Глава 10. Князь Мамонтов-Затонский


   
Антон Андреич громко приказал подать себе ещё шампанского. Мысленно счёл всю наличность, что у него оставалась. До Нанси её точно хватит, а там… Было ощущение, что дальнейшее уже неважно.
После того, как он ушёл на Риволи от Штольмана, всё казалось не слишком важным. Кроме цели. Домой он пробрался, нарочно подгадав время обеда, чтобы не повстречаться ни с кем, и сразу прошёл к себе на третий этаж. Там сложил саквояж в дорогу, подумав, сбрил усы, а потом сотворил себе при помощи гребня и мыла немыслимую куафюру с устрашающего размера коком. Новый костюм, который починила кудесница Жаннетт, довершил преображение. В экипаже обратно на Риволи ехал уже князь Мамонтов-Затонский.
Засев в кафе напротив дома коллекционера, Антон решил себя до поры не обнаруживать. Монета в один су, данная шустрому мальчишке, упростила задачу наблюдения за домом. Три часа спустя нахальный гаврош явился за другой монетой: Морис Лепелетье выехал из дома с вещами. Коробейников прыгнул в экипаж, нанятый на весь день и дожидавшийся за углом. За ценой он не стоял, хотя его подъёмные неумолимо подходили к концу.
Лепелетье ехал на вокзал. Антон был в этом практически уверен. И удивлялся, почему Яков Платоныч не видел всего этого столь же ясно. Кажется, эта мысль посетила коллекционера в тот самый миг, когда Штольман предположил, что рукопись была передана Ирен ещё в поезде. А значит, он может знать, где находится Вилар и мадам Лепелетье.
Думать об этом было почему-то очень больно. Сейчас, когда не надо было больше убеждать в своей вере Штольмана, Антон испытывал грызущую тоску, в которой не было ни единой мысли. Потому что все мысли были бы о том же: надо проверять факты. Как бы ни было тоскливо, плохо и больно. И это правильно. Потому что он сыщик.
Стоило разругаться со Штольманом, чтобы осознать, что тот был во всём прав. Кажется, он может сколько угодно воевать с реальным Яков Платонычем. А Штольман – затонский следователь, научивший его всему, - стал за эти годы его, Антона,  внутренним голосом, рассудком и совестью.
О чём же он тогда кричал, чего требовал?
Это тоже было больно, и Антон запретил себе думать о постороннем. Будем считать, что он получил задание. Штольман сказал: «Ну, так проследите за ним!» Вот он и следит. Остальное всё как-нибудь потом.
Главное, о чём он запрещал себе думать – это как жить, если Яков Платоныч окажется прав? Если Ирен Лепелетье – и впрямь ангел, оказавшийся демоном.
Тогда он не сможет вернуться домой. Побеждённым он на глаза начальнику не покажется. Да и вообще… Если она окажется демоном, как жить ему? Во что ещё верить? И почему он так уверен, что эта случайно встреченная женщина так важна в его, Антона судьбе?
Покинутый дом на набережной через малое время стал ему казаться потерянным раем. Зачем он всё оборвал и ушёл?
Ответ Коробейников знал: чтобы стать самим собой. Не оруженосцем, не младшим братишкой, а собой – каким он может быть. Каким - он сам ещё не знал твёрдо. Но почему-то понимал, что если это ему удастся, он ещё сможет вернуться. И Яков Платоныч ничего не скажет ему в упрёк, усмехнётся только. Но тогда эта усмешка больше не будет его так задевать. А там он снова будет оруженосцем – сколько угодно! Ему никогда не превзойти Штольмана, глупо даже думать об этом. Но о себе он уже будет знать всё до конца.
   
Новый гамен, посланный вслед Морису Лепелетье на вокзале, доложил, что коллекционер и его секретарь купили билеты до Нанси на вечерний поезд в вагон первого класса. Антон дождался, пока они проследуют на перрон, и сам направился к кассам развязной походкой, небрежно помахивая тросточкой. Он копировал московские повадки купца Игнатова. Это было совсем не княжеское поведение, но Антон дерзко выставлял себя напоказ, проверяя надёжность своей новой личины. Пока она исправно выдерживала испытание. Когда он с шумом водворился в тот же вагон, коллекционер только с брезгливым неудовольствием бросил взгляд на  разгульного русского и скрылся у себя, не признав в нём скромного помощника следователя.
Вот пронырливый секретарь вызывал у Антона больше опасения. Парень был далеко не дурак и смотрел на него куда пристальнее. Потому в своём купе Коробейников затаился, стараясь до поры не показываться этому малому на глаза. Вдруг он наблюдательнее своего патрона?
Он аккуратно закрыл дверь, подложив плотный лист бумаги под язычок замка, чтобы тот  не щёлкал. Это давало ему возможность, оставаясь неслышимым, наблюдать за всем, что происходило в вагоне. Довольно долго не происходило вообще ничего. Пассажиры первого класса не имели обыкновения сновать по коридорам, особенно по вечерам. Был соблазн подслушать то, что творилось в купе Мориса Лепелетье, но тут Антон сам себя остановил. Лишнее это. Ирен там всё равно нет, а вот обнаружить себя он может запросто. Лишь бы неожиданностей не случилось, как тогда, пять дней назад.
Оставшись один, Коробейников стал вдруг проявлять осторожность. Сейчас от его действий зависело слишком многое.
«Правильно мыслите, Антон Андреич!» - одобрил кто-то внутри голосом Штольмана. И Антон понял, что никуда ему от этого не деться. Что бы он ни делал, он всегда будет сверять свои действия с тем, чему тот его научил.
Но раз так, то к чему была эта немыслимая истерика на Рю Риволи? И что он станет делать, если Ирен – та низкая женщина, о которой рассказал Морис Лепелетье?
Как вообще жить после этого? Что ему останется?
Ответ неожиданно пришёл к нему сам собой. Останется его служба. И пусть он больше не служит в полиции – это дела не меняет. Он стиснет зубы и научится доверять не чувствам, а только фактам. И станет искать их, запретив себе чувства – чего бы это ему ни стоило. Потому что только так можно узнать правду.
А потом он неожиданно подумал: ведь Яков Платоныч тоже был когда-то молодым. И тоже не враз, наверное, научился находить непреложную истину. Спросить бы, не случилось ли с ним самим чего-то подобного. Так ведь не ответит. Он о себе ничего никогда не рассказывал. Даже Анна Викторовна, наверное, не знает.
Странно, на расстоянии любить учителя, доверять ему было куда легче, чем рядом с живым, настоящим Штольманом. Вот почему так?
Додумать свою мысль Коробейников не успел, потому что щёлкнула дверь в купе коллекционера. Сыщик осторожно выглянул и увидел удаляющиеся спины. Выждав малое время, чтобы не столкнуться с Лепелетье в тамбуре, он последовал за ними нетвёрдой походкой изрядно подгулявшего человека.
Коллекционер и его секретарь явно направлялись в сторону передвижного ресторана. Антон ввалился туда же, заказал роскошный обед и бутылку лучшего шампанского. Его шумная развязность заставляла приличных людей отворачиваться, «косясь и постораниваясь», – самое то, что требовалось. Трудно скрыться от чужих глаз, находясь у всех на виду. И он продолжал ломать комедию «Пустили Ваньку в Европу».
В ресторане Лепелетье с секретарём провели около часа. Всё это время Антон куражился, не спуская с коллекционера глаз. Но ничего подозрительного не заметил. Кажется, целью их был и впрямь всего лишь поздний ужин.
После устроенной им гастроли трудно было вернуться в вагон незаметно, поэтому пришлось отпустить объект от себя на некоторое время. Потом Коробейников шумно вломился к себе в купе и вновь затаился, наблюдая сквозь щёлку и прислушиваясь. Монотонный перестук колёс навевал дрёму. Антон нарочно устроился таким образом, чтобы стукаться головой о стенку всякий раз, когда уснёт. И всё же утром обнаружил себя спящим, прислонившись к этой самой стенке. Сказались усталость и волнение. К тому же, в родном участке ему случалось ночевать и в менее удобном положении.
Разбудило его то, что поезд начал замедлять ход, приближаясь к станции. Антон вывалился из вагона с видом человека, гулявшего всю ночь, а теперь мучимого похмельем. Решив, что достаточно намозолил глаза своей персоной, он нанял экипаж и скрылся из глаз в его недрах, приказав следовать за экипажем коллекционера на некотором отдалении.
     
Нанси оказался совсем небольшим городком с острым шпилем готического собора на холме. Роскошные здания восемнадцатого столетия на центральной площади сменились рядами обычных городских домов с неизменными мансардами, а потом экипаж коллекционера миновал мост через канал и покатил куда-то за город. Коробейников велел ещё приотстать – на загородной дороге слежка сделалась бы уже слишком заметной.
Пролётка Лепелетье замедлила ход у роскошных кованых ворот, которые распахнулись при её приближении. В глубине парка виднелся настоящий замок красного кирпича с высокой крышей и двумя угловыми башнями. Хотя не было пушек и рва с водой, но это не делало его более доступным для наблюдения.
Антон понял, что в данных обстоятельствах едва ли может что-то сделать, и велел кучеру везти его в гостиницу. Маскировку предстояло менять, и лишь после этого можно было думать о штурме замка.
В гостинице Коробейников начал с того, что уничтожил надоевший кок. Надел костюм попроще и вышел в город на разведку. Каким образом проникнуть во владения коллекционера, ему ещё предстояло придумать.
Первая идея родилась у него при виде тележки старьевщика. У людей есть свойство с первого взгляда обращать внимание на костюм, а не на того, кто его носит. И мастеровой в обносках – фигура вполне себе незначительная. Приобретя стоптанные башмаки, поношенные штаны, картуз и рабочий фартук, Антон решил, что в таком виде вполне сойдёт за подёнщика. Вот только под каким предлогом ему явиться в замок?
Вспомнив высоченные кирпичные трубы, торчавшие над островерхой крышей, он подумал, что в самый раз был бы трубочист. А лицо, испачканное сажей, сделает его вовсе неузнаваемым. Что потребуется трубочисту? Щётка, верёвка, ведро. Всё это он приобрёл в ближайшей лавке. Потом нашёл зольник на задах у какого-то трактира, испачкал свои обновы, заодно вывозив руки, и лицо, и даже русые свои кудри.
Интересно, что сказал бы на это Яков Платоныч? Его и продавец калачей когда-то шокировал изрядно.
Досадно было, что теперь до владений Лепелетье предстояло добираться пешком. И дело даже не в том, что денег оставалось досадно мало. Это Антона как раз не заботило. Он почему-то был уверен, что не сегодня-завтра в Нанси приедет Штольман, и тогда это будет уже его забота. Яков Платоныч не мог миновать этот городок даже в том случае, если поверил в виновность Ирен Лепелетье. А как только он узнает, что коллекционер отбыл домой, то немедля последует за ним. Нужно только его дождаться.
Проблема передвижения была связана как раз с его маскировкой. Ни один приличный извозчик не повёз бы в своём экипаже трубочиста, испачканного сажей. Да и не по чину трубочисту в пролётке разъезжать.
В итоге, дорога к жилищу коллекционера заняла у Антона битых два часа. Он изрядно устал, да к тому же ещё и не обедал. Это было несомненное упущение, и Коробейников начал уже в полной мере его осознавать.
Проникнуть через ограду парка беспрепятственно ему не удалось. На входе обнаружился привратник – дюжий детина со сломанным носом.
- Чего тебе? – спросил он, заступая Коробейникову дорогу.
Антон доставал ему макушкой ровно до плеча. Это слегка тревожило, хоть револьвер свой он предусмотрительно сунул за пояс и скрыл фартуком. Как это с ним бывало, от волнения он подрастерял французские слова, а потому проблеял невнятное:
- Э-э… чистить!
Погода стояла ещё тёплая, но по утрам ощутимо холодало. Камины, наверняка, уже топили.
- Пошёл прочь, - лениво пробурчал привратник. – Не нуждаемся.
Коробейников ещё несколько минут нерешительно переминался с ноги на ногу перед воротами, потом понял, что ничего здесь, пожалуй, не добудет, и поплёлся в сторону домов попроще, что виднелись в полуверсте от замка.
Как водится, неподалеку от замка была деревня, а при деревне трактир. Антон пристроился скромненько у входа, заказав себе кружку молока и булку. Иное трубочисту было не по деньгам, и молодой сыщик с грустью вспомнил вчерашний загул «князя Мамонтова-Затонского». Впрочем, денег оставалось в обрез, а булка была хрустящая и на удивление вкусная, так что на судьбу он не роптал, а потихоньку пытался расспросить об обитателях замка.
Хозяин трактира пожалел «деревенщину» за бесплодную попытку найти работу в замке и объяснил, что случайных людей в дом Лепелетье не пускают. Коллекционера трактирщик аттестовал, как «человека со странностями», помешанного на всяком старье. А посему служить в замке могли только люди, которым хозяин полностью доверял. Был у него и свой доверенный трубочист, так что стороннему парню там делать нечего.
Антон горестно вздохнул и посетовал на неприветливость привратника, который не объяснил ему этого раньше. Трактирщик рассказал, что при воротах и вовсе строгости: служат там двое, если приходит гость, то один провожает его в дом, другой же остаётся следить.
- Для чего же так?
- Да, видать, есть что-то ценное в доме.
- И что же, воры не забирались? – поинтересовался Коробейников.
Дом с такой репутацией, определённо, должен был притягивать фартовых, как магнитом.
- Отчего же, забирались, - степенно сказал хозяин и пристально поглядел на него, впервые задумавшись, должно быть, о цели его расспросов. – Одного хозяин сам пристрелил. А другой раз привратник Этьен вора так отделал, что тот калекой до конца дней остался. Так что ты, парень, об этом забудь и думать, если жизнь тебе дорога.
Антон поздравил свою интуицию с тем, что она не дала промашки. Лепелетье по всему выходил человеком опасным. А вот жена его…
- Так он что же, один живёт в такой громадине? – наивного простачка интересовало всё, что его не касалось.
Трактирщик, впрочем, не стал скрывать и это. Хозяйка по его рассказам была добрая душа, исправно посещала церковь и мужу своему не перечила. Это совпадало с представлениями Коробейникова, зато расходилось с тем, что рассказал Штольману коллекционер. Впрочем, напомнил себе Антон, зло тоже умеет прикидываться добродетелью, так что проверять всё надобно досконально.
Между тем, собирались ранние осенние сумерки. Да ещё и надвинулись низкие тучи, обещая к ночи сильный дождь. А сидеть в тепле дальше не представлялось возможным, и без того трактирщик на него начал косо поглядывать. Антон поднялся, заплатил мелкой монетой и побрёл обратно к замку, гадая, как проникнуть в столь хорошо охраняемые пределы. Парк был окружён каменной стеной, которая, непреодолимой, впрочем, не была. Продравшись сквозь заросли терновника, он обнаружил место, где осыпавшаяся кладка давно не подновлялась. И если в парке нет собак, а об этом трактирщик умолчал, то штурмовать замок в этом месте вполне-таки возможно.
   
Удача неожиданно улыбнулась Коробейникову в тот самый миг, когда он собрался предпринять свой штурм. К воротам подкатил экипаж. Привратник вышел, о чём-то потолковал с посетителем и направился в сторону дома. Видимо, поздний визитёр был нежданным, и требовалось дозволение хозяина, чтобы его впустить. Его напарник, остававшийся в караулке, всё внимание, разумеется, обратил на пролётку и гостя. Антон не стал терять времени и белкой взлетел на верхушку обломанной стены. Прислушался – кажется, собак в парке не было. После этого осторожно спрыгнул и стал подбираться к дому, хоронясь за кустами.
Кажется, Лепелетье решил принять позднего гостя, так как привратник вернулся и распахнул ворота, пропуская пролётку внутрь. Сам же остался при воротах. Вероятно, посетитель был хозяину знаком и пользовался определённым доверием.
Сквозь кусты Коробейников увидел спину в сером сюртуке, исчезающую в парадных дверях – визитёр был мужчиной. Зачастил крупный дождь, делая наблюдение в саду уже вовсе неудобным. И тут Антон понял, что удача улыбается ему вдругорядь: швейцар, провожая посетителя, на несколько мгновений оставил дверь без охраны. Чем молодой сыщик не преминул воспользоваться. Поскольку мужские голоса раздавались в первом этаже, он решил начать осмотр со второго.
Вопреки ожиданиям, внутри замок выглядел вполне современно – ничуть не хуже особняка Разумовского. Видимо, за прошедшие века хозяева его не раз перестраивали, так что наверх вела не узкая винтовая лестница, а широкая парадная. Антон скользнул по ней и затаился наверху, услышав вернувшегося швейцара.
На первый взгляд замок казался невелик, всего по три окна по фасаду с каждой стороны от входа: скорее всего, столовая и гостиная. Но на поверку дом выходил значительно больше, поскольку был выстроен покоем. Коробейников миновал библиотеку, кабинет, заглянул в пару спален. Ни в одном из этих помещений свет не горел, в этот час они пустовали.
Антон сам не мог сказать, что ищет в доме. Но был уверен, что в легкодоступных его частях он этого не найдёт. А посему его интересовали башни. Башен в замке было две. Одна, округлая, хорошо видимая с фасада, имела окна, хотя и достаточно узкие. И в одном из них ещё со двора ему почудился слабый свет. Другая была прямоугольной, высилась на задах здания, и выглядела почти глухой. Самое место, чтобы хранить сокровища или содержать пленников, буде такие в этом месте имелись. Круглая башня оказалась к нему ближе, отблеск света в оконце интриговал, так что своё исследование он решил начать с неё.
Не тут-то было. Покои второго этажа с башней не сообщались. Ларчик оказался с секретом. Крадучись, молодой сыщик вернулся к лестнице, по счастью, вовсе тёмной. На улице уже смерклось, к тому же там стеной стоял ливень, шум которого глушил звуки. Лишнего света в доме не жгли, лишь у парадного горел на поставце канделябр на шесть свечей. Антон мысленно похвалил коллекционера за экономию и мышью шмыгнул вниз – в тёмную столовую.
На этот раз он не ошибся. В конце столовой обнаружилась дверь, за ней коридор, ведущий, вероятно, в кухню, и узкая дверца в круглую башню. В башне имелась винтовая лестница самого средневекового вида. Антон оказался на перепутье: по лестнице можно было спуститься вниз – вероятно, к винным погребам, и наверх – туда, где он видел освещённое узкое оконце.
Что бы ни располагалось в круглой башне, там сейчас кто-то был, и это был не Лепелетье. В данный момент коллекционер в гостиной принимал посетителя.
Приняв решение, Коробейников двинулся наверх по стёртым до гладкости каменным ступеням.
Комната во втором этаже была заперта. Массивный кованый засов вполне средневековым образом удерживался висячим замком, продетым через дужки. Ну, и зачем запирать комнату, если она пуста? И зачем в этой комнате горит свет?
Висячий замок, несмотря на свой грозный вид, препятствия для Коробейникова не представлял. Немного наследства получил он после исчезновения учителя: нож для бумаг, порожнюю бутылку из-под коньяку да связку отмычек. До сих пор служба не представляла Антону много случаев воспользоваться своим наследством, но сейчас оно было очень даже к месту.
Хорошо смазанный замок открылся легко. Антон спрятал отмычки в карман и достал револьвер. После чего осторожно отодвинул засов и приоткрыл дверь. Как ни тихо он это сделал, его услышали. Внутри раздался звук, словно по каменному полу передвинули тяжёлый табурет. В любом случае, в следующий момент он будет обнаружен. Но он должен узнать, кого Лепелетье держит в заточении.
Сжимая в руке револьвер, он скользнул в комнату.
Внутри горела единственная свеча, освещая самую убогую обстановку: грубый некрашеный стол, узкую железную кровать с аккуратно прибранной постелью. На табурете у стола спиной к двери сидела женщина в домашнем платье. Сердце Антона пропустило удар, а потом забилось часто-часто. Тёмные вьющиеся волосы, хрупкая фигурка, поза задумчивая и непреклонная в то же самое время. Он нашёл мадам Лепелетье.
Антон вдруг понял, что вот в этот самый миг совершенно не знает, что делать. Французские слова совершенно вылетели из головы, спугнутые волнением. Вот сейчас он узнает правду!
Или услышит ложь – тоже очень может быть. Ангелы, бывает, оказываются демонами. Особенно во Франции. Он внезапно понял, почему ему показалась знакомой фраза коллекционера.
Видимо, столь долгая пауза не была в традициях тюремщиков. Мадам Лепелетье устав ждать, глубоко вздохнула и обернулась с видом обречённым и решительным одновременно. И тоже замерла, удивлённая.
Коробейников сдёрнул с головы свой картуз и тут же понял, что будь он даже в облике князя, а не трубочиста, она его едва ли узнала бы. Это в его жизни мимолётная встреча в поезде оставила глубокий след. Сам же он едва ли был ею тогда замечен.
- Вы?
Он второй раз в жизни услышал её голос – мелодичный и нежный.
И всё же она его узнала!
- Вас удерживают против воли? – внезапно спросил он очевидное, и предательски севший голос выдал его волнение.
- Да, - просто сказала она. – Зачем вы здесь?
- Чтобы вас спасти.
Стоило её увидеть, чтобы все сомнения испарились без остатка. Эта тихая и скромная женщина была жертвой – для него это было ясно, как божий день.
- Вы не сможете, - покачала головой она, не трогаясь с места.
Плана освобождения пленницы у него не было, хотя в этот миг Антон понял, что искал он именно её. Для этого он и забрался в дом. Теперь предстояло что-то решать, внизу послышался какой-то шум. И шум этот приближался. Промедли они хоть малое время – и окажутся в ловушке в этой башне, где окна годятся разве что для  голубей.
- Идёмте! – протянул руку Коробейников.
Ирен Лепелетье молча взяла эту руку, словно это было самое естественное – вот так довериться испачканному сажей незнакомцу, человеку единожды встреченному и без спроса явившемуся в её дом. Антон порадовался, что её не пришлось уговаривать. Он ведь сразу понял, какая это незаурядная женщина!
Они поспешно сбежали вниз по винтовой лестнице, бегом пересекли тёмную столовую и оказались в слабо освещённом вестибюле. Швейцара Антон, недолго думая, ударил в лоб рукояткой револьвера. Оставалось надеяться, что не до смерти. Впрочем, он служил Лепелетье и участвовал в незаконном удержании женщины в плену. Поделом вору и мука!
В тот же миг на парадной лестнице появился привратник, более похожий на кулачного бойца, а из гостиной возник сам Лепелетье. Коробейников быстро закрыл собой даму и нацелил на хозяина револьвер.
Впрочем, это коллекционера нисколько не смутило. Он тоже достал оружие, а с лестницы в Антона целился привратник. Положение складывалось не лучшим образом – два револьвера против одного.
- Держите громилу, Антон Андреич. Хозяин - мой.
Никогда ещё звук этого голоса не радовал Антона до такой степени!
- Господин Лепелетье, не стоит вам открывать стрельбу, - спокойно произнёс Штольман, появляясь за спиной коллекционера.
- А вы не так просты, господин русский сыщик, - Лепелетье выглядел раздосадованным, но не слишком испуганным. – Сами отвлекали внимание, а помощника послали шпионить по дому? Вот только погоду не учли, и он изрядно наследил.
Яков Платоныч обворожительно улыбнулся, сверкнув зубами. Антон подумал: неужели и впрямь начальник ожидал его появления здесь? Несмотря на ссору? Но ведь он и сам ждал Штольмана, верил, что тот непременно приедет.
- И что вы собираетесь делать? – спросил коллекционер, не убирая револьвера.
- Для начала – задать несколько вопросов вам и вашей жене. От ваших ответов будет зависеть остальное. Гибель Луи Грандена и Поля Вилара не будет безнаказанной.
Коробейников в досаде поморщился. Со слов Штольмана выходило, что он пока ещё подозревает Мориса и Ирен в равной мере. Впрочем, странно было бы ожидать от сыщика чего-то иного. Он всегда так поступал. И его, Антона, учил. И не будь здесь мадам Лепелетье, Антон был бы с ним совершенно согласен.
Постойте, получается, что Вилар убит?
А ситуация складывалась странная. Как в той шутке про медведя:
«- Я медведя поймал!»
«- Ну, так веди его сюда!»
«- А он не идёт!»
«- Ну, так сам иди».
«- Я бы пошёл, да он не пускает!»
Двое против двоих на открытом пространстве, где негде спрятаться от пули. Пожалуй, Яков Платоныч прав: лучше им поговорить, пока не началась стрельба.
В этот миг за спиной Штольмана в темнеющем проёме двери мелькнула какая-то тень.
- Сзади! – заорал Антон по-русски.
Сыщик качнулся в сторону, и пуля, направленная ему в сердце, навылет пробила правое плечо. Револьвер выпал из враз ослабевшей руки.
- Бегите, Антон Андреич! – простонал Штольман, падая на одно колено.
Бежать? Один против трёх револьверов – почти смертельный расклад. Дверь за спиной, а там – темное пространство сада…
Он убежит, а Яков Платоныч останется раненым в руках у людей, которые убили уже двоих.
- Бегите, Коробейников! Вы мне ничем не поможете.
За спиной у сыщика уже стоял тот самый юркий секретарь, которого Антон так опасался. Он ногой отбросил револьвер Штольмана, продолжая целиться ему в голову.
Когда-то Антон сам стоял вот так безоружным на мушке у Стрелка-Закревского. И Яков Платоныч о своей безопасности не задумывался…
- Постойте! Не стреляйте! Я сдаюсь.
Он быстро положил свой револьвер на пол и распрямился, поднимая руки.
Яков Платоныч только ранен. Вдвоём они выберутся из любой переделки. Всегда со всем справлялись вместе. Только бы эти не начали стрелять…
- Морис, - раздался за спиной тихий и решительный голос Ирен Лепелетье. – Если вы убьёте этих людей, то никогда не узнаете, где находится ваше проклятое письмо!
   

   
Следующая глава              Содержание

   
Скачать fb2 (Облако Mail.ru)          Скачать fb2 (Облако Google)