уставилась в экран. Он был синим, шла аудиотрансляция, без изображения. Разговаривали по-немецки, она отлично знала этот язык и понимала всё до слова, но голоса не узнавала.
- Пришли видео. Нынешних и тех, прежних.
- Сейчас.
Дальше экран зарябил, и пошла такая отвратительная порнуха, что Марья просто прикрыла глаза и слушала. Хотя нет, иногда она заставляла себя посмотреть на изображение и видела Тулу и её подружку Хилму.
Тула погибла, а Хилма?
- Хилма в розыске с третьего июня, уже больше месяца, - раздался за спиной голос Мики. – У нас на неё ориентировка висит. Это ты что за отвратное видео смотришь?
- А это память о покойном. Эксклюзивная. Думаю, что здесь не он в главной роли, его просто попросили передать, или он кого-то хотел шантажировать, но просчитался. Паршивый из него шантажист вышел.
- Аааа… Дай-ка я себе перекачаю для верности, чтобы копия была. И кто это с девчонками чудит? Фу…
- Перекачивай, - равнодушно ответила Марья, глядя на то, как Тула танцует у шеста, старательным, заученным движением разводя худенькие бёдра. Ей было противно ровно до того момента, когда камера выхватила крупным планом глаза девушки, почти чёрные от неестественно расширенных зрачков. Тула… и не Тула вовсе.
- Она под наркотиками, - тихо сказал Мика, чуть сжав плечо Марьи. – Я так и думал. Недавно. Примерно месяц как подсадили. Не сама. Знать бы, кто – убил бы.
- Как совпадают наши желания, - Марья посмотрела на Мику и, столкнувшись с ним взглядом, поняла, что он не шутит. Убил бы. Потому что сотворить такое с чистой, юной девочкой – грех неимоверный, и у Мики не хватило бы терпения дожидаться Божьего суда, когда каждый получит то, что заслужил при жизни. – Подожди. Кажется, у меня есть ещё кое-что.
Пекка безмятежно спал.
- Не буди его, - Мика укрыл брата пледом, - он уже которые сутки без нормального сна. Пока начальство не звонит, мы с тобой сами. Кажется, я понимаю, почему эта сволочь весь твой дом перерыла, и ведь сам не поехал, жертву стерёг.
- Элма?! Да её родители, если бы узнали, его бы в порошок стёрли!
- Марья, главные слова – «если бы узнали». А если нет? Мы до сих пор не знаем, где Хилма. Девочка боится обратиться в полицию, потому что с ней кто-то поиграл в очень жёсткие ролевые игры определённого содержания, облачившись в форму финского полицейского.
Марья уже не принимала позы героинь из опер, была сама собой, ничего не играла, смотрела на Мику холодным ясным взором.
- Это давно?
- Года два.
- Только здесь?
- Нет, семьдесят шесть девочек в возрасте от тринадцати до семнадцати лет по всей провинции.
- Для чего?
- Знать бы… Мы предполагаем, что это порнобизнес. После твоей записи я убедился. Так что у тебя ещё есть?
- Сама не знаю толком, - Марья пожала плечами и встала с кресла, дремоту как рукой сняло, сознание было обострённо ясным. – Я уже Пекке рассказывала. Я зашла в торговый центр, загляделась на купальник, выставленный на витрине, сфотографировала его, чтобы как следует подумать и купить, если желание не пропадёт, а Тула в этот момент расплачивалась на кассе. Она меня не видела, а я, честно говоря, думала о своём и только потом поняла, что это была Тула. Совершенно точно она платила кредиткой, хотя сама попросила выдать ей зарплату наличными, потому что карту потеряла.
- Может, карту потеряла, а кредитка была не её, материнская?
- Вот сейчас и выясним. Телефон был со мной, и про фото знает только Пекка.
Марья торопливо открыла «Галерею» и не сдержала вздох облегчения, когда убедилась, что фото на месте, целых пять штук. Вожделенный купальник модели «Галатея» она сняла со всей тщательностью, несмотря на то, что он был предназначен для молодых девушек: цельнокроенный, но с дерзким вырезом на груди, высоко открывающий бёдра. В возрасте Марьи лишь изрядная кокетка могла помыслить о таком чуде, для того, чтобы носить такое, требовалось полное отсутствие целлюлита, стройные ноги и бёдра, не плоский бюст и подтянутая мускулатура живота. Марья себя кокеткой не считала, но в зеркало смотрела регулярно и понимала, что ещё лет пять может себе позволить что-то подобное. Она не хотела стареть и ей это пока вполне удавалось. Нужно признать, что и цвет выставленного на витрину купальника удивительно подходил Марье.
Сейчас она не думала о себе. Мика подсоединил переходник на большой экран домашнего кинотеатра, и фото отражалось в максимальном разрешении.
- Вот она подходит к кассе… подожди, да, у неё карта в руках, зарплатная, «Финский национальный банк».
- Продавщица разворачивает покупку, снимает штрих-код…
- Смотри, смотри, Мика, что она покупает. Это за день до её гибели, как раз накануне!
Тула покупала купальник, который часто использовали девчонки из клуба для взрослых в Йоэнсуу.
Он назывался «Русалка», и к нему можно было при желании пришить искусственные перья, которые обычно используют танцовщицы в различных шоу.
- Опа… - пробормотал Мика. – Ты всё ещё хочешь давать концерт в её память?
- Больше, чем когда-либо, - ответила Марья.
   

   
Следующая глава          Содержание