У Вас отключён javascript.
В данном режиме, отображение ресурса
браузером не поддерживается

Перекресток миров

Объявление

Уважаемые форумчане!

Аудиокниги и клипы по произведениям наших авторов теперь можно смотреть и слушать в ю-тубе и рутубе

Наш канал на ютубе - Ссылка

Наш канал на рутубе - Ссылка

Встроенный аудиоплеер на форуме все еще работает с перебоями, увы

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Перекресток миров » Провинциальный детектив » Глава 05. Интерлюдия. Ночь


Глава 05. Интерлюдия. Ночь

Сообщений 1 страница 44 из 44

1

http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/86827.png
Глава 5. Интерлюдия. Ночь
http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/42918.png
http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/94546.png
     
Вечер закончился для Коробейникова в компании доктора Милца, приехавшего, как и было предсказано, к ужину. За ужином доктор прочёл короткую, но очень содержательную лекцию о медицинских открытиях Луи Пастера, и о том, как оные открытия скажутся на эпидемиологической обстановке в мире и общей продолжительности жизни. Кажется, Александр Францевич был счастлив очутиться в центре научной мысли Европы, и его просто распирало желание поделиться. Благо, аудитория была доброжелательная и послушно внимала просвещению. Только Яков Платоныч по обыкновению не удержался от колкости:
- Так вы статью об этом напишите, доктор. В «Затонский телеграф». Наш город должен быть на острие прогресса.
Александр Францевич посмотрел на него неодобрительно.
- И напрасно иронизируете, ЯкПлатоныч! Придёт время, когда в любом провинциальном Затонске последняя домохозяйка будет знать о пастеризации. А от Ребушинского временами бывает польза, знаете ли!
Тут Коробейников некстати вспомнил, что стараниями Ребушинского был сброшен с пьедестала непрошибаемый Аполлон Затонский. И молчаливо с доктором согласился. А ещё он вспомнил, что перед отъездом Виктор Иваныч Миронов, лукаво улыбаясь в усы, вручил ему для передачи зятю запечатанный в бумагу толстый пакет.
- Только перед обедом не отдавайте, а то ведь подавится, неровен час!
- А что это, Виктор Иваныч?
- Полное собрание Ребушинского.
- А не застрелится Яков Платоныч?
- Да не должен бы. Но если сомневаться будете, передайте для начала Петру, - сказал Миронов, улыбаясь уже в открытую.
Коробейников подумал, что самому вручить, пожалуй, милосерднее будет. Пётр Иваныч уж подгадает такой момент, чтобы вызвать переполох по всей программе.
         
После ужина Антона решительно увела в приёмную Александра Андревна, сообщившая ему, что всеми финансовыми делами агентства занимается она, и выдавшая Коробейникову подъёмные вперёд основного жалованья. Известие это его несказанно порадовало. Госпожа Миронова была дамой невероятно собранной и обстоятельной – полная противоположность легкомысленному своему супругу. Если уж она денежные дела ведёт, можно не сомневаться, что жалованье будет точно в срок. Антон, признаться, тихо грустил при мысли, что в этом вопросе будет зависеть от любимого начальника. Штольман и про своё-то жалованье вспоминал, когда деньги в кармане заканчивались. Зная эту особенность начальника сыскного, Николай Васильич лично следил за тем, чтобы Яков Платоныч деньги получать приходил.
Успокоенный относительно своего будущего, Коробейников прикинул, что подъёмных точно хватит на новый сюртук по парижской моде. Чтобы пуговицы не отрывались. Надо будет завтра у Петра Иваныча спросить, к какому он ходит портному. Штольмана тоже можно спросить. Единственное, в чём Яков Платоныч был сибаритом, так это в одежде. Элегантность начальника сыскного поразила воображение Коробейникова враз и навсегда – настолько, что он почувствовал свою манеру одеваться ужасающе нелепой и положил себе поменять вкусы и научиться носить сюртуки с такой же непринуждённостью.
Потом Антон поднялся на третий этаж, но к себе не пошёл. Двери доктора были открыты, и он разбирал уже свои богатства, тихонько мурлыкая от удовольствия.
- Заходите, Антон Андреич! Уж как вы порадовали меня, голубчик – слов нет! Хотите чаю?
Чай у доктора Милца, как и всё в его квартире, припахивал карболкой, но Коробейников не отказался, с тихим умилением вспоминая те времена, когда доктор оставался единственным его другом в Затонске. Смешно сказать, за полсвета, в Париже собрались все, словно родные. И все его чаем поят. У Карима чай вкуснее, конечно.
   
Ночью он долго не мог заснуть, взбудораженный мыслями и новыми впечатлениями. Ворочался с боку на бок, а потом и вовсе встал и подошёл к высокому окну. Ночь была ясная и лунная. Внизу неторопливо катилась Сена; слышно было, как вода тихо поплёскивает о гранитные берега. За рекой в свете луны был виден по ту сторону реки мрачный замок с островерхими башнями – как картинка в книге. И всё было будто сон, и Коробейников даже опасался проснуться. Слишком всё хорошо!
Внезапно он подумал об Анне Викторовне. Что греха таить, опасался он, когда ехал: вдруг проснётся в душе его угасшее чувство, вдруг он станет ревновать? Или Штольман взревнует, разгадав его секрет. Как быть тогда?
Но страхи и в этом оказались напрасны. Между Анной и Штольманом всё было так надёжно и нерушимо, что и помыслить было нельзя о чём-то ином. Что-то такое, зародившееся ещё той зимой, когда Антон увидел их, ещё не венчанных, уже супругами, раз и навсегда понявшими друг друга и разрешившими все свои сомнения. Анна Викторовна в чём-то была мудрее их со Штольманом обоих и не отдала ничего на волю случая. Иначе бог знает, чего они наворотили бы. Зная несомненно о чувствах Антона, она никогда не дала ему понять об этом. Он был для неё лишь другом – верным и надёжным, который – она знала – никогда не посягнёт на её чувство. Точно также она знала Штольмана своим суженым и тоже не позволила ему от предначертанного уклониться. Она сама устанавливала законы, по которым им надлежало жить.
Он знал, что Анна Викторовна навсегда останется для него идеалом, воплощением Женщины. Но теперь это не вызывало даже грусти, настолько всё было правильно. Надо было просто принять всё, как оно есть. И радоваться каждому дню, который, несомненно, принесёт ещё много нового и удивительного. Коробейников чувствовал себя так, словно выздоравливал от тяжкой болезни – так ему становилось хорошо и легко. Да это и была болезнь! Болезнь по имени «мухин». А теперь всё будет хорошо.
Анна уверена, что мадам Лепелетье жива. Значит, они с Яковом Платонычем непременно её найдут. Они всегда и всё находили, когда работали вместе. Они отыщут её живой, а дальше… Дальше Антон даже мечтать боялся.
Интересно, Яков Платоныч думает уже об этом деле?

* * *
Яков Платоныч тоже не спал, но думал, разумеется, совсем о другом.
Появление Коробейникова, привезённое им новое дело и то, как сидели они втроем в кабинете, обсуждая его, вдруг вернуло его мыслями назад – в те времена, когда появление Анны Викторовны в кабинете и такие вот посиделки были самым большим счастьем в его жизни. Об ином тогда он и мечтать не смел.
Только выдавалось такое счастье немыслимо редко. Он сам всё портил какой-нибудь колкостью, срывавшейся с языка помимо мысли – лишь бы что-то сказать, чтобы не было видно, как застывает он влюблённым истуканом при её появлении. И тогда она обижалась и уходила, а Коробейников, воспользовавшись какой-нибудь оказией, убегал вслед за ней, чтобы утешить. А он даже не ревновал, он просто злился на себя и на весь свет за то, что не может быть с ней, за то, что он такой безнадёжный идиот. За то, что даже себе самому он не мог в этих мыслях признаться, трус несчастный!
   
Анна тихо спала у него на плече, а он лежал без сна, прислоняясь щекой к теплой шелковистой макушке, и чувствовал себя расслабленным и спокойным. Наверное, это и называлось счастьем. Ему прежде приходилось слышать о том, что супружеское счастье скучно и однообразно – настолько, что быстро надоедает любому мужчине. Но или он был каким-то не таким мужчиной, или, что вернее, сочинивший эту глупость понятия не имел об Анне Викторовне Штольман. Его Анне. Счастье, доставшееся Якову, было каким-то бесконечным, обладающим массой оттенков и выражений. Оно не могло прискучить, а он слишком изголодался по счастью, чтобы когда-то пресытиться.
Мысль человека – странная нить, спрядённая неведомо из чего и плетущаяся, повинуясь собственным законам. Теперь ему неожиданно вспомнился Петербург: холодный, продуваемый всеми ветрами город, такой точный и правильный в расчертивших его диагоналях проспектов, такой сдержанный, прячущий за элегантными фасадами своих ансамблей всё подспудное, тёмное и грешное, также как прятал он и всё трепетное и тёплое. Город этот вошёл в его плоть и кровь, он слепил его по своему образу и подобию. Яков Штольман – петербуржский сыщик. Неумолимый, проницательный и точный. Некоторые считали, что у него есть страсти, но нет сердца. Сердце было, но оно билось где-то там, в каком-то потаённом дворе-колодце, куда и солнце заглядывает редко.
Нина Аркадьевна Нежинская была не только его страстью. Нет, страсти там было предостаточно, но он и впрямь любил её, уверенный, что не сможет полюбить сильнее. Она была тем, что ему нужно: неуловимая в своём лицедействе, она была вечный вызов, она волновала не только тело, но и ум. А душу… Но ведь он и сам тогда полагал, что у него нет души. Материализм наличия духа не признаёт.
Он и не догадывался тогда, насколько неудовлетворён. Душа истощалась без воздуха и света, а он и не знал, каким бывает свет.
   
Странно, в жизни строптивый и непокорный, любое командование принимавший с трудом, в любви Яков неизменно отдавал своим женщинам инициативу. Почему? С Анной понятно: он всегда боялся, что однажды она исчезнет, сочтя, что он недостоин такого счастья. А с Ниной? Неужели тоже? Вот уж не заботили его чувства Нины Аркадьевны!
Нина всегда любила командовать. Ей доставляло удовольствие воображать, будто он принадлежит ей, будто неустрашимый сыщик у неё в вечном плену. Жестко обрывая эти фантазии при свете дня, в спальне он почему-то позволял ей предаваться этой иллюзии. Должно быть, потому, что это была именно иллюзия, и ничем Нина в действительности не владела, даже собственной жизнью. Неужели он её жалел? В самом конце, уже в Затонске, он понимал, что так оно и есть. Но в Петербурге эта мысль не приходила ему в голову.
Вспомнилось, как однажды, когда разгорячившаяся Нина своими фантазиями не дала ему уснуть до утра, он шёл смертельно усталый к графине Раевской. Бурно проведённая ночь не дала удовлетворения сердцу и отдыха телу. Но предстояло работать, а Штольман никогда не уклонялся от работы, справедливо полагая, что это и есть его главное в жизни предназначение.
Александра Андревна встретила его неодобрительным взглядом. Этой женщине он никогда не дал бы понять, что думает о собственной жизни, и почему временами ему кажется, будто он тонет в грязи. Даже служба у полковника Варфоломеева не могла её запятнать. Потому что для неё это была не служба, а служение, принятое по убеждениям. Всё, что Александра Андреевна делала, согласовывалось с законами чести, и потому он уважал её безмерно.
- Вы опять не спали, милостивый государь? – строго произнесла она, глядя на него долгим взглядом.
От кого другого Яков мог бы отделаться беспечной улыбкой, которой сама графиня его научила, и сослаться на службу. Но врать Раевской было бесполезно, да и не хотелось.
Он просто промолчал.
- Смени сорочку, эта не годится, - сказала графиня, изучая своего ассистента, которому предстояло под видом племянника сопровождать её в Гатчину на какой-то приём. – Тебе сегодня нужен высокий ворот. И шёлковый платок повяжи.
Яков недовольно повёл головой и вдруг почувствовал то, что проницательный взгляд графини уловил сразу. Какой бы жилистой ни была его шея, Нина сегодня ухитрилась укусить его и там. И это было заметно.
Поморщившись в досаде, он поспешил сменить гардероб. Зная особенности его полицейского быта, в результате которых он мог явиться и рваным, и в крови, графиня держала у себя некоторое количество мужских сорочек и галстуков на все случаи жизни. И пару парадных сюртуков. Разумеется, если бы это стало известно, скандал был бы обеспечен. Но Раевская умела быть безупречной в глазах света, и эту безупречность нисколько не портил повеса-«племянник».
Когда он вышел при полном параде, замотанный элегантным галстуком по самое горло, графиня осмотрела его,  как командующий проводит смотр своим полкам. Убедившись, что выглядит он безупречно, отвернулась с тихим вздохом, так и не сказав ничего. Почему-то Штольман в этот момент ощутил необходимость оправдаться. Такое настроение с ним в жизни вообще случалось нечасто.
- Это та любовь, на которую такой, как я способен, - выдавил он сквозь зубы.
Александра Андреевна резко обернулась.
- А ты уверен, что понимаешь что-то в себе?
Эта реплика его удивила. Но в тот день графиня задалась целью удивить его ещё больше, хотя никогда – ни прежде, ни впоследствии – не вмешивалась в его личную жизнь.
- Тебе нужна другая женщина.
- Другая? – он аж переспросил от неожиданности.
- Другая, - подтвердила Раевская. – Светлая, добрая – такая, как ты сам.
- Вот уж это новость! – пробурчал Штольман недовольно. Никогда он себя светочем не считал.
- Ты глупец! – графиня смотрела на него с величественным сожалением.
- И зачем я нужен светлой и доброй? – со злостью сказал он.
- Незачем! - теперь уже рассердилась графиня. – Просто она нужна тебе. Чтобы ты не погиб.
Усталость, досада и странное чувство, что всё в жизни идёт не так, да, вероятно, так уже никогда не будет, заставили Штольмана ответить резкостью:
- Я жив. И погибать пока не собираюсь. Как бы  вы обо мне ни сожалели!
Он тут же раскаялся в своих словах. Но гнев всегда делал его невоздержанным. А извиняться Яков не умел.
Графиня остановилась, смерив его суровым взглядом.
- Извинись!
Он пробормотал сквозь зубы какие-то слова.
- Дай мне руку. Мы опаздываем.
Она оперлась на его руку, спокойная и величественная, как всегда, а он покорно стал исполнять роль младшего родственника-протеже, лишь головой дёрнул в досаде: высокий воротник неприятно натирал укус на шее.
Он едва не погиб два месяца спустя. А потом, залечив рану на теле, но не в душе, был уверен, что едет в Затонск умирать. Какая разница где? Пуля для него везде найдётся. Затонск – так Затонск. Он даже почти не заметил, не придал значения, когда его чуть не сбила с ног смешная девочка на велосипеде, в шляпке, забавно съезжающей на один глаз. «Барышня на колёсиках»…
Странно, в тот день встряхнула его, заставив вновь с интересом взглянуть на собственную жизнь, вовсе не эта встреча, а громогласный парнишка с грозными усами, ведущий допрос в участке. Штольман одним лишь вопросом подтолкнул его мысль в нужном направлении, и паренёк вдруг ухватился за эту мысль с радостной готовностью. Даже в Петербурге такие сообразительные полицейские попадались досадно редко, а уж в таком-то возрасте… Потому Яков запросил себе у полицмейстера этот алмаз, уверенный, что успеет огранить его в бриллиант прежде, чем в его жизни будет поставлена точка. Просто для пользы дела, которому служил. Он и не знал тогда, насколько привяжется к своему помощнику. Именно Коробейников примирил его со службой в Затонске. Барышня Миронова была уже после…
     
Анна сонно вздохнула у него на плече, погладила по щеке:
- Яша, ты не спишь.
- Не спится, - сказал он, целуя её теплую макушку.
Жена снова вздохнула, меняя позу и в полусне притягивая его к себе. Барышне Мироновой всегда было безразлично, что он думает о себе и о своей жизни. Она присвоила его себе сразу с бесцеремонной непосредственностью котёнка, взобравшегося на колени: «Мой человек! Хочу – играть буду, хочу – буду когтить лапкой. Или лизну – опять же, если захочу!»
И Коробейников все время норовил подобраться поближе, чтобы он мог возле него погреться. И не обижался, когда Штольман его отгонял. Просто заботился потихоньку издали.
Никогда бы не смог обидеть детей или котят!
Да нет, что там! Обижал постоянно. А они ему всё прощали, неведомо за какие заслуги. Сегодня вот тоже… Он ведь так ждал, так гадал, приедет ли Коробейников. А приехал – сумел выдавить лишь пару слов, и то всё не те. Что за натура такая дурацкая!
- Яша, ты спи, - пробормотала Анна во сне, словно чувствуя его терзания.
А и вправду – чего ему терзаться? Он спасён - теперь уже окончательно. У него есть целый мир и самая прекрасная в мире женщина!
Внезапная острая нежность пронизала всё тело от макушки до кончиков пальцев. Должно быть, почувствовав напряжение мускулов, Анна проснулась окончательно, подняла встрёпанную пушистую голову и вопросительно взглянула на него. Яков виновато вздохнул, целуя жену в висок.
- Ничего. Спи, Анечка!
Но, видимо, она отдохнула уже достаточно, чтобы его желание не показалось ей неуместным. Тёплая маленькая ладошка скользнула в вырез рубахи и легко погладила по груди.
- Яков Платоныч, отдохнуть вам надо.
Это вновь заставило его напрячься. Слова эти, после которых случилась первая их близость, стали в семье Штольманов обозначать вовсе не то, что во всех остальных семьях. Анна Викторовна, совсем уже проснувшаяся, поняла его немой призыв, тихонько хихикнула, быстро поцеловала его в щёку и тут же мгновенно отстранилась.
- Аня?
- Сейчас Митя проснётся, - извиняясь, произнесла жена.
И в тот же миг из колыбели донеслось недовольное кряхтение. Дмитрий Яковлевич орал крайне редко, в случаях, можно сказать, исключительных. Обычно он выражал свои желания другими, более сдержанными способами.
- Да, милый, кушать пора! – проворковала Анна, спуская с плеча бретельку ночной рубашки.
Яков сам встал за сыном, потом зажёг ночник у кровати, чтобы видеть, как она кормит. С растрепавшимися волосами, румяная со сна, она была так пронзительно прекрасна, что у него сердце зашлось.
- Исполнились мои мечтания: Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, Моя Мадонна –
Чистейшей прелести чистейший образец!
Кажется, он сам не заметил, как произнёс это вслух.
- Ой! – насмешливо сказала Анна, прикладывая сына к другой груди. – Что это с вами, Яков Платоныч?
- Сам не знаю, - улыбнулся он. – Говорят, люди читают стихи, когда исполнены любви.
- Правда? – хихикнула она.
- Ну, я так слышал, - Яков пожал плечами, улыбаясь. – Убиенный прапорщик Ишутин читал барышням в борделе «Бородино».
- Ох! Что, правда?
- Лизавета Тихоновна была очень впечатлена. О том доподлинно записано с её слов в полицейском протоколе.
Помнится, он чуть дар речи не потерял, обнаружив эту запись: «Коробейников, вы с ума сошли?» Помощник побледнел, но ответил храбро: «Вы же сами учили не упускать никаких подробностей!» Порой Антон Андреич просто ввергал Штольмана в ступор своей непосредственностью.
Дмитрий недовольно хмыкнул: дескать, что за веселье, когда я ем!
- Не смешите меня, Яков Платоныч!
- Не буду.
   
Приняв насытившегося Митеньку, Яков хотел уложить его в колыбель, но у сына были на этот счёт совсем другие планы. Он недовольно  закряхтел, крепко взяв отца за грудки так, что ворот напрягся.
- Полицейским будете, Дмитрий Яковлевич? Хватка железная.
Сын агукнул, но выпускать отца не собирался. Более того, теперь он пытался сесть. Яков Платонович покорно позволил ему это сделать. Упрямством Митя обладал чисто фамильным. Даже удвоенным, если сложить упрямство Мироновых и Штольманов. Непростой характер сына уже давал себя знать.
- Что за манера полуночничать? – недовольно спросил отпрыска Яков.
Анна рассмеялась в кровати:
- Перенимает привычки отца. Тоже будет работать по ночам.
Митя и впрямь сделался бодр и весел, издавая какие-то звуки, но всё ещё крепко держа отца, чтобы тот не вздумал вернуть его в кровать.
Первое время Яков боялся, что Митя вырастет вовсе ручным; все беспрерывно таскали его. Но когда сын подрос настолько, чтобы начать проявлять характер, выяснилось, что ему это вовсе не нравится. Больше он в своей короткой жизни ненавидел только пелёнки. Когда его пеленали, он проявлял всю свою волю, выдираясь отчаянно, а временами даже повышая голос. Это привело к тому, что однажды измученные родители просто махнули рукой и позволили ему спать так, как ему заблагорассудится. Удивительно, Дмитрий тот же час успокоился и сладко уснул, наслаждаясь отвоёванной свободой. С тех пор его уже не пеленали.
То же касалось сидения на руках. Удобно Штольман-младший чувствовал себя только на твёрдой поверхности, а вот руки людей, которые его брали, у него доверия не вызывали. На руках у матери он соглашался находиться лишь при условии, чтобы она сидела. Тогда Митя спокойно играл с ней и даже вёл какие-то степенные беседы.
Исключение составляли руки отца. Кажется, Митя находил их достаточно надёжными, более того, ему нравилось там сидеть и развлекать Якова разговорами на каком-то своём языке. И сейчас, невзирая на позднее время, он занимался тем же самым. Пытаясь его убаюкать, Яков ходил по комнате от кровати к окну и обратно, но заметного эффекта не добился.
- Яша, давай его мне. Я ему спою, может уснёт?
Впервые услышав, как Анна поёт, Яков был поражён. Нет, он знал, что его жена – самая замечательная и самая талантливая женщина на свете. Просто не ожидал почему-то. Его самого завораживал её негромкий грудной голос, очень точный и богатый интонациями. Мите он тоже нравился, но сегодня он был не настроен так просто отца выпускать, всё так же стискивая маленьким, но крепким кулачком воротник его рубашки.
- Ничего. Я попробую методы рационального убеждения, - пробормотал Штольман. – На него обычно действует.
Ночь была прохладная, пол неприятно холодил босые ступни. Самому хотелось в постель, где ждала его тёплая, желанная Анна.
- Дмитрий, надо спать. Всё спят. Дедушка спит, бабушка спит. Антон Андреич спит. Доктор тоже спит.
Анна хихикнула на кровати.
- А что так нашу маму веселит?
- Не думаю, что дедушка с бабушкой спят.
- Анна Викторовна, вы подрываете основы воспитания! Ты же не хочешь, чтобы я прямо сейчас рассказал ему, чем занимаются ночью молодожёны?
- Я забочусь о вашей репутации, Яков Платоныч! Нельзя, чтобы папа сына обманывал.
- Папа обманывает из педагогических соображений!
- Ну вот, все так говорят, когда врут маленьким! И потом, Александре Андреевне совсем не идёт быть бабушкой.
- А кто же она ему?
- Крестная. Как в сказке – Фея-Крёстная.
- Ну, это тоже подходит, - удовлетворённо сказал Штольман. Александра Андреевна в их доме точно была ангелом-хранителем. Представить в этой же роли дядю Якову было почему-то сложно.
Митя внимательно прислушивался к беседе и посильно в ней участвовал, вставляя какие-то короткие реплики.
- А у Мити, кажется, скоро будет молочный брат.
- В каком это смысле? – насторожился Штольман.
- В прямом, - безмятежно сказала Анна. – Когда одну грудь сосут.
- О, Господи! – только и сумел вымолвить он, думая, что Александра Андреевна в её возрасте…
- Жаннетт, - всё так же безмятежно пояснила жена. – И Карим.
- Ну, это уже чёрт знает что! – рассердился Штольман. – Я же запретил ему девушку обижать!
- Так она и не обижается, - улыбнулась Анна. – Она улыбаться начала, ты разве не заметил?
Да не заметил он! Он, честно говоря, вовсе на Жаннетт не смотрел.
- А наш Антон Андреич влюблён.
- В кого? – снова оторопел Штольман.
- Ох, Яков Платоныч, как же вы не наблюдательны! В ту женщину, конечно. Которая пропала. Ничего-то вы в нежных чувствах не понимаете. Нам обязательно надо её найти.
- Угу, - сонно пробурчал на руках Дмитрий Яковлевич.
- Яша, а ты заметил, что он с тобой разговаривает?
- Кто? Антон Андреич?
- Само собой, Антон Андреич тоже не молчит! – несколько сердито откликнулась Анна. – Я Митю имела в виду.
- Да он сам с собой говорит, как мне кажется.
- Ничего вы не понимаете, Яков Платоныч! Он говорит, как он папу любит.
- Ну, вы откуда знаете? Разве эти звуки можно понять?
Анна вдохнула:
- Да просто он говорит о своих чувствах столь же внятно и содержательно, как его отец. Привыкла, знаете ли, разбирать.
- Аня, хочешь сказать, что я идиот? – грустно спросил Штольман.
- Ага! – бодро и радостно подтвердил Дмитрий Яковлевич.
   
http://forumstatic.ru/files/0012/57/91/10395.png
   
Следующая глава              Содержание


   
Скачать fb2 (Облако Mail.ru)          Скачать fb2 (Облако Google)

+18

2

А жизнь налаживается потихоньку. Коробейников и впрямь очутился дома и вот уже мечтает о новом сюртуке)))
Очень интересно было снова почитать мысли-воспоминания ЯП, вызванные появлением Антона Андреича.
Виктор Иванович простебался над зятем по полной. Ребушинский в моей голове с некоторым содроганием ждёт встречи своего великого сыщика с прототипом)))

+4

3

Оля! Пожалуйста без спойлеров!))) А что там ещё ждёт Алексей Егорович? А то мы его сидим джем)))

0

4

Селена Цукерман написал(а):

Оля! Пожалуйста без спойлеров!)))

Так это не спойлер))) Это исключительно комментарий к встрече Якова Платоновича с подарком от тестя)))

Селена Цукерман написал(а):

А что там ещё ждёт Алексей Егорович? А то мы его сидим джем)))

А вот это уже спойлер)))
Но он обязательно вернётся, это я вам могу обещать.

+1

5

На отзыв уже не хватает восторженных слов и эпитетов, что бы не повторяться. Поэтому буду краткой: видна рука мастера. Очень понравилось. А разве могло быть иначе? СПАСИБО! Спасибо, что вы есть! РЗВ рулит!!! Я ваш преданный восторженный фанат! Ирочка, спасибо огромное.
P.S.: Всех с Днём Российского кино!

+1

6

Atenae написал(а):

- Аня, хочешь сказать, что я идиот? – грустно спросил Штольман.

Стало Штольмана так жалко, просто обнять и утешать...
Как замечательно Вас читать, Афина!

+2

7

Селена Цукерман написал(а):

А то мы его сидим джем)))

ДЖЕМ! Это лучшая фраза из всех по поводу продолжения!
Вы сделали мой день!

+1

8

Э_Н написал(а):

Стало Штольмана так жалко, просто обнять и утешать...

Как замечательно Вас читать, Афина!

Ну, теперь он объятиями точно не обижен. Даже суровый Дмитрий Яковлевич с папой обнимается.)))

+2

9

Спасибо за новую главу! Ночь! Кто то спит кто то нет, но все хорошо! Ну и нам тоже. Насмешило заключение доктора" скоро каждая домохозяйка будет знать основы  пастеризации".

+1

10

Как же мне нравится читать о мыслях и воспоминаниях наших героев. В воспоминаниях нам открывается ещё несколько кусочков прошлой жизни ЯП, и остаётся по радоваться  , что теперь он не один, и его окружают любимые и любящие люди.

+1

11

Еще хочу сказать, что Александра Андреевна( Элина Быстрицкая) в роли финансового директора это попадание в 10. Вызывает полное доверие.

+1

12

Браво! При том, что я не совсем принимаю ваше описание взаимоотношений Яков-Нежинская, я не могу не восхититься, как вы описали их прошлое. Из вашего описание их страстной любви могло бы следовать, Нежинская приезжает и принимает сторону Якова, как он просил её не раз, говорит ему я  всё сделаю для тебя, только будем вместе, прости,  он прощает, при такой любви не возможно не простить. Где то я не верю здесь или он любил и любит Нину как женщину,а Анну как верную подругу и тихую гавань или всё же это была очередная любовница, без обязательств "любить до гроба".

0

13

Оля_че написал(а):

Браво! При том, что я не совсем принимаю ваше описание взаимоотношений Яков-Нежинская, я не могу не восхититься, как вы описали их прошлое. Из вашего описание их страстной любви могло бы следовать, Нежинская приезжает и принимает сторону Якова, как он просил её не раз, говорит ему я  всё сделаю для тебя, только будем вместе, прости,  он прощает, при такой любви не возможно не простить. Где то я не верю здесь или он любил и любит Нину как женщину,а Анну как верную подругу и тихую гавань или всё же это была очередная любовница, без обязательств "любить до гроба".

Просто отгорело у него всё уже к Нежинской. Отгорело уже тогда, когда её фотографию жёг. А она не может стать кем-то другим. С Нежинской у него любовь-страсть, любовь-соперничество. Он не понимал тогда, что больше нуждается в любви-дружбе, в доверии. Анна полностью завладела и его душой, и телом, и умом. Как медиум она его интригует, как женщина - волнует, как честная и благородная женщина - вызывает уважение. Нежинской нечего противопоставить этому.

+1

14

Все замечательные слова сказаны. Хочется только присоединиться к ним. Какой прекрасный отец из Якова получился. Даже странно вспоминать, что он боялся Митю на руки взять первые дни.
Только маленький вопрос по поводу молочного брата. Почему они с ребёнком Жаннетт будут молочными братьями? Анна отдаст  Дмитрия на кормление Жаннетт? Так при таком характере Мити не факт, что он эту грудь возьмёт. Да и как там будет с молоком неизвестно.
Может я что-то не так поняла?

Отредактировано Зяблик (27.08.2017 16:31)

0

15

Оля_че написал(а):

Где то я не верю здесь или он любил и любит Нину как женщину,а Анну как верную подругу и тихую гавань или всё же это была очередная любовница, без обязательств "любить до гроба".

А с чего выводы, что у того, "питерского" Штольмана вообще были такие мысли и потребности, как "любить до гроба"? У меня сложилось впечатление, что его в то время абсолютно устраивала холостяцкая жизнь. И с Ниной у них закрутилось во многом из-за того, что и ей в свою очередь от него большего не нужно было. Какой-то отрезок жизни этим двоим, видимо, было хорошо вместе. Но это в любом случае вряд ли могло продолжаться долго, потому что Штольман - ищейка, а Нина все больше и больше увязала в интригах и махинациях. Он же говорил ей в Инженере, что она давно перешла черту. Если бы не ссылка, то либо Штольман ее рано или поздно арестовал-таки, либо (что гораздо вероятнее) его самого просто убрали бы с дороги и все.

Отредактировано Musician (27.08.2017 16:41)

0

16

Зяблик написал(а):

Все замечательные слова сказаны. Хочется только присоединиться к ним. Какой прекрасный отец из Якова получился. Даже странно вспоминать, что он боялся Митю на руки взять первые дни.

Только маленький вопрос по поводу молочного брата. Почему они с ребёнком Жаннетт будут молочными братьями? Анна отдаст  Дмитрия на кормление Жаннетт? Так при таком характере Мити не факт, что он эту грудь возьмёт. Да и как там будет с молоком неизвестно.

Может я что-то не так поняла?

Отредактировано Зяблик (Сегодня 19:31)

Смысл в том, что если в доме четыре молочные титьки и два малыша, то трескать они будут, невзирая на то, кто чей.

0

17

Какая тёплая глава! Все счастливы, каждый по своему. Яков Платонович, посвящаемый женой в окружающие бытовые подробности - просто "картина маслом". Но что-то слишком все хорошо, видимо это затишье перед грандиозной бурей. Как я понимаю: "Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила.."

+1

18

PolinA написал(а):

Какая тёплая глава! Все счастливы, каждый по своему. Яков Платонович, посвящаемый женой в окружающие бытовые подробности - просто "картина маслом". Но что-то слишком все хорошо, видимо это затишье перед грандиозной бурей. Как я понимаю: "Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила.."

Ох уж эта Аннушка! Чума!)))

+1

19

Яков Платоныч хоть и язвит, а тем не менее про Затонск говорит "наш город".

Про Коробейникова и Штольмана у меня с самого начала были мысли, что им обоим очень повезло друг с другом. Ну, мог ли столичный сыщик, отправляясь в ссылку, надеяться, что в провинциальном городишке сразу найдется сообразительный и порядочный помощник? Готовый учиться, преданный делу и людям, трудолюбивый и не испорченный еще полицейской рутиной или мыслями о карьере.
А Антоша со всеми своими талантами и нераскрытыми возможностями так бы и кис себе в собственном соку, если бы не новое начальство с наметанным глазом.

Хорошо, что у семейства Штольманов есть возможность просто жить и быть счастливыми, а не без конца переживать друг за друга.
Меня вот вместе с Коробейниковым терзают тревожные мысли, что слишком уж все хорошо... ))

Отредактировано Musician (27.08.2017 17:17)

+1

20

Очень мне нравится, как Автор снова и снова освещает разными волшебными свЕтами своего дара то, что мы уже видели - и вот видим немного  иначе, глубже, с другой стороны, видим то, что скрывалось и было незаметным. Не оторваться ))) И весь этот рассказ витает и витает где-то между головой и сердцем, а также на морде лица в виде счастливой и довольной идиётской улыбки.
Спасибо!

0

21

Atenae написал(а):

Смысл в том, что если в доме четыре молочные титьки и два малыша, то трескать они будут, невзирая на то, кто чей.

Не будут, если Дмитрию Яковлевичу 5 месяцев, то к тому времени, когда родится ребёнок Жанетт его уже наверняка отнимут от груди и в доме будут всего 2 молочные титьки.

0

22

А кстати говоря - что это так насчет Александры Андревны? Миссис Дарвин родила сына Чарльза в 44 года, а синьора Моника Белуччи одну из дочерей - в 45. А посмотреть, так и еще найдутся примеры. Тем более доктор Милц рядом, проследит, чтоб всё в порядке ).

0

23

Меня вот смущает другой момент в воспоминаниях:

Яков Платоныч так все десять лет и провел в статусе "протеже" графини? Как-то несколько странным это кажется со стороны, нет?
Да и опять невольно напрашивается вопрос, почему об этом не знал Миронов? Если слухи о светской жизни Штольмана до него-таки доходили, и если тот в свою очередь до последнего момента в Петербурге появлялся в обществе "тетушки".

Отредактировано Musician (27.08.2017 17:42)

0

24

Если у Жаннет уже срок кое-какой есть, то вполне могут успеть ещё одну титьку сосать.
Александру Андреевну я не планировала делать матерью. Пусть Лада с ней разбирается.
Штольман в самом начале своей карьеры был протеже. а теперь просто типа родственник. Что позволяет ему вращаться в тех кругах, куда шавке полицейской хода не было бы.
Как-то так.

0

25

Atenae написал(а):

Если у Жаннет уже срок кое-какой есть, то вполне могут успеть ещё одну титьку сосать.

Ну может быть. Но вот не представляю Анну в роли кормилицы ребёнка Жанетт. Если, только в экстремальной ситуации.

0

26

А Жаннет, прикармливающей меньшого Штольмана можете представить?

0

27

Atenae написал(а):

А Жаннет, прикармливающей меньшого Штольмана можете представить?

Это легко.

0

28

Atenae написал(а):

А Жаннет, прикармливающей меньшого Штольмана можете представить?

Это я представить могу, но не вижу оснований к тому, что бы Анна уже сейчас заявляла о молочном братстве.
Ещё зависит от срока беременности Жаннетт. У неё должно быть как минимум месяца три-четыре. В противном случае, нет никакой необходимости искать кормилицу годовалому ребёнку.

Отредактировано Зяблик (27.08.2017 19:25)

0

29

Зяблик написал(а):

Это я представить могу, но не вижу оснований к тому, что бы Анна уже сейчас заявляла о молочном братстве.

Ещё зависит от срока беременности Жаннетт. У неё должно быть как минимум месяца три-четыре. В противном случае, нет никакой необходимости искать кормилицу годовалому ребёнку.

Отредактировано Зяблик (Сегодня 22:25)

Анна говорит, что сын Жаннетт будет молочным братом Дмитрию. Я ей склонна верить. В дальнейшем эти пацаны будут неразлучны. Какова будет при этом технология кормления, я не вникала.

+1

30

Да не волнуйтесь, ну перекинуться нам захотелось друг с другом словцом.

0

31

Оля_че написал(а):

Да не волнуйтесь, ну перекинуться нам захотелось друг с другом словцом.

Ребята, извините! Но, вот честно, сейчас с Ладой мозги сломали над куда более сложными вопросами, касающимися детектива. Четыре часа угрохали. А вы с титькой! Ну, понервничала.

0

32

Кстати, чтобы уж совсем закрыть вопрос с титьками: я легко могу представить Анну, кормящей сына Жаннетт, если у той будут проблемы с молоком. Эта девочка называла своей подругой барышню из борделя. Вот уж у кого сословных фанаберий ни на грош!

0

33

Atenae, глава Вам, как и обычно, удалась!
И, хотя повесть не о Дмитрии Яковлевиче,  читать о младенце, о том, как с ним общаются родители, оказалось необычайно интересно!

Настолько хорошо сейчас всем обитателям дома на набережной, что и Ребушинского уже хочется вызвать в Париж. Не для того, чтобы всем стало хуже, а для создания филиала "Затонского телеграфа", где печатали бы статьи доктора Милца :)

+1

34

Спасибо, вот милая глава! А Кариму влетит от Орыс-бека, я думаю. И работы он ему найдёт побольше, чтобы не озоровал. Хотя работа сама всегда их находит...

+1

35

А вот ещё для меня трудный вопрос - придется же как-то узаконить отношения Карима и Жанетт. И как же формально это делать-то? Карима поди крестить придется?

0

36

С Каримом и Жаннетт вопрос решаем во Франции тех времен. И с молочным братством тоже все будет логично. Позвольте не спойлерить.
Меня сейчас больше занимает, как решить непротиворечиво детективную интригу. Поэтому я вчера и вспылила. Еще раз прошу прощения. Просто есть сейчас для меня вещи более сложные.

0

37

Милый автор!
Как-то странно увидеть  Анну в роли кормилицы.

0

38

Елена (другая) написал(а):

Милый автор!

Как-то странно увидеть  Анну в роли кормилицы.

В каждой семье - свои порядки, мне кажется. Неприлично вмешиваться в чужую жизнь, пусть наши герои сами решают, что для них правильно, и кто кому друг и брат. Аннушка уже назначила Антошу дядей, так и с братьями, и сестренками сама определит.  :love:

+1

39

Елена (другая) написал(а):

Милый автор!

Как-то странно увидеть  Анну в роли кормилицы.

Позвольте не спойлерить. Это связано не с распределением ролей, а с предвиденьемконкретной ситуации. Характер и занятия Анны эта ситуация не изменит, логики не нарушит.

0

40

Разметались на подушке локоны...
Разделив судьбу и жизнь на части,
Согревая душу тёплым коконом,
Спит моё нечаянное счастье.
Спит моя до одури любимая,
Спит моя желанная до дрожи,
Для меня лихой судьбой хранимая,
Никого роднее быть не может.
Полюбила, отогрела, сберегла.
Возвратила запахи и краски.
Ты мне смысл дала и сына родила.
Приручила верностью и лаской.
Задыхаясь от любви и нежности,
Не могу тобой налюбоваться,
Утонув в объятьях безмятежности,
От тебя уже не оторваться.
Разметались на подушке локоны..
Разделив судьбу и жизнь на части,
Согревая душу тёплым коконом,
Спит моё нечаянное счастье.

Отредактировано Селена Цукерман (30.08.2017 03:52)

+7

41

Впервые в жизни прочитала прекрасное описание счастливой семейной жизни, без розовых сиропов и не скучное. Даже у классиков такого не встречалось вообще. Я думала, это и невозможно. Спасибо, это круто.

+1

42

Muxmix написал(а):

Впервые в жизни прочитала прекрасное описание счастливой семейной жизни, без розовых сиропов и не скучное. Даже у классиков такого не встречалось вообще. Я думала, это и невозможно. Спасибо, это круто.

Возможно. Надо просто не умиляться. Вот и весь секрет. Все сиропы - они от умиления.

0

43

Удивительная глава. Действительно, такая теплая.
А вот это стало просто вишенкой на тортике:

Анна вдохнула:

- Да просто он говорит о своих чувствах столь же внятно и содержательно, как его отец. Привыкла, знаете ли, разбирать.

- Аня, хочешь сказать, что я идиот? – грустно спросил Штольман.

- Ага! – бодро и радостно подтвердил Дмитрий Яковлевич.

+2

44

Бодро и радостно подтвердил))) ну вот и начинается парижская жизнь, и каждый получает то, чего заслуживает. Антон на месте, как и доктор, и молодожёны делом заняты. Спокойная пора! Нечасто, но выпадает))

+1

Быстрый ответ

Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»



Вы здесь » Перекресток миров » Провинциальный детектив » Глава 05. Интерлюдия. Ночь