Глава четвертая

Приятные ожидания
и неприятные неожиданности

    В Петербурге было по-прежнему ветрено и пасмурно, будто и не конец апреля вовсе, а какой-нибудь сентябрь на дворе. И только зеленеющая листва напоминала о времени года.
    На этот раз Петр Миронов, не раздумывая, взял извозчика, торопясь добраться до дому. Тратить время на прогулки он не собирался, намереваясь нынче же вечером составить план по розыску в Петербурге племянницы, а завтра с утра приступить к поискам. Еще перед отъездом из Затонска он телеграфировал своей экономке, так что уверен был, что дома его ожидает ужин и уют.
    Небольшая, из пяти всего комнат, квартира на пятой линии Васильевского острова и в самом деле встретила его чистотой и пробуждающими аппетит ароматами. Дарья Степановна, экономка, радовалась редкому приезду хозяина. Она служила у Миронова с молодости, сменив на этом посту свою состарившуюся матушку, и искренне считала заботу о непутевом барине своим материнским долгом.
    — А что, Дарьюшка, писем не было? — спросил ее Петр Иванович, проходя в столовую.
    — Не было, совсем, — вздохнула экономка. — Я уж беспокоиться начала, ну как совсем не вернетесь. Ведь и не пишут Вам сюда теперь.
    — Ну, как не вернусь? — усмехнулся хозяин, с удовольствием приступая к трапезе. — Это ведь все-таки Петербург, как можно сюда не возвращаться.
    — А надолго ли Вы в этот раз? — поинтересовалась Дарья. — Или и вещи-то не распаковывать?
    — Не ворчи уж, — рассмеялся Петр Иванович поддельно-сердитым ноткам в ее голосе, — сколько-то побуду, а там увидим.

    После ужина, устроившись в кабинете с бокалом хорошего коньяку, Миронов принялся размышлять о том, где же все-таки искать блудную племянницу. Одно было ясно точно — не в монастыре. Аннет девушка здравомыслящая и на подобную глупость не способна даже с огромного горя. Но где же она тогда спряталась? И зачем ее вообще понесло в Петербург? Желание Анны покинуть Затонск, где все напоминало о прошлом, он понимал очень хорошо. Непонятно было другое: почему она не написала ему о своих намерениях? Аннет достаточно хорошо знала любимого дядюшку, чтобы понимать, что он не стал бы мешать осуществлению любых ее планов, а только помог бы, как помогал неоднократно в любых ее замыслах. Но вот не доверилась, предпочла самостоятельно решать свои трудности. Оно и верно, в какой-то мере, ведь Аннушка более не ребенок, и мешаться ей в ее жизни не следует. Но и уехать, не убедившись, что с племянницей все в порядке, дело совершенно невозможное. А стало быть, нужно ее разыскать. А там ведь вовсе и не обязательно объявлять о своем присутствии, если она справляется сама.
    Итак, где же она может быть? Основные душевные стремления Аннет — это жажда знаний и желание помогать людям. В свое время она мечтала о поступлении на Бестужевские курсы, но как раз нынче осенью они были закрыты императорским указом. И не только они: на сегодняшний день образовательных учреждений, принимавших женщин, в Петербурге не осталось. А следовательно, этот путь для Анны закрыт. Остается помощь людям. Виктор упоминал, что выделил Аннет хорошее содержание, стало быть, хлопотами о хлебе насущном она не озабочена. И отсюда вывод: искать племянницу нужно в заведениях, зависящих от благотворительной безвозмездной помощи. Скорее ее нужно разыскивать в учебных заведениях, принадлежащих Императорскому человеколюбивому обществу, нежели в больницах, ведь медицина Аннушку не привлекала, хотя ее характера хватило бы для такой работы. Проблема состояла в том, что в благотворительности Петр Иванович не разбирался совершенно, впрочем, по счастью, у него в Петербурге был друг, сведущий в этих вопросах. И улыбнувшись удовлетворенно, Петр достал перо и бумагу и приступил к сочинению вежливого письма к графине Александре Андревне Раевской с просьбой принять его в удобное для нее время. Мысль о том, что розыски пропавшей племянницы послужили лишь поводом для этого визита, он постарался поскорее отогнать подальше. В конце концов, госпожа графиня и в самом деле могла помочь разыскать Аннет, а медлить с этим делом не хотелось бы.

    Утренней почтой пришел ответ на отправленное им вчера послание, графиня Раевская сообщала, что будет рада видеть Петра Миронова у себя в гостях нынче к пяти часам пополудни. Это известие, несомненно, вызвало у Петра Ивановича радость, но в то же время он ощущал и преизрядную робость при мысли о скорой новой встрече с Александрой Андревной, — слишком уж много воспоминаний всколыхнула в нем встреча предыдущая. Он желал снова увидеть ее и боялся этого, и сам же подсмеивался над собой за эти страхи. Уж с чем иным, а с дамами у него проблем не возникало никогда, и неуверенности в делах амурных он ни разу не испытывал, кроме… Да, кроме того далекого времени, когда добивался всеми способами внимания прелестной Сашеньки Серебряковой, покорившей его сердце. Но нынче все иначе, не правда ли? И он вовсе не собирается добиваться чьего-либо внимания, он лишь хочет попросить о помощи старого друга, не более того.

    Дом графа Раевского на Сергиевской улице подавлял своей роскошью и тяжеловесностью. Особенно странно это было для Миронова, учитывая, что он знал отношение юной Сашеньки Серебряковой к подобной помпезности. Многое, видно, изменилось все же, как бы ни хотелось ему верить в иное.
    Графиня ожидала его в гостиной. В строгом платье глубокого темно-зеленого цвета она выглядела воистину по-королевски, и Петр невольно залюбовался ею.
    — Ваше Сиятельство, — приветствовал он ее с поклоном. — Благодарю, что нашли время принять меня.
    — Рада видеть Вас, друг мой, и к тому же так скоро, — с улыбкой сказала она, протянув ему руку для поцелуя. — Прошу Вас, располагайтесь и не обращайте внимания на всю эту нелепую пышность. Это лишь дань положению, но не моему вкусу. Дом принадлежал моему супругу, и он слишком велик для меня и тетушки, но мнение света, к сожалению, в данном случае довлеет над пристрастиями.
    — Рад, очень рад, что Ваши пристрастия не поменялись, — ответил ей Миронов, устраиваясь в креслах. — Я уж было обеспокоился тем, что мой визит совершенно неуместен теперь, когда Вы принадлежите к Высшему обществу.
    — Полноте, Петр Иванович, — иронично улыбнулась Александра. — Уж Вам ли сомневаться в таких материях? Помнится, большим уважениям к титулам Вы никогда не отличались.
    — Да уж, — чуть смущенно произнес Петр, вспоминая свои юношеские, порой весьма резкие высказывания.
    — Вы неожиданно быстро возвратились, — сделалась вдруг серьезной графиня. — Надеюсь, это означает, что с Вашими близкими все хорошо?
    — Увы, не совсем, — ответил Миронов, — и я очень надеюсь на Вашу помощь, хоть мне и неловко напоминать Вам те Ваши слова.
    — Бог с Вами, Петр Иванович, — изумилась Александра, — ну, какая может быть неловкость, если Вашей семье требуется мое содействие. Прошу Вас, расскажите, что случилось, и чем я могу помочь Вам.
    — Все дело в моей племяннице, — горячо проговорил Петр, — но чтобы Вы поняли причины моего беспокойства, я должен рассказать Вам ее историю с самого начала.
    — Так что же Вас смущает? — поинтересовалась графиня.
     Петр и сам не знал, что смущало его на самом деле и заставляло медлить с рассказом. Эта новая Александра Андревна, взрослая и уверенная в себе, была слишком не похожа на нежную Сашеньку, которую он помнил. Как она отнесется к истории о способностях Анны? и захочет ли понять и поверить?
    — Петр Иванович, — сказала Александра, глядя на него пристально, — что бы Вы ни рассказали мне, обещаю, я приму это с абсолютным пониманием и доверием.
    Он уставился на нее, пораженный той точностью, с которой она определила его сомнения — будто бы время повернулось вспять, и перед ним сидела не недоступная графиня Раевская, а Сашенька Серебрякова, всегда понимавшая его лучше, чем он сам был способен понять себя.
    — Дело ведь в даре, не правда ли? — ободрила его Александра Андревна. — Не сомневайтесь, мое мнение на эту тему ничуть не изменилось. Я всегда верила в Ваши способности совершенно искренне. Судя по всему, Вашей племяннице они тоже доступны.
    — Именно так, — решившись, наконец, сказал Петр, — у Аннет очень сильный дар, гораздо сильнее, чем тот, которым обладал я когда-то. Вернее, как я понимаю, дар этот уже был.
    — Боже мой! — воскликнула Саша взволнованно, — неужели она потеряла его?
    — Увы, — вздохнул Миронов, — хоть я и не знаю этого точно, но со слов брата получается именно так. В жизни Аннушки случилось огромное несчастье, она потеряла возлюбленного. А вместе с ним умер и ее дар.
    — Как это печально, — тихо сказала Раевская. — Видимо, так уж устроено, что дар умирает, когда умирает любовь.
    — Дар любви… — медленно произнес Петр, пораженный тем, что услышал. — Мне никогда не приходило в голову, но это и в самом деле может быть так.
    — Да, вполне может, — согласилась Александра Андревна. — Мне пришла в голову эта мысль после нашего прошлого разговора, когда Вы сказали, что Ваш дар Вас оставил. Печально, но именно я послужила тому причиной. Выходит, моя вина перед Вами вдвое больше.
    — Не стоит говорить о вине, — попросил он ее, осмелившись дотронуться до нежной руки. — Мне меньше всего хотелось бы, чтобы Вы ощущали себя виноватой, ведь это не позволит мне стать Вашим другом.
    Графиня улыбнулась ему, усилием воли отгоняя печаль.
    — Я буду счастлива иметь такого друга как Вы, Петр Иванович, — сказала она. — Но чем же я могу помочь Вашей племяннице, потерявшей свой дар и свою любовь? Скажите мне, и я обещаю, что сделаю все возможное.
    — Дело в том, что я не могу ее разыскать, — пояснил Петр. — Брат сообщил мне, что Аннет отправилась в Петербург сразу после Рождества, но отказался говорить, где ее искать. Он считает, что ей нужно время, чтобы побыть в одиночестве и справиться со своим горем. Но я волнуюсь за нее и хочу лишь убедиться, что с нею все в порядке.
    — Ваше волнение мне понятно, — кивнула Александра Андревна. — Вы как никто другой способны понять ее в такой ужасной ситуации. Но где же вы предполагаете искать ее?
    — Именно поэтому я и пришел к Вам, — ответил Миронов. — Зная характер Анны, я бы искал ее на курсах, но они закрыты нынче. Так что остается благотворительность. Скорее всего, какое-нибудь учебное заведение, находящееся под Высочайшим патронатом. Полагаю, она попытается найти себя в преподавании. Возможно, кто-то из Ваших знакомых слышал или знает об Анне Викторовне Мироновой.
    — Подождите, Петр Иванович, — вдруг произнесла графиня чрезвычайно встревоженно, — Анна Викторовна? Ну, конечно, я просто не соотнесла… Я совсем забыла имя Вашего брата…
    Александра Андревна неожиданно порывисто поднялась и отошла к окну. Петр следил за нею с нарастающей тревогой: что-то явно сильно обеспокоило Ее Сиятельство, и совершенно точно это касалось Аннет. Но откуда бы графиня Раевская могла ее знать? Впрочем, помня характер Сашеньки, Петр Иванович не стал ее торопить. Либо она сейчас расскажет все сама, либо не захочет рассказать, и тогда расспросы бесполезны.
    Молчание, впрочем, длилось не слишком долго. Видимо, приняв решение, Александра Андревна вернулась к своему гостю и снова села напротив него.
    — Петр Иванович, — сказала она очень серьезно, — мне нужно многое Вам рассказать, и я боюсь, этот разговор не порадует Вас.
    — Что-то с Аннет? — не выдержав, спросил Миронов, — Вы знаете, где она? Что с нею приключилось?
    — О Вашей племяннице я знаю лишь одно, — покачала головой графиня, — в Петербург она не приезжала.
    — То есть, как не приезжала? — изумился Петр Иванович. — Но брат уверен, что она уехала именно сюда, он же не может так ошибаться!
    — Прошу Вас, выслушайте меня, — сказала Раевская, — а я постараюсь ответить на Ваши вопросы. Хотя, скажу сразу, в моих ответах не будет главного: я действительно не знаю, где может быть Ваша племянница.
    — Но откуда Вам известно о том, что ее нет в Петербурге? — спросил Петр, не в силах просто слушать, слишком взволнованный этим известием.
    — Потому что полковник Варфоломеев, начальник Собственной Его Императорского Величества Охраны, просил меня сообщить ему немедленно, если мне станет известно, что барышня Миронова Анна Викторовна прибыла в Петербург, — твердо ответила Саша, глядя ему прямо в глаза.
    От такого известия дар речи Петра покинул мгновенно. Кто такой полковник Варфоломеев и чем примерно занимается подвластное ему ведомство, он себе представлял. Но вот чего он вовсе не мог представить, так это того, какое отношение к этим материям может иметь очаровательная женщина с грустными глазами, сидящая напротив него. И уж тем более не мог он понять, что за резон полковнику интересоваться провинциальной барышней из славного города Затонска.
    — Я не должна посвящать Вас в это, — сказала Александра, печально глядя на него. — Многие люди проживают жизнь, даже не вспоминая, что подобные вещи существуют. Мне бы хотелось того же и для Вас. Но раз Вашей семьи, Вашей дорогой племянницы, коснулось внимание этого человека, я считаю абсолютно необходимым предупредить Вас. Однажды я уже не смогла уберечь одного своего друга. И я не хочу оплакивать еще и Вас.
    — Но как Вы-то с ним связаны? — не сдержал своего изумления Петр Иванович.
    — Мой супруг сотрудничал с полковником, — ответила Саша, — Я помогала ему, будучи его женой, а после продолжила это сотрудничество, став вдовой. Не скажу, чтобы это сильно мне претило. Полковник делает важное, абсолютно необходимое дело на благо Империи, и я была горда тем, что могу в этом участвовать. Это было моим делом и моим долгом на протяжении многих лет. И лишь не так давно я осознала, что методы, которые он порой использует, для меня неприемлемы. Увы, мне нужно было для этого потерять едва ли не единственного человека, которого я называла своим другом много лет.
    Графиня тихо вздохнула, опустив голову. Казалось, она готова была заплакать, но глаза ее, когда она снова взглянула на Миронова, оставались такими же грустными и такими же сухими. Саша Серебрякова никогда не позволяла себе слез.
    — Видимо, Ваш друг был очень хорошим человеком, если Вы так горюете о нем, — сказал Петр.
    — Был, — ответила Саша, — и полковник его тоже ценил и уважал. Но безжалостно пожертвовал им, когда этого потребовали высшие интересы. Боюсь, я слишком женщина, чтобы принять подобное. Я дала себе слово, что более никто из моих близких не пострадает таким образом. Вы мой друг, и интересы Вашей семьи для меня важны.
    — Но чем Аннет могла заинтересовать Варфоломеева? — спросил Петр Иванович. — Ничем не примечательная девушка из маленького городка. Да он и знать о ней не должен был!
    — Никто не может предсказать, что знает и чего не знает господин полковник, — грустно усмехнулась Александра. — Полагаю, Ваша племянница могла заинтересовать его именно своим даром, и уверена, уж он бы нашел ему применение.
    Петр Иванович лишь головой покачал в замешательстве. О всесилии и всеведении Варфоломеева едва ли не легенды ходили. Как знать, возможно, и в самом деле слухи о медиуме из Затонска докатились до Петербурга, мерзавец Ребушинский тоже мог тому очень поспособствовать.
    — Тем более, — продолжила Раевская, — что Ваш город совсем недавно привлек к себе пристальное внимание господина Варфоломеева в связи со смертью князя Разумовского.
    — Да, ведь Кирилла Владимировича убили, — вспомнил Миронов. — Мы были знакомы с ним, знаете ли.
    — Вот как? — теперь уже удивилась и Александра.
    — Да-с, мы соседи были, — ответил он ей. — Бывали в гостях друг у друга. Кирилл Владимирович даже сделал Аннет предложение, но она, представьте, ему отказала.
    — Что ж, должна сказать, что у Вашей племянницы редкое чутье на людей, — сказала Александра Андревна. — Князь не был хорошим человеком.
    — Вот как? — удивился Петр Иванович. — А мне он показался вполне приятным, впрочем, мы не были близко знакомы. А что, его убийцу так и не нашли?
    — Насколько мне известно, нет, — ответила Саша, — хотя не могу сказать, чтобы сильно этим интересовалась. Знаю только, что версий было великое множество, но самое тщательное расследование так ни к чему и не привело.
     — Да уж, — усмехнулся Миронов, — версиями и слухами земля полнится. Как раз, будучи в гостях у брата, я слышал еще одну, будто бы около дома в момент смерти князя был замечен приезжий полицейский чин из Петербурга.
    — Чушь! — взволнованно воскликнула Александра Андревна. — Этого просто быть не может. Этот человек никогда так не поступил бы!
    — Простите меня, — поторопился извиниться Миронов, — я и думать не мог, что господин Уваков Вам знаком.
    — Уваков? — изумилась графиня, — Вы его имели в виду?
    — Ну, да, — кивнул Петр, — он приезжал в город в те дни, а намедни мне рассказали, что: то ли его самого, то ли помощника его видели около дома Разумовского чуть ли не в момент смерти князя.
    — Вот оно как, — задумчиво сказала Александра. — Что ж, в таком случае я вынуждена буду просить Вас рассказать об этом непосредственно полковнику. Я надеялась избежать вашей встречи, но ее все равно не миновать, потому что господин Варфоломеев часто бывает в моем салоне, и, увидев Вас, неизбежно поинтересуется местонахождением Вашей племянницы.
    — Но что я скажу ему? — спросил Петр Иванович недоуменно. — Я бы и сам был рад узнать, куда запропала Аннет.
    — Боюсь, в данный момент Вам лучше не искать ее, — печально сказала Саша. — Уверена, Ваше возвращение в Петербург уже заинтересовало господина полковника. Если он будет убежден, что Вы и в самом деле не знаете, где искать Анну Викторовну, этот интерес со временем утихнет.
    — Поверьте мне, — добавила она горячо, — для нее будет лучше, если господин Варфоломеев ее не разыщет.
    — Я верю Вам, несомненно, — успокаивающе произнес Миронов, — как бы не беспокоился я об Аннет, ее общение с подобным человеком пугает меня куда сильнее.
    — И это правильно, — вздохнула графиня. — Но вот Вы должны с ним поговорить, сведения, которые Вы мне рассказали, очень важны, и я уверена, что полковник захочет услышать их от Вас лично, чтобы иметь возможность задать необходимые вопросы.
    — Я понимаю, — серьезно кивнул Петр Иванович, — я завтра же постараюсь записаться к нему на аудиенцию.
    —  Нет, необходимости в этом нет, — покачала головой Александра Андревна. — Чуть меньше, чем через неделю господин полковник будет гостем в моем доме в числе прочих приглашенных. Приходите и Вы, и я представлю Вас друг другу.
    — Это и в самом деле наилучший вариант, — согласился Миронов. — А сейчас я откланяюсь, с Вашего позволения.
    — Я была рада видеть Вас, Петр Иванович — улыбнулась графиня, позволяя ему запечатлеть поцелуй на ее руке, — надеюсь, мы будем друзьями.
    — Я всегда был и остаюсь Вашим преданным другом, — сказал Петр, гладя ей в глаза.
    А в глазах этих, как много лет назад, танцевали золотистые искорки.

    Выйдя от графини Раевской, Петр не стал брать извозчика, решив прогуляться и успокоиться, а заодно и подумать. Все услышанное им нынче тревожило его невероятно. Беспокоясь за Аннет, он предполагал, что она страдает от своих горьких потерь, что ей нужна поддержка и опора в ее тоске, близкий человек, с которым можно поговорить о своем горе, вспомнить о прошлом, обсудить будущее. Но никак не ожидал Миронов, что племянницу придется защищать от подобных невероятных угроз. В одном он был совершенно согласен с Александрой: ни под каким видом Аннушка не должна быть втянута во все эти тайные игры — и он готов был жизнь положить, чтобы уберечь от них любимую племянницу.
    И еще одна мысль никак не давала покоя Петру Ивановичу: то совпадение, что так тонко подметила Александра Андревна во время их разговора. Неужто дар медиума и в самом деле был связан с чувством, охватившим его и сулившим так много, с его любовью к юной Сашеньке? Вспомнились слова духа покойной матушки, посетившего его явившейся ему когда-то в Затонске.
    — Ты не бойся его, дара, — поведал тогда её дух. — Он от любви. Большая любовь в твоем сердце, вот он и проявился. А был всегда. И у Витиной девочки есть. Придет ее время — и проявится.
    Так что же, получается, это правда? Пришло время, в жизнь Аннушки вошла любовь, и ее дар проявился во всей красе. Но любовь умерла, а с нею умер и дар.
    Но почему же тогда его, Петра, дар не вернулся к нему? Ведь он любил, и не раз в своей жизни. Пару раз даже подумывал о женитьбе, да не сложилось. Или это была не такая любовь?
    А какая тогда нужна? Та, что в молодости захватила его целиком и полностью, связав вместе две души, казалось, навеки? Но ведь оказалось, что та любовь была мифом, в который он верил. Значит, дело все-таки не в ней?
    Миронов так и не решился спросить Александру Андревну о событиях тех дней. А потом, захваченный неожиданным поворотом разговора, и вовсе забыл о своем вопросе. Сейчас же Петр снова и снова возвращался к нему. То, что произошло двадцать лет назад, разрушило не только их любовь, но и что-то еще в самой природе мироздания. Это было настолько неверно, неправильно, что дар больше не мог оставаться с ним. Но, если проводить параллели с историей Анны, то ведь никто не умер же?

    Петр Иванович приостановился, опершись на парапет и глядя на тяжелые невские волны. Не умер? Он не был в этом уверен. Он сам умер в тот день, тот беззаботный юноша, которым он был, веривший в возможность счастья и радовавшийся каждому дню. В миг, когда он понял, что его счастью не бывать, умерла часть его души. И как он ни искал ее двадцать лет, как ни пытался пробудить, эта часть его так и оставалась неживой.
    Но, как нынче ему казалось, не только он в тот миг изменился. Грустные глаза графини Раевской снова и снова вставали перед его мысленным взором. В тот жуткий день в Летнем саду, когда Саша объявила ему о своем решении, у нее был в точности такой взгляд, он только теперь это понял. Петр никогда, ни разу за двадцать лет не сомневался в том, что их с Сашей любовь была истинной. Она отказалась от нее, разорвав связь их душ, но и ей это принесло боль не меньшую, чем ему.
    Вот оно! Петр Иванович поднял глаза к небу и рассмеялся. Как же просто! Не просто любовь была основой дара, но истинная любовь, высшая духовная связь. И да, это, несомненно, объясняло все: и то, почему пропал дар Анны; и то, что ни одна из его сердечных привязанностей не вернула его способностей. Потому что ни с одной из своих последующих пассий он не ощущал этого великого духовного единения, этой неразрывной связи, делающей истинным и правильным само существование двух людей.

    И лишь одного ответа он не знал, как и прежде. Что же произошло тогда, двадцать лет назад, что искалечило на всю жизнь две души, заставив их расстаться? А понять это казалось ему совершенно необходимым. Не для того, чтобы вернуть утраченное, в такую возможность Петр Иванович не верил давно, но для того, чтобы перевернуть страницу — и жить дальше.
    Где-то в глубине души Миронов понимал уже, что жить дальше, как прежде, у него вряд ли получится. Беспечность и беззаботность, тщательно взращиваемые им столько лет, облетели с него, как осенние листья под ветром. А мыслями все больше и больше завладевала удивительная женщина с грустными глазами. Ничего он от нее не хотел, боялся хотеть, наверное. Но стало почему-то очень важно, чтобы в этих глазах вновь воссияла улыбка.
    Какую жизнь она вела эти двадцать лет? Что беспокоило ее и что радовало? Кто был тот неведомый друг, о смерти которого Саша говорила куда с большей горечью, чем о смерти отца и мужа?
    Он хотел знать все о ее жизни, хотел на самом деле стать ей другом, раз уж их любви не суждено было сделаться реальностью. И постепенно чувствовал, как уходит все дальше страх того, что общение с Александрой может вновь причинить ему боль. Не важным это стало вдруг, не существенным. А значимым была лишь бесконечная грусть в удивительных карих глазах и золотые искорки, на мгновение сменявшие печаль. Он хотел увидеть их снова и был намерен предпринять для этого все возможное.
    — Да ты окончательный дурак, братец! — рассмеялся сам себе Петр.
    И счастливо улыбаясь неизвестно чему, быстрым шагом пошел по набережной к дому. На сердце было неожиданно легко, как бывает, когда сделан, наконец, трудный выбор, и более не нужно мучиться сомнениями.
    А может быть, так и было на самом деле.

 
Следующая глава         Содержание
   

Скачать fb2 (Облако mail.ru)        Скачать fb2 (Облако Google)

Отредактировано Лада Антонова (15.08.2017 15:52)