Глава вторая

Сашенька

   Петр Иванович медленно пошел по аллее в сторону Дворцовой набережной, не слишком осознавая даже, куда идет, полностью погрузившись в воспоминания. Впервые за двадцать лет он позволил им захватить его, и теперь вспоминал прошлое, удивляясь, что не испытывает больше ни боли, ни отчаяния, а только нежность и легкую светлую грусть. Время сделало свое дело, он мог теперь вспоминать об этой истории, и эта возможность его радовала. Потому что она была прекрасна.

    Да, она была прекрасна, очаровательна, восхитительна. Александра Андревна Серебрякова. Сашенька. Не девушка, а само совершенство, пепельноволосая, с гибким станом и королевской осанкой. И у нее были удивительные глаза, теплые, светло-карие. А когда она смеялась, в них плясали золотистые искорки. Он пригласил ее танцевать на одном из приемов и влюбился без памяти. Не только в ее красоту, хотя она поразила его безмерно, но прежде всего, в ее удивительно живой ум. После танца он проводил ее к стулу, но не ушел, продолжив беседу. Александра Андревна восхищала и изумляла его, отличаясь разительно от всех этих пустоголовых юных красоток, коими он бывал иногда увлечен. Не страшась выглядеть немодной и непривлекательной, эта удивительная девушка и не думала маскировать свой интеллект, прикидываясь юной дурочкой. Напротив, она пикировалась с ним язвительно и смело, вызывая искреннее восхищение неукротимым своим характером. Петр был очарован совершенно, и не думал скрывать этого.
Но его внимание ей не льстило, видимо, сказалась его репутация любимца дам. Александра Андревна твердо и недвусмысленно давала понять всем своим поведением, что ее не привлекает пустой флирт, да и вообще подобное времяпрепровождение. Впрочем, упрямство всегда было фамильной чертой рода Мироновых, и Петр не был им обделен. Он твердо решился добиться внимания этой удивительной девушки и не собирался отказываться от своих замыслов. В глубине души он еще тогда понимал, что она особенная, и что предназначена только ему. С настойчивостью, достойной, возможно, лучшего применения, он старался заинтересовать Александру Андревну, боясь в тоже время отпугнуть ее своей навязчивостью. Он намеренно сталкивался с Сашей на приемах раз за разом, пытаясь увлечь разговором, изо всех сил давая  ей понять, что для него куда интереснее обсуждать с нею, допустим, новую пьесу или роман, прогуливаясь на террасе, нежели в душном и шумном зале обмениваться двусмысленными фразами и пытаться успеть завоевать ее танец вперед всех кавалеров. Помогло ему то, что, в отличие от прочих столичных хлыщей, он находил интересными беседы о литературе и музыке, поддерживая темы, которые ее занимали и не пытаясь посмеяться над ее образованностью и острым умом.
Спустя некоторое время Миронову, к его радости, удалось-таки привлечь внимание Александры Андревны, и она, наконец, осчастливила его, согласившись разделить с ним ежедневную свою прогулку в Летнем саду. В сопровождении престарелой тетушки они бродили по аллеям, обсуждая все на свете. Вскоре такие прогулки стали для них доброй традицией. Тетушка Татьяна Николавна их беседам не мешала, предпочитая посидеть на скамейке, в то время как молодые люди прогуливались.

Именно в то время с ним случилось то, о чем не рассказывал никому, кроме нее – ему стали являться духи. Спиритизм уже входил в моду в Петербурге, хоть и не был еще столь повальным увлечением, как нынче. Но медиумы, в основном, разумеется, приезжие, давали сеансы. Жадный до всего необычного и таинственного, Петр Миронов не мог пройти мимо подобного, посещая различные сеансы настолько часто, насколько мог. На одном из таких сеансов это и случилось. Он увидел духа. Дух умоляюще протягивал руки к сидящим за столом людям и пытался что-то сказать, но его не слышали. Медиум-шарлатан продолжал разыгрывать свой спектакль, участники внимали с восхищением. А Петр смотрел на духа и думал, что сходит с ума.
    На следующий день во время прогулки он был расстроен и рассеян настолько, что Александра Андревна принялась настойчиво расспрашивать его о причинах подобного состояния. Было страшно рассказывать о случившемся хоть кому-то. Но если не ей, то кому еще он мог поведать эту тайну? Для него уже давно не было никого ближе. И он рассказал обо всем Александре, смущаясь и страшась оттолкнуть ее подобным своим откровением, и, в то же время, не будучи в силах скрывать от нее хоть что-то из своей жизни. К его удивлению, Александра Андреевна, которая обычно была весьма скептично настроена к подобного рода развлечениям, отнеслась к его видениям очень серьезно.
    – Я верю Вам, Петр Иванович, – сказала она мягко, – и я не думаю, что Вы сошли с ума. В этом мире так много непознанного, возможно, Вы столкнулись с подобным. Мне всегда казалось, что Вам дано очень многое.
    Разумеется, от этих слов его сердце просто-таки воспарило. Но даже то, что эта волшебная, удивительная девушка была о нем столь высокого мнения, не решало проблему. Было ли то, что он видел, на самом деле, или это был просто плод его богатого воображения, подстегнутого волнующей атмосферой спиритического сеанса? Впрочем, у Александры Андреевны была идея и на эту тему.
    – Вы должны просто повторить эксперимент, – твердо сказала она ему. – Попробуйте вызвать духа, что Вам мешает?
    – Прямо сейчас и здесь? – рассмеялся он в ответ чуть смущенно. – Для этого ведь требуются разнообразные атрибуты. Свечи, доски. И все держаться за руки. И потом, медиум не видел этого духа. Да и вызывал он вовсе даже не его. Он пытался призвать Наполеона, а пришел этот … неизвестно кто.
    – Петр Иванович, ну что Вы, право! – рассердилась Александра. – Меня там не было, но даже я понимаю, что этот человек был не медиум вовсе, а шарлатан. А вот Вы настоящий медиум. Уверена, Вам не потребуются ни свечи, ни доски. Но, если хотите, я могу взять Вас за руки.
    Он хотел, разумеется. И именно поэтому из той попытки призвать хоть кого-нибудь не получилось ровным счетом ничего. Или, если точнее, получилось нечто, не имеющее отношения к духам. Они нашли скамейку в укромном уголке Летнего сада, укрытую разросшимися елями, сели и взялись за руки.
    – Ну, теперь сосредоточьтесь, – сказала строго Александра Андреевна, – вспомните этого духа и призовите его. Имейте в виду, я верю в Вас. У Вас все получится.
Но у него не получилось. Он не мог сосредоточиться ни на каких духах, ощущая ее руки в своих. Александра, нет, Сашенька, смотрела на него внимательно и серьезно, не отрывая взгляда. И, внезапно решившись, не в силах больше скрывать свои чувства, он поцеловал ее. И она ответила на его поцелуй.
Это был совершенно невинный поцелуй, лишь краткий миг блаженства. Но мир вокруг него заиграл самыми яркими красками, и показалось, что по привычно-хмурому Петербуржскому небу вдруг раскинулась радуга от края до края.
    А в следующую секунду Александра Андреевна отстранилась от него. На ее щеках был румянец смущения, но глаз она не опускала.
    – Я люблю Вас, – выпалил он, торопясь произнести это раньше, чем она отвергнет его за подобное поведение.
    – Я надеялась услышать это, – сказала она просто, и ее лицо озарила улыбка.
    – В таком случае, – голос Петра дрожал от волнения, – Вы не будете против, если я поговорю с Вашим батюшкой?
    – Я не против, – с нежной улыбкой ответила Александра, – но как же жаль, что Вы определились со своими чувствами лишь сейчас. Батюшка отчаялся выдать меня замуж в этом сезоне и отправился в Баден-Баден, лечить нервы, расстроенные бесконечными балами и приемами. Я оставлена на попечение тетушки, но нам придется ждать его возвращения, чтобы объявить о помолвке. И Петр Иванович, дорогой, нам и в самом деле лучше подождать. Я люблю Вас, но мой отец, боюсь, не так представляет моего избранника. Когда он вернется, я смогу убедить его в чем угодно. Но до этого времени пусть все останется как есть.
    Что ж, он готов был ждать. Ему в тот момент было достаточно самого факта того, что Александра Андревна, нет, все-таки Сашенька, любит его. В тот день они больше не говорили о духах и спиритизме. Но долго еще бродили по аллеям, мечтая о будущем, которое, несомненно, должно было быть счастливым.

    Тетушка  Александры Андреевны, обожающая племянницу и потакающая ей во всем, не препятствовала их встречам, настаивая лишь на соблюдении приличий. Впрочем, приличия эти Татьяна Николаевна толковала достаточно вольно, и молодые люди проводили вместе много времени. Тема же духов, забытая на время ради романтических мечтаний, вернулась в их жизнь сама собой и достаточно быстро. Однажды Петр проходил мимо Зимнего дворца, желая срезать путь от Васильевского острова до Летнего сада по Миллионной. И вдруг, совершенно неожиданно для себя, он увидел призрак покойного императора, стоящий на Дворцовой площади и взирающий на колонну, названную в его честь, с высокомерным презрением. От неожиданности Петр Иванович даже споткнулся. Дух покойного государя, а в том, что это был именно дух, сомнений не было, взглянул на него и произнес строго:
    – Даже если Вы можете видеть, не стоит так пялиться!
    И исчез. А Петр Миронов остался стоять в полном ошеломлении.
    Тем же днем он рассказал о случившемся Александре. Она задумалась очень серьезно, и сказала, что все же стоит научиться управлять  своими способностями. Иначе какой в них прок, если он видит духов лишь случайно? Если честно, проку Петр не видел и в неслучайном видении. Становиться спиритом он не собирался. Впереди его ждал брак с возлюбленной его Сашенькой, и он полагал, что подобные глупости следует оставить. Но Александра Андреевна была непреклонна.
    – Господь не дарит способностей просто так, – сказала она строго. – Если Вам дано подобное, должно быть, найдется и применение ему кроме как на потеху сеансы устраивать. Вполне возможно, Вы еще просто не нашли своего предназначения, но до того момента следует развивать эти способности, чтобы в нужный момент иметь возможность их применить, разве не так?
    Ее здравомыслие, как обычно, одержало верх, и Петр Иванович принялся изучать свой дар. Он добыл книги по спиритизму, он пытался вызывать духов. И духи приходили к нему. Никаких откровений, правда, общение с миром мертвых не принесло. Духов мало волновал мир живых, и чаще всего, они просто отказывались общаться. Правда, однажды, присутствуя на похоронах одного статского советника, Петр был буквально атакован его духом, который заявил, что покойник был убит, отравлен собственной супругой, у которой был молодой любовник. Дух буквально преследовал Петра Ивановича в течение нескольких дней, пока тот, от отчаяния, не обратился все-таки в полицию. Разумеется, его не приняли всерьез и лишь посмеялись. От духа удалось отделаться при помощи все той же Книги Медиумов, но с тех пор Петр Миронов похорон и кладбищ избегал.

    Весна окончилась, и наступило лето. Татьяна Николаевна Серебрякова с племянницей переехали в Царское село на дачу. Петру Ивановичу удалось снять квартиру там же, что в дачный сезон было весьма не просто. Но он заплатил втридорога, лишь бы быть поближе к возлюбленной. Тем летом они виделись почти каждый день, то гуляя по прекрасным Царскосельским паркам, то просиживая в гостиной за книгами. Петр читал Александре вслух, а она слушала, занимаясь вышиванием. В таком порядке было еще и то замечательно, что Татьяна Николавна, которая, соблюдая приличия, присутствовала на подобных их встречах, обычно засыпала к концу второй страницы, и далее молодые люди могли говорить о чем угодно, лишь бы не слишком громко. Сон у тетушки был крепкий.
    Жизнь Петра Ивановича в тот период была светлой и прекрасной. Каждое утро он просыпался в предвкушении счастья, а засыпал счастливым. И мечтал он лишь о том дне, когда сможет поговорить с Андреем Николаевичем Серебряковым, чтобы испросить благословения на брак его дочерью. И даже духи, вечно появляющиеся не ко времени, уже стали привычными и более не портили ему настроения. Тем более что Александру Андреевну они вовсе не смущали. Когда же он вновь заговаривал о том, что не видит смысла в этом даре, Сашенька утешала его, говоря, что нужно лишь время, и Господь обязательно укажет путь.

    Петр Иванович еще замедлил шаг, любуясь собственными воспоминаниями. Ах, какое же светлое то было время! Мечты, надежды, чудеса. И казалось, так будет всегда. Жаль, что так не бывает в этом подлунном мире.

     Все закончилось внезапно. Петр Иванович покинул Царское село раньше Серебряковых: из Затонска пришло письмо от брата о том, что жена подарила ему дочь. Такое событие никак нельзя было оставить без внимания, и Петр немедленно выехал в родной город. Дома его встретили радостно. Виктор был вне себя от счастья, все любовался дочерью и говорил о том, какая она красавица, хотя, с точки зрения Петра, маленькая Анечка была самым обычным голубоглазым младенчиком, ничем не выделяющимся.
    Зато в доме он увидел призрак своей матушки. Он мало помнил ее, она умерла, когда он был еще ребенком. Но узнал сразу же. Матушка стояла в его комнате у стола и смотрела на него с нежностью и любовью.
    – Вот и свиделись, Петенька, – прошелестела она. – Какой ты стал большой!
    – Маменька! – бросился к ней Петр Иванович.
    – Мой сыночек, – сказал призрак, – Витя вот папин, а ты мой. И дар у тебя от меня. Ты не бойся его, дара. Он от любви. Большая любовь в твоем сердце, вот он и проявился. А был всегда. И у Витиной девочки есть. Придет ее время – и проявится. Ты береги девочку, Петенька, береги.
    И с этими словами призрак растаял, да так и не вернулся больше, как Петр ни звал. Видно, матушка сказала все, что хотела.

    Прогостив у брата месяц и убедившись, что Мария Тимофевна успешно оправилась после родов, а маленькая Анечка здорова, Петр снова засобирался в Петербург. Виктор уговаривал его остаться еще погостить, но сердце Петра Ивановича стремилось к возлюбленной. Ни дня не хотел он более откладывать поездку.
    Дорога в Петербург на перекладных заняла почти неделю. Петр устал немыслимо и мечтал лишь поскорее добраться домой. Поэтому, наверное, не сразу он заметил изменения в себе. Лишь тогда он понял, что что-то не так, когда захромала, потеряв подкову, кобыла в пролетке. Ямщик остановил повозку, чтобы проверить лошадь. Петр Иванович, выбравшийся поразмять ноги, поморщился, оглядевшись. Совсем немного не доехали они, остановившись у края городка, у самого кладбища. Петр уже приготовился к появлению кого-нибудь неупокоенного. У кладбища духи, бывало, и не по одному появлялись. Но кругом было тихо. И ни одного духа, сколько ни смотри.
    Пожав плечами, Петр решил, что дело либо в усталости, либо в том, что местные духи, все как один, покоились с миром. И лишь только когда он прибыл в Петербург, то понял, что последний виденный им дух был духом утопшего по пьянке дворника. И было это еще в Затонске. И снова он не придал этому значения.

    Прибыв к вечеру, он отправился к себе на квартиру, чтобы отдохнуть и привести себя в порядок с дороги. Там, к радостной неожиданности, он обнаружил послание от Александры Андреевны. Любимая просила его связаться с ней письмом по возвращении, поясняя, что им нужно встретиться и поговорить. Не слишком понимая, для чего подобная таинственность, и почему он не может просто явиться с визитом, как обычно, Петр Иванович, разумеется, выполнил ее желание, послав письмо, в котором сообщал, что вернулся нынче в Петербург, и мечтает о встрече. Ответ не заставил себя ждать. Александра Андреевна сообщила, что будет ожидать его в полдень в Летнем Саду на аллее у Лебяжьей канавки.
    Утром он проснулся в предвкушении счастья. Сегодня он увидит свою возлюбленную, свою Сашеньку. Скорее всего, она назначила ему встречу, желая рассказать ему, как именно лучше говорить с ее батюшкой. Хотя эта тема и была обговорена ими за лето не единожды, но ведь она тоже волнуется в преддверии такого важного момента, он был в этом уверен. И шел к Летнему Саду, полный намерений утешить и успокоить свою волнующуюся невесту.
    Разумеется, он пришел раньше, чем нужно. И некоторое время гулял по аллее, любуясь лебедями. Эти гордые птицы, способные любить, выбирающие себе пару один раз на всю жизнь, всегда вызывали у него восхищение.
    Но вот в конце аллеи показался знакомый тонкий силуэт. Как ни странно, Александра Андреевна пришла не одна, но в сопровождении тетушки. Строгий папенька вернулся домой, и с летней вольницей было покончено, это ясно. Петр приветствовал обеих дам, галантно прикоснувшись губами к их перчаткам. Татьяна Николавна на удивление без улыбки приветствовала его. Впрочем, она тут же сообщила молодым людям, что предпочтет посидеть на скамейке и полюбоваться на птиц, пока они развлекаются прогулкою.
    Петр и Александра пошли по аллее рядом, не касаясь друг друга. Он смотрел на девушку и тревожился все больше с каждой минутой. Александра Андреевна была сегодня удивительно строгой, даже как будто повзрослевшей. И он боялся заговорить, нарушить молчание, чувствуя, что в строгости ее таится что-то для него страшное.
Наконец, когда они прошли уже половину аллеи, Александра остановилась.
    – Нам нужно поговорить, Петр Иванович, – сказала она очень спокойно. – Давайте присядем.
    Он опустился рядом с ней на скамейку и несмело взял ее руку:
    – Сашенька, свет мой, что произошло? Я же чувствую, что Вы огорчены. Поделитесь со мной, умоляю.
    Она не отобрала у него руки, но посмотрела с такой грустью, что ему показалось, что она готова заплакать. Но Александра Андреевна Серебрякова никогда не плакала, он это помнил. Вот и теперь глаза ее остались сухими, хотя в них обосновалась, казалось, вся печаль мироздания.
    – Петр Иванович, – сказала она тихо, – я не стану долее мучить Вас ожиданием. Мой батюшка настаивает, чтобы я вышла замуж за графа Раевского, и я ответила согласием.
    В одну минуту мир Петра Миронова оказался разрушен и низвергнут в прах.
    – Как согласием? – не поверил он услышанному. – Но… этого просто не может быть. А как же мы?
    – Поверьте, – произнесла Саша, потупившись, – никто более меня не сожалеет об этом. Я не вправе объяснять Вам резоны батюшки, они касаются лишь нашей семьи. Но мой дочерний долг требует послушания. Единственное, что я смогла, это настоять, что сама сообщу Вам эту новость.
    – Но что произошло? – спросил Петр в ужасе. – Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать! Расскажите мне, умоляю. Я люблю Вас и сделаю все, что в моих силах, чтобы…
    – Это не в Ваших силах, – перебила Александра Андреевна. – Кроме того, я уже дала согласие графу. О нашей помолвке будет объявлено завтра.
    Он сидел, не зная, что сказать, что подумать даже. Саша, его Саша помолвлена с другим? Это просто какой-то дурной сон. Сейчас он проснется, и все станет как прежде.
Александра Андреевна осторожно положила руку на его рукав.
     – Я не прошу у Вас прощения, Петр Иванович, – сказала она тихо. – Есть то, что не прощается. Я люблю Вас, и всегда буду любить. Но я должна поступить согласно совести и долгу. Я сделала это по собственной воле, мне некого винить кроме себя. Прощайте.
    С этими словами она встала и быстро пошла к выходу из парка. Он же остался сидеть. Сил не хватило даже на то, чтобы встать, когда встала она. Еще долго сидел он на скамейке, глядя на белых лебедей, проплывающих мимо, не в силах встать, не в силах жить. Раз за разом он прокручивал в голове различные варианты спасения Саши от немилого брака. Но каждый план его упирался в одно и то же: Александра Андреевна сама согласилась на брак с Раевским. И лишь против ее воли можно было что-то изменить. То есть, изменить ничего было нельзя.
    Наконец он почувствовал, что больше не в состоянии думать об этом. И хочет только одного – не думать. Поймав пролетку, он направился домой и достал из буфета бутылку коньяку, которую держал на случай визитов. К концу бутылки забвение, наконец, наступило.

    Петр Иванович опустился на скамейку, лишь сейчас заметив, что, погрузившись в воспоминания, почти описал полный круг по саду. Вспоминать то время было больно. Но нельзя же всегда игнорировать часть своей жизни? Болезненные или нет, те события привели его в сегодняшний день, сделали таким, какой он есть сейчас. Остается надеяться, что он сможет найти в своей истории хоть что-то, что поможет понять, как спасти Аннет. А значит, нужно идти по дороге воспоминаний дальше.

    После разрыва с Сашей Петр находился в почти что полной прострации. Но спустя некоторое время его всегдашнее жизнелюбие взяло все-таки верх, и он попытался взять себя в руки. И тут его жизнь сотрясла новая потеря: духи больше не являлись на его зов. Не помогало ничего: ни атрибуты, используемые медиумами для повышения своих сил, ни прогулки по кладбищам, ни даже посещение мертвецкой, которое он предпринял от полного отчаяния. Мир духов отверг его, как отвергла и любимая девушка. Но если с Сашиным решением Петр ничего не мог поделать, то за свою связь с духами он решил бороться. В Петербурге уже почти что не осталось ничего на тему спиритизма, не охваченного им. И более в этом городе его ничто не держало.
    Одержимый надеждой вновь обрести свой дар, Петр Миронов отправился в Европу. Он объехал ее всю, вдоль и поперек, знакомился с медиумами, гипнотизерами, гадалками. Год странствовал с цыганским табором, постигая мудрость бродячего племени, и попутно выучившись метать ножи и находить общий язык с любой лошадью. Собирал фольклор в портовых кабаках, ведь моряки, как ни странно, видят духов чаще, чем люди сухопутные. Впрочем, Петр достаточно быстро выяснил, что дело здесь не в профессии, а в количестве потребленного рома. Во Франции он перезнакомился со всеми медиумами и шарлатанами от спиритизма. Там, в результате, и обосновался почти, но поиски, а пуще них жажда приключений, захватившая его, снова и снова гнали его в дорогу. Он стал перекати-полем, не задерживаясь нигде подолгу, и имел лишь одну привязанность – любимую племянницу. Ей он писал регулярно, интересуясь ее делами. Из-за нее он раз за разом возвращался в дом брата. Давно потеряв надежду найти свой собственный дар, Петр Иванович ждал, кода у Аннет проявятся ее способности, памятуя слова духа покойной матушки, явившейся ему. И копил знания, чтобы в нужный момент помочь советом и поддержкой. И вот полтора года назад он вернулся в Затонск и понял, что успел вовремя. Способности Аннет расцвели, как расцвела и она сама. Так неужели немилосердная судьба отняла у нее и дар, и любовь?
    И к чему, спрашивается, эта самая судьба снова свела его, Петра, с женщиной, двадцать лет властвовавшей его мыслями и чувствами? Нет ли в этом на самом деле руки провидения? Что пытается сказать ему мироздание, заставляя вспомнить то время?

    Много лет Петр Миронов пытался ответить себе на вопрос, что заставило Сашу поступить и ним подобным образом. Долг, сказала она тогда. Долг перед семьей. И Петр Иванович отлично помнил, что понятия долга и семьи для Александры Андревны были превыше всего. Но ведь и их любовь много для нее значила. Это была истинная любовь для них обоих, он это точно знал. Так какие же обстоятельства заставили Сашу отказаться от любви и покинуть его?
    Нет, понять это было невозможно совершенно, видимо, это было что-то, чего он просто не знал. Не знал и никогда не узнает. Петр и не помнил, сколько раз он уже приходил к этому выводу за эти двадцать лет.
    Так может, именно за этим случилась новая их встреча в тот момент, когда ему так требовалось понять и принять свое прошлое? Теперь,  когда воспоминания не причиняли боли, он чувствовал, что может просто задать вопрос. Двадцать лет назад Саша отказалась ответить на него. Но, возможно, теперь время пришло, и она согласится объяснить, что же произошло тогда, что именно лишило их счастья. А то, что счастья лишились они оба, он не сомневался. Это читалось в грустных карих глазах Александры Андревны, куда веселье не пробиралось, кажется, никогда. Исчезла очаровательная девушка, способная весело смеяться над его шутками и радоваться каждому новому дню. И на ее месте оказалась прекрасная и бесконечно грустная женщина.
    И Петр Иванович вдруг с удивлением понял, что эта женщина волнует его едва ли не больше, чем та девочка из далекого прошлого.
    – Два раза в одну реку? – спросил он себя, пораженный этими чувствами. – Ничему-то тебя жизнь не учит.
    И все же… Образ уверенной в себе прекрасной женщины, встреченной им на аллеях его прошлого, казалось, напрочь вытеснил из головы воспоминания. Прошлое не беспокоило больше, сделавшись вдруг далеким и нереальным, оно потеряло, наконец, свою власть, которую сохраняло долгих двадцать лет. И даже неотвеченный вопрос, казалось, почти не беспокоил его более. И все потому, что сознание заполнил новый образ, пленительный и притягательный.
    – Нет, братец, – усмехнулся сам себе Миронов, – ты еще глупее, чем я предполагал. Отправляйся-ка ты в Затонск да делом займись. И нечего мечтать о несбыточном.
    И поймав извозчика, Петр Иванович решительно постарался выкинуть из головы нечаянную встречу и отправился на вокзал, торопясь покинуть город, снова встревоживший его сердце и подкинувший ему очередную загадку.

 
Следующая глава         Содержание
   

Скачать fb2 (Облако mail.ru)        Скачать fb2 (Облако Google)

Отредактировано Лада Антонова (15.08.2017 15:49)