Глава 6. Коллекционер из Нанси


     
Утро началось с грозы. Её приближение Коробейников почувствовал сразу, едва спустился в столовую к завтраку. Штольман был молчалив и мрачен. Пётр Иванович поглядывал на зятя с тревогой, обмениваясь недоумёнными взглядами с супругой, но не решался задать вопрос о причинах его неудовольствия.
Доктор Милц всегда относился к дурному настроению сыщика философски, даже когда резкости доставались ему самому. Он вообще умел принимать как данность любое состояние человека, справедливо полагая, что неизменно спокойны только мёртвые, а это, увы, навсегда. А потому под горячую руку лезть не пытался, ожидая, пока гроза разразится или мимо пройдёт.
Антон встревожился. Вчера Яков Платоныч выглядел умиротворённым и совершенно счастливым, каким его прежде и видеть-то не доводилось. Нечто подобное, пожалуй, наблюдал помощник следователя только раз: в тот день, когда спасли Анну Викторовну от преступного доцента Куликова. Штольман вышел проводить барышню, а со двора вернулся в состоянии каком-то эйфорическом. Что между ними успело произойти в те краткие минуты, так и осталось для Антона загадкой, тем более что состояние это длилось крайне недолго. Уже назавтра следователь сделался нервным, злым и несчастным, и в этом расположении духа пребывал почти уже всё оставшееся время вплоть до своего исчезновения. Но тогдашнее настроение хотя бы имело причину: к Анне Викторовне посватался князь Разумовский. Яков Платоныч, не имея такой возможности до того, как барышня даст ответ князю, сильно от этого переживал.
   
Сегодня причиной дурного настроения начальника уж точно была не Анна Викторовна. Потому что она единственная бесстрашно подошла к мужу, стоявшему у окна, глубоко засунув руки в карманы. Несколько слов, сказанных сыщику на ухо, кажется, ситуацию несколько разрядили. Штольман не взорвался немедленно, а словно даже согласился с женой, буркнув с досадой:
- Согласен. Только уж давай покончим с этим до завтрака.
Анна радостно кивнула и вышла куда-то. Вернулась она в сопровождении Карима и тихой горничной Жаннетт.
Яков Платоныч при виде их помрачнел уже окончательно.
- Это как понимать, Карим?
- Что не понимать, Якоп-мырза? – живо откликнулся киргиз. Кажется, он единственный не чувствовал, что гроза уже началась.
Штольман бросил быстрый взгляд на Жаннетт, и на лице его появилось выражение крайней досады. Девушка, кажется, перепугалась, она вообще большой уверенностью в себе не страдала. Тонкие руки нервно перебирали концы шали, которую она всё время пыталась запахнуть у себя на животе.
- Cette personne a commis une sur vous de la violence? (Этот человек совершил над вами насилие?)
Должно быть, Карим не настолько знал французский язык, так как сохранил вид самый безмятежный. Служанка вскинула взгляд на Штольмана и испуганно замотала головой, не говоря ни слова.
- Son attention est mal à l'aise? (Его внимание вам неприятно?)
На этот вопрос девушка ответила не так поспешно и решительно. Она помедлила, но всё же отрицательно повела головой, искоса глянув на киргиза.
- Почему mal à l'aise, Якоп-мырза? Всё жаксы! Даже charmant.
- Я тебе дам шарман! – громыхнул Штольман страшным шёпотом. – Я тебе что сказал? Девушку не обижать! Соблазнил – теперь жениться будешь!
- Жаксы! – явно обрадовался киргиз и в восторге ткнул подружку в бок. – Слышишь, mademoiselle? Якоп-мырза сказал: жениться будем. Пошли жениться! Я теперь твой күйеу (жених).
- Так, стоп! – рявкнул Штольман. – Ты своей женилкой уже весь квартал осчастливил. Под венец пойдёшь с барышней, как положено.
- ЯкПлатоныч, - подал голос Александр Францевич. – Вы не горячитесь. Но под венец – это, как бы сказать, затруднительно. Жених у нас мусульманин.
Анна Викторовна, в продолжение этой сцены тревожно наблюдавшая за всеми действующими лицами, подошла и взяла мужа за руку, заглядывая в лицо. Её присутствие всегда на Штольмана благотворно действовало. Он только усмехнулся в ответ, тут же остывая:
- Да не буду я крестить этого хуеу, прости Господи! Мы в Париже. Достаточно зарегистрироваться в мэрии.
- Ну, вот и ладно! – с облегчением провозгласил Пётр Миронов. – Выпьем за молодых? У них помолвка сегодня, или как это считается?
Киргиз, нисколько не напуганный пронесшейся над головой грозой, уже говорил своей невесте с широчайшей улыбкой на скуластом лице:
- Видишь, Акмарал, всё жаксы! Говорил тебе, что Якоп-мырза il est bon. (Он добрый).
Коробейников ухмыльнулся, внезапно вспомнив аттестацию, данную Штольману девицами из Заведения: «Яков Платоныч – они душевные!» Кажется, это было секретом только для самого Штольмана.
Кстати, после разговора он остывал не так чтобы очень быстро. Коробейников понимал: в совершенстве умея управлять сыскными делами, в делах семейных Штольман был профаном полным. Обстоятельства же принудили его к роли главы большого семейства. Один на один с Анной Викторовной он бы ещё справился, хотя и тут не сказано. Госпожа Штольман, кажется, прекрасно постигла истину, что муж – голова, а жена – шея. Как она сегодня умело его направила! И не пострадал никто. Какая всё же удивительная девушка! Нет, уже женщина.
- Александр Францевич, - произнёс сыщик. – Вы бы глянули, что там с Жаннетт и с каримовым наследником.
- Я, конечно, гляну, - хладнокровно сказал доктор, садясь за стол и заправляя салфетку. – Но будет не лишним, чтобы вы сами ей это приказали. Срок там немалый, как я могу судить. Месяца три – не меньше. А девица застенчива. И здоровья не самого крепкого.
- Как вы себе это представляете? – недовольно пробурчал Яков Платоныч, тоже занимая своё место.
Анна Викторовна хихикнула, прикрываясь рукой – должно быть, представила, как муж переживёт ещё один разговор на «дамские темы». Потом обменялась быстрым взглядом с госпожой Мироновой.
- Мы с Анной этим займёмся, - спокойно сказала Александра Андреевна, до сих пор хранившая дипломатичное молчание.
Яков Платоныч кинул на тётушку взгляд, полный тихой признательности.
- А Карима надо к делу приставить, - пробормотал он. – Пока к нам разгневанные отцы косяком не пошли. Времени свободного много, вот он и развлекается.
- А что? – усмехнулся Пётр Иваныч. – Кариму вера многожёнство дозволяет. И куда ты его приставишь?
- Правда ваша, Пётр Иваныч, - задумчиво сказал Штольман. – Карим в бою хорош, на походе.
- А у нас всё мирно покуда, - подхватил Миронов.
- Ну, не всегда, - флегматично заметил доктор. – Когда мясник буянил, Карим его утихомирил лихо.
- А после весь квартал судачил о свирепых русских казаках! – рассмеялась Анна Виктровна.
- Ну, этого только не хватало, – обречённо вздохнул сыщик.
- А ты мне его на выучку отдай! – бодро предложил Миронов. – И город будет знать, да и язык освоит.
Коробейников понял, что знания, о которых говорит дядюшка, и ему, как помощнику, не повредили бы.
- Осмелюсь задать вопрос: а вы, Пётр Иваныч, какими делами в агентстве занимаетесь?
- Я олицетворяю творческое начало! – важно сказал Миронов.
- Иными словами?
- Иными словами, Пётр Иваныч ищет приключений. И всегда находит, что характерно. Остаётся  благодарить бога, что ему достался только дар провидца, а не способность умножать себя раз в десять. Тогда бы точно ни одно происшествие в Париже без него не обходилось. Вы, Антон Андреич, не поддавайтесь на провокации и будьте бдительны. Ибо меня одного уже не хватает, чтобы Париж от Петра Иваныча оградить.
Кажется, Штольман пришёл в себя уже настолько, чтобы начать в своей язвительной манере шутить.
Миронов картинно вздохнул:
- Яков, ты чертовски неблагодарен! В тот горький час, когда судьба положит предел моим исканиям, ты ещё скажешь, что без меня твоя жизнь была бы пуста! – он назидательно поднял палец с видом печального пророка.
Анна Викторовна внезапно прыснула, а Штольман едва не подавился.
- Ну, уж нет! – задыхаясь, произнёс он.
Анна заботливо похлопала мужа по спине.

* * *
Завтрак был окончен, и тут уже выяснилось, что дела в дальнейшем есть не у каждого. Доктор простился до ужина и поспешил в лабораторию. Женщины, о чём-то тихо посовещавшись, удалились к Жаннетт. В гостиной остались Пётр Иваныч с графинчиком, Штольман с газетой и Коробейников, который вовсе уже не представлял, куда себя деть. Начальник пока не позаботился очертить ему круг обязанностей. Хотя и предполагалось, что заниматься он будет тем же, чем и прежде, но чем себя занять, пока у сыщика нет нового дела, Антон не представлял. Быть просто членом этой странной семьи ему покамест как-то неловко. На прямой его вопрос начальник удивлённо ответил:
- Так вы отдыхайте, Антон Андреич! Небось, после службы ещё отоспаться не успели. Будет дело – мимо не пройдёт.
Такая постановка вопроса Антона удивила. Беря во всём пример со Штольмана, отдыхать он так и не научился, только работать до упаду. Кстати, не похоже было, что сам сыщик этой наукой овладел. Спать Коробейникову не хотелось, хоть он полночи провёл в раздумьях. Вообще, уходить не хотелось почему-то.
- Яков Платоныч, а что там за дело Перье, о котором говорили вчера? – осмелился спросить он.
Штольман оторвался от газеты и охотно ответил:
- А это одно из благотворительных дел святой Анны и святой Александры.
- Как это?
Сыщик усмехнулся:
- Мы, Антон Андреич, увы, не так богаты, чтобы дозволять себе работать без оплаты. Комиссар округа дал нам изучить и отобрать безнадёжные дела пропавших, но мне в одиночку со всем не справиться. А там есть и такие семьи, которым не под силу оплатить наши услуги. А это и дети пропавшие, что печально, разумеется. Но Александра Андревна и Анна Викторовна принудили меня дать слово, что хотя бы одно дело из пяти будет вот такое – благотворительное. Если срочность позволяет, конечно.
- Да только в случае с Перье это ничего не изменило, - откликнулся из своего угла Пётр Иваныч. И с горьким видом тяпнул рюмку коньяку.
- Там мальчик пропал, - пояснил Штольман. – Франсуа Перье, восьми лет отроду. Пропал пять лет назад. Анна Викторовна помогла найти тело.
- Убийство? Или несчастный случай? – живо откликнулся Коробейников.
- Сейчас доподлинно не скажешь. Вы ж понимаете, что с останками за пять лет сделалось. Впрочем, наш доктор обещал глянуть. Если есть возможность, он это установит.
- Да, Александр Францевич – настоящий учёный! – уважительно подтвердил Антон, вспомнив невольно те времена, когда доктор остался единственным его помощником перед лицом всех убийств в Затонске. Интересно, каков там новый следователь?
Штольман вернулся к своей газете, а Коробейников погрузился в мысли, обдумывая, не предложить ли свою помощь для этих «благотворительных дел»? Раз уж дел коммерчески выгодных пока у агентства нет. Он был бы рад вновь работать с Анной Викторовной.
- Так! А это ещё что? – изумлённо воскликнул сыщик, не выпуская газету. – «Происшествие на железной дороге». Этьен Марсель, разумеется. Мало нам одного Ребушинского!
- Да что там? Читай уже! - поощрил Миронов, перемещаясь со своим графинчиком поближе.
- «Странная и загадочная история произошла в поезде, следовавшем из Страсбурга в Париж», - прочёл Штольман. – «Мадам Ирен Лепелетье из Нанси, пропала в понедельник утром прямо из собственного купе. По свидетельству очевидцев, накануне вечером, после ужина, она удалилась к себе. В вагоне была тишина, и следов борьбы в купе мадам Лепелетье полиция не обнаружила. Поезд не останавливался с тех пор, как мадам видели в последний раз. Утром же, когда поезд прибыл к месту назначения, женщины у себя не оказалось. Происшествие обнаружил месье Антуан Корбей – служащий известного агентства Штольмана, специализирующегося по розыску пропавших». Вас окрестили заново, Антон Андреич!
Антон только вздохнул. Вопрос с тем, как представляться французам, кажется, решился сам собой.
- «Полиция предприняла поиски по пути следования поезда и обнаружила на перегоне Эперней-Париж под железнодорожной насыпью тело человека. Ситуация кажется тем загадочнее, что тело это принадлежит не мадам Лепелетье, а мужчине около тридцати лет. Личность погибшего пока не установлена, так как голова его оказалась размозжена при падении, а лицо изуродовано до неузнаваемости.
Муж пропавшей, известный коллекционер древностей месье Морис Лепелетье, заявил, что ничего не знал о причинах, которые могли бы привести к загадочному исчезновению его супруги. Он прибыл в Париж через несколько часов и не знает, где может находиться пропавшая.
Остаётся надеяться, что мадам Лепелетье жива, и наша доблестная полиция сможет её найти и избавить от опасности, которая, быть может, грозит ей. Полицейский комиссар десятого округа не исключил возможности, что обратится за помощью в агентство Штольмана, с которым успешно сотрудничает знаменитый Паскаль Лекок, комиссар округа Лувр».
- Ну-с, Яков Платоныч, - довольно потёр ладони Миронов. – Кажется, скоро у тебя будет новое дело! Известный коллекционер – персона, полагаю, не бедная. А Марселю спасибо!
Сыщик хмыкнул.
- И не возражай, - накинулся на него дядюшка. – Не возражай! Это прежде ты был полицейский чиновник, и любое дело было твоё. Теперь людей ещё убедить надо обратиться к тебе. И наш друг Этьен делает это по мере сил и возможностей. Это называется реклама. А ты, Яков, в этом ничего не понимаешь! – он назидательно поднял палец.
Штольман покачал головой, давая понять, что не понимает и спорить с этим не собирается. Его явно занимало другое.
- Стало быть, к Анне приходил не муж мадам Лепелетье, - произнёс сыщик, бросая взгляд на Коробейникова.
Это Антон уже и сам понял. И затосковал. Впрочем, а на что он надеялся? Сейчас бы надеяться на то, что печальная незнакомка ещё жива!
- Ладно, подождём. Марсель очень старался. Если мадам не найдётся, либо безутешный муж, либо комиссар десятого округа, возможно, днями явятся к нам.

* * *
Яков Платоныч оказался, как всегда, прав. Да дня спустя в двери агентства постучался муж мадам Лепелетье. Он не понравился Антону сразу, в той же мере, в какой показалась привлекательной его пропавшая жена.
Морис Лепелетье был высок, худощав и сутул. Его осанка выдавала привычки «книжного червя», проводящего большую часть времени за письменным столом. Он оказался гораздо старше своей жены, что, впрочем, не всегда дурно, разумеется. Яков Платоныч тоже старше Анны Викторовны, и все же никому не придёт в голову заявить, будто они не пара. Дело даже не в том, как они смотрят друг на друга. Они и на вещи смотрят совершенно одинаково.
А Мориса Лепелетье почему-то не получалось представить рядом с прекрасной и печальной Ирен. Слишком уж они были разные. Тонкая, тихая молодая женщина – и сумрачный, странный мужчина с острым и глубоким взглядом.
Первое, что бросалось в глаза при взгляде на коллекционера древностей – это его громадный лоб, который словно бы занимал в лице столько же места, сколько всё остальное вместе взятое. Впечатление это создавалось потому, что волосы его когда-то отступили к затылку, но не превратились в обыкновенную лысину, а ровной чертой остановились где-то на полдороге, увеличив лоб ровно вдвое. Этот лоб нависал над глубоко посаженными серыми глазами, придавая им выражение угрюмости.
Нижняя часть лица тоже почему-то производила отталкивающее впечатление. Линия губ и форма подбородка не были неправильными, но почему-то складывались так, что наводили на мысль об обезьянах. В довершение всего коллекционер из Нанси был настолько жгучим брюнетом, что гладко выбритое его лицо в нижней части казалось какого-то синего оттенка. Волосы на голове, уже пробитые сединой, самую малость смягчали это впечатление.
Одет же коллекционер был так изысканно и с таким вкусом, что даже на фоне Штольмана щёголем казался.
Посетитель на некоторое время застыл на пороге, изучая присутствующих острым и пристальным взглядом из-под нависших бровей, пока они столь же внимательно изучали его.
Сыщик прервал молчание первый.
- Детектив Штольман Яков Платонович. Чем мы можем вам служить, господин Лепелетье?
Он жестом предложил посетителю сесть.
Морис Лепелетье не спеша занял стул, привычно поставленный по левую руку от сыщика.
- Мне много говорили о вас, месье Штольман, - начал он бархатным низким голосом. – И я счёл возможным обратиться к вам в моей нужде. Вам уже известно о постигшем меня несчастье?
- Да. Это мой помощник обнаружил исчезновение вашей супруги. Вот он -Коробейников Антон Андреевич, - представил его сыщик. – И заметку в газете мы читали. Но вы, кажется, готовы сообщить нам детали, которые остались неизвестны прессе?
Далеко не всё из сказанного Коробейников понял совершенно ясно. Зато он понял, что посетитель колеблется, не зная, что именно сказать. Видя его колебания, Штольман сдвинул брови и сказал сам:
- Прежде всего, я прихожу к выводу, что вам известна причина исчезновения вашей супруги. Не так ли?
Коллекционер помедлил ещё пару мгновений, потом всё же произнёс:
- Не то чтобы она была мне известна со всей ясностью. Но я подозреваю, что знаю её.
- Итак! – поощрил сыщик.
- Полагаю, что это связано с поисками одного артефакта, которыми я был занят долгое время.
- Какого рода артефакт?
- Рукопись. Просто средневековая рукопись четырнадцатого века.
- И какая связь?
- Полагаю, что жену похитили, чтобы обменять её на этот манускрипт.
- Ну, так обменяйте! – резко сказал Штольман.
Лепелетье снова помедлил, пристально глядя на русского сыщика:
- Дело в том, что у меня его нет.
- Как нет?
- Я не успел его получить.
- Объяснитесь, месье! - потребовал Антон. Его тоже начали раздражать эти недомолвки.
Коллекционер начал, осторожно подбирая слова:
- Мой помощник вёл поиски манускрипта в Париже. Когда рукопись передали ему, он написал мне в Нанси. К сожалению, я находился в отъезде, и за артефактом выехала моя жена.
- Жена участвует в ваших делах? – перебил его Штольман.
- Пусть вас это не удивляет. Ирен – неглупая женщина. Не то чтобы она разбиралась хорошенько в древностях, но поручения такого рода ей доверить можно.
Антону не понравился оттенок снисходительности, проскользнувший в этих словах.
- И что же произошло в поезде, как вы полагаете? – поинтересовался Яков Платонович.
- Мне кажется, что люди, которые конкурируют со мной в этих поисках, похитили жену, зная, что я не пожалею ничего, чтобы её спасти. Они полагали, что рукопись уже у меня.
- А вы её не получили?
- Не получил. Мой помощник, о котором я говорил вам, исчез бесследно. На квартире его не оказалось, к месту встречи он не пришёл.
Сыщик бросил долгий взгляд на Антона Андреича. Кажется, подумали они об одном и том же.
- А как зовут вашего помощника?
- Луи Гранден.
- И что за человек?
- О, Луи вне подозрений! – живо откликнулся господин Лепелетье. – Честный малый, сирота, получивший воспитание в одном из монастырей Прованса, он предпочёл духовной карьере труд историка. Большой знаток французского средневековья, но человек, совершенно беспомощный в обычной жизни.
- Сколько ему лет?
– Тридцать три. Возраст Христа.
Штольман пристально посмотрел на клиента:
- Месье Лепелетье, а вы ходили на опознание трупа, найденного за Эпернеем?
- Нет. А зачем? – несколько удивлённо откликнулся коллекционер.
- И вам не приходило в голову, что погибший может быть вашим ассистентом?
- Нет. Я искал его в Париже.
- Нашли?
- Нет, - повторил Лепелетье, постепенно прозревая. – Так вы думаете…
- Я думаю, было так, - сказал Яков Платонович. – Ваш человек, почувствовав внимание конкурентов, выехал вам навстречу и где-то сел в тот же поезд, надеясь передать вам рукопись. Но был выслежен и убит. Вашу жену похитили, полагая, что рукопись у неё, либо ей известно её местонахождение.
- О, боже! – воскликнул Лепелетье в полном отчаянье.
Коробейникову очень хотелось узнать, что за рукопись стоит таких лишений и рисков, но он понимал, что его словесных возможностей для такого вопроса явно не хватит. К счастью, Яков Платоныч думал о том же самом:
- А что за документ вызвал такие страсти? За чем именно идёт охота?
- Это просто старинное письмо, - замялся клиент. – Ничего интересного для обычного человека.
- Ну, да, - пробормотал Штольман по-русски. – То наши дела, купеческие.
Антон его отлично понял и усмехнулся уголком рта.
- И всё же? – теперь сыщик спросил уже по-французски. – Мне нужно это знать, если вы хотите… Кстати, а чего вы хотите? Найти вашу жену?
Лепелетье резко встал, отворачиваясь к окну. Кажется, он силился совладать с собой.
- Это было бы прекрасно, - глухо сказал он. – Но, боюсь, невозможно!
- Почему? – резко спросил Штольман.
- Полагаю, если она жива, её держат в таком месте, откуда вы не сумеете её освободить.
- В таком случае, чем мы можем помочь?
- Найдите рукопись! – умоляюще произнёс коллекционер, разворачиваясь. – Найдите, чтобы я мог выкупить за неё жизнь моей жены! Моя благодарность будет… ощутимой. Деньги для меня не проблема.
- Понятно, - без выражения сказал Яков Платоныч. – В таком случае, вы должны нам сказать имя человека, которого подозреваете в похищении.
Лепелетье опустил глаза, подумав несколько мгновений, потом произнёс, решаясь:
- Поль Вилар.
- Он тоже коллекционер?
- Не совсем. Вилар, несомненно, знаток древностей, но работает по найму. Он доставляет редкие артефакты тем, кто готов за них заплатить. Умоляю вас, не насторожите его! Это крайне опасный человек! Не представляю, что он может сделать с Ирен, узнав, что я обратился к сыщикам!
- Разумеется, - сказал Штольман. - Оставьте ваши координаты. Я сообщу вам, берём ли мы ваше дело. Из города не уезжайте, - добавил он привычно.
Визитёр из Нанси подавленно кивнул головой, достал визитную карточку и черкнул на ней карандашом несколько слов:
- Это мой адрес в Париже. Если вам что-то станет известно… - голос отказался служить ему.
Штольман кивнул успокоительно. Когда коллекционер уже взялся за ручку двери, остановил его внезапным вопросом:
- И всё же, что за рукопись, месье Лепелетье?
- Одно из писем Жака Моле.
- Кто такой Жак Моле? – хладнокровно спросил сыщик.
- Последний Великий Магистр ордена тамплиеров.

* * *
- Что скажете, Антон Андреич? - спросил сыщик, когда клиент вышел за дверь.
Коробейников помедлил с ответом. Он уже не был тем впечатлительным юношей, как четыре года назад. Да и Штольман был уже не тем. А каким он был теперь?
- Скажу, что этот господин кажется платежеспособным, - хладнокровно ответил он и замер, ожидая, как будет принят этот ответ.
Яков Платоныч встал со своего места, подошёл поближе и очень пристально вгляделся ему в лицо.
- Вы меня проверяете, Антон Андреич?
Коробейников почувствовал смущение.
- Почему вы так решили? – пробормотал он, пряча глаза.
- Потому что тот Коробейников, которого я знал, никогда не завёл бы разговор о деньгах в такой ситуации. Или вы изменились, или я в ваших глазах уже не тот.
Антону захотелось провалиться сквозь землю. Штольман всё понял верно. Он и сам не успел заметить, как червячок сомнения, зародившийся в душе, когда Яков Платоныч рассказывал о «благотворительных делах» преобразовался в эту неловкую провокацию. Глупо было надеяться, что сыщик не увидит. Но и понять было нужно. А как спросить?
Он всегда был готов следовать за Штольманом в огонь и в воду, и к тигру в пасть. Но что если за эти годы деньги и впрямь стали для того важнее справедливости?
А если нет? Тогда этой проверкой он ранил в самое сердце… друга, который позвал его в свой дом.
Скверно-то как!
В тот момент, когда молчание сделалось уже вовсе нестерпимым, Штольман тихо произнёс:
- Не сомневайтесь, Антон Андреич! Я никогда святым не был, сами знаете. Но и выжигой не стану. Вы ведь этого боитесь?
- Яков Платоныч, я…
Рука Штольмана легла ему на плечо и коротко сжала его, останавливая дальнейшие излияния:
- Не берите в голову. Просто говорите то, что думаете. Как раньше.
Антон выдохнул с облегчением:
- Не понравился мне этот человек!
- А конкретнее? – поощрил его сыщик.
- Во-первых, он слишком мало сказал.
- Согласен. Даже меньше, чем ничего. Никаких подробностей. Даже имя этого Вилара мы выдавили из него с трудом. Так ведут себя те, кто пытается что-то скрыть.
- Вы потому про купца Молчалина вспомнили?
- А! – улыбнулся Штольман. – Я был уверен, что поймёте. Кто их знает, этих коллекционеров? За древнюю бумажку жену отдать готовы.
- Ну, справедливости ради, - заметил Коробейников. – Он утверждает, что готов отдать бумажку за жену.
- А вы ему поверили?
Антон пожал плечами:
- Да странный он какой-то. Яков Платоныч, а вы верите, что натура человека может отражаться в его лице?
- Э, Антон Андреич, да это вы трудами Чезаре Ломброзо увлеклись! – с усмешкой ответил сыщик.
- Но вы сами книгу привезли в Затонск! К тому же, теория Ломброзо неплохо сочетается с теорией Бертильона. Вы же настаивали на внедрении в нашем участке бертильонажа! – горячо возразил Коробейников.
- Ну, бертильонаж, мой дорогой друг, - это же система, это картотека, столь необходимая в сыскном деле. Благодаря ему  мы всех своих преступников знали наперечёт, если они хоть раз к нам в руки попадали. Теории Ломброзо пока не хватает данных для обобщения.
- Но вы не станете отрицать, что субъёкт он не слишком понятный.
- Не стану.
- И в наружности у него есть что-то отталкивающее.
- Согласен. А только мне в моей карьере попадались отпетые душегубы с такими ангельскими лицами, что диву даёшься. Понятно, что хорошенькая женщина показалась вам более заслуживающей сочувствия, чем её муж с обезьяньим лицом! – Штольман улыбнулся очень провокационно.
Но Антон уже узнал в нём прежнего своего начальника, а потому в ловушку не попался.
- А мне в моей карьере чаще попадались классические подонки по Ломброзо: низкий лоб, угрюмый взгляд, убогое умственное развитие! – запальчиво сказал он.
Штольман тоже не стал провокационно напоминать, что сыскная карьера Коробейникова едва достигла пяти лет, тогда как его собственная перевалила за двадцать. Он ответил примирительно:
- Ну, Антон Андреич, тут вы упускаете общественный фактор. Эти классические подонки – люди из самого низкого слоя общества, чаще всего горькие пьяницы, и не в первом колене. Рода занятий сомнительного, большую часть времени проводят по кабакам. Отсюда и следы дегенерации. После недельного запоя они у меня или у вас на лице проступят, - ухмыльнулся сыщик. – А вот этого Лепелетье вы к каким подонкам отнесёте – с его-то лбом?
- Странный лоб, Яков Платоныч! Прямо пугающий.
- Он очень умный человек, - задумчиво сказал Штольман. – Слыхали поговорку, что с умной головы волосы бегут?
Коробейников с сомнением поглядел на густейшую курчавую шевелюру своего патрона, очевидным образом опровергающую сказанное.
- И что вы решили? Берем мы это дело?
- Пока не знаю, - задумчиво сказал Яков Платоныч. – Разберёмся для начала, из-за чего сыр-бор. Что там ещё за Великий Магистр тамплиеров? И Вилара этого тоже надо проверить – что он за птица?
- Понял! – привычно откликнулся Коробейников, ощущая душевный подъём.
Что бы ни говорил сыщик, решение он, кажется, уже принял. И это решение Антона радовало.
   

   
Следующая глава              Содержание

   
Скачать fb2 (Облако Mail.ru)          Скачать fb2 (Облако Google)